— Да, вяленькая, неумёха. Ну а что ты хотела, где же сейчас их, хороших–то взять?! Избалованные, изнеженные, при мамках–няньках сидят. А потом вот…
Вера Романовна, одним глазом смотря телевизор, другой частью своего сознания обсуждала невестку Леночку, которая, волоча по полу пылесос, не спеша занималась уборкой.
— Конечно! Конечно! Я тебе еще раз повторяю, ждать хорошего уже не приходится! И мужья поэтому уходят, и вообще… Да, но при этом красотка, тут уж крыть нечем. Наградил Бог, щедро наградил…
Лена, встав перед зеркалом и взлохматив прическу, скривилась, передразнивая Веру Романовну и корча рожицы.
— И красотка! И не уйдет от меня Митя! — показала она своему отражению язык.
Лена, ее муж Митя и Вера Романовна по стечению обстоятельств жили в одной квартире. Дмитрий всё обещал жене купить отдельную, но пока и финансы не позволяли, потому что Леночка не работала, а Митя один не втянул бы ипотеку, и времени на то, чтобы выбрать жилплощадь, не хватало. Да и что тут дергаться, если есть трёшка в тихом, спокойном районе, мама в одной комнате, молодежь в другой, третья – гостиная – пункт встречи поколений, в общем, места хватало, поэтому и так жить было нормально.
Ладила ли Ленка со свекровью? Ну, в общем, с трудом. Обе были чем–то недовольны, молчали, терпели, улыбались друг другу, потом, по праздникам, вроде как сближались, сидя за одним столом и чокаясь бокалами, но потом возникал вопрос, кто будет мыть посуду, кто уберет со стола после званого ужина, а кто в это время будет нежиться на перинах, смотря телевизор… Дружба сразу как–то меркла, уступая место обидам и ухмылкам.
Хорошо ли было Мите жить с двумя главными женщинами его жизни одновременно? По–разному. Сначала ему казалось, что большего счастья и не нужно – все о нем заботятся, стараются угодить, балуют, угощения разные готовят, дом, опять же, в чистоте, порядке. А позже Лена и Вера Романовна стали тянуть его каждая к себе, будто разрывая напополам – одной на дачу рассаду везти, другая хочет в гости, и всё в один день. Мать окна затеет мыть, Митю о помощи попросит, а Лена дуется, ведь он обещал свозить её в торговый центр. Так и рвут они своего мужчину на лоскутки, а он пытается балансировать, чтобы не терять их любовь.
Поскольку Лена не работала, то, от нечего делать, проводила день так, как душе угодно – могла поспать подольше, потом, лениво потянувшись, позавтракать, сходить в спорт–клуб или салон красоты, погулять, поговорить с подругами, а вечером встречать Митю в прихожей и виновато смотреть в пол, мол, еду приготовить не успела. Митя по началу обижался, ведь привык хорошо питаться – котлетки, рыбка жареная, салатики… А потом махнул рукой, ведь система общепита работала в городе хорошо, кормила сытно и иногда дешево. И вообще, что переживать?! Под боком есть мама, которая спасет Митю от голодной смерти…
… — Лена! Лена, зайди ко мне!
Положив тряпку, которой до этого протирала пыль, Лена заглянула в комнату к Вере Романовне.
Вера Романовна, любительница сериалов, что крутили по ее любимому каналу сутки напролет, иногда засыпала, пропуская поворотные моменты в судьбах участников мыльных опер. И это вносило некоторый сумбур в ее жизнь. Женщина всегда очень расстраивалась, когда не понимала героев, причины их поступков, выразительных взглядов, сопровождаемых особенной, тревожной музыкой. Чтобы уяснить для себя, кто хороший, а кто плохой, Вера звала невестку, раздраженно тыкала в сторону голубого экрана пальцем и спрашивала, как вообще относиться к этому безобразию.
Сегодня Лена, как обычно, зашла в комнату, послушно села в кресло, блаженно расслабила спину и вся обратилась во внимание.
— Нет, Лена! Нет, ты скажи мне, он с ней так разговаривает, он ей грубит, а она только губки кусает! Это нормально? Как к этому относиться? Что нам показывают?! Чему учат?!!
Герои очередной мелодрамы уже давно перешли в другую сцену, а Вера всё никак не могла успокоиться.
— Вот ты бы… Ты бы… — она хотела придумать ситуацию, связанную с Митей, но потом махнула рукой. Митя был слишком порядочен, а Лена слишком зависела от него. Она все равно никогда не встала бы в позу «сахарницы», чтобы отстоять свои права. Этим она кардинально отличалась от свекрови. — Нет, ты бы не… А вот я…
Вера Романовна уже увлеченно следила за развитием сюжета, забыв о своих душевных метаниях. Лена еще немного посидела, подождала, пока отдохнут ноги, и, глянув краем глаза рекламу, пошла убираться дальше.
… Сначала Митя радовался, что две женщины в этом доме хотя бы не мечут молнии друг в друга, живут тихо, но потом, нет–нет, да и стал выслушивать сообщения о недостатках каждой из них. Лена жаловалась чаще, видимо, потому что молода и не слишком снисходительна. Мама сетовала на невестку гораздо изящнее, скорее просто рассуждала, никак не решаясь причислить Лену к лагерю «хороших» или «плохих».
Года через три после свадьбы Лена стала как–то отдаляться от мужа. Ее праздная жизнь разрасталась, пухла, заполнялась благодаря Митиному кошельку и куче свободного времени. Фитнес, солярий, бассейн, массаж, косметолог… Дмитрий там был уже лишним, с него требовалось только обеспечить доступ к карточке, с которой Лена щедро снимала деньги. Если Митя предлагал сходить куда–нибудь вместе, – в кино или на выставку, – Лена только морщилась, предпочитая развлекаться самой. Дмитрий обижался, злился, но потом оттаивал, когда жена ласковой кошкой пристраивалась рядом с ним на диване и терпеливо смотрела футбол. А потом, всплакнув, жаловалась, что Вера Романовна её совсем не ценит, загоняла, жизни никакой не даёт, и надо бы им с Митенькой отдельное жильё…
— Иди работать, скопим, купим! — отбрыкивался Дмитрий.
— Ну вот опять ты меня выгоняешь! Опять всё о том же! — дулась Лена. — Я тебе про чувства, а ты…
Вера Романовна же, испытывая недостаток общения с сыном, теперь всё чаще приходила на кухню, пока он ужинал, садилась напротив и начинала… В–основном про Лену, не сериалы же с сыном обсуждать… И тогда кусок мяса «по–французски» не лез в горло, усталость накатывала такой плотной волной, что выплыть из неё Митя уже не мог…
Нужно было что–то менять: то ли переделать себя и не обращать ни на что внимание, либо переделать своих женщин, чтобы они хотя бы раз спросили, а что же у него? Как на работе? О чем он переживает?.. Или просто отвлечься от них обеих…
… Вера Романовна поудобнее утроилась в кресле и улыбнулась.
С экрана ей улыбался жгучий брюнет, новый жених главной героини, но там все было очень сложно, опять неоднозначно, придется, видимо, снова звать невестку, чтобы разобраться в чужих душевных потемках.
А Елена тем временем планомерно продвигалась с тряпкой вдоль полок, чуть прогнувшихся от полных собраний сочинений всех, кого только можно было собрать.
Женщина рассеянно посмотрела вверх. Надо бы взять стремянку и протереть пыль сверху, но как–то не хочется… Да и кто там увидит?! Эти книжки уже никто не читает!
Лена махнула рукой и решила прибраться на столе мужа. Раскиданные бумажки, какие–то визитки, фантики, рекламные проспекты – всё скапливалось на рабочем столе Мити до пятницы, а потом жена выгребала эти залежи, раскладывала по стопочкам, наводила красоту и радовалась, что хоть несколько дней тут будет порядок.
Перекладывая с места на место документы в файлах, Лена вдруг замерла. Под стопкой важных бумаг лежали два билета в театр, новенькие, еще пахнущие типографией. МХАТ, хорошие места, и цена на билетах немаленькая, видимо, спектакль нерядовой.
Лена прочла название, потом заглянула в календарь, чтобы сразу отменить все свои дела на дату театра. Это ведь ее Митя поведет на спектакль! Да, она не любит театры, но ради него готова сходить, купит себе новое платье, туфельки еще можно посмотреть…
Лена быстро написала парикмахеру, перенесла запись на пораньше, потом, поискав в интернете хорошее платьице, заказала (у Мити в этот момент телефон жалобно пискнул, возвещая о списании денег со счета), посмотрела на часы, успеет ли в обувной. Быстро сорвав с себя фартук и переодевшись, Елена заглянула к свекрови, чтобы попрощаться, но та крепко спала. Лена выключила в комнате телевизор, прокралась к вазочке с конфетами, взяла одну, зашуршала фантиком. Вера Романовна вздрогнула, но потом снова обмякла, мило улыбнувшись во сне.
А Лена уже мчалась вниз по лестнице, потом нырнула в автобус, села на свободное место и перевела дух. Это всё так волнительно, так интересно! Митя ничего пока ей не говорил, хотел, видимо, сделать сюрприз, и она спрашивать не будет, просто подготовится к выходу в свет, чтобы ему, Митьке, было с ней не стыдно!..
— Леночка, где ты была? Я не слышала, как ты уехала! Пошла к вам в комнату, а там пылесос стоит. Лена, вещи нужно убирать за собой, я чуть не споткнулась!
— Извините, я просто очень спешила, нужно было съездить по делам… Нет, вы лучше поглядите, какие я туфельки купила!
Лена бросилась открывать коробку, а Вера Романовна недовольно сморщилась.
— Дорогая, «поглядеть» мы не говорим, мы говорим «посмотреть». Это же так просто запомнить!
Вера покачала головой, потом, смягчившись, продолжила:
— Ну, что там у тебя? Да, туфельки красивые. Кожа? Заменитель? Лена, кто такое покупает?! Ты себе ноги испортишь!
— Да бросьте, мне в них удобно, они стильненькие, как раз под платье!
— Какое платье?
— Я заказала себе платье. Митя купил билеты в театр, мне пока ничего не говорил, это будет сюрприз, наверное. А я всё равно решила подготовиться. Ну, как?
Женщина прошлась по паркету, мило цокая тоненькими каблучками.
— Да, с виду хороши, а уж там как носиться будут, время покажет. В театр, говоришь? Молодец Митенька! Давно я ему говорила, что засиделись мы, никуда не выходим, только по своим ресторанам бегаете, желудок травите, а тут театр. Какой?
— Сейчас! Сейчас я покажу! — Лена, чуть прихрамывая, потому что туфли всё же жали в пальцах, побежала к Митиному столу, схватила билеты и принесла Вере Романовне.
Та, надев очки, придирчиво оглядела их со всех сторон, не подделка ли, потом прочитала название театра, спектакля, уточнила, какие места, и восхищенно вздохнула.
— Митенька… Митенька… Сыночек мой… Мы ведь с ним, ну, до тебя еще, конечно, все спектакли во МХАТе пересмотрели, я ведь очень люблю театр, ты не знала?
Лена покачала головой.
— А я, понимаешь, с мужем часто ходила, потом, когда Митеньке только годика три исполнилось, повела его в детский музыкальный, потом в ТЮЗ, потом… Да много, куда ходили, ему нравилось… Ой, он так смеялся, когда смотрели «Карлсона»! Ты себе не представляешь! Ох… Ну а потом на взрослые спектакли ходили. Во МХАТЕ работал мой знакомый, Яков Гаврилович, он нам хорошие билеты доставал. Надо же, как раз на эти места… Митенька…
Вера Романовна прослезилась.
— Знаешь, Лен, я, конечно, не хочу тебя расстраивать, но, по–моему, этот спектакль Митя готовит для меня… Ведь скоро мой день рождения, вот он и подарит билет. И мы с ним опять пойдем в театр… Как это мило с его стороны! Так ты говоришь, платье себе купила? Где? Может, я тоже присмотрю?
Лена, отвернувшись, пожала плечами.
— Там нет вашего размера! — наконец буркнула она.
— Леночка, мой размер почти такой же, как твой, я же худенькая. Ну, покажи, девочка, где ты выбирала?
Лена включила ноутбук, нашла сайт с вечерними платьями и развернула экран к свекрови.
— Так… так… Это мне не пойдет, здесь видишь, какой вырез… Это вызывающее! Боже, как люди такое носят?! — Вера ткнула пальцем как раз в ту модель, которую заказала себе Лена. — А вот это, пожалуй, стоит попробовать.
Вера Романовна выбрала себе темно–вишневое, длинное платье с летящими, воздушными рукавами–сеточкой и стоечкой под самый подбородок.
— Вот в нем я хотела бы сходить в театр… Лен, закажешь мне? Когда привезут?
Хоть невестка и свекровь были совершенно разными по характеру людьми, но их объединяла одна черта – страсть заказать что–нибудь через интернет, какую–нибудь очень ненужную, но симпатичную вещицу, потом ждать, когда привезут, потом встречать курьера и, шурша упаковкой, рассматривать покупку. Было в этом что–то детское, сказочное, что перебрасывало мостик через пропасть между ними.
Телефон Дмитрия опять жалобно пискнул, сообщив об очередном списании средств…
Когда первые эмоции от предстоящего театрального приключения поутихли, и Вера Романовна пообедала, она опять кликнула Лену.
— Сядь, Леночка, кофе будешь?
Невеста отрицательно покачала головой.
— Дорогая, а вот что делать с прической? — спросила свекровь, слегка вспушив свои кудряшки.
— Не поняла, с какой прической? К дню рождения? — рассеянно переспросила Лена.
— Да нет же, к театру! Это ж нужно, чтобы мастер пришла к нам, сюда, я не побегу в платье к парикмахерше! Лена, нужно вызвать мою Ирину, часов на пять. Она точно соорудит что–нибудь достойное! Позвони ей, ну, или напиши, как вы там это делаете? Я не знаю. Бумажку с номером я сейчас принесу.
— Постойте, Вера Романовна! — Лена вдруг вскочила, и, ударив кулачками по столу, прищурилась. — Вера Романовна, перестаньте! Вы назло мне это всё, да? Назло? Не любите меня! Конечно, приехала, Митю себе забрала, он меня любит, цветы мне дарит, вот, женился, а вам обидно! Мальчика, игрушку у вас забрали! Это мои билеты, два билета – мой и Митин. И мы пойдем в театр, а вы останетесь дома, со своими сериалами и кофе. Так что и платье ваше ни к чему, и прическу вам делать можно не спешить. Вот так!
Вера Романовна удивленно смотрела вслед уходящей невестке.
— Лена! Да что ты такое говоришь?! Лена вернись! Как только язык поворачивается у тебя? Я уважаю любой Митин выбор, я терпела в этом доме многих его избранниц, ты не первая! И никто не смел так со мной разговаривать. Да, я не могу сказать, что люблю тебя, потому что прошло слишком мало времени с тех пор, как ты вошла в нашу семью, но я никогда не обижала тебя. Надо же такое сказать!..
Вера Романовна убрала со стола, то и дело вздыхая. Потом ушла к себе. Лена слышала, как свекровь ходит там туда–сюда, бормочет что–то. Вера придумывала, как бы ей решить вопрос с парикмахерской. И пусть Лена не заблуждается, пусть не думает себе всякое! В театр эту девчонку вряд ли возьмут. Тем более на А.П.Чехова. Такие вещи смотрят с настоящими ценителями искусства. И Митя это прекрасно понимает!..
… Дмитрий пришел домой поздно, тихо разулся, прошел на кухню. Там, улыбаясь и строя мужу глазки, сидела Леночка. Она решила не показывать виду, что всё знает про следующий вторник, но скрыть радость всё же было трудно.
— Где мама? — хмуро спросил Митя, садясь за стол и пододвигая к себе тарелку. Вера Романовна перед тем, как уйти к себе, нажарила сыну котлет, как он любит, с вареным яичком внутри, макарончиков домашних сварила и, конечно же, салатик порезала. Лена только носом крутила и обиженно кряхтела за Вериной спиной.
— Мама легла. Сказала, что Голова разболелась.
— Понятно.
Митя поковырял вилкой в тарелке, потом, сердито откинув ее в сторону, зашипел, чуть нагнувшись вперед:
— Лен, ты в своём уме?
— А что случилось? — жена удивленно пожала плечами.
— Лен, давай, ты устроишься на работу, а? Нет такого желания?
— На работу? — тихо прошелестела женщина, чуть не пролив кипяток мимо чашки. — Зачем? Разве я плохо содержу дом, ухаживаю за тобой? Или я не слежу за собой, опустилась, как… Ну, словом, я плохо выгляжу? Я не понимаю, Митя, к чему весь этот разговор?! Ты не любишь меня, да?
— Да при чем тут это? Причем тут любовь, когда ты потратила за один день всё то, что я откладывал на стоматолога! Что могло стоить столько же, сколько три моих зуба? Ну, что ты юлишь, Ленка?
Если она сейчас скажет про платье, то сюрприза не получится… Лена решила не сдаваться!
— Да так, нужно было кое–что из одежды. Митя, мы когда поженились, ты сам просил меня уйти с работы, чтобы я была хранительницей домашнего очага, а теперь что? Ну неужели я должна отчитываться, что покупаю?! Ты, вон, всякую ерунду тащишь в дом – дрель, какие–то сверла к ней, алмазное даже там есть! А мне, значит, нельзя?! И стоматолог… Да сходи в поликлинику, вон, Вера Романовна ходит, не жалуется!
— У матери вставная челюсть, на что ей жаловаться?! Лен, ты как маленькая! В общем, всё. С завтрашнего дня я поставлю лимит на траты. Твои траты, дорогая. Извини, но так будет лучше.
— Но Митенька… Ну не злись, я же для тебя стараюсь…
Лена встала, походила по кухне, борясь с желанием сознаться, что знает про билеты, потом, покачав головой и обняв мужа за шею, прошептала:
— Ладно, хорошо. ты же всё равно любишь меня и балуешь!
Митя удивленно посмотрел на нее, потом, щелкнув пультом, включил новости и жену больше не замечал. Та, повздыхав рядом, ушла в комнату. Мама ей когда–то говорила, что мужчина, пришедший с работы, это тигр после охоты. Ему нужно сытно поесть, отдохнуть, и тогда он будет способен и дальше ценить домашний уют…
Как пронеслись среда и четверг, Лена с Верой и не заметили. Они находили себе какие–то мелкие дела, гуляли, потом затеяли печь блины. Размолвка вроде бы забылась, но каждая думала, что избранной будет именно она.
В пятницу курьер привез платья.
Вера Романовна, мило ему улыбнувшись, прошептала, что будет через минуту, и ушла примерить обновку. Лена, и так зная, что ей все подошло, стояла и недовольно пялилась на дверь Митиной родительницы.
— Леночка, дорогая, я готова. Зайди, посмотри!
Лена кинула быстрый взгляд на курьера и зашла к свекрови.
Наряд сидел на ней как влитой, идеально подчеркивая чудесно сохранившуюся фигуру. Лена даже позавидовала такой «законсервированности». Вера Романовна вообще отличалась хорошим цветом лица, отсутствием глубоких, свойственных женщинам её возраста морщин, не было и обвисших век, и линия подбородка почти не страдала. В роду Веры все женщины были красивы вплоть до восьмидесяти, дальше просто никто не доживал.
— Ну как?
— Нормально. Сказать курьеру, чтобы уходил? — равнодушно уточнила Лена.
— Ах да, этот милый мальчик… А ну–ка я ему покажусь! Что скажет? Молодой человек! Вы как думаете, в театр так можно выйти?
Темно–вишневый очень шел к Верочкиным волосам, каштановым, с переливами, к глазам, каре–зеленым, с кокетливо загнутыми вверх ресницами. Покатые плечи, спрятанные под газовой тканью, изящно опустились, Вера Романовна покрутилась на месте, чуть взметнула юбку и улыбнулась.
— Вы очаровательны! — улыбнулся парень. Мало кто из клиентов спрашивал его мнения, а тут такая красивая женщина поинтересовалась…
Вера Романовна, радостная, сияющая, сунула пареньку пятьсот рублей, тот промямлил благодарность, Лена захлопнула за ним дверь.
Уйдя к себе, невестка тоже примерила своё платье. Село нормально, не идеально, но нормально. Если сверху чуть увеличить свои формы, то будет хорошо. И всё равно Митя ее, Лену, возьмет с собой в театр!..
… Выходные выдались насыщенные.
Лена ездила к подругам, они посидели в ресторанчике, погудели, даже танцевали с какими–то красавцами. Один сильно смахивал на давешнего курьера, но Лена заморачиваться не стала. Напоследок, когда уже все темы были говорены–переговорены, а коктейли еще не закончились, Лена брякнула про театр.
— Куда он тебя ведет? — скривилась одна из подруг.
— Во МХАТ, дорогуша. Да, билет, между прочим, пять косарей стоит, так вот!
— Что будете смотреть?
— Да какая разница?! Что покажут, то и будем. Дело ж не в этом! Сфоткаемся, я в сети размещу, какая у меня культурная жизнь. Вот так, девочки! Выходите замуж, тоже заживете!..
— Да–да… В старой квартире, со свекровью и маячащей впереди ипотекой, — скептически кивнула сидящая напротив Лены Анюта.
С Аней они особо не дружили, но в компаниях встречались часто.
Остальные прыснули пьяненьким смехом, потом к девочкам подошел официант и попросил покинуть заведение.
— Почему?! — строго спросила Аня.
— Скоро утро, извините, мы закрываемся…
… Митя не слышал, как вползла в квартиру Лена, как чихала рядом с ним, потом бухнулась в кровать и захрапела. Митя вообще ничего не слышал. Он всю субботу копал на даче картошку, за что был побалован яблочным пирогом, потом ходил со знакомыми мужиками на рыбалку, и только к двенадцати вернулись они с матерью домой. Что до сих пор нет жены, он уже не удивлялся. Их параллели не пересекались, двигаясь в светлое будущее по одиночке…
В воскресенье тело Дмитрия ломило, из–под ногтей всё никак не выходил запах вчерашней рыбы, а мама уже рвалась в мебельный, покупать новую тумбочку в ванную.
— Ну, Митя, ты же обещал! Дорогой! — ныла она, поглаживая лежащего на диване сына.
— Ма, давай не сегодня! Сил нет моих, устал.
— Ну… ну… Хорошо, я сама поеду, я сама всё привезу, и пусть тебе будет стыдно! — зашла с другого конца Вера Романовна, натягивая ветровку.
— Ладно, подожди, сейчас переоденусь только. Сама она… Лен! Лена! Ты с нами? — крикнул Митя уже в прихожей. — Может, хоть проводишь?
Из спальни донеслись какие–то непонятные бормотания.
— Она не поедет, Митенька. Не будем тратить время! — Вера Романовна надеялась, что такое поведение невестки, ее ночное появление в жутко нетрезвом виде, ее сон в двенадцать дня не приблизят девчонку к миру искусства. Однозначно!
В понедельник вечером, Дмитрий, застав обеих на кухне, как будто между прочим сказал:
— Завтра приду часам к шести, потом уйду и вернусь поздно. Ужинайте без меня.
— Что, сыночек? Во вторник задержишься? Ну надо же! — подмигнула сыну Вера. — Во сколько, говоришь, вернешься?
— После одиннадцати.
— Да, конечно. Я, наверное, тоже буду завтра в это же время. Леночка, ты не скучай!
— Некогда будет, Вера Романовна! Не переживайте!
Митя не заметил ни воинственных взглядов, стрельнувших в обе стороны, ни прищуренных глаз, ни ехидных улыбок. Он с удовольствием поглощал мамину солянку и смотрел телевизор, то и дело наклоняясь, потому что за Леной ничего не было видно.
— Лен, да отойди ты в сторону, не стеклянная!
Лена хотела нагрубить ему, но сдержалась, прощая авансом, в счет завтрашнего мероприятия…
… Вторник выдался суетливым. Лена сбегала в бассейн, потом на массаж, после этого заняла на два часа ванную, марафетилась.
Вера Романовна, поглядывая на часы, ждала Ирочку, парикмахера. Наконец та появилась, скромно поставила свои кроссовки в уголке и, спросив, куда пройти, засеменила по паркету в комнату к клиентке.
Лена только пожала плечами. Вера Романовна зря старается! Она никуда не пойдет!..
Ровно в шесть вечера Дмитрий, распахнув дверь, кинул рюкзак на тумбочку, поморщился от висящего в воздухе запаха лака для волос, коим была щедро сбрызнута голова его матери, метнулся в спальню, выхватил из гардероба костюм и стал переодеваться.
Лена и Вера Романовна, быстро надев туфли и одернув платья, встали в прихожей, недовольно оглядывая друг друга.
Митя, помучавшись с галстуком и бросив его обратно в шкаф, брызнул на макушку одеколона, вздохнул, улыбнулся себе в зеркало и хотел выйти в коридор, но вспомнил про билеты, покопался на столе и сунул их в карман.
Наконец он появился в прихожей. И замер. На него оттуда, из угла, смотрели две пары глаз, накрашенных, ярких и с подкрученными ресницами по контуру. Две пары щёк изысканно нарумянены, губки обведены подходящим по цвету карандашом, а две женские фигурки упакованы в новенькие, вечерние платья.
Лена влезла–таки в купленные на размер меньше туфельки и теперь, закусив губу, ждала, что Митя ахнет от её потрясающего вида. Она всё старалась загородить собой Веру Романовну, а та, улыбаясь сыну, то и дело поправляла локон, романтично свисающий на лоб.
— Ну, Митенька, я готова. Пойдем. Ты же вызвал такси, а то мы опоздаем! — Вера взяла сумочку и уже направилась к двери.
— А что значит «мы», мама? — Митя растерянно осел на табурет.
— Митя, я всё знаю, ты хотел пригласить меня в театр, как раньше, во МХАТ, на наши с тобой места. Это был сюрприз, но Лена случайно нашла билеты, и вот… Ну не смущайся, мой мальчик! Это так приятно, так трогательно, я впечатлена! Я вырастила отличного сына! Я…
— Ах вот что значит этот маскарад! — Митя расхохотался. — Вы думали, что я с одной из вас пойду на спектакль, поэтому столько мишуры нацепили?! Лена, вот куда «ушли» мои зубы?! Нет, ребята, извините, я и так вас каждый день вижу! Есть другой человек, который сегодня идёт со мной в театр. А вам и так хорошо! Леночка может отправиться в ресторан, как всегда, с подругами, ты, мама, сядь в кресло и карауль. Ленка вернется, ты выйдешь, начнешь ее песочить. Как обычно, только без меня в качестве передаточного звена.
Он уверенно отодвинул жену, шепнул матери: « Ты выглядишь прекрасно!», посмотрелся еще раз в зеркало и распахнул входную дверь.
Лена и Вера Романовна растерянно переглянулись.
— Так а с кем же ты идешь, милый? — робко попыталась обнять мужа Лена.
— Я? Я иду с тетей Зиной.
— Сынок, прости, я не поняла, с кем? — одними губами переспросила Вера Романовна.
— С тётей Зиной из шестой квартиры, той, что у нас работает вахтером. Ее дочка согласилась посидеть на посту, а Зинаида Егоровна отлучится на пару часов.
— А как же мы, сынок?!
— Я еще раз повторяю, вы и так себе развлечение найдёте. Только учтите, дамы, просаживать мои деньги я больше не дам. Сами, сами! До свидания.
И захлопнул перед ними дверь…
… Две недели назад Митя возвращался домой после работы, шел медленно, пинал ногами камешки на дороге, останавливался, о чем–то задумавшись, потом, словно что–то вспомнив, вернулся чуть назад, зашел в продуктовый. Через минуту вышел оттуда с пакетом апельсинов, дошел до лавки и сел, поздоровавшись с вахтером, тётей Зиной.
— Что, милый, устал? — вздохнув, спросила она.
— Устал. Да в общем всё как–то… — махнул рукой Дмитрий.
— Ой, а я сейчас спектакль по телевизору смотрела, ну так играют, так играют, аж до слёз! Старая постановка какая–то, еще черно–белая… — задумчиво сказала Зинаида Егоровна, глядя в вечернее, залитое акварельным закатом небо. — А я в театре не была много–много лет. Хоть бы глазком посмотреть, как там всё сейчас! Раньше всех актеров знала, и по имени, и по фамилии, а уж теперь никого не узнаю…
— Как же так, не были много лет?! Неужели не ходили?
— Не ходила, милый. Была в молодости, тогда всё было проще. А потом и некогда стало. Ты не помнишь, наверное, у меня муж был, Игоряша. Он болел сильно, последние пять лет и не вставал. Лежит, помню, на кровати, весь худющий–худющий, откуда там мышцам да жиру взяться, если не ест ничего, так вот, лежит, а я ему читаю – газеты принесут, так газеты читаю, книжку, значит книжку, даже поваренную читала, а он будто и не слушает, дремлет… Ну как же я от него уйду в театр?! Мы сюда переехали уж немолодые. Дом наш в деревне сгорел, до головешечек сгорел, дочка нам тут квартиру купила, в ипотеки эти влезла, будь они неладны. Вот и кукую теперь.
— А что дочка–то? Сиделку бы наняла, вам помощь.
— А ты Олюшку мою не осуждай! Моя Оля хорошая, просто Игорь никого в доме видеть не хотел, стеснялся. Ну, как, говорит, чужая баба из–под меня простыни будет выдергивать, спину мылить? Не разрешал приводить помощников. К нам даже из–за этого участковый приходил, мол, я старика в черном теле держу, никого к нему не пускаю. Игорь поговорил с ним, тот тихонечко так встал и ушел. А что тут скажешь… Нету больше моего Игоряши, вот я вахтером и пошла. Не могу дома сидеть.
— Пусть дочка вас к себе заберет!
— Нет, милый, у нее трое деток, двухкомнатная квартира. Она у меня умница, денежки дает, помогает, продукты, вон, привозит. Я к ним по выходным иногда езжу, когда тут есть, кому меня подменить. Да ладно, хорошо всё, хорошо у меня. А ты чего домой не идешь? Вон твои окошки светятся, жена, поди, заждалась!
— Вот поэтому и не иду. Надоело всё, мы с ней как в разных мирах живем, она в своём, зефирном, а я тут, с планктоном плаваю. Сейчас приду, она начнет – давай квартиру, хочу то, хочу сё. А в голове–то ветер! С другой стороны мать подходит – Ленка твоя то, Ленка твоя сё. Жужжат, жужжат, словно в улье живу.
— Дык сам выбрал жену–то! И сам сюда ее привел. Надо жить… Жить как–то надо…
Помолчали. Вспыхнули желтым туманом наклоненные головки фонарей, по улице проехала поливалка, запахло влажной пылью и арбузом, что, разбитый, валялся чуть в стороне.
— А знаете, тетя Зина, мы с вами сходим в театр. Вот возьмем и сходим.
— Да куда мне… И надеть нечего, и уж вид у меня не выходной.
— А мне всё равно, какой у вас вид. В общем я посмотрю, что сейчас идет, скажу вам день, найдете себе подмену и поедете со мной. И это не обсуждается!
Зинаида Егоровна раскрыла, было, рот, чтобы возразить, но Митя её уже не слушал. Он встал, попрощался и зашагал к подъезду.
В тот вечер Лена никак не могла взять в толк, что муж такой радостный, вдохновленный. Она не делала сегодня новую прическу, не устраивала романтического вечера, а Митька светился, как начищенное серебро.
А просто в тот вечер Митя придумал, ради чего жить дальше…
… Дмитрий встретил смущенную Зинаиду у подъезда, усадил ее в такси и велел водителю ехать на Тверской бульвар.
А Лена, глотая слезы, стояла у окна и смотрела, как муж уезжает без нее. Рядом, как–то тихо постанывая, пристроилась Вера Романовна.
— И что нам теперь делать со всей этой красотой? — тихо спросила невестка.
— Ну, раз Митя взбрыкнул, то мы сами себе устроим праздник. У меня с пенсии там отложено. Гульнём. Дай мне телефон!
Вера быстро кому–то позвонила.
— Яшенька? Ты? Ой, не узнала, богатым будешь! Яшенька, милый, не достанешь нам билетики на сегодня в театр? Мы с Леночкой одни сидим, Дмитрий уехал. Да, да, посмотри, мой хороший, я подожду. Что? Сколько стоит? А Малый? А на галерке? Да… Что? Цирк? На Вернадского? Сейчас, подожди!
Вера Романовна прикрыла телефонную трубку рукой.
— Леночка, — зашипела она, — ты в цирке на Вернадского была?
— Была. В детстве, — растерянно пожала плечами женщина.
— Да! Да, Яшенька, пойдем! Львы? Тигры? И даже пингвины будут?! Да что ты говоришь! Так ты нас там встретишь? Ну, милый, ты же знаешь, мне тяжело ориентироваться!..
Вера кивала, ворковала, снова кивала, а потом победно положила трубку.
— Наша красота, дорогая Леночка, не пропадет даром. Мы едем в цирк! Вызывай такси… А с Митей я потом поговорю!
Разговаривать и обсуждать случившееся Дмитрий отказался.
— Мама! Могу я хоть когда–то сам распорядиться своей жизнью, доставить радость другим, к конце концов? Не всё же в Ленку вбухивать, а то лопнет от такой щедрости! Она тянет из меня всё, а счастья никакого! И главное, она уже так привыкла, по–другому и не сможет. А ты? Всё тебе не так, Лена не угодила, полы не по три раза протирает… Не хочу больше это слушать. Просто не хочу. Всё!
Лена, всхлипывая, стояла под дверью и качала головой. Неправду говорит Митька! Она хорошая, она умеет быть нужной и заботливой, просто заблудилась как–то в трёх соснах…
… Через неделю Лена, урезанная в средствах, устроилась на работу, через месяц она с мужем съехала на другую квартиру, взятую на двоих в ипотеку. А то платье, бирюзовое, с блестками, купленное ею в театр, до сих пор хранится в шкафу. Лена даже иногда его надевает, когда, вырвавшись из будничной суеты, устраивает Мите романтические вечера.
Вера Романовна поначалу грустила одна, но скоро Дмитрий подарил матери абонемент в бассейн, и теперь она плавает там брассом и обсуждает с подругами кино, что показывали на выходных. А вот Лену обсуждать перестала. Там, в цирке, они так смеялись, хватали друг друга за руки и ойкали от одного вида тигра, что будто подруги стали, одна постарше, поопытнее, а вторая совсем еще птенец. Лена иногда навещает свекровь, уединяется с ней на кухне, варит крепкий кофе и что–то рассказывает, а Вера Романовна уточняет, переспрашивает, сопереживает и уговаривает остаться подольше…
Тетя Зина так и работает вахтером, улыбается иногда, вспоминая, как ходила в театр, и Митя угощал ее мороженым в стеклянной креманочке, как когда–то, много–много лет назад Игорь… Зинаида караулит, и если видит Митю, то сразу выходит поздороваться, поблагодарить. А тот только машет руками, мол, не стоит. Ведь и он тогда отдохнул душой, можно сказать, от развода отступил, а был на грани. Вовремя ему тетя Зина встретилась. Может и не случайно это всё. Много она тогда ему о своей жизни рассказала, многому научила. Лену хвалила, доказывая, что молодость – это не порок, она пройдет, Елена остепенится и будет со смехом вспоминать свои молодёжные выходки… Только Митя должен быть рядом, чтобы помочь ей повзрослеть…
Зюзинские истории
