Как же Никита её любил. С ума сходил, стоял под окнами поздними вечерами, радовался, если удавалось увидеть её силуэт. Она казалась ему неприступной и недосягаемой. Его умиляла её хрупкость, бледная тонкая кожа, сквозь которую просвечивали голубоватые ниточки сосудов. И он задыхался от нежности и любви.
На школьном новогоднем вечере Никита пригласил её танцевать. Кристина была ниже его, танцевать с ней было неудобно. Его била мелкая дрожь, лоб покрылся испариной, а влажные ладони на её талии горели огнём. Он не мог справиться с волнение и сгорал от стыда, понимая, что она это чувствует. Когда музыка стихла, Никита отстранился от Кристины и, наконец, смог дышать.
Его удивляло, почему остальные парни не влюблены в неё.
Сашке, например, нравилась крупная Светка с длинными сильными ногами. Когда Светка бегала по стадиону на уроках физкультуры, на голову возвышаясь над другими девчонками, её хвост, завязанный высоко на затылке, маятником метался из стороны в сторону.
Для Никиты идеалом женской красоты была тоненькая Кристина. Она была его навязчивой мечтой, наваждением, болезнью. Мама Никиты не разделяла пристрастия сына к этой девочке. Симпатичная, но хилая какая-то. Она поделилась с отцом своими опасениями.
— С этим надо что-то делать. Нужно отвлечь его от этой худышки. Не пара она ему. Не понятно, что у неё в голове. Какая-то неземная, слишком хрупкая. Какая из неё жена и хозяйка? И имя у неё нездешнее, непривычное для русского уха. Уговори его поехать учиться в другой город, в Питер, например. Лишь бы подальше от неё.
Отец поддержал, поговорил с сыном по-мужски. Сказал, что в Питере больше возможностей, после престижного института его ждёт большое будущее. Что они готовы даже оплачивать учёбу, если он не поступит на бюджет. И Никита согласился.
Над кроватью в общежитии повесил фотографию Кристины, увеличенную с общего снимка класса. Но Кристина осталась дома, а Никита молод. Он набирался мужского опыта, встречался с девушками, а образ хрупкой одноклассницы хранил в своей памяти и во снах.
Потом он встретил Марину. Никиту не трясло от прикосновения к ней, голова оставалась ясной. Они понимали друг друга с полуслова. С ней было легко и надёжно. И образ Кристины отодвинулся на задворки памяти.
После окончания института Никита женился на Марине и остался в Питере. Мама радовалась выбору сына. Всё лучше, чем эта непонятная Кристина.
Через год у Никиты с Мариной родилась дочка Сонечка. От любви к малышке Никита сходил с ума. Стоило ей чихнуть, как он готов был поднять на ноги всю питерскую медицину. А Кристина осталась мечтой из давней школьной юности.
— Отца положили в больницу. Будут оперировать. Мало ли что, приезжай, — позвонила однажды мама и попросила Никиту приехать.
Соня простыла, и Марина с дочкой остались дома. Да и не до них будет там. Никита взял отпуск за свой счёт и уехал один.
Питер провожал его промозглым дождём, а родной город встретил солнечной тёплой погодой и золотым листопадом. Отец храбрился, панике не поддавался.
Операция прошла успешно. Мама целыми днями дежурила возле отца, и Никита был предоставлен самому себе. Опасность миновала, и ему можно было возвращаться домой, к своим девочкам, как он называл жену и дочку.
Из больницы Никита шёл домой пешком. Торопиться неуда. Страх за отца отпустил, настроение улучшилось. Шёл, шурша жёлтыми листьями под ногами, вдыхая свежий воздух с неповторимым запахом осени.
Впереди остановилась молодая женщина. Наклонилась к ребёнку в коляске, что-то поправила. Сердце радостно ухнуло в груди, узнало её быстрее, чем Никита.
— Привет, — сказал он, подойдя.
Кристина выпрямилась, узнала его, улыбнулась. Никита разглядывал знакомое узкое лицо с тонкой прозрачной кожей, через которую просвечивают ниточки сосудов, всё тот же отстранённый грустный взгляд.
— Здравствуй. К родителям приехал? В отпуск? – спросила Кристина.
— Отец в больнице, операцию сделали.
— Что-то серьёзное? – В глазах Кристины всколыхнулась тревога.
— Уже всё хорошо. А ты как? Твой? – он кивнул на коляску.
— Моя. – В том, как она ответила, Никита сразу угадал, что она не замужем.
Стало так жалко её, что ему захотелось взять её узкое лицо в ладони и поцеловать прямо тут, на улице. Он провожал её до дома, расспрашивал об одноклассниках. Рассказал о себе, не дождавшись её вопросов. Помог занести коляску в подъезд. Кристина жила всё там же. Родители оставили ей квартиру и переехали в деревню, где у них был дом.
— Заходи как-нибудь, – сказала она на прощание.
Никита подумал, что мог бы прямо сейчас подняться к ней, но промолчал. Как и раньше, она была для него недоступной. Не мог он запросто напроситься к ней на чай.
Утром они с мамой снова поехали в больницу. Отец выглядел намного лучше, даже шутил. Мама осталась с ним, а Никита купил букет роз и поехал к Кристине. Она не удивилась, только попросила не шуметь, дочка спала.
— Есть хочешь? Или чаю? – предложила она на кухне, ставя цветы в вазу.
— Ничего не хочу. Мама на убой кормит.
Близость Кристины на маленькой кухне сильно волновала. Никита снова, как и раньше, испытывал трепет и нежность. Кристина поставила вазу с цветами на стол. Лицо её оказалось совсем близко. Никита заметил, как на её виске бьётся голубоватая жилка.
Он не выдержал, наклонился и прикоснулся к ней губами. Кристина на миг замерла, а потом развернулась к нему, обвила тонкими руками его шею и прижалась, словно тростинка к мощному стволу дерева. Он легко приподнял её и посадил на край стола…
Из комнаты послышался плач ребёнка. Кристина оттолкнула Никиту, спрыгнула со стола и убежала к дочке. Прогоняя наваждение, Никита тряхнул головой. Он сделал глубокий вдох и вышел из кухни. Кристина стояла посреди комнаты с маленькой дочкой на руках. В глазах девочки ещё блестели слёзы.
— Я пойду, – сказал Никита хрипло.
Кристина кивнула и с дочкой на руках вышла в прихожую проводить его. Он уже открыл дверь, когда услышал тихий голос за спиной:
— Она рано ложится и спит спокойно. Приходи после десяти.
Никита резко оглянулся, не ослышался ли. Кристина смотрела с каким-то отчаянием и надеждой.
Он шёл по улице и пытался разобраться в своих чувствах. Если бы услышал это много лет назад, прыгал бы от радости. А теперь понимал, что его жизнь не останется прежней, если он пойдёт к ней вечером. И зачем? Сейчас он корил себя за свою несдержанность. Если бы не дочка, она бы уступила ему прямо на кухне. А раньше казалась ему неприступной. Или только для него была такой? Никита вспомнил Марину. С ней всё понятно, просто и легко.
Дома Никита принял душ и выпил кофе. В голове прояснилось, наваждение исчезло. Он решил, что никуда не пойдёт, да и что скажет маме. И тут же начинал сомневаться в своей решимости, стоило вспомнить жилку на виске и взгляд Кристины, полный отчаянной надежды.
Пришла уставшая мама, рассказала, что отец хорошо поел, что ему лучше.
— И, слава Богу, поживёт ещё. Так что ты можешь ехать к жене и дочке. У тебя работа, своих дел полно. Прости, что панику подняла, сорвала тебя к нам.
Вот так решились все его сомнения. Никита уехал в ночь. Перед отъездом забежал в больницу проститься с отцом. Подарил в приёмном покое медсестре коробку конфет, и она провела его в палату. Отец выглядел бодрым и спокойным.
— Уже уезжаешь? – спросил он.
— Да. Работа ждёт. И Соня болеет. Марине звонил, сказала, что температура, наконец, спала.
— А чего же нам не сказал? Зачем бросил их там одних? Эх, мать панику подняла, — расстроился отец.
— Зато вас повидал. Мама очень волновалась за тебя. У меня поезд через час. Мы приедем вместе, когда тебя из больницы выпишут, – пообещал Никита и поцеловал отца на прощание.
Лёжа на полке в купе вагона, Никита представил, как Кристина уложила дочку спать, как стоит у окна и всматривается в темноту двора, ждёт его, чтобы открыть дверь, предупредив звонок.
«Это не измена, — уговаривал он себя. — Это не я был там, на кухне, а тот влюблённый мальчик, который млел от вида жилки на виске, от запаха и хрупкости Кристины. А я люблю Маринку и Соню». Мысли его переключились на жену и дочку. Вскоре он уснул под стук колёс и покачивание вагона.
Ранним утром он приехал домой. Марина уже встала и готовила кашу Соне. Не ждала его так рано, обрадовалась. Потом проснулась Соня и бросилась к нему на руки с криком: «Папочка!». Он обнял её, вдохнул родной детский запах и счастливо улыбнулся.
«Мой дом, моя семья, где меня ждут, где мне рады. Всё просто и понятно», — подумал Никита.
На новогодние каникулы они все трое приехали к родителям. Когда гуляли, встретили Кристину. В открытой коляске спала её дочка с толстыми розовыми от мороза щеками. Никита чуть отстал от Марины с Соней, поздравил Кристину с Новым Годом и пошёл догонять своих девочек.
Сейчас он не понимал, почему так умирал от любви к Кристине, что в ней так зацепило его? Он испытывал сожаление за свою несдержанность осенью, и радость, что не предал свою семью.
А Кристина останется в памяти светлым и мучительным образом первой любви, которой не суждено повториться.
«Первая любовь — это не первая и не последняя. Это та любовь, в которую мы больше всего вложили самих себя, душу, когда душа у нас ещё была»
Александр Вампилов
