— Ой, Маруська, а ты вот совсем не изменилась! – на встрече одноклассников, закончивших школу тридцать лет назад, такие слова отдают лестью.
— Да брось ты! Мне кажется, школа вообще была не со мной. Столько воды утекло! – Маша действительно выглядела удивительно моложавой – стройная, подтянутая, ухоженная. Словно ей не полвека вот — вот должно было исполниться, а тридцать пять максимум. Это было так странно, учитывая, какую тяжелую жизнь ей пришлось прожить.
— Ну расскажи мне, как живешь, как у тебя дела? Дети, внуки?
— Ну куда ж без них! Недавно из роддома семнадцатого внука забрала! А деток у меня семеро! Я как та коза из сказки! – засмеялась Маша.
Видя, как перекосило от удивления лицо бывшей одноклассницы и школьной подруги, Маша звонко и молодо рассмеялась, а затем пояснила:
— Это все вместе. И от моих детей, и от братьев с сестрой.
— Я помню, ты же всех под свое крылышко собрала. А сама ведь девчонка совсем была. И как ты всех вытянула! Мы тогда о сессии переживали, а ты настоящую войну вела за своих ребят…
— Ну сессия и у меня потом была. Когда уже все большие стали. А тогда да, мне не до учебы было. Жизнь внесла свои коррективы. Зато крепче стала. Что меня не сломало, то сделало сильнее.
И Маша рассказала подруге продолжение ее истории, которая началась, когда девушка только перешла в десятый, выпускной класс.
— Папа, что ты делаешь? Это же мамины украшения! Зачем ты их в коробку собираешь, что происходит? – Маша, не до конца отошедшая от похорон мамы, почерневшая от горя, с удивлением наблюдала за тем, как отец ходит по дому и собирает все мало-мальски ценное.
Родители Маши не были образцовой семьей. Отец любил себя больше, чем кого-либо в мире. Жена, тихая и скромная, ни в чем не смела ему перечить. Когда он решил, что в их семье будет много детей, она не посмела возразить, что ей врачи и одного запретили рожать с ее слабым здоровьем. После рождения старшей Маши женщина долго болела, не могла восстановиться, но муж считал, что она притворяется и нежничает. Поэтому жалеть и беречь не стремился. Кроме домашних дел на молодую женщину свалился огород, домашняя живность и периодически выпивающий муж, который постоянно требовал родить еще ребенка. К счастью, после первых трудных родов, беременность не наступала несколько лет.
Едва Машеньке исполнилось пять, мама снова забеременела. В течение следующих десяти лет в семье родилось еще четверо детей, три мальчика и одна девочка. После каждых родов мама все дольше приходила в себя, все хуже себя чувствовала, все больше худела. Рождение самых младших, двойняшек Вани и Вити, стало для мамы последней каплей. Она слегла. Три недели она пролежала дома, постепенно угасая. Маша ругалась с отцом, плакала и просила отвезти маму в больницу.
— Как я ее повезу? На своем горбу, что ли? Все одно, помрет скоро. Не вопи! – отмахивался отец.
— Но как же мы? Нам куда деваться? Мальчишки совсем маленькие! Спасибо соседка молока приносит козьего, кормим их. Но без мамы нам никак! – плакала девушка.
— В детдом вас сдам, если вопить не перестанешь! – стукнул кулаком по столу отец.
— Я председателю пожалуюсь! – закричала Маша.
— Да иди, куды хошь! Испугала! – перекривлял дочку папа и налил водки в стакан.
При всех его недостатках, он никогда не поднимал руку на жену и детей. Однако Маша решила, что маму она спасет во что бы то ни стало. Обежав всю деревню, она нашла доброго человека, который согласился отвезти ее маму в город на стареньком уазике. Именно его жена давала молоко для младших ребят. Но он сразу предупредил:
— Маруська! Если мамка не доедет, не серчай. Мороз вон какой! А она у тебя, как тень, тщедушная.
— Вы только везите! Я сама с ней поеду! Я ее в одеяло укутаю, кирпичами горячими обложу! Довезем!
— Ладно! С утра поедем. Давно хворает-то?
— Почти месяц!
— Эх, что ж за человек папка–то твой… Надо ж было сразу везти.
Маша на всю жизнь запомнила ту поездку. В трескучие крещенские морозы она старалась сделать все, чтобы довести маму в тепле. Несколько раз она просила соседа остановить машину и прислушивалась, дышит ли мама. Проверяла, не холодно ли ей, не сбились ли где одеяло и тулуп. Переживала и за младших, которых оставила на соседку. Малыши слушались старшую, но могли начать плакать от страха. А у женщины той нрав суровый – могла и на мороз ребятишек в воспитательных целях выставить. Но сейчас Маша старалась ни о чем не думать. Главное — довезти маму до города и передать врачу.
В тот раз они успели. Старенький доктор сокрушенно качал головой, осматривая бледную, едва живую пациентку.
— Ничего обещать не буду, но оставляйте. Обещают сильные снегопады, вы проехать не сможете. Телефон есть у вас в деревне?
— Есть, в сельсовете!
— Оставляй номер. Будут новости — позвоню. Не вешай нос! Ты уже взрослая! Вон сама уже, считай, невеста, — врач попытался подбодрить тоненькую девочку–подростка, которая из последних сил держалась, чтобы не зарыдать.
Волю слезам она дала по дороге домой. Уткнувшись в тулуп, которым недавно укрывала маму, закусив край ворота, Маша выла в голос от страха за свою роднулечку. Сосед старался не трогать девчонку, делая вид, будто не слышит ее завывания через вой метели и шум мотора.
Лишь вернувшись в деревню, он сказал ей:
— Ты, это, не реви. Может вылечат мамку-то. Если что – мы поможем ребят поднять.
Маша чуть ли не каждый день бегала в сельский совет, за новостями. Но их не было. С одной стороны – она радовалась, ведь плохие вести первыми прилетают. А с другой, переживала, как там мама. Жива ли?
Спустя месяц, в конце февраля, когда зима еще не уступила свои права, но уже ощущалось дыхание весны, Маша дождалась звонка. Она как раз забежала после школы узнать новости, а секретарь председателя с кем–то по телефону говорила.
— Да, передам! Обязательно! Постараемся побыстрее! Спасибо.
В тот момент Маша забыла, как дышать. Она сразу почувствовала, что речь идет о ней. Положив трубку, женщина сказала:
— Все хорошо! Жива. Завтра можно забирать.
На следующий день тот же сосед повез Машу в больницу. Увидев маму, она чуть не расплакалась от счастья. Мама выглядела заметно здоровее. Но была все такой же бледной и худой.
— Марусенька, дочка! Как я рада тебя видеть! – обняв свою девочку, мама еле сдерживала слезы. – Поехали домой, — тихо прошептала она.
Видимо, мама уже знала, что ей осталось недолго, поэтому после выписки старалась все время проводить с детьми, несмотря на возмущения мужа и требования выполнять все свои обязанности.
Мамы не стало, когда Маша пошла в десятый класс. Снова зимой, в лютую февральскую метель. На этот раз Маша не плакала и не выла. Она словно окаменела. Сходила к соседям, попросила помочь с похоронами. Слышала, как плачет соседка, выкормившая братишек, видела, как ее муж, который возил маму в город, махнув рукой и закрыв лицо, вышел в сени. Видела, как в их доме собрались люди. Помнила, как к ней кто-то подходил, совал в руку деньги. Отец выхватывал их из ледяных Машиных рук и совал в карман своих штанов.
— Потеряет! Видите, ополоумела девка? – прижав дочку к себе, папа старался показать свою заботу.
Казалось, он не волновался о том, как будет дальше жить после кончины жены. Еще когда она в больнице лежала, он нашел ей замену в соседнем селе, и в его планы не входила забота о детях.
Только похороны закончились, прошли поминки, отец достал несколько мешков, бросил их посреди избы и начал собирать вещи.
Маша не сразу поняла, что он делает. Папа вытащил из шкафа постельное белье и полотенца, которыми так гордилась мама, чайный сервиз, подаренный ей на работе по случаю рождения третьего ребенка. Даже ложки и вилки выгреб, не побрезговал и старыми кастрюльками.
— Пап, а ты что делаешь? Зачем? Мы что, переезжаем? – засуетилась Маша, подойдя к отцу.
— Вы нет, а я — да. Мне с новой женой надо дом обустроить. И не смотри на меня так. Я на все это заработал! Собственным горбом, каждую копеечку… Мое это!
— Как это? Ты нас одних оставляешь, да? А как мы жить будем? На что? Я ж школу не окончила еще.
— Ничего! Проживете. Мне все равно, если честно. В детдом заберут или соседи по хатам растащат. – подняв увесистые мешки, мужик двинулся к выходу.
Уходя из дома, он забрал все, что мог. Кроме самого ценного – детей.
Маша ничего больше не стала спрашивать, плакать или просить остаться. В тот день у нее умерла не только мама, умер и отец.
Женился он буквально через несколько недель и, спустя время, с новой женой нарожал еще шестерых ребятишек. Видимо, у него было такое причудливое желание — как можно больше расплодиться. Маше довелось встретить папу всего раз в жизни, когда он, уже будучи запойным пьяницей, бездомным, требовал пустить его жить в их дом, содержать, как подобает детям, которых он вырастил. Дети от второй жены не желали с ним знаться, а младшие братья и сестра Маши не помнили его. Но это будет куда позже, а пока Маше пришлось быстро повзрослеть.
Оставшись в пустом доме, без денег, работы и образования, Маша не сломалась. Утром она отправилась в школу и предупредила, что посещать занятия больше не будет. Некогда, надо младших поднимать.
— Вы меня можете за пропуски отчислить, — дала подсказку она.
— Как это? Маруся, мы в курсе твоей беды, но как вы одни–то будете жить? – развела руками учительница. — Мне придется в опеку звонить, чтобы младших забрали в детский дом. Тебя уже не возьмут, тебе восемнадцать на днях.
— Не звоните! Хотя бы месяца два мне дайте! Я на работу устроюсь, все куплю, что нужно! Я ребят сама воспитывать буду! Они у меня молодцы, послушные! – умоляла Маша, испугавшись за малышей.
— Но чем ты их кормить будешь? Я слышала, отец всю скотину продал, когда жена была жива. Мы думали, на лекарства деньги нужны…
— Нет, он продал для новой жены. Но нам соседи козу отдали! У нас молоко есть! И крупы, и картошки полон погреб! Я ребят хорошо кормлю! Не звоните никому, пожалуйста! – затараторила девушка, надеясь на благоразумие доброй женщины.
— Могу только месяц помолчать. Если что, скажу, что не знала о том, что вас отец бросил. А дальше – не обижайся. Ничем помочь не смогу.
— Мне хватит! Ой, а вы меня можете на работу взять? Я все умею! Все делать могу!
— Могу. Только вот куда тебе работать, сама как Дюймовочка.
— Я сильная и выносливая, не смотрите, что худая. У меня порода такая, гончая! – вытянулась в струну девушка.
— Хорошо, давай я тебя посудомойкой возьму, там хоть к кухне поближе, сможешь домой приносить еду, младших кормить, и сама поешь, — улыбнулась милая женщина.
Благодаря Машиной работе и соседской козе, семья продержалась почти месяц. Накануне восьмого марта к Маше нагрянула комиссия. Маша тогда подумала, что «добрые» люди сообщили в опеку раньше, чем директор школы или учительница, с которой она разговаривала.
— Ну что же ты, девочка, не сообщила нам о своей беде? Мы б тебе помогли. Младших забрали пораньше. – развела руками плотного телосложения тетя. — Были бы одеты, обуты, накормлены и в тепле.
— А у нас и так все хорошо! – Маша бойко встретила городских нарядных дамочек. Младшие сгрудились вокруг нее, как цыплята вокруг наседки. — Они накормлены, напоены и одеты. А уж как у нас тепло вы сами видите! Мне вот Мишутка помогает! Ему тринадцать почти. А Аленке десять, считай самостоятельная хозяйка! Младшие в садик ходят. Хорошо живем!
Надо сказать, добрые люди не дали Маше пропасть. Быстро собрали всем миром и посуду, и белье, и даже одежды два мешка для ребят.
— Это мы видим. Но ты не можешь воспитывать братьев и сестру одна. Без родителей. Нам поступил сигнал, что дети находятся одни, без присмотра. Мать умерла, а отец от вас отказ написал.
— Как это?
— На днях обратился к нам и написал. Мы потому и приехали.
— Мне восемнадцать, я детей сама могу забрать.
— Не можешь. У тебя работы нет, ты не семейная. Девочка, ты пойми, мы тебе не враги. Но ты ведь не справишься. Молодая еще. Тебе замуж выходить, да своих рожать. А младших государство воспитает. Ты можешь их навещать. А потом, после восемнадцати, они своей жизнью заживут. Им еще жилье дадут, как сиротам.
— Нет уж! Мы вместе расти будем! Мама в детском доме росла, рассказывала, как у вас там «хорошо». Не нужно нам бесплатное жилье и казенный дом! Я работаю в школе посудомойкой. Надо будет – еще на одну работу устроюсь. Но детей сама буду поднимать.
— А муж?
— Если это обязательно, будет и муж. Не переживайте! Сколько у меня времени есть?
— Месяц. А потом будет комиссия. И если им покажется, что ты не сможешь детей сама воспитать, их заберут.
— Я все успею! Что еще нужно?
— Жилье у вас хорошее, крепкое, в доме чисто. С этим не будет проблем. Сама ты тоже молодец, характеристику возьми из школы и работы. И ищи мужа. Жених–то есть?
— Есть, скоро собирались пожениться, да вот траур по маме, отложили. – выпалила Маша, хотя никакого жениха и быть не могло.
— Ну вот и хорошо.
Маша никогда особо мальчиками не интересовалась, на дискотеки не бегала, по вечерам дома с младшими сидела. Но сейчас ей пришлось задуматься, кто бы смог стать ее мужем. Пусть временно, пусть только на бумаге, но чтоб детей не забрали. И решила она «позвать в мужья» своего старого друга, с которым в детстве на речку бегали. Сейчас этот друг в городе жил, учился. К родителям на выходные приезжал. Правда, не видела она его уже очень давно. Не до него ей было… Но, попытка не пытка.
— Ну что, Витька, придется тебе моим мужем стать, больше некому, — сказала себе Маша, представив, как предложит это парню.
На выходных она пошла «свататься». К ее удивлению, Виктор быстро согласился заключить брак и даже подыграть Маше, чтобы утереть нос сотрудникам опеки.
— Вить, мне бы только годик продержаться, а потом разведемся. Чтоб подозрений не было. Найдешь себе городскую, красивую и образованную, — поддела она старого друга.
— Да мне не сложно! Да в городе мало красивых. В деревне у нас куда лучше есть…
После «свадьбы» Виктор стал каждые выходные заглядывать к своему новому семейству. Помогал по хозяйству, выполнял мужскую работу, привозил из города гостинцы для маленьких.
Маша устроилась на вторую работу, в колхоз, чтобы зарплата побольше была. Падала от усталости, но старалась обиходить деток.
Все ее старания дали плоды. Младшую сестренку и братьев оставили с ней. Маша в восемнадцать лет стала матерью для своих младших. Ни единого раза в жизни ей не пришло в голову, что она могла поступить иначе, бросить детей, сдать в детский дом, доучиться и жить для себя.
Она держалась за ребят, словно волчица. Посмел бы кто отобрать их у нее.
Весной директор школы предложил Маше сдать впускные экзамены вместе с ее классом.
— Как так? Я ж с зимы не училась, не готовилась.
— У тебя голова светлая, ты справишься. Мы тебя не отчислили. Ставили иногда пропуски. Не страшно!
Маша смогла сдать экзамен и получить аттестат. Правда, когда одноклассники уехали поступать на учебу, она вернулась на работу. Ей надо было поднимать двух школьников и двух дошколят.
Позже она сможет получить высшее образование и даже добиться успехов в работе. Но тогда, после выпускного, на котором она не была, у нее были совершенно другие приоритеты.
Спустя пару лет Виктор закончил обучение и по распределению попал на завод. Как семейному человеку (развод с Машей так и не был оформлен), ему от предприятия дали большую квартиру.
— Машка, собирай свою ораву, в город переезжаем! – огорошил он свою супругу в очередной выходной.
— Как это?
— Так это! Ты мне жена или как? Мне, как человеку семейному, квартиру дали. От завода садик есть для младших. Тебя тоже устрою в свой цех. Потом выучишься, зарплата побольше будет. Поехали, а? Что тут сидеть, — торопил Витя.
— Витя, ты чего? Ты не заигрался ли в семейного? – Маша уже ждала, когда он включит заднюю. Ведь срок прошел, можно и разбегаться.
— А ничего! Вот что ты за железная девка. Столько лет за тобой бегал! Два года у тебя, как пес верный, каждый выходной торчу, а ты до сих пор ничего не поняла? Я тебя с детства люблю! Хорошо, хоть замуж звать не пришлось. А то б так и ходил бы за тобой, как привязанный, — усмехнулся парень.
После переезда Маша проработала на заводе почти год и ушла в декрет. Со временем, ее семья разрослась – появилось трое деток. Вместе с братьями и сестрой получалось семь.
— Вы как в сказке, волк и семеро козлят, — подшучивали соседи.
— Ну нет! У нас куда веселее, — шутили супруги.
Годы шли, дети росли и разлетались из родного гнезда. Однажды, приехав в родную деревню проведать могилку матери, Маша заглянула в родной дом и обнаружила на крыльце грязного, пьяного мужчину.
— Эй! Идите отсюда! Не надо здесь спать! – поморщилась Маша, опасаясь за сохранность жилья.
— Мой дом! Что хочу, то и делаю! – охрипшим голосом ответил мужчина.
— Ну нет! Это мой дом. Хотя и не живу тут, но участкового сейчас вызову!
— Ты кто такая вообще! Я тут жил! Мой дом! – замахал рукой пьяница.
Маша обмерла, узнав в этом грязном, вонючем алкоголике своего отца. Видимо, в новой семье отношения не задались. И тут ее словно молнией ударило. А ведь дом действительно принадлежал отцу. Он ему достался от родителей, в него он привел жену, в нем дети и остались. Странно, что он их не выставил на улицу в то время. Маше никогда не приходило это в голову. Но сейчас она с сожалением посмотрела на дом, в котором прожила много лет и никак не могла решиться продать. Держаться за стены не было смысла. Да и общаться с этим пьяницей не хотелось. Она и так многое пережила в своей жизни.
— Ну и живи! В отличие от тебя, мы в нем много чего оставили. Жить сможешь! Вилки–ложки найдутся! – сердилась Маша.
— А на что мне жить? Ну нет уж. Ты меня обязана содержать! – мужик узнал в городской фифе старшую дочь. — Я тебе отец! Искать тебя хотел, но ты, гадость такая, против меня всю деревню настроила. Никто не сказал, куда ты делась. И соседи ключ от дома не дали. Так что давай–ка ключ и марш в магазин за водкой и закуской.
— Отец для меня давно умер, – процедила сквозь зубы Маша. — Так что ничем я тебе не обязана. Ты мне чужой человек. Отец не бросил бы детей в холодном доме, вытащив из него все ценное. Так что сам сходишь!
Уехав, Маша больше не видела отца. Сельчане удивлялись его наглости и тому, что она ему дом оставила. Долго он в нем не прожил. Устроил притон, да сгорел со своими дружками, оставив после себя дурную славу.
С тех пор прошло много лет. Дети Маши выросли, создали семьи, сделали Машу не единожды бабушкой. Четверо «приемных» и трое своих не помешали ей получить образование, стать старшим бухгалтером на заводе и устроить свою жизнь. Она с уверенностью могла сказать, что была счастлива. Рядом был замечательный муж, с которым не страшно ни в огонь, ни в воду, ни еще семерых родить.
Собираясь на встречу выпускников, Маша с улыбкой вспоминала директора школы, который едва ли не силой заставил ее сдавать экзамены. Он в нее верил с самого начала!
— Надо к нему в гости зайти, проведать, — сказала сама себе Маша, собираясь на вечер встречи выпускников.
На этом вечере к ней подсела ее школьная подруга, с которой не виделись много лет.
— Машенька! Тебя не узнать! Как молоденькая девушка! Рассказывай, как твои дела! – завалила вопросами женщина.
Когда Маша поведала подруге всю историю своей жизни, та только удивилась:
— Марусь, ну как же тебе на все сил и смелости хватило? Неужели не было мыслей отдать ребят? – удивлялась та.
— Нет! Куда ж я их дену? Они моя кровь! Мы с ними как тот веник – вместе только сильнее.
— Ты настоящая женщина! Мать–героиня! Склоняю перед тобой голову!
— Ой, подружка, не надо нам склоняться. Мы с тобой еще молодые. Какие наши годы! Вот внуков вырастим и заживем своей жизнью, — засмеялась Маша.
Конец
