– Ну, сынок! И зачем тебе нужно было их из деревни к нам домой тащить? Дай мне сначала спокойно дожить, а потом уж делай что хочешь, – отчитывала своего сорокалетнего сына Елизавета Васильевна.
– Мам, Наташа ведь тебе ничем не помешает. Она очень хозяйственная, милая и добрая. Да и дочка у нее тихая и воспитанная, – оправдывался Дмитрий полушепотом на кухне. – Мы думаем скоро квартиру снять, чтобы тебя не стеснять. И они не из деревни, а из районного города.
– Нет! Не думай даже никуда съезжать! Я должна сама убедиться, что это за деревенская прелестница сыскалась. Если увижу, что она тебе подходит, сама вас благословлю.
Об одном только прошу: не женись пока! Послушай меня, уж я-то больше в таких делах разбираюсь, – не понижая голоса, продолжала хозяйка квартиры.
– Хорошо, главное, ты не беспокойся! Сама увидишь, какая Наташа хорошая.
Наташа, находившаяся во время этого разговора в соседней комнате, осознала, что угодить будущей свекрови будет совсем непросто.
Дмитрий приехал в небольшой районный город, где жила Наташа с трехлетней дочкой Сонечкой, решать рабочие вопросы. Командировка затягивалась, и, чтобы не ездить по двести километров домой и обратно на временное рабочее место, Дима решил снять на месяц в этом городке квартиру.
Наташа жила этажом ниже и вскоре пришла сообщить, что у нее по потолку растекается мокрое пятно. Выяснилось, что причина была в неисправной сантехнике.
В качестве извинений Дима преподнес своей соседке цветы и конфеты. А она, узнав, что он командировочный и не успевает готовить, сначала принесла ему пирожки, а потом и вовсе пригласила на ужин.
«Словно давно уже его знаю. Такой он доброжелательный и представительный мужчина. Сразу видно, что из крупного города», – размышляла с улыбкой Наташа, стараясь порадовать своего нового соседа чем-нибудь вкусненьким.
После развода с гул.якой и дебо.широм она и не думала о новых отношениях. Но неожиданное появление этого обходительного и смотрящего на нее с явным интересом мужчины заставляло Наташино сердце биться чаще. Вскоре она призналась сама себе, что влюбилась в Диму.
Дмитрий тоже был покорен хозяйственной, спокойной и искренней соседкой.
«Не будь у Наташи дочери, так вообще идеальная женщина была бы! Но что есть, то есть.
Хорошо хоть девочка тихая и воспитанная. На нервы не действует, и спасибо.
Мне уже скоро сорок, когда, если не сейчас, решиться и устроить свою личную жизнь?» – подумал мужчина, в то время как его командировка подходила к концу.
На следующий день он спросил Наташу:
– А ты готова переехать ко мне? Я, правда, пока еще с мамой живу. Но мы можем себе квартиру снять. Согласна попробовать со мной семейную жизнь?
– Да, – тихо, но уверенно сказала Наташа. – Я буду очень рада.
Оставшиеся дни потонули в суматохе сборов и подготовке к совместному отъезду.
Появление сына с потенциальной невесткой и ее дочерью явно не обрадовало мать Дмитрия.
Она окинула приезжих пренебрежительным взглядом и протянула:
– Вот так съездил сын в командировку! Так и знала, что нельзя было тебя надолго отпускать!
В ответ Дмитрий, разом растерявший свою уверенность, забормотал что-то успокаивающее и нескладное.
– Подождите пока в моей комнате. Мне нужно с мамой наедине поговорить, – сказал он Наташе и уединился с матерью на кухне.
Невольно подслушав этот разговор, Наташа решила как можно меньше раздражать свою будущую свекровь.
Побаиваясь строгую и явно недовольную ее присутствием хозяйку квартиры, Наташа большую часть времени проводила в комнате своего жениха.
Выходить старалась только в случае явной необходимости. Стр.ах Наташи перед вечно сердитой, со сжатым в суровую нитку ртом, Елизаветой Васильевной был так силен, что она даже отказывалась есть, чтобы меньше попадаться на глаза будущей свекрови.
Маленькая Сонечка лишь раз пообедала на кухне вместе со всеми.
– Этот ребенок очень некрасиво и жадно ест. Сразу видно, что воспитания не хватает, – смерив девочку взглядом, холодно заявила Елизавета Васильевна.
– Просто мы толком не позавтракали. Торопились уезжать, – оправдывалась Наташа.
– Воспитание либо есть, либо нет. Это сразу видно. Мне неприятно наблюдать за этой девочкой, – отрезала хозяйка квартиры.
– Хм! Я раньше и не замечал. Но мама права. Соня! Надо тебе учиться себя вести за столом, – поддакнул Дима.
С той поры Наташа кормила дочку только после того, как с кухни уходили все домашние.
Дни складывались в недели, недели — в месяцы. Наташа продолжала тенью скользить по квартире, худея и бледнея с каждым днем. Постоянный стресс и плохое питание стали причинами головокружений и слабости.
– Что-то ты, девонька моя, все хуже выглядишь! Уж не болеешь ли чем? – однажды вкрадчиво поинтересовалась Елизавета Васильевна.
– Спасибо, все хорошо. Вот, наконец-то договорилась, чтобы Соню в садик взяли тут. И я там буду работать, – отвечала Наташа.
– Обустраиваешься, значит? Но у себя-то ты на хорошей должности была, а тут, в садике копейки готова получать?
– Иначе не получается. Многие на работу не берут, узнав, что ребенок маленький.
– Вот уже два месяца мой сын вас тут кормит и содержит. Устал уже. А теперь ты еще и на работу копеечную устроишься… Разве твоя зарплата будет семейному бюджету подспорьем?
– Деньги, конечно, небольшие…
– Знаешь, что я тебе скажу: поезжай-ка ты домой к себе с дочкой. Тебя там на прежнюю работу, может, возьмут?
– Возьмут. Да только как же Дима? Он ведь не согласится со мной уехать…
– Не переживай. У нас похожая ситуация у соседки с ее мужчиной. Они уже десять лет гостевым браком живут. По телефону общаются постоянно, да на выходных ездят друг к другу.
Кстати, говорят, что так чувства даже острее. Никто бытом не надоедает друг другу. И вам бы такой вариант отлично подошел!
Чем тут на сорока метрах всем топтаться и надоедать, все бы отлично устроились.
Я уже с Димой даже поговорила, он сказал, что идея замечательная.
Наталья сдалась и приняла предложение Елизаветы Васильевны, вернувшись вместе с дочерью к себе домой.
Впрочем, до показателя тех самых соседей отношения Дмитрия и Натальи недотянули. Их хватило лишь на шесть лет.
За все это время Наташе встречались и другие вполне достойные кандидаты в женихи, но она, верная своему мужчине, отвергала любые ухаживания.
Наташа верила и ждала, когда же ее любимый Дима, к которому она при любой возможности ездила за двести километров на свидания, все-таки решиться сделать ей предложение и съехать от мамы.
Но Диму словно все устраивало, и он так и не осчастливил Наташу предложением.
Устав ждать непонятно чего, Наташа объявила Дмитрию, что больше не приедет. Он воспринял эту новость достаточно спокойно.
Узнав, что пара рассталась, Елизавета Васильевна принялась все чаще звонить своей несостоявшейся невестке и делиться с ней разными новостями.
«Видимо, решила, что я больше не представляю для нее опасности», – равнодушно отметила Наташа.
Елизавета Васильевна все чаще теперь изливала Наташе душу, рассказывая, каких непутевых и наглых невест приводил ей Дима:
«Лучше пускай один живет, чем с кем попало! Я ему так и заявляю, что не потерплю таких его девиц! Пускай там где-то с кем-то путается, а домой нечего их таскать!»
Однажды на одном из корпоративных вечеров Наталья разговорилась с коллегой и приняла его ухаживания.
Спустя семь месяцев они поженились.
Прошло еще пять лет. Наташа отмечала с мужем годовщину свадьбы, когда ей позвонила Елизавета Васильевна.
– Хотела тебе хоть душу излить. Больше некому, – упавшим голосом завела она разговор. – Вот с годами стала понимать, что зря я так к тебе строга была. Может, лучше бы у вас что с Димой и сложилось. Да что теперь-то…
– Как там у Димы дела? Неужели снова вам невесту привел? – из вежливости поинтересовалась Наташа.
«Ему ведь уже за пятьдесят теперь, а все вечный жених!» – невольно подумала она.
– Еще хуже. – вздохнув, отвела Елизавета Васильевна. – Пить он стал, вот что. Такая это бе.да! Уж и просила его, и гро.зила. Даже кодировала! Все без толку.
Сначала втихую от меня вечерами выпивал. А теперь по несколько дней кряду не трезвеет. Как выпьет, часто злится и кричит:
«Отстань от меня! Я уже ничего не хочу!»
Вот теперь и думай, что этому сыну неблагодарному надо было.
И так всю жизнь за него горой стояла, только от всех и оберегала. Когда трезвый, я ему говорю: «Дай дожить мне спокойно. Потом будешь что угодно делать, кого угодно приводить!»
Он только головой качает и смотрит так странно. Неужели не понимает, что я всегда ему лучшего желала?
