Вот и наступил Новый год… Вера Васильевна сидела у окна, и вглядывалась вдаль, как будто пытаясь кого-то узнать среди прохожих, мелькающих на перекрестке. Она сидела так неподвижно уже долгое время и чему-то молча улыбалась.
— Вера Васильевна, — голос невестки вывел ее из безмятежного состояния, — дорогая Вера Васильевна, ну сколько можно? — атмосфера начала очень быстро накаляться — Вы опять залили жиром всю плиту. Сколько раз я могу повторять: не надо жарить пирожки, не на-до, и борщи не на-до варить! У нас вон, полный холодильник полуфабрикатов, кому надо, разогреют в микроволновке и сыты, ну Вам что, заняться нечем больше?
— Так, то полуфабрикаты, а это же все домашнее, свежее. Кирюша ведь взрослеет, ему хорошо питаться нужно, а в этих полуфабрикатах не известно, что намешено.
—Да ничего там не намешано, все сейчас так питаются и живы, время другое сейчас, нет у людей возможности у плиты проводить по полдня, а Вы только грязь разводите, мне лишняя забота, я теперь должна все дела бросить и плиту отмывать да посуду драить.
— Людочка, но я же помыла плиту и сковородку.
— Помыли? Это Вы называете, помыли? Идите сюда, посмотрите, — Люда нервно терла пальцем по плите, — вот жир, и вот, смотрите!
Вера Васильевна подошла поближе и, приподняв очки, пыталась разглядеть большую грязь, но ничего не увидела.
— Людочка, а может быть вам с Федором стоит поехать отдохнуть, давно ведь никуда не ездили, у тебя нервы просто разыгрались, я все понимаю, на работе в конце года такой завал был, потом суета новогодняя, вот ты и не пришла еще в себя. Пойди, отдохни, а я еще раз помою плиту, если ты считаешь, что она недостаточно чиста.
— Да нет уж, я сама помою, это Вы идите, отдохните и лучше больше не готовьте ничего, с голоду не пухнем, есть еда!
Вера Васильевна покорно отправилась в свою комнату, обреченно опустив голову.
В это время с улицы вернулся Кирилл.
— О, пирожки! Пирожки с картошкой, пирожки с капустой! Как же обожаю бабулю!
Он принялся уплетать пирожки, запивая компотом из сухофруктов, который тоже сварила бабушка.
— А что, блины в морозилке не устраивают? Там с мясом есть и с творогом как ты любишь, — поинтересовалась мать.
— Не-е, сами ешьте эти заморозки, свежее лучше и вкуснее.
Люда передернула плечами и, фыркнув, вышла из кухни. Она влетела в свою комнату, где муж сидел на полу и увлеченно читал. Люда выхватила из его рук книгу, захлопнула и бросила на кровать. Федор поднял на нее вопросительный взгляд.
— Надо что-то решать с твоей мамой. Так больше не может продолжаться! Она снова загадила всю плиту, вечно лезет со своими готовками, а мне потом отмывать, будто других дел у меня нет. Я уже забыла, когда последний раз компьютер включала, все, хватит с меня! Давай отправим ее в дом ветеранов, там ей будет не скучно, ее будут окружать ровесники, будет, куда направить свой потенциал, и мы спокойно поживем.
— Успокойся! Ты в своем уме? Это только тебе одной неспокойно живется. Мама сколько раз предлагала разменять квартиру, чтобы у нее была своя отдельная хотя бы комната в общежитии, но ты же не хочешь!
— Да! Квартиру менять я не хочу, нам и тут места мало.
— Но ты не забывай, что это ведь ее квартира! Им с отцом пахать и день, и ночь приходилось, чтобы эту квартиру заработать! Чтоб больше я от тебя подобного не слышал, а то сама в дом ветеранов поедешь!
Люда громко выдохнула, сжала кулаки и медленно расслабила ладони.
— Ну, хорошо, хорошо, с этим я переборщила, соглашусь. Но давай, хотя бы на месяц ее в санаторий отправим что ли, пусть отдохнет на свежем воздухе, пообщается с людьми, суставы подлечит, а? Ну не могу я терпеть ее выходки, можно мне хоть немного спокойно пожить?!
— А над этим я подумаю, — пообещал Федор и потянулся за книгой.
В это время, в такой же квартире, на другом конце города, Егор Петрович сидел у телевизора, слушая новости. Дочь ворвалась в зал и выхватив у него из рук пульт, начала нервно тыкать по кнопкам, но не получив желаемого результата, заговорила повышенным тоном:
— Папа, сколько можно? Когда, наконец, ты прекратишь смотреть этот телевизор? Ну, купили же тебе компьютер с наушниками, там что угодно можно посмотреть, иди уж в свою комнату, достал твой телек, никакого покоя нет, мне в ночную выходить, а я поспать не могу!
— Да разве же он громко говорит? — Егор Петрович недоуменно посмотрел на дочь.
— Да это у Анжелы обостренный слух, — вмешался Паша, муж дочери, — ей сегодня за напарницу выходить придется, которая с похмелья мается, вот и злится дочь Ваша.
— Давай, еще ты туда же, вечно я у вас дура, вы все умные вокруг!
— Не, ну правда, мам, совсем ведь тихо дед телек смотрит, а в твоей спальне и вовсе не слышно, ну чего ты взъелась, на самом деле, — вошла в зал внучка Яна.
Она обняла деда и склонилась к его уху:
— Дедуль, мы с Жекой в кино хотим пойти, одолжишь тысячу?
— А твой муж что, совсем не собирается работу искать?
— Да, собирается, дедуль, но сейчас же везде выходные. Друг ему уже пообещал в автосервисе собеседование организовать после праздников, ну ты же знаешь, почему он из супермаркета ушел, не просто так.
— Да, ладно, ладно, иди, возьми, знаешь где.
Яна чмокнула деда в щеку и побежала, радостно крикнув:
— Жека, собирайся, мы идем в кино!
В это время зазвонил домашний телефон. Звонил давний приятель Егора Петровича.
— Егор, приветствую! Как жизнь молодая?
— Как всегда, лучше всех! — бодро заявил Егор Петрович.
— Послушай, дорогой, выручай. Мне от прежнего места работы путевку в санаторий подарили на предъявителя, а я не могу никак поехать, дочь младшая попросила с внуком посидеть недельку, они сейчас в суете, квартиру покупают. В общем, через пару дней надо ехать, а я никак.
Егор Петрович ненадолго задумался:
— А почему бы нет? Вези свою путевку!
— Вот спасибо, выручил, дружище! Ну, через часик подскочу.
— Ну, вот мы и приехали! — радостно сообщил Федор, поворачивая к воротам, с ярко сверкающими буквами наверху «ЗИМНЯЯ СКАЗКА».
Вера Васильевна вышла из машины и с восхищением смотрела по сторонам. В центре двора стояла высокая ель, украшенная большими разноцветными шарами, бусами и переливающими разными цветами гирляндами. Само здание светилось огоньками серебряного занавеса, а вдоль тропинки, ведущей к входу, возвышались столбы с круглыми фонарями, излучающими белый свет. Несмотря на то, что уже наступил вечер, и за воротами совсем стемнело, здесь было достаточно света, создающего атмосферу радости и продолжения праздника.
— Боже мой, какая красота, действительно, словно в сказку попали, — Вера Васильевна заметно повеселела.
— Ну вот, видишь, а ты ехать не хотела. Немного отдохнешь, здоровье поправишь, да и Людка успокоится немного, а там и заживем опять как раньше… — Фёдор выглядел очень довольным.
— Думаю, как раньше уже не будет, — снова взгрустнула Вера Васильевна, — пока отец был жив, все было по-другому, а теперь все не так… Как будто надломилось что-то.
— Ну ладно, не грусти, — передавая сумку с вещами, попытался успокоить ее сын, — ну я побегу, — он чмокнул мать в щеку и, развернувшись, побежал к машине.
Вера Васильевна прошла к стойке в центре холла, подала документы. Приветливая девушка любезно проводила ее до комнаты.
— Вот, пожалуйста, проходите, — она включила свет, — комната рассчитана на двух постояльцев, но женщина, которая должна была проживать вместе с вами, почему-то не смогла приехать, так что, будет у Вас личная комната, наслаждайтесь покоем и тишиной!
Вера Васильевна не знала, радоваться ей или горевать, ведь одиночество и так уже порядком надоело. С сыном общались очень редко, с невесткой отношения изначально не заладились, только внук иногда проводил с ней время, но и он часто уезжал на разные соревнования, сборы, олимпиады.
Она посмотрела в окно, где все сверкало и блестело, крупные ажурные снежинки медленно кружились в хороводе, и снова легкая улыбка коснулась ее губ. Она разложила вещи и вышла в коридор, прошла до конца и увидела лестницу, ведущую вниз.
— А Вы спуститесь вниз, там зимний сад и кафе, — предложила с добродушной улыбкой женщина в синем халате, что протирала перила.
— Спасибо, — робко спускаясь по широким ступенькам, ответила Вера Васильевна.
Справа был вход в зимний сад, а слева в кафе. Вера Васильевна вошла в сад, где росли довольно необычные растения, работали фонтаны, вдоль аллеек стояли красивые скамейки, сидя на которых можно было бесконечно любоваться этой чарующей зеленой красотой. Вера Васильевна медленно прошлась по аллее среди стройных пальм и кипарисов и вернулась обратно.
Она решила, что сможет проводить здесь время с удовольствием, а пока, не мешало бы немного подкрепиться, и она отправилась в кафе, где атмосфера была не менее приятна. Играла легкая тихая мелодия, стены были украшены переливающимися огнями праздничных занавесов, а над барной стойкой красовались сияющие крупные снежинки. Вся атмосфера этого санатория соответствовала его названию, и женщину это не могло не радовать.
Это была самая настоящая зимняя сказка и впервые за долгое время она ощутила настоящий душевный покой и желание жить, несмотря ни на что. Вера Васильевна прошла к столику, стоящему неподалеку от экрана телевизора, занимающего полстены и присела, заказав чашечку кофе, омлет и бутерброд с ветчиной. По телевизору крутили слайд с отрывками из новогодних фильмов. В ожидании своего заказа, Вера Васильевна вспомнила о доме и глаза ее затуманились от слез. Как бы ни было здесь уютно и красиво, очень хотелось домой, в родные стены, но участившиеся в последнее время ссоры с невесткой не давали покоя, и домой возвращаться сразу же перехотелось. Эти смутные терзания настолько ее взволновали, что слеза невольно покатилась по щеке.
Сидящий за соседним столиком Егор Петрович с самого начала наблюдал за вошедшей в кафе женщиной и, заметив, что ее что-то расстроило, не задумываясь, подошел и попросил разрешения присесть рядом. Она не возражала.
Мужчина галантно представился, и сразу после знакомства поспешил поинтересоваться:
— Верочка, почему же Вы плачете? У Вас что-то случилось?
— Да, не сказать, что что-то случилось сиюминутно, так, вспомнила неприятные события…
— А Вы поделитесь, легче станет, — ненавязчиво предложил Егор Петрович.
Вера Васильевна утерла слезу и не замедлила с ответом:
— Пока муж был жив, наш дом был полная чаша, но восемь лет назад его не стало и все как будто под откос пошло. С невесткой отношения не ладятся, она всё норовит по-своему переделать — все традиции, устои. Нет, я не хочу сказать, что Людочка плохой человек, она очень ответственная, добрая, но, видимо работа тяжелая, до поздна приходится в офисе пропадать, вот и злится на всех, я ее понимаю…
Вера Васильевна ненадолго задумалась, затем продолжила:
— С сыном тоже отношения похолодели. Раньше он был более внимательным, а теперь даже поговорить не удается. Работа и книги, больше ничего ему не интересно. Единственный человек в семье, с которым мне легко и просто — внук, Кирюшка. Но он дома редко бывает, спортсмен, часто уезжает, — Вера Васильевна слегка смутилась, и снова слеза блеснула у края глаз.
— Не стоит волноваться, такова уж жизнь. Наверное, у многих так и складываются взаимоотношения поколений. Когда-то мы чего-то детям не додали, а теперь они не могут дать нам должного внимания, и стоит иметь много мудрости и терпения, чтобы все это пережить, — Егор Петрович взглянул на Веру Васильевну грустным взглядом и продолжил, — у меня ведь тоже схожая судьба. Жена погибла, когда дочь училась в старших классах. Я старался дать ей все, но приходилось очень много работать, и видимо, не дал самого главного, потому вот теперь она пытается меня как будто в чем-то обвинить, почему-то я ее раздражаю в последнее время. Не знаю, может быть, и впрямь старею и уже не замечаю, что делаю что-то не так. Может быть… Поэтому я не обижаюсь на нее…
—Вы, безусловно, правы, обижаться на детей было бы неправильно, мы, наверное, действительно, не все уже можем понять. В современном мире все так стремительно меняется, жизнь усложняется с годами, им труднее, чем нам, это факт. У нас все было просто и понятно, а сейчас многое зависит в этой жизни от самих людей. Работать приходится много, а платят за это, мягко говоря, недостойно, вот она и раздражительность, и обиды… Я стараюсь поддержать Людмилу, помочь ей, но она отказывается от поддержки, что уж тут поделать.
— Да, сложная штука наша жизнь, но ведь, если задуматься, то мы можем сделать ее гораздо проще, если сами этого захотим, ведь важно всего лишь чего-то захотеть и оно начинает сбываться.
— Да, и здесь я с Вами соглашусь. Когда есть мир в душе и покой на сердце, любые желания могут исполниться, пусть не сразу, пусть понадобится время, но они воплощаются в жизнь. И знаете, Егор, я заметила одну простую вещь — в современных людях стало мало душевной теплоты, все заняты погоней за материальным и совсем перестали заботиться о духовном…
В компании приятного собеседника от грусти не осталось и следа. Вера Васильевна даже внешне будто бы преобразилась.
— Верно Вы заметили!, — поддержал Егор Петрович.
Так они долго беседовали и вся горечь недавней тоски ушла в неведомую даль, не оставив о себе даже капли воспоминаний.
Теперь Егор Петрович и Вера Васильевна проводили вместе все вечера. Они пили кофе, мило беседовали, рассказывали друг другу забавные истории из своей жизни, задорно смеялись, как в юности.
Месяц пролетел как один день. Вера Васильевна и Егор Петрович, по обыкновению, встретились вечером в кафе.
— А давайте-ка, дорогая Верочка, сегодня вместо кофе закажем вино? — предложил Егор Петрович.
— А давайте! — и секунды не колеблясь, согласилась Вера Васильевна.
Пока ждали заказ, Вера Васильевна немного загрустила:
— Вот и пролетел месяц, оглянуться не успели, а как не хочется отсюда уезжать, ведь я на самом деле, словно в сказке побывала…
— Верочка, ну не грустите… Да, кстати, а не пора ли нам перейти на «ты»?
— Думаю, уже можно, — Вера Васильевна засмеялась.
Когда стол был накрыт, вино разлито, Егор Петрович взял бокал, поднялся со стула, и загадочно взглянув на Веру Васильевну, заговорил:
— Верочка, я никогда бы раньше не сказал тебе этого так скоро, я бы еще долгое время ухаживал за тобой, дарил цветы и приглашал бы на свиданья, но мы уже не в том возрасте, когда нужно приглядываться долго – твой ли рядом человек. Я думаю, ты как и я, смогла уже понять, что нам комфортно вместе, спокойно, тепло… Так давай, будем счастливы вдвоем! Давай начнем жизнь с нуля и уедем отсюда вместе? У меня есть прекрасный загородный дом, там мы создадим свою сказку. Ты согласна? Только не отвечай сразу отказом, подумай, — Егор Петрович улыбнулся, — минуток пять…
— А я и думать не стану, Егор, и хотя предложение для меня весьма неожиданное, я бы даже в самых смелых мечтах не смогла такого представить, — Вера Васильевна поднялась со стула, — я, не задумываясь, отвечу: ДА! У нас ведь действительно, не так уж много времени, чтобы тратить его на пустяки.
Было решено отправиться следующим утром из санатория сразу в загородный дом Егора Петровича.
Утром Вера Васильевна проснулась счастливой, как в юности. Она подошла к окну, отодвинула штору и долго любовалась открывшейся красотой, когда раздался стук в дверь.
— Открыто, — Вера Васильевна повернулась к двери.
Это был Егор Петрович с букетом белых роз:
— Доброе утро, дорогая, это букет для тебя! А ты еще не собрала даже вещи?
Вера Васильевна с улыбкой приняла цветы:
— Спасибо, Егор, да я мигом, мне и собирать то особо нечего.
— Ну что ж, тогда я пойду прогревать автомобиль, он на парковке, а потом вернусь за твоими вещами.
Вера Васильевна складывала вещи в чемодан, весело мурлыча какую-то мелодию. Когда вещи были собраны, пришел Егор Петрович. Он взял чемодан, и пропустил Веру Васильевну вперед.
На выходе из ворот Вера Васильевна встретила сына. Он направлялся к ней.
— Привет! Уже готова? А я за тобой. А как ты узнала, что я уже подъехал, — удивился Федор.
— А я не знала вообще, что приедешь, ты ведь за месяц ни разу не навестил, и не позвонил даже. И… Я домой не собиралась.
Вера Васильевна взяла под руку подошедшего Егора Петровича:
— Я замуж выхожу! Вот мой избранник! — гордо сообщила она сыну.
Федор растерянно посмотрел на мать, потом поднял взгляд на Егора Петровича:
— Не, ну ты точно с ума сошла! Недаром Людка говорила, что тебя в дурдом отправить надо, а не в санаторий.
— Что ты себе позволяешь, — громко, но сдержанно обратился Егор Петрович к Федору. Затем слегка приобнял Веру за плечо и наклонившись к ней, сказал:
— Верочка, пройди, пожалуйста, в машину.
Озираясь, Вера Васильевна подошла к машине Егора Петровича и робко открыв дверцу, присела на сидение рядом с водительским.
— Никогда не смей так разговаривать с матерью, никогда не повышай на нее голос, теперь за нее есть кому заступиться, — Егор Петрович строго взглянул на Федора и, раз вернувшись, пошел к машине.
Федор долгое время стоял в недоумении, затем принялся звонить своей жене. Услышав столь неожиданную новость, Люда тут же начала строить предположения:
— Да это никак альфонс какой-то, наверняка женится на ней, потом заставит и квартирку на него переписать. Федя, надо что-то срочно делать. Зайди там сразу к своему Кириллычу, или звони ему, узнай адрес этого проходимца, будем искать, а то, как бы нам без жилья не остаться.
— Ну, внешне он не сказать, что похож на афериста, подтянутый, для своих лет весьма неплохо сохранился, одет хорошо, и автомобиль не из дешевых. Видать, по молодости был не последним человеком.
— А аферисты, по-твоему, как-то иначе выглядеть должны? У одной машину оттяпал, у другой квартиру, третья приодела, так оно обычно и бывает, ты давай иллюзии не строй, проблема на лицо и ее решать надо срочно, пока поздно не стало.
До дома Егора Петровича ехали около часа. И вот, взору открылась неописуемая картина. Дорога проходила вдоль лохматых елей, развесивших свои мощные лапы до самой обочины. И засыпанные свежим снегом, искрящимся в холодных лучах зимнего солнца, они казались еще более сказочными и волшебными.
Вера Васильевна не могла скрыть своего восхищения:
— Егор, останови, пожалуйста, машину, я хочу полюбоваться этой красотой.
Мужчина немного свернул к обочине и заглушил мотор. Они вышли на улицу, вдохнув полной грудью морозного свежего воздуха.
— Ты теперь всегда сможешь любоваться этой красотой, Верочка, мы почти приехали, дом совсем рядом, будем в этом лесу гулять, а летом я тебе та-а-а-кие места покажу… Грибы, ягоды, лесное озеро, не сомневаюсь, что тебе понравится.
— А мне уже все нравится, Егор! Большое тебе спасибо!
— Тебе спасибо, что не отвергла моего предложения, а я признаюсь, очень этого боялся.
Вера Васильевна уткнулась в грудь Егора Петровича, затем подняла на него сияющий от счастья взгляд:
— Ну что, поедем домой?
— Поехали!
Усадьба была огорожена мощным забором из массива дуба, за которым возвышались лохматые ели, точно такие, что росли вдоль дороги. Хозяин отворил резные ворота, взял лопату и принялся расчищать тропинку. Затем проводил Веру Васильевну в дом:
— Чувствуй себя полноценной хозяйкой, теперь это наш общий дом, — а сам продолжил убирать снег со двора.
Вера Васильевна прошлась по комнатам. Всюду был уют и порядок. Все вещи стояли на своих местах. Каминный зал был все еще украшен по-новогоднему. Стояла нарядная елка, видимо, здесь праздновали Новый год. Женщина поднялась на второй этаж, разложила в спальне вещи, и спустившись вниз, прошла на кухню.
Из тех продуктов, что были найдены в шкафу, Вера Васильевна на скорую руку напекла блинов, сварила вкусный кисель.
— Ммм, так вкусно в этом доме не пахло, не помню уже, сколько лет, — Егор Петрович не мог скрыть своего восторга, — Верочка, ты меня сразила наповал! Сто лет блинов уже не ел, — он нежно поцеловал Веру Васильевну, — бегу мыть руки и за стол!
За столом они весело разговаривали, шутили, смеялись.
— Ну что ж, спасибо за обед, посуду сам помою, — Егор Петрович галантно отодвинул стул Веры Васильевны, помог ей встать и снова нежно поцеловал. Затем положил руки ей на плечи, — а ты отдохни. Хочешь, включи телевизор, а хочешь, можешь пройти в библиотеку, там очень много книг, или, приляг на диван. В общем, здесь ты можешь делать все, что захочешь. А ближе к вечеру поедем в супермаркет и купим все, что нужно для того, чтобы готовить полноценные обеды.
— Хорошо! Я пойду, приму душ.
— Отлично! — Егор Петрович принялся убирать со стола.
Федор с трудом нашел в телефонной книжке номер директора санатория, дозвонился сразу:
— Илья Кириллыч, дорогой, да, да, я. Спасибо за мать, что быстро с путевочкой помог. У меня к тебе еще одна просьбочка будет, уж не откажи в любезности. Мать моя в санатории твоем с каким-то хмырем познакомилась, замуж собралась, — ехидно хихикнув, Федор продолжил, — так вот адрес бы его узнать, а то ведь мать то с ним уехала, а где искать теперь, не знаем даже — Федор говорил сбивчиво, придерживая телефон трясущейся рукой. С одной стороны, он был бы рад, если бы мать действительно стала счастливой, с другой — боялся свою жену, ведь не достань он этот адрес, она его в покое не оставит…
— Ну почему же сразу с хмырем, — возразил директор санатория, — у нас хмырей не бывает в принципе. Это бывший полковник в отставке. Очень уважаемый человек в своих кругах, да и сейчас общественную деятельность ведет, так что маме твоей, честно скажем, повезло. Замечал я, как они любезно общались в зимнем саду, глаза сверкали у обоих, так что переживать тебе, Федя, и не о чем.
Федор замешкался, покашлял, он был уж очень удивлен такой реакцией приятеля.
— Ну, не знаю, какую он там деятельность ведет и кто его уважает, а это все же мать моя, и я обязан ее найти и вразумить, ну сам подумай, в таком возрасте любовь-морковь… Найди адресок, Кириллыч, я в долгу не останусь, знаешь же.
— Да найду, найду, по старой дружбе, а вот про возраст ты напрасно, если людям вместе хорошо, то возраст тут совсем никакой роли не играет. Здесь у нас такие случаи не редкость, люди находят друг друга, что уж в этом плохого? Ладно, до связи, вечерком вышлю адрес.
— Спасибо, дорогой, уважил, в долгу не останусь! — с неподдельной гордостью повторил Федор.
Вечером он получил сообщение с обещанным адресом, по которому они немедленно отправились с Людмилой.
Дверь открыла Анжела:
— Здравствуйте, — начала Людмила, — а Егор Петрович здесь проживает?
— Да-а, а вы кто, — немного испугавшись, спросила Анжела. В голове промелькнули самые бредовые мысли: «может что-то случилось», «может, отец что-то натворил», «а может, это внебрачная дочь…»
— Мы… — Людмила помолчала, — я думаю, говорить на пороге о таких вещах не очень удобно, позволите пройти?
«Ну, точно, никак дочь внебрачная объявилась», — вновь подумала Анжела, находясь под влиянием недавно просмотренного сериала.
— Ну что ж, пройдите, — начала она вести себя увереннее, готовая дать отпор свалившейся как снег на голову, «родственнице».
Непрошенных гостей проводила в зал, чай предлагать не стала, но мужа присоединяться к беседе пригласила.
— Итак, чем можем быть полезны? Для чего вы ищите МОЕГО отца? — акцентировав на последние слова поинтересовалась Анжела.
— Понимаете, тут такое дело, — бессвязно попытался объяснить Федор, но Люда его тут же перебила.
— Дело тут собственно, в том, что ВАШ отец похитил НАШУ мать!
От такого поворота событий мысли Анжелы стали нервно путаться, жужжать наперебой что-то бессвязное, она медленно приподнялась и тут же резко плюхнулась обратно в кресло.
— То есть… Как… По-хи-и-тил? — Анжела сначала испугалась, но вовремя одумалась, — да вы что себе позволяете? Мой отец… Он мухи… никогда!
— Это, Людочка слегка преувеличила, — попытался сгладить ситуацию Федор, — мама сама, добровольно поехала с ним… Хм… В общем… Дело такое… Жениться они решили, вместе жить, понимаете!
Анжела вскочила с кресла и начала ходить туда-сюда по комнате.
— Во дает тесть! — восторженно произнес Паша. Остальные пристально уставились на него.
С прогулки вернулись Яна с Жекой.
— О, у нас гости! — раздеваясь на ходу, Яна вошла в зал, — Здравствуйте!
— Добрый вечер, — еле слышно произнесла Людмила, а Федор лишь слегка кивнул.
— А что случилось, на вас лица нет, и кто это, мам?
— Эти люди, дочь, принесли нам страшное известие о твоем любимом дедуле!
— Что с дедом? — Яна сильно заволновалась.
— Успокойся, дочь, мама как всегда, приукрасила. Дед женился! — гордо сообщил отец.
— Ого! Так это ж здорово! — Яна захлопала в ладоши, но поддержки не нашла.
— Жека, — позвала она мужа, — дед женился, прикинь!
— Круто, — Жека потряс ее ладонь, — рад за Егора Петровича, он заслуживает счастья!
— И эти туда же, — возмутилась Анжела, — вы что, совсем не понимаете, что рассудком тронулись они оба. Какая женитьба в таком возрасте?
— В каком таком, мамуль, ну ты чего, дед у нас в меру молод! — Яна сказала это с гордостью, потому что очень любила деда и никогда не считала его стариком.
— Ну, нет, это уже перебор! Нужно немедленно ехать к ним. Паша, собираемся! — Вы на машине? — обратилась она к Людмиле.
— Да!
— Тогда, поедем на вашей, чтоб нам до гаража не бежать. Сейчас, переоденусь и вперед!
Егор Петрович и Вера Васильевна только что вернулись из супермаркета. Новоиспеченная хозяйка раскладывала все покупки по местам, а ее жених разделывал рыбу.
Окно засветилось фарами подъехавшей к воротам машины. Калитка отворилась, и во двор вошли люди. Егор Петрович отошел от окна и, вытирая на ходу руки, поспешил включить во дворе свет. Это были их дети. Вера Васильевна испуганно посмотрела на Егора.
— Ничего не бойся, слышишь, ничего! Пока я буду рядом, тебя никто никогда не посмеет обидеть! — мужчина произнес это уверенно и четко, затем нежно обнял ее и так они встретили нежданных гостей.
— Нет, ну вы полюбуйтесь на них, это ж надо! Папа, ты случайно, головой не ударялся в санатории?
— Анжела… — одернул ее супруг.
— А что Анжела? Отец тихо сходит с ума, а я молчать должна?
Егор Петрович заговорил спокойно, но строго, подавляя всякую эмоцию:
— Послушай, дочь! После смерти матери я всю жизнь посвятил тебе. Я старался делать все, чтобы ты не была обделена заботой, возможно, мне не удалось сделать это в полной мере, но я старался изо всех своих сил. Ты вышла замуж, я помог вам воспитать Яну, и она уже замужем. И теперь, я имею полное право устроить и свою личную жизнь. То, что ты называешь безумием, я бы назвал поздней любовью. Ведь любовь, это штука такая, она приходит, и не спрашивает возраст. Она просто приходит. Ты ее не ищешь, не зовешь, она сама находит тебя. И ведь для нее совсем не важно, что скажут об этом другие, она просто дарит двум людям счастье, помогает скрасить дни друг друга и утепляет сердца.
Все присутствующие слушали его с большим вниманием. Но Анжела не собиралась сдаваться.
— Да что вы слушаете это бред, какая любовь, ты о чем. Пап, очнись, нет никакой любви, все это сказки для слабоумных. Это помутнение, которое ненадолго приходит, а потом, о-о-п, уже поздно что-то менять, ты в капкане. И деваться некуда, и любовь ваша у-у-ушла…— Анжела сильно нервничала, голос ее слегка дрожал, но говорила она громко и настойчиво.
Как только Анжела замолчала ненадолго, Вера Васильевна вступила в разговор:
— А я считаю, что любовь важно суметь сохранить. Поддерживать огонек в очаге, вместе сохранять тепло и искренность, вместе идти рука об руку, быть единым целым, чувствовать друг друга всей душой, не отдаляться за суетой обыденных дел. А теряется любовь, когда проходит трепетность чувств, когда дела, работа, друзья увлекают человека настолько, что он уже не чувствует того родства души, которое было вначале. Любовь заканчивается, когда теряется искра, которую так сложно снова возжечь. Для того, чтобы любовь пылала в сердцах, не угасая, может потребоваться немало сил, причем, общих усилий, а иначе да, любовь угаснет и останется лишь боль несбывшихся надежд.
— Вера Васильевна, — ну вот чего-чего, а такого романтизма я от Вас никогда не ожидала. Может быть, у вас просто возрастные изменения происходят, вот и мерещится всякое, — возмутилась Людмила.
Но тут снова заговорил Егор Петрович:
— Ну, вот что, детки наши дорогие, раз разговор не заладился изначально, ничего хорошего и дальше не жди, поэтому не стоит продолжать с таким настроем. Мы с Верой Васильевной решение приняли, нравится оно вам или нет. Узаконить отношения Вера отказалась, будем жить, как у вас модно говорить, гражданским браком, но вот торжество непременно устроим. Через неделю. Все приглашены! А сейчас, просим всех разойтись и подумать. Примите наше решение, милости просим, нет — значит, живите с миром! Мы все поймем.
— Да никогда ноги моей здесь не будет! Торжество они затеяли, я вам устрою торжество, — не унималась Анжела, а Павел старался поскорее вывести ее на улицу, придерживая за локоть.
— Действительно, — поддержала Людмила, — ишь, чего удумали! Федор, нужно обязательно придумать что-то, чтобы вернуть твою мать домой. Это ж стыд какой! Дожили…
Дети покинули дом, сговорившись, во что бы то ни стало, расстроить родителям торжество, а влюбленные улыбнулись друг другу и продолжили заниматься своими делами.
На следующий день приехала Яна с супругом.
— Дедуля, я тебе поздравляю, искренне, от всей души, какой же ты у меня! Молодец!
Жека тоже поздравил Егора Петровича, протянув ему руку.
— Дедуль, Жека теперь работает в автосервисе. На выходные вот к вам решили приехать.
— Ну и молодцы, что так решили, сейчас будем чай пить, Вера Васильевна такие вкусные пироги напекла, м-м-м, пальчики оближите!
Вера Васильевна спустилась со второго этажа. После приятного знакомства приступили к чаепитию.
— Пирожки действительно, ну очень вкусные, — уплетая выпечку, заметил Жека.
— Ага! Вера Васильевна, рецептом поделитесь? Тоже буду пробовать кухарить, — попросила Яна.
— Конечно, Яночка, непременно, научу всему, что сама умею. Приезжайте к нам почаще!
Чаепитие затянулось надолго. Яна весело рассказывала о своих делах в институте, задавала разные вопросы Вере Васильевне, просила советов. Жека общался с Егором Петровичем на автомобильные темы. В общем, никому не было скучно.
Вечером раздался стук в дверь. Это был Кирилл. Вера Васильевна немного была удивлена, но очень обрадовалась.
— Кирюша мой вернулся с соревнований! Проходи, я тебя со всеми познакомлю.
— Да я только узнал такую новость, сразу к вам! Бабулечка, какая ты у меня красавица! Свежий воздух пошел тебе на пользу, смотри-ка, лет на двадцать помолодела.
— Соглашусь с Кириллом, Вера Васильевна очень молодо выглядит, — поддержала Яна.
Внуки провели в доме выходные и разъехались по домам. До торжественного вечера оставалось несколько дней. Подготовка шла полным ходом.
Егор Петрович заказал для своей избранницы кольцо, с гравировкой внутри: пусть жизнь будет сказкой.
И вот, наступил этот день. Яна приехала с утра, чтобы помочь Вере Васильевне по кухне. Когда все было готово, новобрачные отправились наряжаться. Вера Васильевна надела новое нарядное платье и туфли на каблуках, Яна помогла ей с прической. Когда спускалась по лестнице, Егор Петрович, уже успевший переодеться, расхаживал по каминному залу. Увидев свою невесту, он замер на месте, обвороженный ее новым образом. Он еще не видел ее такой красивой, нарядной, и настолько привлекательной. Он на мгновенье позавидовал сам себе и даже, в глубине души, немного возгордился.
— Дедуля, — вывела его из состояния неподвижности внучка, — приди в себя!
Егор Петрович, опомнившись, подал своей спутнице руку, помог спуститься вниз и проводил до дивана.
Гости потихоньку собирались. Это были друзья Веры Васильевны и Егора Петровича. Приехали Жека с Кириллом. И вот, в течение получаса, все уже были в сборе. Не было только детей…
Гости поздравляли виновников торжества, дарили подарки, знакомились. Когда суета немного стихла, Егор Петрович пригласил всех к столу.
Начались первые тосты. Со двора донесся звук подъехавших машин. Вера Васильевна с волнением взглянула на Егора Петровича. В его глазах была заметна некоторая тревожность, но он держался уверенно.
Дверь отворилась, первыми вошли в дом Федор с Людмилой, за ними следом шли Анжела с Пашей. Мужчины держали в руках букеты цветов.
Родители встали из-за стола и встретили детей в объятья.
— Дорогие Вера Васильевна, Егор Петрович, простите нас, за все простите, мы все это время думали и поняли, что самое важное, чтобы вы были счастливы, а мы не вправе вмешиваться в вашу личную жизнь. Желаем вам долгих лет совместной жизни, много-много здоровья и бесконечной любви!
Вера Васильевна обняла Людмилу и смахнула слезы, покатившиеся по щеке.
Анжела обняла отца:
— Прости меня, я эгоистка, но вижу, что ты счастлив и не могу этому помешать! Пусть все у вас будет хорошо! Я поняла, что была не права, любовь на самом деле существует, мы сами теряем ее за суетой этой ритмичной жизни, а вы показали нам, что самое важное — отношения между людьми, именно их стоит ценить, а остальное приложится. Спасибо вам, дорогие наши!
Она поцеловала Веру Васильевну и все прошли к столу, а Федор с Пашей закричали в один голос: «ГОРЬКО!»
Застолье продолжилось, все были по-настоящему счастливы. Вот так судьба расставила все по своим местам, и вся печаль развеялась как утренний туман. Обидам больше не было места в сердцах, и теперь началась для всех новая жизнь, полная радости, любви и счастья!
За окнами начался салют, о котором Егор Петрович позаботился заранее. Огни искрились, взлетали ярким шаром выше елей, рассеиваясь по сторонам сверкающей кроной и освещали заснеженный двор. Все собрались у окна и, любуясь этой сказочной красотой, каждый думал только о хорошем, добром, светлом.
Егор Петрович обнял свою Веру Васильевну за плечи, а она заглянула в его глаза и тихо прошептала:
— Рядом с тобой моя жизнь стала сказкой…
Ирины Кудряшовой
