К весьма неприятному выводу на счет мужчин Елена пришла к тридцати двум годам на основании собственного жизненного опыта и опыта своих подруг.
Когда-то она была наивной девушкой, мечтающей о любви. В двадцать лет показалось, что наконец ее дождалась. Вышла замуж. Но разочарование было быстрым. Потом еще трижды пыталась создать семью. Правда, уже в гражданских браках. Но со временем окончательно убедилась, что все мужчины лицемеры и лгуны.
Они порочны по самой своей природе. В период ухаживания, как хамелеоны, меняют «окрас», притворяются влюбленными, нежными и заботливыми. А после свадьбы показывают свое истинное лицо. Некоторые срывают маску сразу, другие — постепенно. Но результат всегда один: вместо любящего человека однажды обнаруживаешь рядом с собой монстра.
Эти выводы, разумеется, были не голословные. Большинство подруг Елены тоже разочарованы в мужчинах. А те немногие, чей брак не распался, как правило, просто обманывают себя и других сказками о семейном счастье. Закрывая глаза на пороки мужей, они терпят присутствие в доме алкоголика, бабника, скрягу или садиста. Чаще всего из-за и ради детей.
— Бо́льшей глупости и придумать нельзя, — покачивала головой Елена, вслух рассуждая на эту тему. — В полных семьях скандалы и ссоры между супругами самое обычное дело, и дети растут нервными и неуравновешенными. Умная любящая мать, в одиночку воспитывающая ребенка, вполне способна дать ему всё самое лучшее и необходимое. Ведь ей не нужно тратить время на заботу о мужчине. И все силы и любовь отдаются ребенку.
В общем, к тридцати двум годам Елена окончательно разобралась в сущности мужчин и пришла к решению не пускать больше никого из них в свою жизнь. Но одинокой старости тоже не хотелось. И она решила родить ребенка. Для себя.
Созвонилась со своим вторым гражданским мужем, которого выгнала три года назад за измену, и предложила попробовать «начать всё сначала». Выбор пал на него, потому что он был здоров, имел неплохую внешность и умеренно пил спиртное. Мужчина проглотил наживку и переехал к Елене. Через два месяца она забеременела и решительно указала ему на дверь.
Дочь назвала в мамину честь, Викторией. А еще потому что она была победой Елены над одиночеством.
— Ты моя и только моя, — шептала женщина новорожденной дочке. — Никому не отдам…
Они с Викой были очень близки. Будто всю любовь и нерастраченную нежность Елена отдавала своей малышке, а она платила такой же нежной привязанностью и послушанием.
Дочка подрастала, а страх за ее будущее всё сильнее грыз душу. «Вырастет, влюбится, выскочит замуж и…», думала Елена, глядя на свою красавицу. Этого нельзя было допустить. И дело было не в том, что Елена боялась снова остаться одна. Главное, что она хотела, это чтобы дочь не повторила ее ошибки, чтобы мужчины не делали ей больно. Чтобы дочь знала, что под красивой обёрткой всегда скрывается подлец и обманщик.
Елена избегала читать Вике сказки о золушках и белоснежках. Ведь в реальной жизни прекрасных принцев не бывает, а слова «и жили они долго и счастливо» не более, чем красивая ложь. Вместо сказок она читала ей хорошие книги о природе — Бианки, Чарушина, Пришвина. По телевизору разрешала смотреть только те передачи, которые сама тщательно отбирала.
Однажды Вика пришла из школы, она уже ходила во второй класс.
— У нас Ирина Константиновна заболела. Три урока вела другая учительница, а потом Таня из десятого класса нам сказку читала «Аленький цветочек». Знаешь, там младшая дочка Настенька…
— Я знаю эту сказку, — перебила ее мать. — Она мне не нравится…
— Почему не нравится?
Елена вздохнула, наверное пришло время поговорить с дочкой. Она села рядом с ней, ласково погладила по голове.
— Виктория, ты мне веришь?
— Конечно, — ни секунды не раздумывая, ответила она.
— Это всего лишь сказка. В жизни так не бывает…
— А как бывает?
— Наоборот. Девушка выходит замуж за принца, а он потом превращается в чудовище.
— Всегда-всегда? — Вика смотрела на маму молящими глазами.
— Всегда-всегда…
Девочка опустила глаза, и немного подумав, ответила:
— Я тогда с мальчишками дружить не буду.., — шепнула Вика. — Только с девочками и с тобой, мамочка.
— Вот и умница, — улыбнулась Елена. — А теперь быстро мыть руки и обедать.
Много раз впоследствии, ненавязчиво, Елена заводила разговор на эту тему. Цель была одна — уберечь своего единственного ненаглядного ребенка от разочарований и душевной боли. Была уверена, что ей удалось внушить Виктории неприязнь к парням, но…
Это случилось, уже в одиннадцатом классе. И хоть дочка ничего не рассказывала, мать сразу заподозрила неладное. Уж очень светилась радостью ее лицо. И по телефону вместо звонких голосов ее подружек вдруг часто стал звучать ломающийся басок: «Здравствуйте, а Вику можно?» И по тому, как вспыхивали ее щеки и с какой скоростью она уносила трубку в свою комнату, мать безошибочно определила — влюбилась!
Вспомнила свой горький опыт первой влюбленности, свое необдуманное, очень неудачное замужество — и ужаснулась. Надо спасать Вику, пока не поздно. Елена провела небольшое расследование и узнала, в кого влюбилась дочь. Оказалось, одноклассник. Новенький паренек, пришедший в их школу в начале года.
Чтобы человек не заболел оспой, ему делают прививку. Вещь, конечно, неприятная, даже болезненная, но не смертельная, в отличие от самой болезни. Вот и Елена решила сделать Вике своеобразную прививку. Пусть лучше сейчас поплачет, чем потом позволит какому-нибудь подонку разрушить свою жизнь.
Она пошла в соседний дом, где жила Карина — красивая двадцатипятилетняя проститутка, свою профессию она никогда не скрывала.
— Кариночка, у меня к тебе дело…Естественно, заплачу́, сколько скажешь.
Выслушав просьбу, Карина долго смеялась, а потом сказала:
— Бесплатно помогу, по-соседски… Только не сама, кого-то из подруг попрошу. Ваша Вика меня в лицо знает… Да и старовата я, парень может не клюнуть. Вот есть у нас одна… Девке двадцатник всего, красотка, каких мало…
Еще несколько дней Виктория по-прежнему ходила с сияющим лицом, а потом враз почернела. Елена слышала, как по ночам плакала дочка, по вечерам из дома ни ногой. У матери сердце кровью обливалось, но умом понимала — всё сделала правильно. Хирург, когда опухоль у больного вырезает, тоже больно ему делает, но жизнь спасает.
Елена выждала недельку, пока Вика чуть-чуть в себя придет, а потом как-то спросила:
— А что тебе этот мальчик…звонить совсем перестал? Поссорились?
— Никогда не называй при мне это имя, — со злостью фыркнула дочка и убежала в свою комнату.
Внутри у Елены всё ликовало. Подействовала прививка. А окончательно успокоилась, когда и вовсе однажды дочь заявила, что хочет учиться в женской гимназии, которую недавно открыли в городе.
Елену не напугало, что обучение там платное. Совсем наоборот, она готова была взять еще одну работу, только чтобы ее дочь спокойно училась среди девочек и не было вокруг этих подонков.
Три года прошли в согласии и гармонии. А потом на голову Елены снова свалилась та же самая напасть — Виктория опять влюбилась.
— Мама, завтра ко мне придет один парень. Я хочу, чтобы вы познакомились, — сказала Вика как-то за ужином.
И лицо ее, и поза были такими напряженными… И вся она была как туго натянутая струна, чуть тронь — и порвется.
— Зачем? — спросила мать, хотя уже знала ответ. Сердцем почувствовала.
— Мы решили пожениться. Он придет просить у тебя моей руки.
Елена не стала устраивать истерику, что-то доказывать, что-то советовать… Ни одного слова против не сказала. Даже изобразила радость.
— Хорошо, — сказала она, растянув губы в подобие улыбки. — Пусть приходит. Посмотрю, что за жених…
Bиктория заметно успокоилась и пошла спать, а Елена всю ночь пролежала без сна, обдумывая способы, как спасти дочь. Под утро план спасения дочери был разработан до мелочей…
Была суббота, всё утро мать простояла у плиты, чтобы к приходу жениха приготовить вкусный обед. А дочка, напевая вполголоса, убирала в квартире. Чем меньше времени оставалось до трех, тем чаще она поглядывала на часы. Когда раздался звонок в дверь, встрепенулась и полетела открывать.
Парень пришел «при параде», с букетом цветов. С виду такой вежливый, интеллигентный, улыбчивый…
«Ох, знаю я, чем после свадьбы оборачиваются эти улыбочки… Все они волки в овечьей шкуре,» думала про себя Елена. Поставив букет в вазу, она стала накрывать на стол и «случайно» обнаружила, что в доме нет хлеба. Изобразила удивление, досаду, раскаяние… Даже руками всплеснула для убедительности.
— Виктория, сбегай в булочную, — попросила она дочку.
Та с неохотой набросила куртку, и скользнув по парню влюбленным взглядом, убежала. Пока дочь отлучилась, Елена решила сразу «взять быка за рога».
— Я специально отправила Вику за хлебом, чтобы иметь возможность поговорить с вами наедине, — Елена присела на край дивана.
Лицо парня стало напряженным.
— Дело в том, что Вика тяжело больна. Уверена, что вы об этом не знаете…
— Что с ней? Это излечимо? — парень явно был немного растерян от такой информации.
— Шизофрения, — негромко сказала Елена. — Болезнь, увы, не лечится. У Виктории бывают периоды ремиссии, когда заболевание практически не заметно, потом состояние ухудшается…
В глазах жениха промелькнуло недоверие.
— А вы… вы… уверены?
— Хотите, чтобы я показала вам историю болезни дочки, да? Могу показать.
Конечно, Елена блефовала. И понятия не имела, как бы выкручивалась, если бы он согласился посмотреть диагноз. Но парень поверил на слово. Елена поняла это по его погасшим глазам и осунувшемуся лицу. Он молчал. Он думал, как поступить. А Елена начала нервничать, скоро должна вернуться Вика. Нельзя допустить, чтобы он остался и задавал ей вопросы. Значит, нужно срочно найти убийственный аргумент, который заставит его отказаться от дочери.
— Вы собирались в будущем иметь детей? — спросила Елена. — Надеюсь, вам известно, что шизофрения передается по…
— Достаточно, я понял, — парень скривился, как от зубной боли, сорвался с места…
— Передайте Вике, что меня срочно вызвали на работу! — крикнул он и выбежал из квартиры.
«Такой же трус и подлец, как и все остальные», подумала Елена, и легкое чувство вины, которое немного грызло изнутри, тут же испарилось без следа.
Дочка вернулась минут через десять. Что-то весело крикнула из прихожей. Зашла в комнату и огляделась по сторонам. Елена объяснила, почему ушел жених. Дочка схватила трубку, стала торопливо набирать номер. Через несколько минут повернулась в растерянности:
— Мам, его мобильный не отвечает…
Весь вечер она пыталась дозвониться до жениха, но молчали все его телефоны: и мобильный, и рабочий, и домашний. Наконец около десяти часов дозвонилась. Мать тактично ушла в кухню и встала за дверью.
— Ну куда ты пропал? — услышала обиженный дочкин голос. — Разве так поступают? Я места себе найти не могу от волнения, а ты…
Несколько секунд была тишина, потом послышались всхлипы дочки. Тут же вскочила и побежала на кухню.
— Мама! Что ты ему наговорила? Скажи!
— Ничего особенного… Он расспрашивал о моей работе, о твоем отце, спрашивал, помогает ли он тебе материально… Потом извинился и сказал, что ему срочно нужно идти. Ты мне что, не веришь?
У Вики началась истерика. Крики, плач, временами переходящий в хохот, нечленораздельные выкрики… Елена обнимала свою доченьку, целовала ее заплаканное личико, утешала…
— Они все предатели… Все без исключения, слышишь? Только я тебя никогда не брошу… Только я всегда буду рядом… Девочка моя родная, успокойся…
Внезапно Виктория перестала биться в рыданиях и внятно, и даже спокойно сказала:
— Мама, зачем жить?
— Для того, чтобы работать, отдыхать, общаться с природой… Захочешь родить ребенка — родишь. Мы его с тобой вдвоем воспитывать будем…
— Ладно, — сказала она, уже совсем успокоившись. Я всё поняла. Пойду лягу… Спокойной ночи, мама.
Прошлую ночь Елена почти не спала. Поэтому, отправив Вику отдыхать, с чувством выполненного долга сразу же уснула. Проснулась от того, что ей почудилось какое-то движение на кухне. Вышла проверить. Вика лежала на полу, а на столе стоял пустой стакан и валялись пустые упаковки от лекарств…
— Благодарите Бога, — сказал врач «неотложки», куда Викторию доставила скорая. — Проснулись бы на полчаса позже, и мы уже не смогли бы помочь вашей дочери. Хотя никаких гарантий пока дать не могу.
Вика пришла в себя только на вторые сутки. Увидела мать, потянулась к ее руке. Пять дней Елена не отходила от постели дочери. А на шестой, выходя из палаты, неожиданно столкнулась в коридоре с её парнем.
— Что тебе здесь надо? — зло спросила мать. — Пришел полюбоваться на дело рук своих? Не смей заходить к ней.
Елена схватила за руку пробегавшего мимо врача:
— Этого парня ни в коем случае не пускайте к моей дочери. Он причина всех ее бед, из-за него Вика пыталась отравиться.
Вскоре, самочувствие Вики заметно улучшилось, и Елена впервые за всё время пребывания в больнице решила съездить домой, принять душ, переодеться, купить для дочки что-нибудь вкусное и выспаться.
На следующее утро она помчалась обратно в больницу. Возле корпуса, где лежала Виктория, еще издалека увидела двух беседующих мужчин. Увидела и похолодела, потому что в одном узнала врача дочери, а в другом ее парня. Вместе они зашли в корпус.
Елена двадцать лет не курила. Тут не выдержала, попросила у прохожего сигарету. Просидела на скамейке часа три, пока не увидела как парень ушёл. И еле двигаясь, пошла к дочке. Ожидания были ужасные, каждой клеточкой чувствовала, что произошло что-то непоправимое.
Виктория была бледной, как смерть. При появлении матери даже не повернула головы, лежала и безучастно смотрела в потолок.
— Доченька, посмотри, что я тебе принесла, — сказала Елена и стала быстpo выкладывать на тумбочку гостинцы.
— Мама, объясни мне, зачем ты это сделала? — бесцветным голосом спросила Вика, всё так же глядя в потолок.
— Что? — мать сделала вид, что не поняла.
— Зачем ты сказала, что я больна шизофренией?
— Чтобы уберечь тебя, чтобы спасти, чтобы.., — Елена невнятно бормотала.
— Уходи, — перебила её Вика и взглянула на мать. — И больше не приходи… Не хочу тебя видеть. Никогда. Слышишь?! Ни-ког-да! Ты мне больше не мать!
Елена вышла из палаты на ватных ногах. Душила обида…
Из больницы Вику забрал ее парень, и сразу отвез к себе, даже за вещами домой не заехали. С тех пор прошло полгода. Елена узнала, что они поженились, об этом рассказала школьная подруга дочки. Мать снова осталась одна. Но знала, что это не навсегда. Она верила, что рано или поздно Виктория поймет, что живет с чудовищем. Вернется домой, скажет, что мама была права, и попросит прощения.
