— Пропали мои помидорчики! Ну что делать?
— В магазине купишь, как все! — улыбнулась Нина. — Что ты голосишь, Надя? Объясни толком.
— Да тебе не понять. Ты же не огородница, ни разу, — расстроилась Надя.
— Ладно тебе! Рассказывай! Может, пойму.
— Да нечего особо рассказывать. У меня в этом году были излишки рассады помидор. Просто посадила я много, думаю, вдруг не вся взойдёт. А она взошла. Вся. Вот и решила я часть отдать сестре. Мне и ставить-то некуда, ну ты знаешь. А она расти перестала. Замерла на месте, потом зачахла, потом засохла. Всё. Финита ля комедия. Нет у меня теперь помидоров. Есть перцы, цветочки разные, а помидоров нет. Ты же знаешь, что помидоры — это моё всё! Я огородник со стажем. Чтобы у меня, да зачахли?! Наоборот всегда прут, как на дрожжах. Именно помидоры. И теплица у меня теперь большая, а что в неё сажать?!
— Погоди, погоди… А у неё? У сестры? Растут?
— Растут. Ещё как! И всё с ними хорошо. Пышные, крепкие: она мне фото присылала, хвалилась, что так рассада взялась. А я свою, и поливала, и удобряла, и переставляла, и поближе к солнцу, и подальше. А она засохла. Придётся покупать. А я так ни разу не делала. Всегда своя рассада. Вдруг и покупная зачахнет? Обидно!
— Да уж, обидно, — подала голос Валерия Петровна, самая пожилая из сотрудниц. — У меня так с гладиолусами было. По доброте душевной, поделилась с соседкой (мы тогда в частном доме жили) несколькими луковицами и всё. У неё растут, а у меня дорастают до 20 сантиметров и сохнут. Хоть линейку приставляй — ровно 20 сантиметров! Сохли, дохли, надоело мне это, и перестала сажать. А я их так люблю! И что вы думаете? Потом мы переехали оттуда, долго жили в городе, в квартире, а потом дачу купили, там я и решилась посадить свои гладиолусики, на новом месте, и ничего! Растут! Вот так. «Забрала» сестричка твои помидоры.
— Да ну… Мы с ней дружим. И не завидуем друг другу. С чего бы ей мне вредить? — сказала Надя.
— Да она, может, и не умышленно. Просто есть всякие премудрости на этот счёт. Например, бабушка меня учила, что, отдавая цветок комнатный нужно, чтобы принимающий вас отблагодарил. Чисто символически: монеткой, — вспомнила Нина. — И сказать: «Чтобы у вас водилось, а у меня не переводилось».
— Правильно, — одобрила Валерия Петровна, — А ещё мне потом мудрые люди говорили, что выкапывать и отдавать растения с огорода должна именно хозяйка или хозяин, а не берущий. Только так. Но тогда я этого не знала, молодая была и наивная. «Бери, говорю, любой, какой глянется, копай! Вот она и взяла. Да и тут случай был. Соседка, вон, лимоны выращивала на подоконнике. Уж как они у неё плодоносили! Тоже отдала один знакомому и всё. Перестали даже расти, не то, что плодоносить…
— Лимоны, помидоры… Это всё ерунда, девочки. У меня покруче было, — вступила в разговор молчаливая сотрудница Валя, которая обычно только слушает и ничего не говорит. — Давно это было. Дружила я с одной девочкой с нашего двора. Сильно дружила, просто «не разлей вода» были, как сёстры. Мы обе одинаково симпатичные, нельзя сказать, что кто-то был более красив, однако все парни ко мне знакомиться подходили, а не к ней. И туда зовут и сюда, я прямо отбоя от кавалеров не знала. Молодая была, в техникуме училась. Только и, знай себе, гуляла, в кино, на танцы! Серьёзности не было. В любви мне сколько парней признавалось, так я отшучивалась, да отнекивалась. А подружка моя, совсем одна ходила. Никто её никуда не звал. Как-то поссорились мы с ней на эту тему. Сильно поругались. И на следующий день прямо всё переменилось! Все к ней, а я — побоку. И что я только не делала: одевалась, красилась, волосы стригла, красила, вот никакого внимания, как отрезало… Подруга та замуж вышла. Трое детей у неё. Общаемся постольку-поскольку. С праздниками поздравляем друг друга, вижу, что всё хорошо у неё. А у меня…
Валя отвернулась к окну, пытаясь скрыть слёзы. Повисла неловкая пауза. Все знали, что Валя в свои пятьдесят лет хлебнула лиха. Замуж так и не вышла. Мама у неё болела долго, Валя за ней ухаживала, потом, когда мамы не стало, сама чуть не слегла, здоровье потеряла. Потом кое-как выкарабкалась, теперь жизнь её размеренная и вроде спокойная, но она одинока. Хотя и не выглядит на свои пятьдесят: лицо красивое, черты правильные, стройная: когда-то всерьёз занималась художественной гимнастикой. Но вот личная жизнь как-то не складывается у неё.
— Девочки, — подала голос Надя, — Заболтались мы, обед начался. Давайте вместе чаю попьём! Я за тортом сгоняю. Всё это ерунда. Надо просто переждать. Это чёрная полоса. И она пройдёт. Не верю я в эти сглазы. А помидоры ещё не поздно новые посадить. Они же у меня всегда прут — девать некуда. И ещё будут! И ссориться с сестрой на эту тему я не буду. Вот ещё, глупости!
— Да. Если в это всё верить, с ума можно сойти! Тут кошка чёрная пробежала, тут бабка посмотрела не так. Вдруг сглазила? Нельзя же от всех ожидать плохое! Как жить тогда? — улыбнулась Нина.
— А ты, Валечка, разве одинока? У тебя же Диночка твоя, кормилица! И круговерть постоянная с ней. Нечего эту историю вспоминать с подругой! Какие твои годы! Будет у тебя ещё всё! — ободряюще улыбнулась Валерия Петровна и приобняла Валю за плечи.
Дина — это Валина породистая собака, мопс. Валя профессионально занимается разведением щенков. И у Дины получаются очень хорошие щеночки, которых Валя успешно продаёт. Она состоит в кинологическом клубе, и, как у заводчика, у неё отличная репутация. За щенками в очередь записываются. Так что унывать ей, и правда, смысла нет. А подруга? Просто так сложилось. Это было так давно, что быльём поросло…
— Я читала, — важно подняла палец, Нина, — Что мы сами творцы своей судьбы. И если уж мне чего надо — я, лично, горы сверну, а достану. А если что не складывается, так значит, и не надо оно. Значит, для меня судьбой предназначено что-то получше. Вот так… Чайник вскипел, я режу торт! Садимся, девочки!
Жанна Шинелева
