— Надька, Надька, где тебя таскает? Чего до вечера шляешься не знамо где?
Воды дома нет, скотина не поена с обеда, пол не мыт, вся в мамашу свою непутёвую. Чего выставила свои глазищи, иди в дом, встала, уууу…
Надя молча прошла в дом, жила она с матерью, отчимом и младшим братом в доме матери отчима, дом был большой.
Мать отчима, старая и злобная, говорила Наде, что живёт она здесь из милости, и чтобы заработать на кусок хлеба должна работать по дому.
— Старая Харитониха совсем в рабыню превратила девчонку, — судачили соседи, — ты надо же, света белого не видит девка.
Отчим был квёлым, во всём слушал свою деспотичную мать, Надина мать была под стать отчиму, маленькая, бледная, запуганная своими родителями.
Когда-то она разошлась с Надиным отцом опозорив семью и впоследствии попавшая под гнёт свекрови.
Мать искренне считала что ей сделали одолжение, взяв в семью с дитём. поэтому ходила она по хате бледной молью, старясь не отсвечивать.
Каким-то образом мать с отчимом родили Андрюшку, младшего брата Нади.
Мальчишка родился удивительно похожим на Надю, отчего бабка невзлюбила родного внука и ставила в укор, что похож он не на них, а на ту девку, так она Надю звала.
Андрюшка очень любил старшую сестру свою, ходил за ней как привязанный, Надя тоже привязалась к брату.
Девушка проскользнула мимо злобной старухи, которая замахнулась на неё кулаком.
-Ууу, змея подколодная, навязалась на мою голову, идолица, кобыла гортоповская. А ы чего змеёныш тут крутишься.
— Отстань, отстань от Нади плохая, плохая, тьфу на тебя.
-Ах ты, змеёныш негодный, — бабка взвизгнула и замахнувшись на Андрюшку, ударила мальчика по голове, тот заплакал и побежал в дом.
Отчим с матерью были на работе, Надя поймала взвизгнувшего брата и тут её что говорится накрыло, она успокоила мальчика и вышла на улицу.
Бабка собиралась пойти к своей дочке, многодетной и полоротой Катерине, которая, как говорили соседи ничего не умела делать, кроме детей.
Мать жалела бедную Катерину и гоняла её мужа, худого и бледного Анатолия
— Никчёмный, чёрт полосатый. — ругает старуха своего зятя, — ничего не умеет руками делать.
По справедливости сказать, что Катерина, что муж её Анатолий, оба были как говорится без царя в голове, жили так, как карта ляжет. плыли по течению.
Анатолий работал, да те небольшие деньги, что он получал уходили словно песок сквозь пальцы.
Дня три после зарплаты, ходили Петуховы кум королю, сват министру. Дети шоколадками, что говорится в собак кидались. Конфеты надкусывали и выкидывали.
Катерина в магазин три раза на день ходила.
-Таань, свешай мне вон той колбаски, да с килограмм, нет, мои ту не будут, гребуют они. Ой, не говори расповадили мы их, — вздыхает наигранно Катя, — ну что же сделаешь, это дети.
Так продолжалось дня три как только деньги заканчивались, так бежала старуха- мать с узелками, с пирожками, да со сметанкой. Жалела бедную Катерину, ругала беспутного Толика…
Теперь до следующей зарплаты, будет старуха таскать бидончики, да кастрюли с едой, жалея бедную свою Катерину, ругая зятя беспутного и ничего кроме детей делать не умеющего.
Собирает передачку для Катерины старуха, тут Надя выскакивает из дома
-Вы зачем Андрюшку обидели? Руки длинные?
-Ково? Ково ты? Ах, ты зараза, голос на меня повышать в моём же доме?
-Не смейте ребёнка трогать- шёпотом, но так, чтобы слышала старуха, говорит Надя.
Бабка взвизгнула и оборвала себя сама на высокой ноте.
-Шшшштооо? Што ты сказала? Ах, ты голодранка, ах ты чертовка, зараза косорылая, гадина проклятущая, — верещит старуха, она замахивается на девочку стоя спиной к калитке, — убью скотину, убьюююю…
В этот момент открываться калитка и заходит председатель сельсовета с каким-то мужчиной, они оба застыли в безволии и смотрят на беснующуюся старуху.
-А это вот гммм… и есть, Харитина Ипатьевна Харитонова, наша герой труда, много лет в передовиках ходила, гмммм.
Старуха опустила замахнувшуюся было руку и заговорила елейным голос.
-Вот Харитина Ипатьевна, из района к вам, тут корреспондент, хочет про жизнь твою узнать.
Старуха зыркнув глазами, предлагает пройти в избу, садит за стол, отвечает на вопросы корреспондента.
Вскоре про старуху написали хвалебную статью, в районной газете, под названием Молот Труда.
Старуха ходила и всем хвалилась, что про неё, мол, в газете пишут, и если что, то она…
-Баба,- говорит Юлька, старшая дочь Катерины, не родная зятю Анатолию, про это старуха тщательно умалчивает, — баба, а что это Васька Молчанов говорит будто бы Надька красивая.
-Да какой красивая? Ты что, ты что красуня моя, откуда там красота у кобылы -то той, вот ты моя ягодка, ты моя красавица.
— Моя Надя красивая, а ты Юлька нет!- заявляет Андрюшка за что опять получает от бабки тумаков.
Бабка, после того как про неё в газете напечатали, вообще загордилась, считала что её должны теперь на руках носить, преклоняться и слушаться во всём.
-Ты молчи засранец много понимает он, гляди-ка, а ты Юленька не обращай внимание ты самая красивая.
Н сказать чтобы девочка была какая -то не красивая, но всё же с Надей ей было не сравниваться.
Надя подрастала и люди смотрели на красивую девушку, цокали языками и гадали, как и откуда у такой тихой и невзрачной матери, могла родиться такая красавица дочь.
Тяжело было старухе видеть как расцветает неродная и ненавистная внучка и начала она сплетни чёрные пускать.
Сначала что ленивая, мол, девка, ни к чему не приспособлена, жрёт да спит. Вот то и дело Юленька Катерины, что за девушка, и умница, и красавица.
Но соседи слушали и головой качали, все знали что на девчонке всё хозяйство держится.
Начала потом бабка чёрные слова про девушку говорить, мол, гулящая, мужчин так и водит.
Никто не верил вроде старухе, да нашёлся какой-то, злой на красавицу, что от ворот поворот дала, поддакнул старухин навет, там другой подхватил, третий…
Вот уже деревня поверив чёрному языку злой старухи, несёт такую небыль про девчонку, что осины со стыда покраснели и трепещут листочками своими от негодования.
А тут и Катерина подхватила сплетни эти, да с такими подробностями, затравили было девушку, что та из дома не могла выйти чуть ли не пальцем тыкали.
Матери девкам приказывали не дружить с Катей, парням так вообще строго было наказано даже не смотреть в Катину сторону.
-За что они так со мной, — плачет Катерина — матушка что же я им сделала?
-Из-за красоты твоей дочка, — оглядываясь шепчет мать, боится она гнева свекровиного, бабка хоть и стара стала да всё держит в кулаке своём.
-Разве я виновата, матушка, разве я просила красоту эту? Что мне сделать? Что? Может лицо себе обезобразить? Что? Мама?
-Что ты что ты милая. потерпи пройдёт это. Меня тоже вот так. как начала расцветать так…Затравили, тётка родная во так возненавидела, что парень один с дочкой её не стал, а за мной начал ухаживать. Ох, и натерпелась я.
Думала вовек не отмоюсь от грязи, что на меня вылили.
Выскочила за первого попавшегося замуж. который ничего не знал что говорят про меня эти злые люди. И уехала, думала всё забуду, а он пьющий оказался, еле ноги унесла, домой приехала с тобой маленькой, как меня родители встретили, дочка.
Мать за косы оттаскала, мол и так их опозорила, а тут ещё вернуться посмела, да не одна, а с тобой.
Ну хоть не выгнали, а я платок на себя надела, — усмехнулась мать, глаза от земли поднять боялась, краски с лица быстро ушли, высохла вся мать с облегчением вздохнула.
Тётка ходила, злорадствовала. её дочку сестру мою парни стороной обходили, дак она, тётка -то какого-то нашла всё же, денег вроде пообещала, хвалилась моей матери, что купила зятя себе и в кулаке он у неё.
А потом вот и Миша встретился, он хороший Миша- то, только с мамкой всю жизнь прожил…
-Мама, она мне жизнь всю испоганила языком своим, что мне делать?
-Может уехать тебе детка?
-Куда мама? И разве молва не может меня настигнуть где угодно? Я не хочу никуда уезжать, хоть и плохо мне здесь, но здесь моя жизнь, ты, Андрюшка и даже дядя Миша.
В этот момент распахнулась дверь и вошёл отчим Надин, девушка вместе с матерью вздрогнули и сжались в комочек.
-Вы простите меня, я нечаянно разговор услышал. — волнуется, мнётся мужчина, — я … мне самому стыдно, что мать у меня такая, но что поделать, она моя мать.
Давайте уйдём отсюда…
-Как это уйдём — удивилась мать Надежды, — я сколько тебя просила, а ты упёрся, с мамой жить надо…
-Прости, понимаю что уже до предела дело дошло, Андрюшку родного внука и то ненавидит.
Я у председателя спросил, он удивился по началу, а потом дом, помнишь, где врачи жили нам выделил. Ребятам по комнате, нам с тобой и ещё зал большой.
-Ты серьёзно?
— Вполне.
Такой радостной Надя свою маму никогда не видел.
Пока бабка была у Катерины, собрали быстро пожитки у переехали в дом.
-Что мебели нет, не беда, — говорит отчим,- мы всё купим. Скоро Надя доучиться работать пойдёт, а на сплетни, ты дочка не обращай внимания, к чистому человеку грязь не липнет, она остаётся на руках тех кто ей кидается.
Бабка прибежала через час, вся расхристанная, как она кричала.
Пыталась в дом прорваться, кидалась драться, пыталась отчима за шиворот уволочь, еле отбился.
До смеха дошло, закрылись в доме от неё, так она окна на веранде разбила, требовала чтобы назад вернулись.
Целую неделю бегала бабка в попытках вернуть домой «ребёнка», а потом был суд, товарищеский.
Герой труда, уважаемая Харитина Ивановна, подала в суд на подлых баб, Дуську сноху свою и её дочь Надьку, что дитё невинное и глупое с панталыки сбили и из родного дома увели, оставив мать престарелую в одиночестве.
Старуху пытались образумить. но она упёрлась и стала угрожать что напишет в газету, у неё там знакомые, тогда ещё посмотрим кто кого…
Пришлось организовать товарищеский суд.
Народа собралось полный зал.
Все хотели поглазеть на такую диковинку.
Кто -то поддерживал Михаила, кто-то старуху.
Выслушав сторону обвинения, дали слова обвиняемым.
Старуха сидела выпятив губу вперёд и презрительно щурилась в сторону снохи, что-то злобно бурча под нос.
-Есть что у вас сказать. гражданка Харитонова. обратился народный судья к Надиной матери.
Но тут вдруг встал Михаил.
-У меня есть что ответить. Вы здесь все собрались, чтобы посмотреть на концерт, который мать моя затеяла и сидите ждёте чего-то, чтобы языками чесать.
А я вам скажу. Ты мать живи как знаешь, хватит уже изводить супругу мою и детей, Надежду дочку хоть и не родную и Андрюшку сына.
А вам скажу, дорогие односельчане стыдно вам, идти на поводу старухи. Девчонку мне затравили, слушали напраслину и сплетни и своё добавив пересказывали друг другу.
Тьфу на вас, бессовестные.
Тебе мать скажу, не можешь одна, вон у тебя дочь есть Катерина, пусть переходят к тебе и живите.
Что Катя рот разинула, кляла меня по всему посёлку, что маму бросил, вот иди и живи с ней.
Всё, балаган окончен.
А ежели кто на девчонку ещё что скажет, тот со мной дело иметь будет.
Тоже мне, мужики называются. Да даже если бы и было что промеж вами, разве кричать мужик об этом будет.
А вы! Эх вы! Опорочить девушку чистую, дитя почти, тьфу на вас. И вы бабы туда же, чтобы ваши дети испытали что наша Надя…Идёмте.
И вышли, и ушли.
Люди начали переговариваться, многие стыд почувствовали и разошлись по домам.
Старуха же поняв что не будет по её, плюясь и матерясь, ушла восвояси.
А Михаил с семьёй зажил, да.
И все вдруг заметили что жена у него очень даже ничего, красивая даже. И Михаилу уважение все высказывать начали, что вот мол, мужик семью защитил.
Старуха обидевшись на сына, сгоряча дом на дочь переписала, та почувствовав себя хозяйкой, бабку к ногтю прижала. Пенсию требовала, по своему всё делала, некогда богатая и чистая усадьба пришла в запустение.
Ходила старуха жаловаться, да не слушал её никто.
Надя выучилась, осталась в селе, вышла замуж за хорошего парня.
Встретила как-то старуху, брела она из магазина, худая, грязная, согнутая.
-Бабушка…
-Кто это? Надя?- старуха схватила сухими грязными руками за руки Надю, — как вы живёте? Как там родители? Андрюшка?
-Хорошо, бабушка, а что же вы… такая.
— Плохо мне, детка, видимо меня бог наказал…
В этот же вечер, забирала Надя старуху из её дома, под гневные крики раздобревшей до безобразии Катерины и её старшей дочери, чуть поменьше матери в объёмах.
-Сами живите как знаете, а над бабушкой издеваться не дам…
Осталась старуха с Надей, даже к сыну не пошла.
Всё прощения молила, у внучки не родной.
Правнука потом нянчила, по дому как могла, помогала, потом уже заговариваться стала, думала что Надя её дочка, помнила что, обидела её, а как не помнила всё прощения, просила. И обижалась что Надя её мамой не называет.
-Какая я бабушка, мать я твоя, ты чего?- говорила.
Ушла тихо, во сне, пожив всё же в любви и доброте, отогрев суровое сердце своё, хоть и не сродными по крови людьми.
Мавридика де Монбазон
