С первым мужем у Светы не заладилось. Они познакомились, когда ей было восемнадцать, а ему – двадцать. Сразу поженились. Почти сразу. А потом разошлись, потому что поняли: нет такой лю6ви, чтобы раз и навсегда. Поспешили. Бывает.
Андрею вдруг понравилась другая девушка. Света не отставала – тоже влю6илась в другого. Мать её вздыхала:
— Кто выходит замуж в восемнадцать? Мозгов еще нет, гopмонов полный набор. А я тебе говорила!
— Мама, да ну что теперь?
Андрей после их поспешного развода сразу стал жить со своей новой девушкой, Викой. Света вдруг обнаружила, что беременна, и страшно перепугалась. Беременна от Андрея – она не изменяла ему. Да, понравился ей Денис, но и только… что делать? Идти к Андрею, который живет вовсю с другой девушкой, Свете не позволяла гордость. Сказать матери – то же самое. Не в смысле, гордость, а в смысле, мать поволочет её к Андрею с разборками.
Света тихонько плакала ночами в подушку. Недолго, пару ночей всего. Подругам она тоже рассказать не решилась. Света решилась на страшное – пошла в больницу и прервала беременность. Тогда она не сильно задумывалась о моральных аспектах, ей просто хотелось избавиться от последствий неудачного брака. Стоя ночью в больничном коридоре, она смотрела на агитплакаты «против», и хотела уйти. Правда, хотела. Видимо, вместе с ребенком в ней зародилась тогда ещё кроха материнского инстинкта. Но времени вырасти у него не было. Ни у ребенка, ни у инстинкта. Света осталась, и довела дело до конца.
После она ещё поплакала, ощущая внутри гнетущую пустоту. Но потом решила, что долго убиваться нет никакого смысла. Она же его даже не видела! Ну и чего тогда переживать? Надо жить дальше. Света оделась, накрасилась, и пошла жить. Встретилась с подругой, Мариной.
— Пойдем, погуляем? В кино, может, сходим? – предложила Светлана.
— Да я с парнем познакомилась. Жду его.
— Где?
— В автобусе. – улыбнулась Марина. – Он безлошадный. Но его друг должен подвезти.
Друг оказался молодым, очень симпатичным, только что вернувшимся из армии автомехаником. Сердце Светы ёкнуло – с Денисом у них всё равно ничего не получилось. Она сама отдалилась, потому что ей было не до романов. После того, как обнаружилась… обнаружилось… после того, как Света узнала, что в положении, в общем, чувства к Денису как-то завяли. Нужно было решать проблему, а не по свиданиям бегать. Так никто и не узнал, что Света вообще была беременна. Ни мать, ни бывший муж, ни подруги. Кроме неё и врачей не знал никто. Это была тайна Светы, которая, как после окажется, оставит след на всю жизнь…
Марина ткнула Свету в бок.
— Ты чего зависла? Поедешь? Виктор спрашивает.
— А куда?
— В кино. Ты же хотела в кино?
Виктор – это тот, что за рулем. Маринкиного парня звали Сергеем. Света подумала, и согласилась. Витя ей понравился. Потом, когда приехали к кинотеатру и вышли из машины, понравился ещё больше. Оказалось, что он не только симпатичный брюнет с обаятельной улыбкой, но и высокий – это было важно. Света сама была метр семьдесят восемь, и маленькие ростом парни ей не нравились.
Так получилось, что всё сложилось опять быстро. Только Света в этот раз не ушла из дома, как в своё время замуж, а привела Виктора к ним. Отца у Светы не было – умер несколько лет назад. Мама, Лидия Борисовна, сказала негромко:
— Опять торопишься! Вы месяц, как познакомились. И чего ты сразу жить-то вместе бежишь?
Но тут Виктор включился в их женский быт чуть ли не с порога — всё починил, всё обновил. Он не только машины умел ремонтировать, как оказалось. Витя заменил в их доме все розетки, прикрутил двери к шкафчикам, где болтались, отремонтировал ручку на балконной двери, так что дуть перестало.
— Хороший мальчик. – решила Лида. – Живите. Благословляю.
— Только я не хочу расписываться. – сказала Света.
Мать удивилась:
— Почему?
— Сначала проверим чувства. Может, они разобьются о быт?
— С таким рукастым парнем? Вряд ли! Наверняка, он и наше всё может по дому делать.
— А если может, то что?
— Так хорошо же! Твой отец тоже всё мог. Не было такого, что я должна была с утра на вечер ему ужин готовить. Кто первый с работы вернулся, тот и готовит. Классно же?
— Мама… а почему ты не вышла замуж после папиной смерти?
— Не нравился никто мне. Потом, ты же у меня росла. Мало ли, как у тебя бы с моим новым мужем сложилось. А теперь-то может и выйду! А что? А я ещё ничего!
Лида покрутилась перед зеркалом. Света хохотала. Да, мать у неё ещё хоть куда. И умная – зря она её не слушала тогда, с Андреем.
Кстати, и по поводу Виктора Лида не ошиблась. Он не гнушался и женскими домашними делами – мог помочь с уборкой, мог приготовить вкусный ужин. Он вообще легко и красиво влился в их семью. Света была счастлива. Она подумала, что всё так хорошо, как и не бывает.
— Думаю, на работу пойти, чтобы тебе полегче было. – сказала она Вите.
— Это по желанию, Светуль. Хочешь, так пойди. А не хочешь, так и не нужно.
Она и не пошла. Ей доставляло удовольствие заниматься домом. А ещё шить, вязать, вышивать. Рисовать картины. Иногда знакомые видели на Свете какую-нибудь вещь, которую она сшила сама, и приставали с ножом к горлу: продай, мол. Она продавала. Приносила деньги домой, гордилась собой. Или, не приносила – не доносила просто. Покупала подарки маме и Вите. Радовалась: дарить – это ведь так приятно!
Лида летом уехала на дачу, а вернулась уже не домой. У них там закрутилось с соседом, и Светина мать переехала жить в нему.
— Ну вот! Хорошо вам, будете теперь сами тут хозяйничать. Да, Свет? Если ребенок родится, будет у него отдельная комната. Как всё отлично сложилось! И у нас с Колей прям вторая молодость. Я и не думала, что так бывает в сорок-то пять!
Слова матери про ребенка больно резанули Свету. Напомнили ей о её страшной тайне. Она ведь ничего не делала для того, чтобы детей не было. Но… их не было. Беременность не наступала. Иногда страх холодной липкой рукой хватал Свету за шею: а вдруг она совершила страшную ошибку! Вдруг больше у неё детей не будет?! Света слышала такие истории, сплошь и рядом. Одна оплошность, одно прерывание, и всё. Потом пустота. Она гнала от себя эти мысли, но факты… факты – вещь упрямая.
Света заставила себя не думать. В очередной раз. Она порадовалась за мать, помогла ей собрать вещи. Витя перевез на машине – новый мамин муж был на работе, а Витя строил свой график сам. Его ценили за золотые руки, могли отпустить с работы в любое время, когда ему нужно.
Семья Виктора… вот тут надо бы отметить отдельно. Его мать растила одна. С отцом Виктора и его сестры, Наташи, она довольно рано развелась. Когда Вите было года три. Наташа была на пять лет старше. Мать была взбалмошной, легкомысленной, и свалившееся на неё одну «счастье» в виде двух детей, домашних обязанностей, и необходимости зарабатывать деньги, её вообще не обрадовало. Но как-то она, Дарья, справилась. Помогала старшая, Наташа, и она её хвалила. Вите было обидно – его словно не замечали – и он тоже старался помогать. Чтобы заметила. Чтобы похвалила! Он ведь тоже её сын…
Поначалу помощь от Вити выходила боком. Он был мал, и когда начинал помогать – больше портил. Нечаянно разбивал, разливал, рассыпал. Наташа злилась:
— Он только мешает!
Мать отправляла маленького Витю заняться своими делами и не мешать. Он так и запомнил: он мешает!
Став чуть старше, Витя оставался дома один, и учился не мешать. Не портить. Так он и вырос парнем, умеющим всё. Просто не всё сразу и не так просто ему далось, но зато он мог и гвоздь забить, и суп сварить. Подростком заинтересовался машинами — у мамы тогда был друг, автомеханик. Он всему и научил Витю. В армию он пошёл с правами, возил там генерала, и ремонтировал большую, как лодка, волгу.
Вернулся – познакомился со Светой, и почти сразу переехал к ней. Сестра давно была замужем, а мать жила одна. После того автомеханика Володи у неё были ещё мужчины, но надолго ни с кем не складывалось. Взбалмошная, легкомысленная, да ещё с годами начал портиться характер. Дарья стала вредной и нудной.
Но Виктор всё равно мать любил. Часто ездил в гости, помогал. Терпеливо выслушивал.
— Что в ней хорошего, в Светке твоей? Разведенка. Порченный товар.
— Мама, она хорошая.
— Хорошая она, как же! Красивая – не значит хорошая. Почему не работает? Почему на твоем горбу ездит?
— Мама, я достаточно зарабатываю. И Света иногда зарабатывает, продает вещи, которые сама сшила.
— Иногда! Как звучит-то, а? Мне бы лучше сшила что-нибудь…
Витя не стал объяснять, что Света – не ремесленник, а творец, можно сказать. Шьет по настроению, по вдохновению. По заказу получится не то. Скажи он такое матери, и она к этому прицепится, Виктор знал свою мать.
Жизнь шла своим чередом. Мама Светы, Лида, старела со своим Николаем. У них всё было хорошо, даже отлично. Мать Виктора, Даша, которую он навещал раз в неделю, старела одна, была зла, раздражена по поводу и без.
— Хоть бы ты внука мне сделал. Чего у вас детей-то нет? – спрашивала она у Виктора. – Десять лет уж живете!
— Ма, ну у Наташки-то дети есть! Мало тебе, что ли?
— Наташка с семьей уехала в Москву, и ты об этом прекрасно знаешь. А ты тут. Но внуков нет. Как так?
— Съезди в Москву, понянчи! – Виктор тоже уже начинал раздражаться.
— Съезди… делать мне больше нечего!
На самом деле, Наташа не звала мать в Москву. Она и сама не слишком хотела в эту шумную столицу – была раз в молодости, не понравилось. Но одно дело — не хочется, и другое – не зовут. А Виктор тут, рядом. Исправно ездит, помогает. Можно его повоспитывать.
Этот разговор наконец-то состоялся. Спустя десять лет после начала совместной жизни.
— Почему у нас дети не получаются, Свет?
— Я не знаю! – замерла она. – Я ничего не делаю. Не предохраняюсь.
— Так надо, наверное, уже обследоваться…
— Может быть, и надо. – загрустила Света. – Я тогда схожу, и потом тебе расскажу.
В кабинете врача Света рыдала и говорила, что о том прерывании её гражданский муж узнать не должен!
— Интересно вы, конечно, отношения строите. На вранье.
— Это было до него! Зачем ему знать? Это вообще как будто не со мной было! Мне едва исполнилось восемнадцать, я была дурой! Совершила ошибку.
— Ладно. Обследуем вас. Возможно, всё исправимо.
Выяснилось, что неисправимо. Что исправлять нужно было пытаться тогда, десять лет назад. А теперь поздно. И детей у Светы не будет никогда.
— А если искусственно? Делают же эту процедуру…
— Делают. Давайте попробуем.
В общем, несколько попыток ничего не дали, и Света сдалась. Слишком тяжело она переносила гормоны. Слишком ей было плохо. Трех раз хватило с лихвой. Она рыдала у Вити на плече.
— Ты теперь уйдешь?
— Куда я от тебя уйду? Мне нужна ты, а не какие-то абстрактные дети.
— А я бы не отказалась. Даже от абстрактного. – шмыгнула носом Света.
У неё был шанс. Она отказалась тогда. А теперь – всё. Теперь у неё осталось лишь страшное слово «никогда», и ещё Витя. Если не уйдет, конечно.
Они прожили ещё пятнадцать лет. На вопросы о детях любопытным не отвечали, сворачивали тему. Слишком любопытных просто убирали из своего круга общения. Позже завели собаку, спаниеля Никки, и любили его, как ребенка.
Мать Виктора, Даша, всё так же ненавидела Свету. Ворчала, что та даже ребенка её драгоценному сыночку подарить не смогла. Капала Вите на мозг при каждой встрече. И по телефону.
Мать Светы, Лида, как-то спросила у дочери. Очень мягко, не слишком настойчиво, но спросила, нет ли в юности Светланы какого греха, который повлек за собой её бездетность. Может быть, самое время рассказать? Света с трудом сдержала слезы и удержала покер-фейс, но так ничего и не рассказала. Даже родной матери.
Потом из Москвы вернулась сестра Виктора, Наташа. С мужем она разошлась:
— Надоели друг другу.
Дети выросли, остались в столице. А её саму потянуло на родину. Она начала подбивать мать продать квартиру, и купить дом.
— Мам, здорово же будет! Огород, своя земля. Выходишь на улицу – хоть в трусах!
— Да я не против на старости пожить в своем доме. Но бабам не потянуть! Мужик нужен.
— А давай Витьку сманим? Чего он там сидит. Всё равно, семьи не получилось. Детей у них нет. Будет с нами жить. Он рукастый, с ним дом не развалится. Давай?
Лида с Наташей продали квартиру и купили дом. Виктор сразу сказал, что помогать будет, но жить останется со Светой.
— Да зачем она тебе! – уже не стесняясь, гремела мать. – Зачем? Никакого толку от неё! Не работала ни дня! Ребенка и то не родила!
Наташа поддакивала матери.
— Да какое ваше дело! Люблю я её, и всё.
— Я тебя в доме не пропишу! – заявила мать. – Из квартиры ты выписался, спасибо, сынок. А в доме не получишь прописки! Если не переедешь к нам.
— Да и пошли вы… с пропиской со своей. – разозлился Виктор. – Я в детстве так старался, чтобы быть не хуже Наташки для тебя. Но всегда был хуже. И сейчас вы вдвоем, и прете на меня, как танки. В детстве я мешал, потому что всё из рук валилось, а сейчас что? Я мешаю вам, потому что живу, как мне хочется? Ну, я допустим соглашусь, перееду к вам в дом. Брошу Светку. И что? Хорошим для тебя стану? Да не стану! Никогда не стану. А она меня любит.
— Витенька… — начала опешившая от такого отпора мать.
— Всё! Помогать буду! А жить останусь со Светой.
Витя разрывался на два дома – у них со Светланой шел ремонт. И матери с сестрой надо было помочь. Как-то он собирался в банк и вспомнил, что у него нет прописки. Мать исполнила свою угрозу. Отказалась прописывать, пока он к ним не переедет. Всем весело и дружно стареть вместе, по-семейному.
Он открыл документ и увидел… штамп о регистрации в Светиной квартире.
— Света, это что?! – возопил Витя.
— Что? – она высунулась из кухни.
На носу мука, в руках лопатка. Волосы собраны в хвост.
— Откуда у меня прописка?
— Ну что ты так орешь? Маринка же в паспортном работает! Сделала по-быстрому.
— Я прописан у тебя?
— Ну, да. Мне же звонила Дарья Георгиевна, плакала и кричала. Что я тебе жизнь испортила. А теперь ты останешься без прописки, потому что не хочешь от меня уходить. А прописка-то нужна. Я и сделала, пока ты на работе был.
Он потрясённо молчал.
— Вить… я испортила тебе жизнь? – спросила Света, и потерла нос рукой с лопаткой. – У меня там пирожки сгорят сейчас.
Он подошёл и обнял её. Никки тут же выбрался откуда-то и запрыгал вокруг – ему тоже хотелось обниматься.
— Пироги! – пискнула Света.
— Бог с ними, с пирогами! Ты такое чудо, Светка! Я так тебя люблю!
Через месяц они всё-таки оформили свои отношения. Спустя почти тридцать лет. Лучше поздно, чем никогда. Перед тем, как выйти за Виктора замуж, Света призналась ему, почему у неё не может быть детей. Он не ушел.
