Алла радовалась: её мечта поступить в училище, где можно получить специальность художника, сбылась. Но не меньше радовалась и её бабушка, которая жила практически рядом с училищем. Ведь внучка переехала к ней из пригорода, где проживала её семья.
— Вот и отлично, бабушка, я и учиться буду, и тебе помогать, — обещала Алла.
— Точно, дом у меня просторный, и мы сделаем в летнее время на веранде твою личную мастерскую, как у моего соседа Владимира Петровича. Ведь он известный в наших краях художник, а ещё и отличный преподаватель. Столько лет отработал в этом училище! Я познакомлю тебя с ним, — сказала бабушка.
Алла заняла небольшую уютную комнату, где любила останавливаться и раньше. Бабушка была вдовой, а этот дом они купли ещё когда был жив дед, около шести лет назад.
Алла с удовольствием училась. Она много писала этюдов и мечтала о том, как летом будет рисовать бабушкины цветы, которых было много на клумбах в саду, и в палисаднике.
Ранней весной бабушка повела внучку к соседу. Владимир Петрович ходил по саду, всматриваясь в первые проталины.
— Доброе утро, сосед, а вот и моя Алла, знакомьтесь.
Владимир Петрович слегка поклонился и спросил:
— Так, значит, тоже решили учиться живописи? Похвально. А я вот смотрю, как перезимовали мои первоцветы. Вроде живы. Хотя зима была суровой.
Бабушка стала рассказывать о своих цветах, Алла принесла художнику папку со своими работами.
— Вот, тут немного работ, посмотрите, — попросила она.
— Ну, что же? Для первого курса неплохо… — улыбнулся он, — однако есть над чем и поработать. Хотите моего совета и помощи?
— Конечно, — ответила за внучку бабушка, — теперь таких преподавателей в училище нет. Так что Аллочка будет рада взять у вас курс уроков, мы в долгу не останемся.
Теперь Алла ходила два раза в неделю на уроки к соседу. Он давал ей задания, показывал техники, приёмы живописи и много объяснял на примерах. Девушка была в восторге от общения с Владимиром Петровичем. На стенах его кабинета-мастерской висело множество картин, этюдов, а в папках на стеллажах он хранил рисунки, эскизы, дневниковые записи.
— У вас как в музее… — восхищалась Алла, — а сколько книг по живописи!
— Так долгие годы работал, поэтому собралась большая библиотека, — отвечал с улыбкой Владимир Петрович, — вот жаль только, что после меня вряд ли кому-то понадобятся мои собрания.
— Но бабушка говорила, что у вас есть дочь и внук. Я припоминаю его в детстве, кажется Артур?
— Да, дочь Римма, внук Артур. Одарённый, между прочим, парень, а вот переходный возраст снёс ему голову. Я столько вложил в него, сколько лет занятий, пленэров, он уже набил руку, навыки и даже обрёл некую свободу письма, и свою манеру… Но…
Художник уныло махнул рукой.
— А что произошло? – спросила Алла.
— Да вроде и ничего страшного. Он увлёкся музыкой… — Владимир Петрович вздохнул, — да, он талантливый парень, у него голос и музыкальные способности тоже имеются! И он практически забросил живопись, ушёл со второго курса училища, и считает, что должен попытать счастья на музыкальном поприще… А для меня, как педагога, это – трагедия!
Владимир Петрович встал и начал ходить по комнате.
— Вот! – указал он Алле, — это его работа! И вот эта тоже! И тут две! Каково?
— Я думала, что это ваши… — с удивлением ответила Алла, — ничего себе…
— Так они и выстраданы мной! Сколько труда, а он бросил училище… И я ушёл сразу же после этого с работы. Не смог пережить его поступок, — Владимир Петрович сел напротив Аллы и посмотрел на неё с мольбой.
— Поэтому прошу тебя, девочка, уж если встала на этот путь, то тяни лямку до конца, не предавай профессию, живопись, это не «зашёл и вышел…» Это образ жизни, умение дышать и видеть, осязать краски природы и переносить их на холст… — сказал он серьёзно.
— Я вас понимаю. Вы всю душу вложили в его обучение… А не пробовали переубедить его? — наивно поинтересовалась Алла.
— О, конечно, что я только не пробовал, чтобы образумить его. И ладно бы это была настоящая музыка, а то ведь – рок! Ножом по стеклу… Это крайность. Феерия шума и скрежета… — Владимир Петрович постарался успокоиться и глубоко вздохнул.
— Я обещаю приложить все силы и усидчивость, чтобы научиться писать хотя бы отдалённо, как вы… — сказала Алла.
Они стали писать, а весна уже была в полном разгаре.
Бабушка ухаживала за своими цветами и однажды в выходной они принесли много рассады и в сад художника.
— Что это? — заинтересовался он, — глядя на ящики с молодыми росточками.
— О, тут много всего яркого, душистого и очень живописного! – заинтриговала бабушка Елизавета Алексеевна, — и всё это мы дарим вам. Сами посадим, сами последим, а вы только любоваться будете.
Владимир Петрович был очень рад. Он чаще теперь выходил в сад, осматривал новые клумбы, поливал из лейки свои дружно распускающиеся цветы, и ждал только начала массового цветения, чтобы начать пленэры.
— Кстати, я приглашаю вас с Елизаветой Алексеевной ко мне на день рождения в будущий выходной. Надо же как угадали – и цветов полно! Выпьем чая, и сядем писать цветы! – объявил Владимир Петрович.
В назначенный день погода выдалась солнечной и тёплой. В садах пели птицы, лёгкий ветерок чуть покачивал листву на кустах и деревьях, а бабочки летали с цветка на цветок. Уже яркими пятнами среди зелени выделялись бархатцы и петунии, высоко, словно большие мотыльки, колыхались ирисы. Пионы раскрыли первые душистые цветы, и розы готовились принять эстафету цветения.
Алла и Владимир Петрович сидели поодаль друг от друга и писали этюды. Елизавета Алексеевна в беседке готовила свежий салат. Вдруг калитка открылась и во двор вошли красивая женщина и высокий светлый парень.
— О, а вот и гости дорогие! Владимир Петрович, родные приехали! – громко заговорила бабушка.
Дочь уже обнимала художника, внук тоже подал руку, по-мужски, а потом все обратили внимание на Аллу, и её работу.
— Знакомься, Артур, это наша соседка и начинающая художница – Алла, — представил дед внуку девушку.
— Да-да, припоминаю… как же, раньше я её видел. Привет, у вас занятие? В такой день? Вот молодцы, — Артур внимательно посмотрел на листы бумаги.
— Да мы недавно сели только. Чай уже пили. И вас поджидали… — Алла смутилась от внимания Артура.
— А ты молодец, чувствуется собственное видение и стремление выразить настроение игрой света… — сказал Артур.
— Да вот со светом и есть только стремление… — пожаловалась Алла, — ты можешь мне показать прямо тут, как ты видишь свет?
— Если честно, давненько я не сидел за мольбертом, — сказал парень, но присел на складной стульчик, а Алла присела прямо на траву рядом с ним.
Они начали рисовать вместе, на одном листе попеременно, о чём-то разговаривая и споря.
Дед, дочь Римма и бабушка сидели в беседке и смотрели на молодёжь. Прошло полчаса, а художники всё не отрывались от занятия.
— Ну, и как вам такое? – спросила Римма, — он ведь не писал несколько месяцев, а теперь что происходит?
Дед тоже смотрел на внука и в глазах его загорелся тот азартный огонёк, который бывает, когда художник берётся за кисть.
— Угощение ждёт, — сказала Елизавета Алексеевна, — пора бы к столу…
— Нет-нет, не трогайте их, — прошептал Владимир Петрович, — потом поедят. Успеют.
— Да, папа. Эта девочка сделала за минуту то, что мы не могли сделать несколько месяцев.
— Дайте ещё листы бумаги, — Алла прибежала в беседку и взяла из папки два чистых листа.
Она вернулась к Артуру, и они продолжили писать уже на двух мольбертах, сидя рядышком.
Прошло около двух часов, когда Артур и Алла, положили кисти. Дед из принципа не подходил к их работам и не спрашивал ни о чём, прохаживаясь между клумб и объясняя Римме по какому принципу они с Аллой высаживали цветы в клумбе.
— Центр композиции составили цинии, и чуть ближе – энотеры, на заднем фоне пионы, они высокие, а передний план – конечно бархатцы. Люблю эти цветы – яркие, неприхотливые и до заморозков радуют…
Однако, он бросал короткие взгляды на внука и девушку, и видел с каким энтузиазмом они работают. От этого он еле сдерживал слёзы радости.
Наконец, молодёжь позвала деда. Он не сразу подошёл. С достоинством льва Владимир Петрович медленно приблизился к ребятам и стал смотреть сначала работу Аллы. Внук стоял рядом и улыбался.
Дед тихо делал ей замечания, и указывал на достоинства и успехи, видя все нюансы и мелочи работы. Затем он подошёл к картине Артура.
— Неплохо, молодой человек… Неплохо. Но были времена, когда ты был сильнее и выразительнее. Алла – новичок по сравнению с тобой. А смотритесь вы сейчас практически одинаково. Так ведь? Если честно?
— Но это и хорошо! Я счастлива, что дотягиваю, хоть и на цыпочках да Артура, и, если честно, он помогал мне и мы не соревновались…- заступилась за парня Алла.
До вечера компания отдыхала в саду, и Алла с Артуром расстались уже поздно. На следующий день они снова обедали у Владимира Петровича и Артур не отходил от девушки. В этот раз они пошли к Алле в мастерскую на веранде. Там снова писали этюды и Артур выступил в роли наставника для Аллы.
— Жаль, что вы так быстро уезжаете, — сказала Алла, — неужели тебе хватает общения с дедом всего несколько раз в году? Он такой классный…
— Мы с мамой живём в Подмосковье, я в армии служил «художником» в армейском клубе. Рисовал много, так что теперь могу искать работу по душе. А с дедом мы очень много общались и трудились. Можно сказать, что он дал мне весь курс училища, вот только я его не закончил, посчитал тогда, что всё уже умею, и учиться не стоит…
— А я вот учусь. И мне нравится. Сам запах красок в учебных классах манит, и обстановка, и педагоги интересные очень. Но твой дедушка лучший, это бесспорно… — сказала Алла, — мне будет тебя не хватать. Ты тоже можешь уже быть педагогом. Легко и доступно объясняешь, умеешь вдохновить, а это важно.
Вскоре Артур с мамой уехали. Алла загрустила немного – парень ей понравился, и девушке показалось, что это чувство было взаимным.
Она по-прежнему ходила на учёбу, а по выходным дням писала работы под руководством Владимира Петровича. В один из таких выходных дней она пришла к художнику, а на пороге её встретил Артур.
— Ты? Приехал? – обрадовалась Алла, и они по-дружески обнялись.
— Да, не приехал, а вернулся, — поправил её Артур.
— Это как понимать? – переспросила Алла.
— А так и понимать, — вмешался дед, — что внук восстанавливается в училище! И наконец-то сделал правильный выбор профессии. Я всегда говорил, что в тебе зарыт талант. Его надо только достать из-под всей той шелухи и пустоцвета, который приносит легкомысленная молодость…
Артур с осени намеревался возобновить учёбу. Весь остаток лета он работал над своими картинами с азартом, увлечённо. Рядом трудилась и Аллочка. Она старательно училась уже у обоих талантливых художников. Артур не скрывал, что вдохновила его именно она, словно разбудила ото сна, и он, конечно же, влюбился.
— Красивая пара, — говорили про них студенты, видя, как Артур и Алла идут вместе домой, — и, пожалуй, самые талантливые…
Владимир Петрович уже не вернулся преподавать, но многие студенты просились к нему на консультации и уроки. Однако добрый художник говорил:
— Извините. У меня уже есть два студента. Постоянные…
Пройдут годы, лучшие выпускники училища Алла и Артур станут одной семьёй, прекрасными педагогами и будут так же передавать своё мастерство молодым. А дед Владимир будет показывать свои картины уже правнуку – Пете.
— Учись, Петруша. У нас это дело – семейное. Есть в кого…
Елена Шаламонова
