Лента асфальта летела под колеса. В пушистых ветвях молодых клёнов вдоль дороги шелестел ветер. Зелёные шатры колыхались, как волны.
Вот они – родные клёны.
Илья не был тут так давно! Последний раз – одиннадцать лет назад, когда не стало матери.
Связь с отцом он поддерживал всегда, звонил. Но как-то не зазывал отец в гости, да и закрутила жизнь, и дорога уж очень дальняя…
На пo*xopoны мамы он приезжал поездом, потом автобусом, а с автобуса шел пять километров пешком. Благо – с лёгкой сумкой через плечо. Машины у него тогда ещё не было.
А вот уезжал после из родного дома – с тяжёлым сердцем. Уже из громких разглагольствований тетки Лиды, кумушек соседок, понял – осуждают его: приехал он без денег, расходы на пox*opoны никому не погасил.
А расходы у родни были. Yмepлa мама в шестьдесят пять неожиданно для всех. Отец тоже, конечно, не был готов – видимо, в доме на тот момент денег было мало. Подключилась отцова сестра и соседи. Отец долги обещал всем возместить. И через некоторое время возместил. Илья это знал.
А Илья …
Когда узнал о матери, собрался быстро. Денег у него на тот момент просто не было – сложный период жизни.
Отцу же и матери он никогда не жаловался, лишь хвалился. Все, мол, у них с Олей хорошо – зарабатывает прилично, на жизнь хватает.
Почему хвалился? Да потому что родители, всю жизнь проработавшие в колхозе, были явными противниками жизни городской, уговаривали не уезжать.
А они с Ольгой все равно уехали. Убежали, как только предложили им работу на новом строящемся моторном заводе, на новом месте, в молодом растущем городе. А ещё им предложили жилье – квартиру с подселением, двушка на две семьи. Высотки росли, как грибы. Им обещали и отдельное жилье.
– Куда вы все из дому бежите? Тут и коровка-кормилица, и птица, хозяйство. Детям же – благодать. И работы на селе – валом. Вон, водители требуются. Хошь – на комбайн выучись. Петька, друг твой, уж строиться начал, а ты все ждёшь и ждёшь эту квартиру. А кто там вам ее даст?
И правда, в городе было нелегко очень.
Двое детей родились подряд. Зарплаты не хватало, да ещё и стройка – их дом, в котором обещали им квартиру, был сдан, но жильцам нужно было самостоятельно и практически за свой счёт произвести ещё массу работ. Вечерами после работы мужики варили трубы, проводили газ, штукатурили, пенили… Хочешь квартиру – трудись…
От зарплаты до зарплаты они с женой дотягивали с трудом. Иногда Илье везло с подработками, а если нет – жили в долгах. Деньги на билеты, чтоб поехать на похороны, взял он тогда на работе у начальника – в долг. А вот на расходы похорон – взять в долг не догадался. Опыта не было. Просто поехал …
Отец денег с него не спрашивал. Илья сам тогда начал оправдываться, жаловаться, объяснять отцу, что с деньгами у них сейчас туго.
Тогда отец на жалобы его ответил, как отрубил:
– Мужиком станешь, когда зарабатывать научишься, и семью свою из долгов вытянешь. А пока…
Слова отца врезались в сердце, вгрызлись, уцепились за лоскутки обиды и повисли на них тяжким грузом. Сливались заоконные картинки, когда ехал он обратно в поезде, глаза наполнялись слезливой влагой. Зачем отец так с ним? На душе – камень и думы, думы…
Научиться зарабатывать – это, по отцовым меркам, работать в колхозе, вкалывая и днём и ночью, а ещё держать в подворье большое хозяйство. Только так …
И опять пример – Петька, друг. Который тоже был там, на похоронах, который помог очень. Он был водителем грузовика, на котором везли маму на кладбище.
Но ведь они с Ольгой уехали из села, не потому что такие уж лодыри. Просто их устраивает жизнь в городе. Хотя…
Если, не кривя душой, признаться, именно глядя на тяжкий родительский труд, на загубленное их здоровье, именно потому, что не хотят такой судьбы для себя, уехали они из села. Чего уж лукавить…
Так может прав отец? Так и будут они считать копейки… Убежали от труда тяжкого – получайте…
Хотя, с другой стороны если посмотреть – так ведь и родители не стали богатеями. Тоже вот – случилось такое с мамой, а сбережений нет. Недавно тёлочку взяли… крышу перекрыли.
И тогда, в дороге, произошло у Ильи переосмысление. Подумал – надо что-то менять, чтобы жить нормально, чтоб хватало, чтоб не было, как сейчас – мать умерла, а хоронят, считай, люди чужие.
Под лежачий камень…
И время помогло принять решение. Оно само как будто подталкивало к переменам.
По ночам страна смотрела заседания Верховного совета СССР и программу «Взгляд», а днем бурно обсуждала происходящее. Завод, на котором работал Илья, претерпевал чрезвычайные перемены.
А потом и вовсе все начало рушится …
И началась у Ильи вторая часть жизни – коммерческая. Сначала просто присоединился к ООО, торгующей запчастями для сельхозтехники, которые выпускал завод, стал сотрудником. С завода уволился, но остались связи. А потом, когда бизнес этот изучил, отделился, начал свой, организовал фирму. Торговал уже не только запчастями того же моторзавода, но и сталью. Прихватывал все, что можно было продавать.
Что говорить – беззакония было много. Но Илья крутился как мог.
Прибегал с утра на телеграф и звонил, продавал, договаривался, ездил… Девушки телеграфа его уже знали – бывало целыми днями он торчал у них.
А когда понял, что один не справляется, начал набирать работников. Появились бухгалтер, юрист и прочие … Бизнес его – это торговля, дёшево купить и дорого продать. И когда страна терпела кризис, когда закрывались целые предприятия, когда люди сидели без работ и зарплат, его доходы росли.
Он приобрел здание офиса, большие площади складов возле железной дороги, он купил автомобиль и микроавтобус, квартиру в областном центре, перевез из маленького городка туда жену и детей.
Он становился главой большого бизнеса. Торгового бизнеса, построенного не всегда законным путем, но точно путем сложным, трудным и рискованным.
Рэкет, инфляция, бандитские наезды. Иногда судьба его коммерции висела на волоске, иногда хотелось все бросить, но он вспоминал слова отца – «мужиком будешь, когда зарабатывать научишься». И он научился.
Время шло. Он оброс магазинами, складами, совершал миллионные сделки. А когда начали распродаваться колхозные земли, выкупал целые колхозы с хозяйством. Правда, это дело оказалось неприбыльным, его пришлось оставить, земли распродавать. Но и это принесло доход.
Уже возвышался у него двухэтажный дом, уже подросли дети. Он начал строить базу отдыха на Волге.
Отцу он звонил не часто. Хотя вот уж четыре года, как, не приезжая к отцу, договорился об установке в родительском доме стационарного телефона. Звонки были похожи на отчёт. Отчёт о том, как умеет он теперь зарабатывать, сколько заработал и каким путем. Отец, всю жизнь проработавший водителем, ничего не понимал в делах подобного рода, но выслушивал сына. На похвалы был скуп, о личном, о внуках говорили поверхностно, как часто говорят об этом мужчины: растут, учатся, в лагере, на море …
А ещё Илья с определенного времени начал переводить отцу деньги. Не периодично, а как получалось, чаще на праздники – то на День рождения, то на Новый год. По меркам Ильи – небольшие, но для отца – значительные. Илья предлагал отцу сделать ремонт в доме, устроить двор, но отец не предпринимал ничего.
Илья и не настаивал. Дело отца…
И вот, наконец, он ехал в родные края. Зелёные шатры колыхались, как волны.
Вот они – родные клёны, знакомые палисадники, школа, проулочная грунтовка и родной зелёный дом все с тем же, до сучков знакомым, старым забором и декоративным колодцем во дворе.
Отец вышел на крыльцо. Он состарился, как-то ссутулился, щурился, глядя из-под ладони – на сына.
– Здорово, отец!
– Ильюха! Здравствуй! А чего не позвонил?
– Да так вышло. Я ехал не их дома, из Бахметьева еду. Вот и решил завернуть. Давно же не виделись…
И дом показался совсем маленьким, и не было тут маминого уюта, и не сверкали чистотой кухонные полотенца и ложки. Они пили чай со сладостями, которые привез Илья.
С грустью он смотрел на отца.
– Пап, поехали к нам жить. У нас домина…! А не хочешь с нами, во дворе банька – банища, так я ее мигом в жилой дом переоборудую. Поехали?
– Не-ет, не поеду…
– Чего так? – Илья уже почувствовал некую усмешку в ответе.
– Не поеду, потому что живёшь на неправедные деньги. И, кстати, о деньгах, – он пошел в комнату и вынес пакет с деньгами, – Вот…, – положил на стол перед Ильёй.
– Что это?
– Это деньги, что ты присылал.
– Так …, – Илья не знал, что и сказать, – Так это подарки были.
– Нет, не возьму. Деньги твои – неправедные. Спекуляция – разве это труд? Что могилу матери новую сделал – спасибо. Тут уж… А деньги не возьму.
– Отдай кому-нибудь, пап. Тете Лиде, например, ну, или в церковь…
– Хочешь, сам отдай. Но у меня забирай. Я не возьму. Развалили вы страну! Вот такие, как ты, и развалили.
– Мы выживали, как могли – сам же говорил: «будешь мужиком, когда семью из долгов вытянешь».
– И ты считаешь, что спекулируя, да обманывая стал мужиком?
– Кого же я обманывал, пап?
– Народ. Сам же хвастался – берешь по одной цене, а потом – втридорога…
– Это бизнес, отец. Так он устроен, – Илья был слегка шокирован.
– Обман это, а не бизнес. Мы трудились вон, землю пахали, а вы…
– Так ведь я пытался тоже землю пахать. Целый колхоз выкупил. Но нерентабельно оказалось…
– А вам бы всё рентабельно!
Илья понял – говорить, сотрясать воздух – бесполезно. Отец уверил себя в том, что сын живёт на неправедные деньги.
Ссориться и доказывать свою правоту он не стал. Он устал с дороги, думал, уснет, как только голова коснется подушки в родительском доме, но уснуть не смог.
Вспоминал, как однажды бандиты угрожали расправой его семье, как прятал он жену и детей в деревне у знакомых. Вспоминал, как однажды сотрудник МВД в высоком чине требовал с него миллионы, грозился. И он платил, да, платил, чтоб не оказаться за решеткой. Вспоминал, как угодил с сердечным приступом в больницу незнакомого далёкого сибирского городка, когда чуть не сорвалась там серьезная сделка.
И всегда, в эти сложные моменты, вспоминал Илья отцовские слова: «Мужиком станешь, когда зарабатывать научишься.»
Он научился …
А теперь – неправедные деньги…
Деньги, возвращенные отцом, он забрал.
Больше эту тему не поднимали, говорили о делах сельских.
– Пьют мужики, развалилось хозяйство, – жаловался отец, – И Петька твой совсем спивается.
К другу детства он пошел. Отец прав. Его встретила уставшая от пьянства мужа Ирина с больными какими-то глазами, и Петька – с радостью схвативший деньги, предложенные Ильёй, побежавший за очередным бухлом, рыкнув на осуждающе взглянувшую жену.
– Друг же приехал. Сто лет не виделись!
Илья глядел на Ирину виновато. Понимал – Петр спивается. Сделал ей потом подарок – оставил круглую сумму на … придумал на ходу, что на выпускной наряд дочке. А там уж, как хочет.
Расстались с отцом они, в принципе, не плохо. Не ссорились, о деньгах больше не говорили, но скованность в общении, недоговоренность теперь витали рядом.
На обратном пути заехал Илья в родную школу. Учительницу свою – Софью Константиновну там не нашел и направился к ней домой. Хотел оставить деньги для школы, для ремонта, для инвентаря… неважно. Лишь бы остались эти деньги здесь, в родном селе.
А когда обнаружил, что у Софьи Константиновны заболел муж, что собираются они на лечение в Москву, решил изменить цель – пусть деньги пойдут на лечение мужа, на поездку.
Он удвоил сумму.
Софья Константиновна отказывалась, а потом плакала и благодарила.
Заехал Илья и к тётке Лиде. Оставил деньги на ремонт сарая. Тетя Лида удивилась, отговаривала, просила, чтоб помог лучше отцу с забором. Тетка, видимо, не знала о тех «неправедных деньгах», которые присылались регулярно. И он не стал ничего говорить, обещал ей, что поставит отцу новый забор.
На обратном пути заехал он в магазин стройматериалов, нашел тех, кто возьмётся за забор. А когда начали обсуждать материалы, понял, что вообще не знает, чего б хотел отец.
Из магазина он набрал телефон отца – ещё одна попытка растопить лёд.
– Пап, я по поводу забора. Сейчас расскажу… Тут вот я договариваюсь. Ты какой хочешь…
– Не надо мне. На мой век хватит старого, а там уж …
– Тебе всё сделают, ничего самому делать не придется.
– Не надо, Илья…
Отец остался при своем мнении – неправедные деньги…
Лента асфальта летела под колеса. В пушистых ветвях молодой листвы вдоль дороги шелестел ветер. Зелёные шатры колыхались, как волны.
Прощайте – родные клёны.
Илья ехал домой – зарабатывать неправедные деньги, и жить на них дальше.
Рассеянный хореограф
