Эта история произошла еще в coвeтcкoe время. Мне ее рассказала бабушка. Она жила в одном селе с теми людьми, с которыми все это приключилось, и их судьба очень впечатлила меня.
***
…У магазина женщины обменивались новостями. Одна из них сообщила, что сегодня в село должна приехать новая библиотекарь, потому что Петровна уже вышла на пенсию. Молодежь по-своему реагировала на новость: какая она будет, эта новенькая, что нового будет в библиотеке? А парни надеялись приобрести в ее лице невесту и подтрунивали друг над другом.
В обед на пороге кабинета председателя сельсовета стояла небольшая стройная девушка с чемоданом в руках:
– Можно?
– Вы кто? Быстренько говорите, потому что я спешу в райцентр на совещание, – пристально взглянув на девушку, сказал председатель и запер сейф.
Девушка сказала, кто она и зачем приехала. Председатель очень обрадовался и велел ей быстренько идти в машину, чтобы завезти ее, Любу, к Татьяне Ивановне. По дороге он рассказал, что она будет жить у одинокой женщины, которая недавно похоронила мужа и очень хочет, чтобы кто-то поселился у нее – в доме самой ей очень тяжело, а детей у нее нет.
Машина остановилась возле узорчатых ворот.
– Ивановна, встречай дочку! Смотри, какую тебе красавицу привез! Точно ты в молодости! – воскликнул председатель, открыв калитку.
Возле дома в цветнике возилась невысокая пожилая женщина. Когда она подошла к гостям, то всплеснула руками и радостно заулыбалась:
– А действительно очень похожа на меня! И коса такая же длинная, и глаза синие, и личико румяное. Спасибо, Никитович, спасибо.
Председатель попрощался и уехал.
Люба робко шагнула к Татьяне Ивановне и словно угадывала на ее лице родные черты.
– Можно, я вас буду мамой звать, потому что я сирота из детдома? – тихо спросила она.
– Можно, солнышко, можно. А я так и мечтала когда-то, чтобы свою дочь назвать Любой. Спасибо Богу, что послал мне на старость хоть тебя, дитя, – Татьяна Ивановна обняла свою квартирантку, которая с первых минут знакомства стала ей дочерью.
Они пошли в дом и после незатейливого ужина Люба рассказала, как она жила в детском доме, как ей снилась мама – русая женщина с длинной толстой косой. И хотя всех детей стригли, девочка едва уговорила воспитательницу, чтобы ее волосы не отрезали, потому что мама, когда придет за ней, обязательно узнает ее по этой косе и заберет. Любе часто снился один и тот же сон, и она часто плакала во сне. Несколько раз ее хотели удочерить, забрать в семью, но у тех женщин не было такой косы, которая приснилась ей, и поэтому девочка не соглашалась. А теперь Люба встретила женщину, очень похожую на ее маму, и прикипела к ней душой.
…Начались рабочие будни. Ознакомившись с библиотекой, Люба принялась в ней создавать уют: застелила вышитую своими руками скатерть, на столики положила салфетки, на стол, где принимала посетителей, поставила кувшин, ею же разрисованный, с букетом колосьев ржи, пшеницы и полевых цветов. Комната посветлела, обновилась.
Ребята стали чаще забегать в библиотеку, чтобы увидеть девушку. Даже те, кто отродясь здесь не был, тоже заглянул на огонек. Люба была со всеми приветлива. Постепенно посетителями стали настоящие любители чтения. А шутники, не найдя здесь пищи для зубоскальства, отсеялись.
Михаилу было уже 27 лет, и в клуб он часто не бегал, только чтобы в кино сходить. О новой девушке он слышал, но на знакомство с ней не надеялся. Но дядя Иван, с которым он ремонтировал машину, посоветовал ему все же сходить за новой книгой:
– А, может, это твоя судьба? Девушка серьезная, все говорят, – не отставал он.
Михаил отмахнулся, но дома задумался: а в самом деле, может, сходить… Может, и в самом деле что-нибудь получится. Потому что с девушками ему до сих пор как-то не везло. А пора подумать уже и о семье…
На следующий вечер, собравшись с духом, Михаил принарядился, взял книгу, которая лежала у него очень давно, и пошел в клуб. Выждал, пока все зайдут в зал, а сам поспешил на второй этаж – в библиотеку. Нерешительно открыл дверь и оказался перед глазами-васильками русой девушки, которая приветливо ему улыбалась. Люба приняла у него книгу и предложила ему выбрать новую из последних, самых интересных. Михаил взял книгу, но уходить не хотел, что-то будто приворожило его здесь. Он не сводил глаз с Любы, а она покраснела и тоже не знала, о чем еще говорить с незнакомым ей парнем… Потом были еще встречи, потому что Михаил уже не мог без Любы, его как магнитом тянуло сюда, в эту уютную комнату, к приветливой хозяйке книжной горницы.
Они полюбили друг друга и вскоре поженились. Татьяна Ивановна немного приуныла, ведь Люба уйдет от нее, а мать Михаила обрадовалась невестке, будто родной дочери. И зажили они душа в душу.
Люди уважали Любу за добрый нрав, за интерес в работе с читателями. Молодежь охотно принимала участие в массовых мероприятиях, проводимых к праздникам в библиотеке. Дома Люба тоже повсюду навела порядок, обновила цветник. Свекровь только довольно улыбалась. И с Михаилом они жили хорошо. Через год и дочь у них родилась Иринка.
Росла, расцветала девочка. Муж хотел еще и сына, но почему-то судьба не подарила им на еще одну радость. Напротив, принесла серьезное испытание. Люба заболела, ей сделали операцию, и приговор врачей был жестоким: детей больше не будет. Михаил очень переживал, даже замкнулся в себе. Хотя Люба уже была дома после больницы, но он вел себя как-то непонятно – боялся ее обидеть или жалел себя? Люба сокрушалась, но старалась этого не показывать. Свекровь успокаивала ее, что все обойдется, все наладится. Но ситуация почему-то не улучшалась…
А тут еще в колхоз привезли грузовик, и Михаилу поручили на нем ездить в дальние рейсы. Он долго не бывал дома. А приезжал уставший, неразговорчивый…
Прошло несколько лет. Ирина уже ходила в третий класс. Училась хорошо. Люба все умела делать: и шить, и вышивать, и вязать. Всему учила и дочь. Михаил купил себе легковой автомобиль и еще чаще стал ездить куда-то. Люба заботилась о нем очень тщательно, старалась, чтобы ее муж всегда ходил чисто одетым, в дорогу давала еду, чтобы он не терял время по забегаловкам. А Михаил будто ничего плохого и не говорил, но был какой-то грустный и замкнутый. Даже с дочкой не мог долго поиграть или поговорить. Люба чувствовала это отдаление мужа и очень переживала…
Однажды к ней пришла кума и по секрету сказала, что у ее мужа в райцентре появилась любовница, белокурая такая, симпатичная и очень бедовая. Говорила, что сама видела, как женщина с пирожками садилась к нему в кабину и угощала ими Михаила …
Люба чуть не окаменела от этих слов. Михаилу она ничего не сказала, а поговорила с Татьяной Ивановной. Но та ее успокоила, говорила, что это еще, может, и неправда, чего только не придумают люди… Но покоя теперь не было у обеих женщин.
Люба стала ежедневно печь пирожки и давать их в дорогу мужу – чтобы ему не хотелось чужих. Еще ласковее стала с ним, потому что боялась: ей некуда идти, к тому же она не хотела терять семью.
Прошел год… В одно воскресенье Иринка встала рано и принялась просить отца, чтобы он повез их на реку купаться. Ведь все ездят, а они – нет. Михаил пообещал в следующее воскресенье повезти их, а сейчас ему нужно было немедленно куда-то уезжать.
Люба тоже пошла на автобус, уехала в райцентр – сама не знала, зачем, просто чтобы дома не быть. Такого с ней никогда не было, она всегда находила себе какую-нибудь работу. Раньше Михаил любил ее волосы: распустит их по плечам, целует и называет ее русалкой. А теперь забыл об этом…
Кума рассказывала, что та разлучница – белокурая, крашеная и стриженая. Люба решила себе обрезать косу, так что пошла в парикмахерскую.
У входа стояла детская коляска. И только Люба взялась за ручку двери, как та открылась. Изнутри и на пороге стала веселая видная блондинка с ребенком на руках. Люба взглянула на нее, на ребенка – и обомлела. Малыш был как две капли воды похож на ее Иринку, когда та была маленькой…
Люба едва переступила порог парикмахерской, но пересилила себя и весело спросила у девушек:
– А что это за женщина? Я где-то ее видела, но не помню где…
Девушки еще были под впечатлением разговора с той женщиной, конец которого Люба услышала тоже. Блондинка весело рассказывала, что ее любимый повезет их к морю, поэтому нужно спешить. Потом одна из мастеров сказала Любе, что это продавщица из гастронома, которая нагуляла ребенка с каким-то шофером грузовика.
– А ведет себя, как королева какая-то, – сказала недовольно женщина. – Дома у него, видно, жена и дети есть, а они, мужики эти, падки к чужой пазухе.
Люба едва сдержалась, чтобы не разрыдаться.
Подстригли Любу, как она и просила, косу она спрятала в пакет. Купила Иринке гостинцев и вернулась домой. Там никого не было. Свекровь была где-то у соседки, потому что из сада доносились голоса, а дочь, видимо, подалась на пруд.
Люба сделала все домашние дела и пошла к маме. Там выплакалась, а Татьяна Ивановна успокаивала ее и советовала еще потерпеть, а потом, колеблясь, бросила карты и сказала:
– Будешь ты с Михаилом, но случится какая-то беда. Разлучница отойдет…
Люба попрощалась с матушкой и пошла в библиотеку, закрылась там и никак не могла успокоиться. Прошло немало времени, когда она услышала, что ее зовет Иринка. Люба встревожено бросилась к двери, и дочь рассказала ей, что кто-то звонил по телефону и просил позвать бабушку или маму. Она позвала бабушку, и та после разговора по телефону схватилась за сердце, положила под язык валидол, взяла кошелек и побежала к дяде Коле, потому что надо ехать в райцентр. А Иринку послала за мамой. Люба поехала на велосипеде к куме, которая ей все рассказала:
– Михаил разбился на машине, но живой. Он в хирургии, оттуда и звонили, а женщина, ехавшая с ним, погибла.
У Любы заболело сердце, она села на стул. Попросила Нину подоить их корову, потому что неизвестно, когда они с матерью вернутся.
Вышла на дорогу в надежде, что кто-то подвезет ее до больницы. Однако никто не ехал. Люба стала подробно вспоминать утренний разговор за столом. Ее бросило в жар, когда вспомнила, как Михаил отреагировал на вопрос дочери:
– А ты нас не оставишь, папа?
Он посмотрел на Любу, потом на мать: мол, почему ребенок такое говорит? А Иринка продолжала:
– Вон у Гали папа тоже ездил куда-то, а потом бросил их, потому что нашел себе другую женщину.
«Боже, – подумала Люба, – как наши дети взрослеют, когда беда приходит в дом!» Она тогда успокоила дочь, что отец их не бросит, потому что любит и заботится о них. А Михаил подтвердил:
– Нет, я не брошу, никогда…
И вот теперь такое случилось. А еще Любе вспомнился разговор с мужем о том, как люди бросают своих детей и не заботятся о них. Тогда он тоже очень серьезно говорил, что своих детей он не покинет ни за что. И, видимо, помнил об этом, ведь не оставлял их. Но ведь и того ребенка он не мог бросить… Трудно ему, запутался… Люба пыталась понять мужа. Если бы не ее болезнь!..
С боковой улочки выехал мотоцикл, и Люба попросила подбросить ее в больницу.
На пороге приемного отделения стоял ее кум Николай и курил. Люба подбежала к нему и встревожено спросила:
– Как Михаил? Где мама?
– Михаил уже отошел от наркоза. Переломов много. А матери стало плохо, так ее тоже положили в палату, накололи.
А потом внимательно, раздумывая, говорить или нет, спросил:
– Люба, а ты знаешь, куда и с кем ехал твой муж?
– Куда – не знаю точно, а с кем – знаю…
– Лида погибла на месте, а ребенок, ее сын, чудом остался жив. Какой-то фургон пошел на обгон и выехал на встречную полосу. И Михаил во избежание столкновения резко сдал в кювет. А там в траве лежал цементный столб. Вот их и отбросило в дерево. И еще одно: родители Лиды отказались забирать ребенка, мальчик сейчас здесь, в больнице.
Надев халат, Люба прошла в указанную палату и тихонько отворила дверь. Михаила поначалу она не узнала – так сильно он был замотан бинтами. Он открыл глаза и едва улыбнулся.
– Спасибо, что приехала, Любонька.
– Как ты? – тихо спросила Люба у мужа.
– Ничего, собрали в кучу, буду жить. Вот только перед тобой провинился, Бог наказал меня уже, а ты – не знаю, простишь ли?
– Не надо, дорогой, сейчас, успокойся.
– Ты видела Николая? – Люба кивнула. – Значит, он тебе все рассказал. Когда утром Иринка задала мне этот вопрос, у меня все внутри перевернулось, мне стало страшно: что же это я натворил, я ведь люблю только тебя и Иринку, и маму. Я запутался… Как мне просить у тебя прощения?
Он протянул свободную руку к жене, взял ее руку в свою. Его глаза наполнились слезами, и он поднес маленькую ручку Любы к губам и закрыл глаза. Из-под век выкатилась скупая мужская слеза…
Люба тоже едва сдерживалась. Она присела на стул, погладила мужа по щеке и тихо сказала:
– Не надо сейчас, все будет хорошо. Завтра я приду и заберу Богданчика домой. Мы с Ириной все подготовим для него.
– Как? Ты и это знаешь? И так спокойно обо всем говоришь? – взволновался Михаил. – Но мальчика зовут Илюша…
– А будет Богдан, мы же с тобой, помнишь, мечтали о сыне и планировали так его назвать.
– А ты и раньше о нем знала? – Люба кивнула. – Знала и молчала… Ты, Любонька, святая у меня, а я…
Михаил отвернулся к стене, а затем резко повернул голову и попросил жену открыть ящик в тумбочке и взять там синюю коробочку. Люба открыла ее и удивленно взглянула на мужа.
– Это для тебя подарок, я еще утром его приготовил, потому что думал в последний раз выполнить прихоть Лиды и потом быть только с вами. – Он взял кольцо и протянул Любе: – Прочти, что там написано.
«Моей единственной Любви…» – тихо прочла Люба. И Михаил надел перстень ей на палец.
– Все будет хорошо, выздоравливай, спи теперь… – Люба поправила на нем одеяло, поцеловала и вышла в коридор.
– А она у тебя действительно святая, – сказал мужчина, лежавший у окна. – Прости, я невольно слышал ваш разговор.
Михаил покачал головой:
– Святая… А я? – и закрыл глаза.
Люба едва перевела дыхание от волнения, тяжело вздохнула и пошла к свекрови. Мать, услышав тихие шаги, повернула голову к двери.
– Дорогая, это ты? Как там Михаил?
– Все будет хорошо, мама, крепитесь. Он поправится. Он сильный. Мы с Иринкой завтра придем и заберем Богданчика и вас, если вы будете чувствовать себя хорошо. Потому что нам теперь нужна ваша помощь, – спокойно сказала Люба.
Мать удивленно смотрела на невестку, а потом спросила:
– Ты и раньше знала обо всем этом? – Люба кивнула. – Боже, как же ты, бедная, выдержала? А он, негодяй такой, хоть и мой сын! Я не знаю, как все это пережить.
– Ничего, мама, переживем и сынишку вырастим. Когда-то Миша говорил, что не бросит своих детей никогда. Вот Господь и оставил ему сына. А как же я его брошу? Я знаю хорошо, что такое сиротство, – горько закончила Люба. – И вас я всех люблю, вы – моя семья.
– Нет, дитя, ты воистину святая, и свята твоя любовь! – сквозь слезы промолвила мать и обняла Любу.
Автор: Маргарита Данилова
