Федор Сергеевич присел на холодную лавочку и повернулся лицом к осеннему солнцу. Хотелось думать о чем-то хорошем, но вместо этого в голову лезли лишь дурные мысли.
— Как глупо жизнь прошла. Работа — дом — работа. А я-то еще хотел попутешествовать, мир посмотреть, — Федор Сергеевич закрыл лицо руками. — Теперь все это уже неважно.
Он пошарил в черном помятом пакете и достал толстую медицинскую карточку. Говорили ему в свое время — учись на врача, сейчас бы мог сам себе обследование назначить, или хотя бы расшифровать результаты анализов… Федор Сергеевич задумчиво пролистал карточку и убрал обратно в пакет. Если доктор сказал, что особого смысла лечиться нет, то ни к чему тогда вся эта возня. Нужно просто спокойно доживать свой век.
— Пап, ну что там? Что сказала врач? — Аня села рядом с отцом и взяла го за руку.
— Да что, дочь… — его голос задрожал. — Сказала, полгода максимум. А я ведь и жить еще не начинал.
— Как полгода? Погоди, этого не может быть… — Аня закусила губу. — Надо пересдать анализы еще раз… Может, сходить в другую больницу.
— Ну уж нет, — Федор Сергеевич решительно встал с лавки. — Я своему врачу доверяю, она опытный специалист. Просто пока еще есть немного времени, хочется пожить без этой беготни и не проводить последние дни жизни на больничной койке. Не уговаривай, я все решил.
***
На работе к решению Федора отнеслись с пониманием. Он проработал на заводе большую часть жизни и для многих коллег был наставником.
— Ладно, Сергеич, — начальник похлопал его по плечу. — Не унывай, лечись.
— Лечусь, — безрадостно вздохнул Федор, перекладывая вещи в картонную коробку. — Да только есть ли смысл?
Начальник удивленно поднял брови.
— Что значит есть ли смысл? Конечно, есть. Тебе до пенсии еще пять лет, ты что?
— Ну разве что из-за пенсии только, — пожал плечами Федор Сергеевич. — Я вообще для себя решил — с сегодняшнего дня начинаю заниматься только тем, чем хочу. А то жизнь прошла, а я все чего-то жду.
— Это правильно, поживи уже для себя. А то вон Лида и жизни не видела. Одна работа.
Федор поджал губы. И зачем он напомнил про Лиду!
Лидия Ивановна была бухгалтером из соседнего отдела и одновременно бывшей женой Федора. Точнее, не совсем уж бывшей — они просто разъехались по разным квартирам. Так было удобнее жить, но официально супруги так и не подали на развод. Дочка давно выросла, любовь прошла, и тем для общения совсем не осталось. В итоге на семейном совете решили, что Федор Сергеевич остается в общей квартире, а Лида будет жить вместе со старушкой-матерью, по выходным возвращаясь к мужу.
Но в жизни все вышло иначе. Супруги стали видеться совсем редко. Когда Лида умерла от сердечного приступа год назад, Федор узнал об этом только через сутки, когда вернулся со смены.
— Ну что же ты, надорвалась на этой работе, — сокрушался мужчина, глядя на фотографию жены с черной лентой. — У нас же планы были, на Алтай съездить, внуков понянчить…
Он был уверен, это именно работа забрала все силы у некогда любимой женщины.
Когда боль от утраты немного утихла, Федор Сергеевич твердо решил — исполнит все общие планы в одиночку. Осталось только дождаться пенсии, когда свободного времени станет больше. Но судьба решила по-своему, и — совершенно неожиданно — на ежегодной диспансеризации ему поставили плохой диагноз.
— Оперировать поздно, можем предложить только химию. Но нужно будет ездить в Тюмень, у нас таких препаратов нет, — поправив очки, «обрадовала» немолодая врач. — Можем пока провести обследование более тщательно, А там, глядишь, поставят и к нам лекарства.
Федор Сергеевич приуныл и как-то быстро постарел. За месяц хождения по кабинетам он заметно осунулся и разучился улыбаться. Даже дочка с любимым внуком не могли вернуть ему бодрого настроения. И, хотя пока ухудшения здоровья не наблюдалась, Федор Сергеевич со страхом ждал того момента, когда не сможет встать с кровати и будет корчиться от болей.
— Что это ты, совсем расклеился, Федь. Соберись, жизнь не дается просто так, — укорила его пожилая соседка из квартиры напротив. Ей было почти девяносто, но она по-прежнему не теряла интереса к жизни. — У Лиды вот совсем не было времени, быстро ушла. А у тебя есть, не просто так бог тебя на свете оставил.
Федору стало стыдно. И правда, что это он совсем расклеился? У него каждый день на счету, а он их так бездумно проводит — на работе у станка, дома перед экраном телевизора, в кабинетах враяей. И вот — дрожащей рукой он поставил подпись на заявлении об увольнении. Невыносимо жалко было бросать ставшую за столько лет такой родной, работу, но соседка была права — ему нужно было наверстать то, что не успелось за целую жизнь.
— Ань, мне нужен дом на земле, — безапелляционно заявил Федор Сергеевич. — Чем быстрее, тем лучше.
— Пап, ты чего удумал? — удивилась дочь. — У тебя хорошая квартира.
— Не спорь. Помоги мне лучше дачу выбрать, — нахмурился мужчина. — Лида всегда хотела участок, теперь моя задача — исполнить ее мечты.
Ане оставалось только кивнуть — спорить с отцом было бесполезно.
Уже спустя пазу недель Федор держал в руках ключи от небольшого деревянного домика, расположенного на самом берегу Исети. Дом был точно как он себе представлял: с красной черепичной крышей, верандой с резными балясинами и крошечной беседкой под развесистой яблоней. Глядя на свои новые владения, он утер слезу — было жалко, что Лида не увидела этой красоты.
— И что теперь? — испытующе посмотрела на отца Аня. — Какие планы? Может, все-таки займешься здоровьем?
Вместо ответа отец только отмахнулся.
— Я нормально себя чувствую. Сколько есть жизни, столько есть. Теперь купи мне путевку на Алтай.
— Куда? — ахнула от удивления Аня.
— На Алтай, — твердо повторил Федор Сергеевич. — Я всю жизнь мечтал на настоящие горы посмотреть.
— А как же здоровье? — продолжала настаивать дочка.
— Чему быть, тому не миновать, — заметил мужчина. — Только давай побыстрее покупай, пока лето не кончилось. У меня же всего полгода, не забывай.
Спорить с Федором Сергеевичем было бесполезно, и уже спустя десять дней он сидел в самолете до Барнаула. В душе было удивительное спокойствие. Впервые за много-много лет, он был уверен, что делает все правильно. Вся предыдущая жизнь теперь казалась прелюдией к настоящему.
— Представляешь, Ань, вот ведь глупость, — обратился он к сидевшей в соседнем кресле дочери. — Мне нужно было заболеть неизлечимым заболеванием, чтобы увидеть всю эту красотищу. И это мы еще даже до гор не добрались!
Девушка выглянула в иллюминатор — за стеклом на земле были видны зеленые квадраты полей и лесов, а вдалеке виднелись серые кубики промышленного города. Маленького Владика пришлось оставить с мужем и свекровью, пока она сама сопровождала Фёдора Сергеевича в путешествии.
— Подлетаем, па, — улыбнулась Аня и крепко сжала руку отца.
Почти месяц отец и дочь колесили по Алтайскому краю. Когда-то в молодости Федор Сергеевич увидел по телевизору эти места, и с тех пор страстно мечтал увидеть все это собственными глазами. Белокуриха, река Катунь, Денисовская пещера… Самому себе это приключение казалось настоящим сном, настолько были непохожи пейзажи на то, что мужчина видел в жизни.
— Ты знаешь, я как будто заново родился, — сказал новоиспечённый турист, когда они уже собирались в обратный путь. — Уж не знаю, то ли себе придумываю, то ли просто отдохнул как полагается первый раз в жизни.
— Второе, наверное, — согласилась Аня. — Чем займешься после возвращения?
— Хочу пруд разбить на участке, да качели для Владика придумать, — стал перечислять Сергеевич. — Камин бы еще перебрать…
Удивительное дело: он и впрямь будто получил второе дыхание. Дома он немедленно взялся за обустройство дачи, будто это не ему совсем недавно поставили диагноз. Уговорить Федора Сергеевича продолжить обследование никак не получалось, пришлось Ане брать в союзники Татьяну Петровну — маму мужа.
— Ладно уж, что с вами делать, женщины, — махнул рукой Федор Сергеевич. — Схожу еще раз, обследуюсь. А мне с этого что?
— Ну я могу с вами поужинать, в качестве награды, — предложила Татьяна Петровна и покраснела под удивленными взглядом сына и невестки.
Спустя пару месяцев они все так и не могли понять — откуда же взялся тот самый страшный диагноз, изменивший всю жизнь Федора Сергеевича. Новые обследования никак не могли обнаружить никаких злокачественных новообразований.
— Может, анализы в поликлинике перепутали, когда первый раз сдавал? — недоумевала Аня, рассматривая свежее заключение врача.
— Не, скорее всего меня чистый алтайский воздух вылечил, — покосился на нее Федор Сергеевич. — Энергетика там, все дела. Ника, ну что там с пирогом?
Татьяна Петровна достала из духовки румяный яблочный пирог и поставила на стол.
— Федь, ты бы камин зажег, сегодня прохладно, — поежилась та, доставая из серванта красивые тарелки. — Кстати, я на Байкал нам забронировала билеты, летим через месяц.
Федор улыбнулся. Разве мог он себе представить, что ошибочный диагноз настолько изменит его жизнь. Новый дом, любимая женщина рядом и путешествия по местам, о которых он и не мечтал. Ему будто бы досталось вторая жизнь, которую он теперь просто обязан прожить по другому.
—
Автор рассказа: Татьяна Ш.
