Осенний день выдался пасмурный. Серое небо, словно тщательно загрунтованный холст художника, не пропускало ни лучика солнца, было хмурым и равнодушным. Это не прибавляло настроения. Анатолий смотрел в окно и думал свои грустные мысли.
Затем он перевел взгляд на фотографию в черной деревянной рамке. Регина улыбалась ему своей до боли знакомой, загадочной улыбкой. Такой он запомнил ее на всю оставшуюся жизнь, ровно год назад расставшись с ней навсегда.
Сегодня была годовщина ее смерти, и Анатолий собирался на кладбище. Тщательно причесался, оделся потеплее, и отправился туда, где бывать не любил, но в то же время его туда тянуло.
Горечь потери смешивалась с надеждой, что Регина слышит его, а может быть даже и видит в этом самом месте.
По дороге купил букет осенних астр, розовых, сиреневых и белых, и поехал рейсовым автобусом, размышляя о бренности существования. Зачем он живет, для чего, для кого?
Дочь далеко, на Дальнем Востоке, замужем за моряком. Сюда глаз не кажет. Внук растет тоже без его участия. Все эти скайпы и вотсапы только тоску нагоняют, разговариваешь, как с телевизором.
И если Наталья научилась делать вид, что ей все интересно, что с ним происходит, то внук норовит поскорее отстреляться, оттараторить, что у него все «зашибись» и с радостным возгласом «Пока, дедуль!» умчаться в свою жизнь, до которой ему, Анатолию, тоже никак не достучаться.
Сегодня вечером они, конечно же, будут звонить, поминать Регину. Наталья всплакнет, а внук скажет: «Держись, дед. Мы с тобой!» Разве это жизнь? Зачем она ему, такая? Работа опостылела, но на пенсию Анатолию тоже не хотелось. Чем он будет заниматься? Огорода у него нет, хобби тоже.
Дожил до преклонных лет, и ни в чем не преуспел. Всех растерял, остался один, как перст.
Автобус наконец остановился у кладбищенских ворот. Шел мелкий противный дождь, пришлось поднять воротник. До могилки Регины добрался с трудом, скользя на глиняной дорожке. А вот и она, милая, родная… Вернее, ее портрет, конечно. Такой же, как дома. Улыбка, лучистые глаза.
Слез не было, все уже выплакал. Присел на деревянную скамеечку, которую сам сколотил, и повел свой душевный разговор опять же в надежде, что она слышит его как-нибудь. Ну как люди в коме, воспринимают речь близких.
Астры украсили холмик, а венки выцвели за лето. Зиму провесят, а потом надо будет их выбросить.
Его слова и эти мысли бередили душу. Год он без нее, а как будто целую вечность. Анатолий просидел на скамеечке больше часа, дождь припустил, пора уходить в свое глухое одиночество.
Как страшно, когда тебя никто нигде не ждет. Ну разве что дочка с внуком с другого конца земли позвонят сегодня. Вот и все радости.
Анатолий добрался до города и вышел на две остановки раньше. Решил пройтись. Дождь поутих, небо сжалилось над ним, а неяркий солнечный луч прорвал глухую серую завесу и блеснул на мокром бетонном покрытии моста через реку, по которому он шагал, все еще погруженный в свои невеселые думы.
Она стояла у самой ограды моста, крепко вцепившись в нее руками. Тоненькая хрупкая девчушка в темном плаще. Что она тут вообще делает? Анатолий пригляделся получше: худенькие плечики содрогаются, да и все тело дрожит мелкой дрожью.
Анатолий подошел сзади как раз в тот момент, когда девчушка стала неожиданно подтягиваться на руках, и он испугался, угадав ее замысел.
Не долго думая, он взял девчушку за плечи, а она вздрогнула всем телом и попыталась вырваться от него с криком «Не трогайте меня!»
Но он оттащил ее от ограды, крепко держа сзади за руки. Она перестала сопротивляться, поняв, что силы не равны. Но рыдала так, что Анатолий не на шутку испугался. Ему удалось вывести ее с моста, завести в какую-то забегаловку, усадить за стол и заказать горячего чая.
— А теперь успокойся и расскажи, что случилось? – требовательно и сердито проговорил он.
Девчушка, молоденькая совсем, смотрела на него огромными серыми глазами и продолжала всхлипывать. Но выпив чашку чаю с какой-то плюшкой немного успокоилась и заговорила.
Жизнь не имеет смысла, у нее никого нет, из детдома вышла, работает на швейной фабрике, живет в фабричном общежитии.
— Так, и что? Это повод для счета с жизнью, которая еще и не началась толком? – снова сердито спросил Анатолий.
Но оказалось, что нет. Причина в другом. Ее обманул мужчина, бросил, уехал куда-то, куда, даже не сказал. У нее будет от него ребенок, и их ждет позор, нищета, бездомная жизнь, так как из общежития ею выгонят.
Мужчина допивал вторую чашку чая, смотрел на нее, несчастную, во все глаза, и вдруг увидел рядом с ними Регину… Она как будто положила свои мягкие руки девчушке на плечи и произнесла:
— Нет таких страданий, каких не может вынести человек, дочка. А у тебя и не страдания вовсе, а радость, ребеночка ждешь. Хочешь, мы поможем тебе?
Эти слова жены так отчетливо прозвучали в его мозгу, что он даже потряс головой, прикрыв глаза. Видение конечно же исчезло. Но зато сам Анатолий принял единственно верное решение.
— Ну вот что. Выкинь дурные мысли из головы. Я живу один в трехкомнатной квартире. Хочешь, заберу тебя к себе. Комнату выделю. Ребенка родишь, потом посмотрим, что дальше делать. Может и папаша к тому времени объявится.
— Так я же не смогу вам платить, дяденька, — сквозь слезы проговорила девчушка.
— Сможешь. Когда приготовишь чего, когда приберешься. Вот и вся плата. У врача была?
Так за разговорами они дошли до дома. Познакомились по дороге. Ее звали Наташа, ну прямо как дочку. Надо же! Совпадение.
Анатолий показал ей комнату, кухню, ванную. Сказал, что она может пойти отдохнуть, потом они поедят и поговорят обо всем подробно, обсудят детали. Девушка поблагодарила его и закрыла за собой дверь. Сердце сжалось в комок.
И тут раздался характерный звук, на его включенном ноутбуке замаячил скайп, значит Наташа с внуком хотят пообщаться. У них уже поздний вечер.
Сначала поговорили о мамочке, о его незабвенной Регине. Внук сказал «Дедуля, крепись. Вместе мы сила» и, послав воздушный поцелуй, испарился из виду. Разговор с Наташей продолжился, у них все хорошо, муж в море, осень, дожди.
— Ну а ты-то как, пап? – спросила дочь наконец, и он рассказал о «пополнении семейства».
— Хочу девчушку приютить. Без родни, беременная, того и гляди пропадет.
— Папа, ты с ума сошел?! – возмутилась Наташа. – Что значит, приютить? И прописать собираешься что ли? Она тебя облапошит, ты и не заметишь! Даже не вздумай! Какой ты у меня наивный, слов нет!
Анатолий пытался возразить, но дочь возмущалась так, что ему и слова было не вставить. Он закрыл дверь в комнату, чтобы девчушка не услышала, и наконец рассердился:
— Прекрати, Наталья! Откуда столько злости? Я что, ее в твой дом вселяю?
Но разговор не имел смысла, дочь продолжала возмущенным тоном убеждать его, что он совершает непростительную глупость, она напишет на фабрику, в ЖЭК, еще куда-то, чтобы его вразумили. Жаль, что сама приехать не сможет.
Анатолий отключился, даже не попрощавшись. Такой злобы, такого беспардонного поведения он от дочери не ожидал. Вышел в кухню, чтобы выпить воды, так как горло пересохло, и заметил, что дверь в комнату Наташи открыта, а ее самой нет. На кровати лежала записка:
«Спасибо вам. Вы очень добрый человек, но я вернусь в общагу. Не бойтесь, я не натворю ничего такого. Прощайте. Наташа»
Значит, она услышала этот ужасный разговор. Анатолий был зол на дочь. И зачем он ей это все рассказал? Просто хотелось поделиться, что решение принял с легкой руки Регины, которая привиделась ему в самый ответственный момент. Но до этого и не дошло. Наталья обрушилась на него, как лавина.
Спал он плохо в эту ночь. А с утра, отпросившись с работы, прямиком направился на швейную фабрику. Наташу разыскал через отдел кадров. Ее вызвали со смены, бледную, заплаканную.
И Анатолий сказал ей, что вопрос решен, она переезжает к нему. Девушка согласилась не сразу, но примерно через неделю уже стояла в дверях с маленьким чемоданчиком.
А по весне Анатолий стал «дедом». У Наташи родилась крохотная девочка Люсенька. Своего-то родного внука он таким не видел, тот родился вдали от него. А тут такая радость!
Жизнь снова засияла радужными красками, у него появилась семья, пусть не родная, пусть чужая, но такая близкая и душевная, что он аж помолодел лет на десять, чисто выбрит, подтянут. И жить захотелось.
Дочь Наташа звонила редко, разговоры были короткими и ни о чем, а внук как-то вклинился в разговор и произнес:
— Дед, квартиру не проворонь! Не забывай, что мы у тебя есть.
— Ну это как получится, — ответил Анатолий. – У меня теперь не только вы есть, но и Наташа с Люсей. Ты тоже об этом не забывай, внучок.
