Аня стояла на берегу. Она никогда не видела моря зимой. Волны набегали на берег, как живые. Казалось, им хотелось узнать, что там, в другом мире. Но на берегу им явно не нравилось, и они уходили обратно. Кругом сырость и серость. Серое небо, серое море, серые мысли. Аня прислушивалась. Море что-то ей говорило, но слов разобрать она не могла. Она чувствовало, что это важно. Ну ещё чуть-чуть… Немного громче… Ну…
***
Её разбудило мерзкое дребезжание будильника. Аня специально поставила себе на телефон этот противный звук, чтобы не оставаться в кровати под приятную музыку. Надо было включаться сразу в ежедневную круговерть, что она и сделала. Быстро на автопилоте приняла душ, выпила кофе, кое-как привела себя в порядок. Из зеркала на неё смотрела внешне вполне успешная женщина. Она попыталась улыбнуться. Изображение в зеркале оскалилось. Последнее время улыбаться у Ани не получалось. Для этого не было никаких видимых причин. Всё как обычно. Но почему-то исчезло будущее.
***
Она даже не пыталась справиться с этой хандрой. И никому не могла про это рассказать. Когда начинала говорить на эту тему, ей обычно возражали: «Да ты просто с жиру бесишься! Чего тебе не хватает?». А если вслух не говорили, то наверняка думали. В самом деле, ей тридцать пять, она неплохой архитектор, любит свою работу. У неё много заказчиков, неплохой доход. Два года назад Аня развелась с мужем. Она сама его выгнала после шести лет брака. Муж не работал, сильно выпивал. Аня пыталась ему помочь, вызывала наркологов. Каждый раз казалось, что всё, он завязал. Но вскоре всё начиналось заново. Его ежемесячные недельные запои стали регулярными. Когда он ушёл, Аня почувствовала себя счастливой. Да уж лучше жить одной, чем рядом с пьяной скотиной. Она ещё не старая и всё у неё впереди. А теперь она чувствовала, что не будет никакого «впереди».
***
«Время обнимать, время уклоняться от объятий», — говорит Экклезиаст. Аня считала, что настало время уклоняться. Вернее, не то что считала. Она просто не могла ничего поделать. Говорят, помимо своей воли. Но воли у неё больше не было. Аню раздражало это состояние. Но липкая паутина опутывала со всех сторон. Она поначалу пыталась дёргаться, но после каждого рывка её затягивало всё больше.
По совету подруги, которая была фанаткой Фэн Шуй, она повесила в спальне изображения китайских иероглифов. Ей нравилось вглядываться в эти знаки, она пыталась по-разному толковать их значение.
Иероглиф «счастье» (Фу) включает в себя два других: бог и изобилие. Изобилие, конечно, важно. Если жрать нечего и жить негде, то не до счастья и философии. Это ещё презираемый сегодня Маркс говорил, правда, другими словами. Но изобилие приводит иногда к чудовищному результату. Ане вспоминался «человек, удовлетворённый желудочно» у братьев Стругацких. «Мы все скоро такими будем, —думала она. – Но китайцы тоже не идиоты. Наверное, надо бога молить, чтобы он ниспослал изобилие не только материальное».
Но китайское «счастье» ничего Ане не дало. Подруга говорила, что она неправильно его разместила. Его надо было разместить точно на юго-востоке. Аня в это не верила.
***
Ещё хуже было с иероглифом «любовь» (Ай). Он состоит из четырёх частей: когти, покрывало, сердце, друг. Аня сразу стала ассоциировать это со своим котом Сяпой. Очаровательное пушистое создание любило залезать к ней под одеяло и сладко мурлыкало. Это был её единственный друг, но иногда мог показать и коготки. Недавно он умер. Сяпе было уже очень много лет, последнее время он болел, ослеп. Аня возила его по врачам. Но все говорили, что скорый конец неминуем. После этого Аня сняла иероглиф Ай. Может для китайцев он и работает, но в России бессилен.
Иероглиф «путь» (Дао) тоже только вызвал сумятицу в голове. В левой части этого знака было понятие «идти». Но китайцы не так просты. У них «идти» состоит из знаков: «делать шаг» и «останавливаться». Два взаимоисключающих действия. В правой части – иероглиф «голова», (главный). На эту тему можно долго рассуждать, что и делают философы уже не одну тысячу лет. Но для Ани только добавилось сумрака. Ей казалось, что у китайцев даже самые простые человеческие понятия представляют омут, куда если попадёшь, то уже не выплывешь. Японцы тоже были не лучше. «У самурая нет цели, только путь», гласит бусидо. Но Аня не самурай, и даже не японец. Ей хотелось получить ясные ответы на свои вопросы.
***
Подруга говорила: «Тебе надо мужика завести». Это Аню коробило. Завести можно хомячка или черепаху. Но она сделала несколько попыток завязать отношения. Все они потерпели фиаско. И мужчины здесь были ни при чём. Она ценила их внимание и, кажется, сама нравилась. Но при мысли, что-то кто-то из них будет близок, нарушит её личное пространство, Аня впадала в ступор, испытывала что-то вроде панической атаки. Слишком мерзкий осадок остался у неё от жизни с бывшим.
— По тебе дурдом плачет. Сходи к хорошему психиатру, пока не поздно, — говорила подруга.
— Может быть, так и сделаю, — отвечала Аня. Но делать ничего не собиралась. Пусть всё идёт, как идёт.
***
Аня вышла с работы вся выжатая. Полдня она просидела вместе с заказчиком, который вносил изменения в уже почти готовый проект. Аня усвоила на всю жизнь, что заказчик всегда прав. Но не до такой же степени. Не то чтобы Ане было трудно исправить чертежи по его хотелкам. Но каждое исправление вызывало целую цепочку корректировок в смежных разделах: электрика, отопление, вентиляция. Она с тоской представляла, что ей завтра скажут разработчики этих разделов. Придётся переделывать ведомость отделки, смету. Но деваться некуда. Законы природы и действующие нормы замечания заказчика не нарушали. И это уже неплохо.
***
На улице было мерзко. Сверху лепил мокрый снег, под ногами чавкала жижа. Многочисленные огоньки, которые были обильно рассыпаны по городу к новому году, казалось, только добавляли абсурда ко всему происходящему. Новый год не сулил Ане ничего хорошего. Она только станет старше ещё на год. У неё нет ни семьи, ни детей. Аня даже радовалась этому. Конечно, чисто по-женски, хотелось прижать к себе маленькое существо. Но что она может дать своему ребёнку? В этом страшном мире ему ничего, кроме страданий, не светит. Она искренне считала, что в наше время рожать детей — это эгоизм. Говорят про материнский инстинкт. Да, он существует. Но это именно инстинкт. Только животные живут инстинктами, а люли должны руководствоваться разумом. А разум подсказывал, что счастливым своего гипотетического ребёнка она сделать не сможет.
***
На ступеньках подземного перехода под снежной кашей был лёд. Аня еле удержалась на ногах, чтобы не упасть. Снизу раздавались звуки музыки. Молодой человек играл на скрипке. Она здесь раньше его никогда не видела. У Ани что-то ёкнуло внутри. Она давно не слышала живой музыки, а парень играл, как ей показалось, что-то волшебное.
Аня остановилась. То ли акустика в переходе была своеобразная, то ли широкий диапазон живых звуков играли роль, но она не могла двинуться с места. Сегодня из каждого утюга звучит музыка в формате MP3. Но это формат, использующий компрессию, жертвует какими-то моментами, использует психоакустическое моделирование. Кажется, что музыка из плеера звучит идеально. Но на самом деле что-то исчезает. А это что-то иногда и есть самое важное. Этого не услышишь ушами. Это чувствует только душа.
***
Аня простояла рядом с юношей около часа. Она не могла заставить себя уйти. Ей казалось, что если она уйдёт, волшебство закончится. Она слушала его одна, но это паренька не смущало. Он продолжал играть, но смотрел не на неё, а куда-то вдаль. Что там, за пределами грязных стен перехода, видел только он. Но мир не заканчивался здесь и сейчас. И Ане казалось, что ещё немного и она тоже это увидит. Но музыка закончилась. Ощущение волшебства осталось.
— Что вы играли? —спросила девушка.
— Это были Бах и Паганини, — ответил парень.
Аня полезла в сумочку, чтобы дать музыканту денег.
— Не надо, не надо, — пробормотал он.
— Но вам же никто ничего не даёт…
— Я не для денег играю…
— А для чего же?
— Не знаю. Для души. В мире мало музыки…
Парень собрал свои вещи и ушёл.
***
Аня шла домой и чувствовала то, чего не было весь последний год. И снег падал уже белый. И огни сулили скорый праздник.
Дома она включила телевизор. Шёл фильм, где белые расстреливали красноармейцев. Аня не почувствовала обычного раздражения, а рассмеялась. Со стороны казалось, что она совсем рехнулась. Но в сцене расстрела, где приговорённым разрешено было выкурить последнюю сигарету, шла бегущая строка: «Минздрав предупреждает, что курение опасно для вашего здоровья.» К счастью, красноармейцев спасли. По идее, они все должны были бросить курить.
***
Её отвлёк какой-то непонятный, еле слышный шум снаружи. Она осторожно открыла дверь и увидела на коврике маленького котёнка. Он скрёб дверь и пытался мяукать. Но у него вырывалось какое-то бульканье. Котенок был дымчато-серый с круглой мордочкой. Откуда он взялся, Аня не знала, но его невозможно было оставить. Она взяла пушистый комочек и принесла его на кухню. Он жадно прильнул к блюдечку с молочком и быстро всё вылакал. Аня занялась приготовлением для него спального места в коробке из-под обуви, и малыш, наевшись сладко заснул. Аня чувствовала, что у неё внутри стало тепло. Как будто из сердца исчез ледяной осколок. Этого котёнка ей послала судьба, как подарок к Новому году. И это только начало! Новый год должен принести ей и другие подарки. Сейчас Аня была в этом абсолютно уверена.
***
Она заснула быстро. И ей опять снилось море. Только теперь был солнечный день, дул тихий ветер, волны льнули к её ногам. Кругом спокойствие и радость. Синее небо, ласковое солнце, приятные мысли. Она прислушивалась. Море опять говорило ей что-то. На этот раз Аня услышала:
Море говорило: «В следующем году ты обязательно встретишь свою любовь и будешь счастлива!»
Аня верила, что так оно и будет!
Утром Аня снова повесила на стену иероглиф «Ай» (Любовь).
—
Автор рассказа: Елена Кучина
