— Кто обещал? Мы?! Не было такого! Ты девочка большая, живи самостоятельно, хватит от нас милостей ждать. Бабушке мы там чего-то обещали… Ты тогда просто маленькая была, перепутала всё, потому что не правильно поняла, — проворчала мать.
Но Дарина так не думала. Она всё прекрасно помнила, ведь ей тогда было уже одиннадцать лет.
***
— Вот, — говорила бабушка, Анна Васильевна, — Ты моя любимая внученька, единственная. Поехали в магазин, выберем тебе на день рождения подарок. И конфет купим. Каких захочешь! Дарина улыбалась и обнимала бабушку. Она очень её любила и когда бабушка приезжала в гости, то для Дарины это был настоящий праздник.
Они поехали в магазин «Детский мир» и выбрали шикарную куклу. Дарина знала, что мама обязательно будет ругаться на неё за это. Скажет что она «ограбила» бабушку, у которой маленькая пенсия, а Дарина уже большая и должна соображать, что нельзя с бабушки требовать такие дорогие подарки. Но Дарина не требовала! Она видела, как бабуле было приятно её порадовать. И даже самой бабушке выбор игрушки доставлял огромную радость. Бабуля любила куклы. Она имела большую коллекцию фарфоровых кукол и, несмотря на небольшую пенсию, старалась её регулярно пополнять. Она смотрела объявления о продаже б/у кукол, связывалась с продавцами и иной раз даже не ленилась далеко ехать на электричке, потом бродить по неизвестному городу, лишь бы приобрести очередной раритет. А еще у бабушки была любимая большая кукла, не фарфоровая, обычная. Для неё Анна Васильевна покупала одежду (она была такого размера, что вещи для малышей ей уже подходили), красивые шляпки, туфельки. Она даже хотела приобрести ей детское креслице, чтобы кукла (бабушка назвала её Оля) могла в нем сидеть дома…
Конфеты в магазине Дарина выбрала недорогие, батончики, потому что сильно любила их. Но бабушка ей не поверила. Она решила, что внучка захотела сэкономить.
— Ты, правда, их хочешь?! — удивлялась бабушка, — Они же дешёвые! Я думала «Мишку» купить тебе или «Белочку»… Или «Птичье молоко» давай купим?
— Нет, бабуль, — улыбалась Дарина. — Я хочу батончики!
— Ну ладно, девочка моя, купим их, — вздохнула бабушка и достала кошелек…
За праздничным столом, за которым, кроме бабушки, сидела Дарина и её родители, Анна Васильевна объявила, что хотела бы свою квартиру переписать на любимую внучку.
— М…мама… Не будем об этом пока говорить, — нервно улыбнулась мама Дарины Софья. — Дарина пока несовершеннолетняя, наследовать ничего не может, потом, когда ей исполнится восемнадцать, тогда и поговорим. Она единственная наша дочь, ей и так всё достанется. Всё имущество.
Папа молчал. А Дарина вообще не вслушивалась в разговор. Квартиры… имущество… Она не понимала ещё этого. Она была рада своей комнате в родительской квартире, подаркам родителей, кукле, подаренной бабушкой и торту с пирожными. Всё было замечательно. А ещё Дарина тогда мечтала стать певицей, это тоже занимало её мысли, ей очень нравилось петь. На школьных праздниках её приглашали исполнять песни про школу, новый год и восьмое марта. У неё хорошо получалась и когда-нибудь она планировала заниматься этим профессионально. Но опять же это было так не скоро, а сейчас…
— Ну, хорошо, — улыбнулась бабуля и погладила Дарину, которая не выпускала из рук куклу, по голове. — Пусть будет так. Пусть тебе квартира в восемнадцать лет достанется. Хотя я в этом ничего не смыслю. Надо бы с юристом посоветоваться, что он скажет.
— Да что он скажет? — махнула рукой Софья. — Тоже самое, что и мы!
— Возможно, — улыбнулась бабушка. — Но такова моя воля: квартира Дариночке, моей умничке!
Софья как то странно посмотрела на Дарину, но ничего не сказала.
Посоветоваться с юристом Анна Васильевна не успела. Через полгода её не стало.
Ещё через полгода мама Дарины вступила в наследство. Переоформлять квартиру на Дарину никто не стал. Об этом даже речи не заходило.
— Маленькая ещё о таких вещах думать, — заявила мать, когда Дарина однажды спросила про квартиру. Бабушка ей много раз повторяла, что она будет её. Но Дарина спрашивала, мол, как это, её, если она бабушкина? Бабушка вздыхала и отвечала, что когда-нибудь её не станет и тогда… Дарина плакала и просила бабушку о таких вещах не говорить. Она отказывалась понимать такие грустные вещи. «Это жизнь», — говорила бабушка.
И вот однажды, уже когда любимой бабули не стало, Дарина спросила мать, а что, мол, с квартирой-то.
— Какая меркантильная наша дочь, — усмехнулась Софья, приглашая поучаствовать в разговоре отца. — В двенадцать лет я вязала крючком салфеточки и ни про какое имущество даже думать не думала!
— Софья! — упрекнул жену Артем. — Девочка просто спросила.
— Просто, да не просто! — пробурчала мать. — Квартира моя! Потому что я у матери единственная дочь, вот и досталось всё мне, понятно?!
— Но бабуля говорила… — начала девочка.
— Я же говорю, меркантильная! — ещё раз повторила Софья. — Не волнуйся, всё твоё будет. Ты же у нас тоже единственная дочь. А пока жильцы там живут. Сдаём за копейки, только чтобы не накладно было за неё платить. Иди, вон попугая покорми, умница-разумница. Вот станешь взрослой, тогда и поговорим про имущество. Это надо, а?
Дарина послушно пошла к клетке с попугаем и стала вынимать кормушку. Она слышала, что отец с матерью всё ещё обсуждали квартиру, аренду и другие вопросы. Конечно, она в этом ничего не понимала. Однако все это было немного странно.
— Мама, а куклы? — вспомнив, спросила она.
— Куклы продали все одной бабке-коллекционерке. Такой же сумасшедшей, прости Господи… — ответила мама.
Дарине стало грустно. Она так любила разглядывать фарфоровых красавиц бабушки. И сама бабушка прямо преображалась, глядя на них. Лицо её светлело, глаза блестели и она словно молодела… Наверняка она не хотела, чтобы этих кукол кому-то продавали… «Эх, мама», — подумала Дарина.
— А Олю? Тоже продали?
— Олю? Какую Олю? Аааа… Куклу эту гигантскую! Да. Та же бабуля забрала. Говорит, для внучки для своей, — ответила мать…
Окончила Дарина школу, поступила в институт, отучилась. Нашла работу. Правда никак с музыкой не связанную (певицей быть ей давно расхотелось), но тоже очень хорошую и денежную. Ей во всём везло. Иногда она думала, что это бабушка на небесах, как добрый ангел, помогает ей. Дарине очень её не хватало. Она часто мысленно говорила с ней, рассказывала об успехах или проблемах, как бы советовалась с ней.
С родителями у Дарины не сложилось таких тёплых отношений. Они были очень строгие и требовательные, сильно давили на Дарину, контролировали, навязывали своё мнение, особенно мать. Даже в двадцатилетнем возрасте Дарина жила, словно десятилетний ребенок. Режим дня, ежедневный отчет о том куда ходила, с кем была и что делала. Затем куча нравоучений и советов, как это надо было сделать правильно. И так каждый день.
— Мам… Я бы хотела жить отдельно, — робко заявляла Дарина.
— А я тебе что? Снимай квартиру, да живи! Деньги у тебя свои есть.
— А квартира? Бабушкина квартира?
— А что квартира? Мы её сдаём, ты забыла? Срок аренды — год. Только оформили, вон в пятницу.
— Но бабуля хотела…
— Бабуля много чего хотела… А в себе ли она была? Вспомнить хотя бы это глупое увлечение куклами! И вообще…
— Мам, я помню. Я очень хорошо помню, как она хотела оформить на меня квартиру. Ты сказала, что мне нет восемнадцати. И тогда было нельзя. Я не понимаю в этом…
— Вот и не лезь!
— Я не понимаю в этом, — снова проговорила Дарина. — Но моя подруга, которая окончила юридический сказала, что ерунда всё это, вот! Оформить было можно! Вы сбили бабулю с толку, пользуясь её юридической безграмотностью и добротой! А теперь…
— Ах вот как ты заговорила! Подруга у неё… Квартире ремонт нужен, ясно?! Копи пока! Закончится срок аренды, люди съедут, и езжай, живи. Сама рада буду. Ишь, мать ей не угодила!
Мама ещё долго ворчала и ругалась, а Дарина думала о том, что мысль в принципе не плохая. И на ремонт действительно стоит накопить, да и вообще стоит накопить денег для того, чтобы жить отдельно, самостоятельно. «Ладно, еще годик пройдет, и там посмотрим», — решила девушка.
Прошёл год. За ним второй. Аренда все продлевалась. Дарине постоянно объясняли про то, что перед людьми, мол, неудобно. Им обещано было, что они будут долго в этой квартире жить, и вдруг так их подвести.
— Там ребенок маленький. Только родился. Я их на улицу что ли выгоню? — вопрошала мать.
Тогда-то Дарина узнала, что сдают квартиру родители вовсе не за копейки, как когда-то говорили они, а за очень приличную сумму. Вот потому и мели они хвостом перед теми людьми, что готовы были платить такие деньги, за скромное, в общем-то, жильё, требующее ремонта. Но их все устраивало, вроде как, им было близко добираться до работы…
— Они и ремонт там сделали. И вообще, девочка моя, с чего бы это эту квартиру тебе дарить? Мы ведь дохода лишимся. Ты можешь выкупить её у нас. Мы же родные люди, условия будут не жесткие, рассрочка. Без процентов.
Дарина не нашлась, что сказать.
На следующий день она переехала к своему молодому человеку. Да. Несмотря на жесткий контроль со стороны родителей, он у неё всё-таки появился.
Она не могла и не хотела больше находиться дома.
А потом произошли события, начисто перевернувшие всё с ног на голову. У матери Дарины обнаружилась серьёзная болячка. Она испугалась, кинулась по врачам, и ей стало не до квартир. Дарина тоже волновалась за мать, несмотря ни на что.
— Дочка… Поехали, оформим квартиру на тебя, — вдруг сказала Софья по телефону.
Дарина очень удивилась. Она регулярно звонила матери. Разговаривали они сухо. Дарина просто справлялась о её самочувствии. И недавно, два дня назад, они общались, и мать сказала, что состояние её пока без изменений. И, наверное, потребуется операция. Ни о каком переоформлении речи не шло.
— Приезжай. Пожалуйста. Нам надо поговорить, — сказала Софья. У неё дрожал голос.
Дарина тут же собралась и приехала. Мать была не похожа на себя. Она выглядела совсем сломленной.
— Я так переживаю… — сказала она. — Я… я много думала… Где я только ни была. У гадалок, у бабок, даже у священника была. Все твердят в один голос, что надо покаяться. И вот. Я виновата и перед тобой, и перед матерью, что не выполнила её волю. Я кругом виновата. И эта болячка. Наверное Бог послал её мне, чтобы вразумить. Ну, правда. Не веришь? Конечно, я же вижу! Я всегда была жесткая, а тут рассиропилась совсем, но, Дариночка! С болячками не шутят. А у меня все серьёзно. В общем, пока я ещё могу, поехали, оформим всё, и душа моя будет спокойна.
Дарина сидела и молчала. И плакала. В душе у неё была просто буря чувств. Ей было жалко мать, было обидно за себя и за бабушку и за всех, кого вот так вот «кидают» самые родные люди. А потом раскаиваются.
Они всё-таки поехали. И оформили. И срок аренды как по мановению волшебной палочки окончился прямо в нужное время. Дарина даже не удивилась, узнав, что там уже давно жили не те люди, которые долго снимали, почти каждые три месяца там менялись жильцы. И квартира действительно требовала ремонта.
— Прости нас, дочка! Мы… я поступила нечестно. Отец тут не при чём. Это всё я одна виновата. Мне и отвечать.
Дарина обняла мать, но всё же простить было трудно. Просто жалко её было. Очень.
***
— А мне мать приснилась, — сказала Софья Дарине после операции. — Она улыбалась и сказала, что у меня всё будет хорошо.
— Доктор тоже так говорит, — подтвердила Дарина.
— Ты все ещё обижаешься на меня… — проговорила мать. Она была ещё очень слаба.
— Ну, может, капельку, — ответила Дарина и улыбнулась сквозь слёзы. — А знаешь, мы с моим молодым человеком уже затеяли ремонт в бабушкиной квартире.
— Ну и молодцы, — сказала мать и тоже улыбнулась. — Познакомишь нас с ним? Вот выйду из больницы и приходите к нам с отцом в гости!
— Конечно. Ты только выздоравливай, — сказала Дарина и взяла мать за руку. Она подумала о том, что нужно всё же простить мать. Всё ведь хорошо!
— Мы тебе на свадьбу денежки подарим, — вдруг сказала Софья. — С тех денег, что с аренды капали, мы хорошо накопили! Не зря всё-таки мы её сдавали, не зря. Я жалею только о тех словах, что я сказала тебе про продажу квартиры. Сейчас мне кажется, я бы никогда так не поступила…
Дарина грустно смотрела на мать и думала о том, что жизнь она всё рассудит. И расставит по своим местам.
Жанна Шинелева
