Я не помню нашу первую встречу, да и никто не помнит, я думаю, что она мне понравилась, ну а как иначе?
А вы помните?
Я вот и вторую не помню, и третью, и последующие.
Я начинаю её узнавать по запаху, по голосу, по интонациям.
Её тёплые, ласковые, мягкие руки.
Глаза…
Я помню глаза, добрые и искрящиеся. Рядом с ней всегда спокойно.
Их много, но она особенная, она тёплая и мягкая, когда она рядом, меня переполняет чувство безразмерного счастья, я не могу справиться с эмоциями, я дрыгаю ногами и руками, пускаю пузыри и хохочу.
Радость, радость, радость, показываю я ей.
Я не знаю кто я, что- то маленькое и беспомощное, но она всегда рядом, большая, тёплая и вкусно пахнущая.
Мама…
Я понимаю слова.
Она мама…
Есть ещё папа, бабушка, я понимаю.
Я лежу и смотрю на белое, надо мной склоняется она, опять эмоции.
Мама…
Я понимаю, я тебя чувствую, я тебя слушаю, я могу на тебе сосредоточить взгляд, я хочу сказать это слово, но у меня вырываются звуки и пузыри.
Мне больно, я знакомлюсь с болью, я плачу, они говорят, что это зубы.
Я не знаю кто такие эти зубы, но они мне не нравятся, они мне делают больно.
Я расту, мама всегда рядом, я учусь ходить, мне нестрашно падать, ведь рядом мама, она всегда поддержит.
Я расту.
Я знаю, что я девочка.
Люди делятся на девочек и мальчиков.
Я девочка.
У меня длинные волосики и платьице, мне его сшила мама.
Я бегу и хохочу, протянув руки к папе, я знаю, мама рядом и даже если я упаду, она вперёд всех подхватит меня и поставит на ноги.
Опять сбила коленки, ну ничего, мама вылечит.
Мама всегда лечит, она нальёт на ватку зелёнку и прислонит к разбитой коленке будет больно, очень больно, но мама подует и всё пройдёт. Мама умеет лечить.
Я иду с мамой за руку.
Молодая, красивая, ах как все завидуют мне что у меня такая мама.
Мама рядом, к ней всегда можно прижаться, она пожалеет, она расскажет, как правильно.
Если больно, погладит и всё пройдёт, потому что она мама.
Я расту.
Я узнаю, что есть плохие и хорошие люди, но мне не страшно, ведь мама рядом.
Я иду в школу, со своей мамой, мы идём в школу.
Если у меня не получаться эти противные крючки и закорючки, то мама покажет, как правильно, мама всегда рядом.
Противный Колька Смирнов, развязал бант, так красиво завязанный мамой толкнул на перемене, подставил подножку, он всегда ко мне пристаёт.
Мама научила поделиться с ним яблоком и шоколадкой, он в недоумении взял яблоко, а потом мы съели пополам шоколадку, мама права.
Коля мой лучший друг он никому не позволит развязать мне бант толкнуть на перемене или подставить подножку на физкультуре, а ещё он носит мой портфель.
Этот противный Колька, он катал на велосипеде Ленку Воробьёву, вот пусть и катится к своей Леночке.
Мама рядом, она спрашивает не купила ли я себе Кольку? А зачем он мне нужен.
Мама же мне объясняет раз он не моя собственность, то может делать что хочет.
Ну и пусть делает, а я пойду с Витькой Селивановым на мопеде его кататься.
Мама мягко улыбается и качает головой, она всегда рядом и просит не наделать глупостей, сначала узнать ситуацию, разобраться в ней. Больно мне надо, пусть и дальше катает свою Леночку.
Пока иду до Витьки, чтобы попросить его прокатить меня на мопеде, меня окликает Колька он принёс мне букет полевых ирисов, протягивает и смущаясь рассказывает про Ленку Воробьёву, которой срочно нужно было съездить в больницу, позвать Татьяну Павловну нашего врача, потому что у них стало плохо старенькой бабушке.
Колька говорит, что он вмиг домчал Ленку до больницы, а обратно решил заехать на поле кое-что там посмотреть надо было, а там увидел ирисы, и вот…
Я приношу домой ирисы, мама улыбается и ставит их в воду, мама всегда рядом.
Колька ходит рот до ушей, его призывают в армию, он говорит мне чтобы не переживала, ведь в нашей стране всё спокойно, а теперь будет ещё спокойнее, потому что он, Колька Смирнов, будет теперь охранять рубежи родины.
А я злюсь на него он обещал, что мы вместе поступим в институт. Он объясняет мне что защищать Родину важнее, а в институт он поступит через два года, ничего страшного, я как раз там всё узнаю и разведаю, а потом и он, Колька приедет.
Я стараюсь не плакать там, у военкомата, а потом даю волю слезам, мама рядом, она молча гладит меня по голове.
Колька пишет письма, весёлые, рассказывает разные истории, говорит, что видел черепаху, их здесь много, они откладывают яйца, совсем как курицы, зарывают их в песок, их даже можно есть.
Разве в тайге живут черепахи, думаю я. Вот Колька заврался, своими подозрениями я делюсь с мамой, та говорит папе. Папа молча и долго курит на крыльце, а потом разговаривает со мной, он объясняет про интернациональный долг, ещё про что-то, а я плачу.
Папа просит не плакать, он говорит, что, когда маме плохо, ему папе тоже не хорошо, а вдруг у нас с Колькой тоже так, папа говорит, что я должна думать только о хорошем.
Мама молча прижимает меня к себе.
Потом долго нет писем и Колькина мама, почерневшая от ожидания и неизвестности, спрашивает меня не писал ли, может я что-то скрываю, спрашивает не видела ли я его во сне.
Просто она тоже мама, и она тоже, как и моя, всегда была рядом с ним.
Я начинаю отчаянно врать про то, как видела во сне Кольку какой он весёлый и хороший, она живёт этими моими снами.
А потом пришло письмо, написанное не Колькой, но я знала, что от него, я долго боялась его открыть.
Чужим почерком было написано, но родными словами. Колька говорил, что неудачно, упал с турника и повредил правую руку, а левой писать не умеет, вот попросил товарища. У него всё хорошо, скоро приедет домой будем вместе учиться.
Мама выдыхает и бежит к Колькиной маме, а та бежит к нам. Мы жили радостями и горестями друг друга, мы могли прийти к соседке, и она пожалеет или порадуется искренне вместе с тобой.
Колька хочет, чтобы я стала Смирновой, так и сказал.
Мама тихонько вытирает слёзы.
Мы привезли из роддома маленький комочек, мама опять рядом, она смотрит сверху как когда -то на меня и улыбается этому кусочку счастья.
Мама говорит, чтобы я часто разговаривала и улыбалась ребёнку, потому что я для него целая вселенная, как моя мама для меня. Я вижу, что он меня узнаёт, жмурит свои глазки, поводит носиком.
Есть папа, бабушки, дедушки, а есть я, мама. Малыш следит за мной глазами и куксится, когда я исчезаю из поля его зрения, мой сын.
Я мама!
А моя мама тоже рядом.
Я смотрю на её седеющие виски, на лучики морщинок в уголках глаз и мне хочется как в детстве прижиматься к маме чтобы ушли все печали.
Мама отодвигает листочек на вытянутую руку, чтобы прочитать, что там написала в письме её сестра, мама надевает очки и смеётся над собой, называя себя мартышка с очками.
Она их постоянно куда-то теряет, а наш с Колькой сын, её внук, находит их, в разных местах.
Мама не боится стареть она сама мне сказала, она боится стать обузой. Разве может мамочка стать обузой?
Мама всегда рядом, я смотрю на неё и вижу в ней свою бабушку, её маму, которая тоже была всегда рядом, несмотря на расстояние, как это у мам получается?
Видимо они знают какой-то секрет, который доступен только тогда, когда станешь мамой.
Я тоже всегда знаю, что происходит с сыном и дочерью. И они тоже как я когда-то удивляются что мама всё знает.
Мама становится ниже ростом, в моём детстве она была до неба, а теперь десятилетняя дочь уже догнала бабушку.
Моя мама всегда рядом, она смотрит подслеповатыми глазами на наряжающегося куда-то внука.
Это он нам кинул безразлично что так, прогуляться, а мы -то знаем что идёт на свидание к девушке.
Мама тихонько начинает исчезать нет, она всё так же рядом, но уже где -то не здесь, живёт воспоминаниями, помнит каждую мелочь из своего детства, из моего, но не помнит, что ела на обед и вообще ела ли.
Коля говорит, чтобы она переезжала к нам, папы нет уже лет пять.
Но мама не хочет быть обузой, а сама при нас пошла зачем -то на кухню и встала там, забыв куда и зачем пошла.
Тогда Коля придумал, якобы надо следить за коршуном, который таскает цыплят, мы переехали жить в большой дом, но никаких цыплят у нас не было.
Коля доказывает моей маме, что цыплят нужно беречь, а ещё малина, она осыпается и её надо помогать собирать, малина у нас есть, а цыплят нет.
Вечером Коля приволок целую коробку жёлтых, пищащих комочков и привёз тёщу на помощь, потому что жена, то есть я, ничего не успевает.
Теперь я слежу за мамой, я ловлю каждый её взгляд, я обрабатываю её ссадины и прикладываю бодягу к синякам, я слушаю её длинные сны, особенно те в которых она с папой.
Я пересматриваю каждый вечер старые фотографии и удивляюсь слышимыми в сотый раз историям. А ещё мы триста раз смотрим с ней «Калину красную» и она говорит, что в прошлый раз закончилось не так, что Егор остался жив…
Я рядом, мамочка.
Я прихожу ночью в её комнату, потому что она не понимает уже где, находится, как когда -то я, не осознающая кто я и где, и чувствующая тепло.
Моя мама спрашивает меня кто я, кто я такая добрая с тёплыми руками, она спрашивает не мама ли я её.
Когда я отвечаю, что я её дочь, мама начинает плакать, она потеряла маму. И тогда я говорю ей что я, я её мама и пою ей колыбельную, которую напевала она мне, а ей её мама и так далее, все мамы в нашей семье пели эту песню своим деткам.
В комнату заглядывает младшая дочь и окликает меня, мама открывает глаза, долго смотрит своим ясным взглядом, потом улыбается мне и уверяет что никогда не оставит меня, что всегда будет рядом.
Мамы они такие, они всегда рядом.
Я смотрю на маленький комочек, дрыгающий ногами и руками и пускающий пузыри, показывающий мне маленький язычок с остатками белого налёта.
Интересно, она понимает, что я бабушка?
Мы ходим с подросшей внучкой к моей маме, к моей бабушке и другим родственникам и малышка очень удивляется что у её бабушки, то есть у меня, тоже есть мама.
Она спрашивает меня, где моя мама, я показываю на небо.
-А моя мама всегда рядом, — говорит мне внучка.
— Моя тоже, — отвечаю ей я, и мы идём с ней домой, нарвав по пути жёлтых полевых ирисов, чтобы подарить деду Кольке, который сторожит цыплят от коршуна и собирает малину, пока она не опала.
Мавридика д.
