Полину пpo6ирал дикий xoлод. Она стyчала зy6aми, нaxoдясь в квapтире у своей лю6имой бабушки, на ее такой знакомой лоджии, где когда-то она так хopoшо пpoводила время на летних каникулах: читала книги, лю6oвалась, как соседние дома тoнyт в лучах зaxoдящего coлнца, слyшала музыку, ловила залетавших в окно насекомых, думала о прекрасном и была самой счастливой девочкой на свете.
Но на этот раз что-то было не так, что-то тpeвoжило дyшу Полины.
Босая, одетая в легкую пижаму, она стояла на дepeвянном полу. Ее лицо было обращено к стене, где на самодельной бабушкиной антресоли всегда гостили чудные и забавные предметы: древняя швейная машинка, армия стеклянных банок с вареньем, пыльные журналы, пахнущие старой бумагой, и все то, что уже стало душой и символом бабушкиного дома. Но на этот раз антресоль пустовала, лишь на одной из полок стояла пивная бутылка. Слева от Полины ― большое прямоугольное окно и двойная стеклянная деревянная дверь. Замка или защелки на двери не было, лишь крохотный пластиковый выступ служил ручкой. Фиолетовые шторы полностью задернуты. Полина наблюдала. Сосредоточив взгляд на пивной бутылке, она боковым зрением видела улицу за окном. Возможно, уже ночь. Ей не было известно точное время. Сердце выпрыгивало из груди. Она пыталась собраться духом, но мысли, как перепуганные тараканы, разбегались в разные стороны. Полина понимала, что бесконечно рассматривать пивную бутылку нельзя, но и повернуться куда-либо не хватало воли. Но понемногу сердце сбавило темп, мысли немного упорядочились.
«Спокойно! Чего ты так перепугалась, трусиха? Забыла, что ты играешь в прятки с бабушкой? Вот и шторы закрыла и на лоджии затаилась! Бабуля сейчас начнет тебя искать. Ведь прятки ― ваша любимая игра!»
Полина успокоилась. Она стала думать о том, как услышит в комнате знакомые шаги, как распахнутся сиреневые шторы, откроется дверь, впустив в холод лоджии тепло и запах выпечки. Появится бабушка в красном фартуке поверх халата:
— Поля! Я тебя нашла! Ну ты и выдумщица! Зачем это ты босиком сюда забралась? Ну-ка марш на кухню! Чай уже вскипел, а блины тебя ждут! Давай-давай, бандитка!
— Иду, бабуль! — с задором ответит Полина и побежит на кухню, где уже давно для нее накрыт стол.
Вдвоем они сядут за стол, украшенный нарядной скатертью, тепло и уют окутают с головой, а бабушкины карие глаза, забавно увеличенные стеклами очков, по-доброму посмотрят на Полину. Душевный разговор согреет сердце, а вкусные блины и горячий чай ― замерзшее тело.
Полина и вправду услышала шаги, но вместо радости и покоя пришла новая волна страха. Теперь её взгляд сосредоточился на фиолетовых шторах. «Кто их закрыл? Неужели я?»
Нет, шторы закрыла не она и не бабушка. Полина знала об этом. Это сделал кто-то другой. Кто-то, кого так сильно пыталось отвергнуть сознание. Как давно она тут и как сюда попала? Полина не могла вспомнить.
Шаги приближались. Внезапно, словно укол в самое сердце, Полину пронзило воспоминание. Больничная палата. Она, мама и отец. Бабушка, лежа на больничной кровати, не приходя в сознание, сделала свой последний тяжёлый вздох. Полине тогда было тринадцать лет…
«Моей любимой бабушки нет в живых… — с горечью осознала Полина. — Сколько? Сколько она уже покоится в земле? Год? Два? Больше? Как долго бабуля не смеется, не готовит мои любимые блинчики? И сколько лет мне самой?» — попыталась вспомнить, но мысли предательски путались…
Сердце снова понеслось галопом, его стук, казалось, заполнил все пространство. Шаркающие незнакомые шаги медленно приближались. Полина понимала, что какой-то промежуток времени был намерено вычеркнут из памяти, вырезан, как раковая опухоль, чтобы не повредить уцелевшую часть сознания. Но время ускользало, и не было возможности думать. Шаги уже отчётливо слышались на лоджии. Шторы пока что ещё надёжно скрывали чужака, который, видимо, из кухни прошёл в коридор, а теперь шагал по комнате прямо к дрожащей от ужаса Полине. Знакомая и любимая бабушкина лоджия превратилась в капкан. Неизвестный, что был сейчас в квартире и задернул шторы ― смертельно опасен. Это Полина чувствовала сердцем. Но что делать? Как спастись из квартиры на десятом этаже?
Полина слышала весёлые детские крики и собачий лай за окном. Она представила рыхлый снег, играющих детей, резвящихся собак, свежий зимний воздух. Все это было так близко и так далеко. Полина обреченно подумала, что уже не сможет выбраться к свету, к свободе. Воздух стал густым и тяжелым, затхлая тьма, пропитанная запахом прокисшего пива и прогорклых блинов, душила. Мысли-тараканы снова попрятались по углам.
Темный силуэт вплотную подошел к лоджии. Фиолетовые шторы очертили незнакомую фигуру. Полина собрала остатки воли в кулак, рванула к двери и мертвой хваткой вцепилась в пластиковый выступ. Шторы резко распахнулись, и Полина поняла, что сейчас потеряет рассудок, если посмотрит на силуэт. У нее вырвался сдавленный крик. Рука сжала пластиковый выступ. Кто-то сильный потянул дверь на себя. Полина смотрела лишь на свои руки и пыталась удержать непослушную дверь…
* * *
Но вдруг все разом исчезло. Полина обнаружила себя лежащей на диване и поняла, что разбудил ее собственный крик.
Полина все вспомнила: ей пятнадцать лет, любимая бабушка умерла два года назад, она в своей комнате в родительской квартире, а на календаре суббота, двадцать пятое декабря. Все было привычным и знакомым: компьютерный стол в левом углу, бежевые обои с пестрыми глянцевыми плакатами, шкаф с книгами, пузатый комод с зеркалом и клетка с белым попугаем под самым потолком. Страшный сон, словно удирающий в горлышко бутылки осьминог, мгновенно исчез, но оставил чернильное облако воспоминаний. Ей снилось что-то про бабушку, и было что-то еще, что-то неприятное и даже кошмарное. Пытаясь прогнать тревожные мысли, Полина посмотрела сонными глазами на попугая. Белый корелла выпучил черные глаза и взъерошил желтый хохолок ― видимо, его разбудил крик хозяйки.
— Простите меня, Иннокентий, — с улыбкой сказала Полина. — Не хотела напугать ваше белоснежное величество. Черт-те что приснилось.
Попугай что-то обиженно прочирикал, пару раз клюнул прутик решетки, почистил перышки и успокоился. Через мгновение он уже уткнулся клювом в мягкое белое крыло и задремал. Полина искренне позавидовала его короткой птичьей памяти. Ведь ее человеческая память хранила всё, даже ужасное.
Не так давно она сильно поскандалила с родителями. От Полины пахло алкоголем, и мать раскричалась, начала махать руками, пророчить ей отвратительное будущее. Отец ничего не говорил, но смотрел суровым и даже враждебным взглядом. Родители подло объединились против нее. Ну, ничего. Полина за словом в карман не полезла. Она прокричала, что это ее жизнь, что она хочет прожить ее ярко и интересно, что мать с отцом, видимо, родились стариками и никогда ее не поймут. И кульминация: «Ты мне больше не дочь!» ― «Ну и пожалуйста! Никто мне не нужен!» Она громко хлопнула дверью в свою комнату и с тех пор с родителями так и не помирилась.
А ведь пару месяцев назад в их семье все было по-другому.
* * *
У Полины никогда не было проблем с учебой. Школьная программа давалась легко, она любила читать. Родители не знали проблем с ребенком: училась Полина на отлично, занималась в музыкальной школе, посещала секцию по волейболу, и, казалось, ее время расписано по минутам.
Полина не любила больших компаний. Но с самого детства у нее были настоящие подруги ― одноклассницы Настя и Марина. У Марины был младший брат Миша, который всюду таскался за сестрой. Так их все и называли ― «фантастическая четверка». Но все изменилось после девятого класса. Их компания развалилась: Настя ушла после девятого, Марину перевели в параллельный класс, и она как будто перестала замечать Полину, а Миша повзрослел и стал пропадать в своей компании. Вчерашние друзья иногда встречались, созванивались. Но это были лишь остатки когда-то ярко пылавшей дружбы. Перейдя в десятый класс, в новый коллектив, Полина впервые почувствовала себя брошенной и одинокой.
Однажды после школы в какой-то сентябрьский день она стояла за школьными гаражами со своими новыми одноклассниками. Многие курили и пили где-то раздобытое бутылочное пиво. Светило яркое солнце, все смеялись и шутили. Речь зашла про алкоголь. Кто-то из ребят усмехнулся, глядя на Полину:
— Знаете, в чем разница между монашками и Полинкой? Монашки иногда пьют пиво и веселятся! — по компании прокатился хохот, а Полина почувствовала себя неловко.
Не желая отрываться от нового коллектива, она выхватила бутылку у одного из одноклассников и демонстративно выпила содержимое под всеобщие овации. Пиво было горьким, но чувство ― сладостным: новые ощущения, новая компания, новая жизнь. Будто таинственная дверь в неизведанное впервые приоткрылась перед Полиной.
В тот день она впервые пришла домой, одурманенная алкоголем и выкуренными сигаретами. Первое время удавалось скрываться от родителей, но все тайное становится явным.
Прошло несколько месяцев. Учеба была заброшена, а алкогольные вечеринки в подъезде и ссоры с родителями вошли в привычку. Где-то в глубине души Полина чувствовала, что летит куда-то в пропасть, и за фасадом новой праздной жизни скрывалось нечто уродливое и неправильное. Но боялась себе в этом признаться.
* * *
В квартире было тихо. Родителей нет. Стрелки настенных часов пели свою ритмичную песню, на улице кашлял выхлопами буксующий автомобиль, снежинки за окном тихо приземлялись на сонную улицу. Было уже девять утра, но царил угнетающий полумрак.
Встав с постели и потянувшись, Полина подошла к компьютерному столу. Среди пыльных учебников стояла фотография в рамке: смеющаяся шестилетняя Поля на коленках у бабушки. Полина грустно улыбнулась:
— Бабуля, как же мне тебя не хватает, — она погладила фотографию. — Никто меня не понимал лучше тебя. Как же я скучаю по нашим разговорам…
От ностальгии Полину отвлекло пришедшее голосовое сообщение. Дала о себе знать Вика ― девушка из новой компании:
— Ну что, ты не забыла про завтрашний день? В пять часов у Никиты дома! У него предки уезжают! Отметим Новый год заранее! Как я поняла, там соберется человек двадцать! Мы разнесем ему квартиру, я чувствую! — Вика визгливо рассмеялась.
— Да, я помню! — радостно ответила Полина.
Воображение рисовало веселую вечеринку в стиле американской комедии, но внутренней, истинной радости не было. Полина списала это чувство на унылую снежную погоду, но что-то еще было не так.
День прошел скучно и бессмысленно. Вернулись родители, обменялись с Полиной дежурными фразами, явно не желая первыми мириться, метель все так же бушевала, а солнце будто забыло взойти: даже в полдень было пасмурно. За просмотром бессмысленных видеороликов прошел целый день. Поздно вечером Полина легла спать, думая о том, что будет завтра. А ночью кошмарный сон повторился.
Снова фиолетовые шторы, снова холодная бабушкина лоджия, снова ужас подкрадывался медленно и неумолимо. В этот раз на двери был еле державшийся шпингалет. Сердце вновь забилось, оно будто готово было вырваться из груди. Снова распахнулись шторы, снова обнажился ужас.
На этот раз Полина не проснулась, а посмотрела на того, кто был за стеклянной дверью… И увидела свое собственное отражение. Двойник был настроен явно недружелюбно, а Полина желала лишь одного ― поскорее покинуть лоджию. Злобная копия начала яростно колотить по стеклянной двери, а Полина судорожно искала спасения. Вдруг она увидела небольшой проход в стене и устремилась к нему. Зазвенели разбитые стекла, брякнул оторванный шпингалет. Спасаясь от преследования, Полина сама не поняла, как оказалась в знакомой кухне. За столом сидела бабушка.
— Бабуль, скорее закрой все двери! — завопила Полина. — За мной гонится чудовище!
— Какая же ты у меня выдумщица! — засмеялась бабушка таким теплым и знакомым смехом. — Все чудовища и монстры живут лишь в нашей голове. Нет страшнее монстра и вредителя, чем мы сами.
— Бабуля, мне так одиноко без тебя. Мне кажется, что у меня больше нет друзей, — с горечью произнесла Полина.
— Дорогая моя! Что бы ни случилось, и как бы ни повернулась твоя жизнь, помни, что ты должна быть другом сама себе. Тогда все остальное встанет на свои места. Ты уж поверь мне. Ну а я всегда буду жить в твоем сердце!
Сон растворился, и Полина проснулась. Наступило воскресенье. Ударил мороз, и засветило зимнее солнце. Полине было всего пятнадцать, и она не знала, как сложится ее жизнь. Зато она знала, что не пойдет на сомнительную вечеринку, знала, что скоро Новый год и пора помириться с родителями, а главное ― пора примириться со своей душой.
Полина посмотрела в зеркало ― ей улыбалась розовощекое и добродушное отражение. Попугай Кеша радостно чирикал, приветствуя зимнее солнце.
Полина не знала, как сложится ее жизнь, но знала, что кошмары ее больше не потревожат.
Автор: Алексей Бар
