— Я никуда не поеду… – невнятно шептала женщина. – Это мой дом, и я его не брошу. — в голосе ее звенели непролитые слезы.
— Мам, – произнес мужчина. – Ну ты же понимаешь, что я не смогу за тобой ухаживать… Ты же должна понять.
Алексей был грустным. Он видел, что мать переживает и очень волнуется. Она сидела на стареньком продавленном диване деревенского дома своей родной деревни.
— Всё нормально, я справлюсь сама, не нужно за мной ухаживать, – упрямо произнесла женщина. — Оставьте меня.
Но Алексей знал, что она не сможет. Это был инсульт. Светлана Петровна и раньше часто болела. Он хорошо помнил, как пришлось брать на несколько месяцев отпуск, чтобы ухаживать за мамой после перелома ноги. Она тогда хоть и храбрилась, но первое время без него буквально шагу сама сделать не могла.
Алексей не так давно стал хорошо зарабатывать и на лето планировал сделать в родном доме ремонт, чтобы маме жилось комфортно. Но тут случился инсульт. И в ремонте уже не было никакого смысла, нужно было забирать мать в город.
— Марина соберет твои вещи, – кивнул Алексей на жену. – Скажи ей, если что-то понадобится.
Светлана Петровна промолчала, она продолжала смотреть в окно, где легкий осенний ветерок срывал пожелтевшие листья вековых деревьев, которые она видела всю свою жизнь. Её права рука – работающая – с силой сжимала вторую, которая безвольно висела.
Марина копалась в гардеробе, постоянно спрашивала у свекрови, что брать, а что нет. Но свекровь лишь молча смотрела в окно. Казалось, её мысли были далеки от снохи, старых халатов и сломанных очков.
…Светлана Петровна родилась и прожила все шестьдесят восемь лет в маленькой деревне, которая со временем опустела. Она всю жизнь проработала швеей. Сначала в местном ателье, которое закрылось, когда жителей стало совсем мало. Тогда Светлана Петровна начала работать на дому. Но со временем работы стало еще меньше, поэтому женщина сосредоточилась на огороде и доме, вкладывая в это всю свою душу. И сейчас она даже представить не могла, как бросит свое хозяйство и переедет в город. В большую и чужую ей квартиру…
…
— Лёш, она не ест опять ничего, – вздохнула Марина, зайдя на кухню и устало поставив тарелку с едой на стол. – Я больше так не могу. У меня нет сил…
Алексей молча посмотрел жену, затем на нетронутую тарелку и покачал головой. Он тяжело вздохнул и зашел в комнату матери. Светлана Петровна сидела на диване и смотрела в окно. Казалось, будто она даже не моргает. Серые, потускневшие глаза были устремлены вдаль. Работающая рука лежала на другой, сжимая её, словно пытаясь оживить. Комната была заставлена тренажерами, везде лежали ручные эспандеры, на тумбочке стопка лекарств. Но, если бы Алексей не настаивал, она бы ко всему этому даже не притронулась.
— Мам?
Светлана Петровна никак не отреагировала.
— Мам?
— Сыночек? – тихо и немного невнятно произнесла женщина. После инсульта она почти не могла говорить, слова были непонятны и смазаны. Сейчас уже было гораздо лучше, но все же иногда было сложно понять, что она сказала.
— Почему ты опять ничего не поела? Марина старалась, готовила. Ты несколько дней почти ничего не ешь.
— Я не хочу сыночек, – тихо ответила Светлана Петровна. Она медленно повернулась к Алексею. – Правда. Не хочу. Не нужно заставлять меня.
— Мам… А что хочешь? Ты только скажи…
Алексей сел рядом с матерью, и она взяла его за руку.
— Ты знаешь, чего я хочу, Лешенька. Я домой хочу. Боюсь, больше не увижу его.
Мужчина вздохнул и покачал головой.
— Ты же сама знаешь, что я сейчас каждый день работаю, а Марина по врачам бегает постоянно. Зима на улице, ехать куда-то… Давай хотя бы до весны подождем.
Женщина кивнула, Алексей улыбнулся и вышел.
— Как бы не было поздно, сынок… Как бы не было поздно.
…
— Извините, ЭКО вновь не сработало, – грустно произнесла врач, сняв очки и посмотрев на молодую женщину.
Марина ахнула и прижала руки к лицу:
— Но как так? Почему у всех получается? Вы говорили, что после первого раза не получилось и это нормально. Сорок процентов только беременеют после первого раза. Но это третья процедура, а результата нет! Как же так!
Алексей сидел молча, держа за руку жену. Он нервничал. В соседнем крыле клиники Светлана Петровна была на массаже, и уже подходило время её забирать.
— Послушайте, – тихо начала врач. – Я всё понимаю. Для вас беременность – это мечта, но вы зациклены на этом. Постоянно находитесь в стрессе. И организм не в состоянии…
— Конечно, я в стрессе! Мне приходится работать из дома, чтобы оплатить ужасно дорогое ЭКО! Ходить на процедуры, постоянно пить таблетки, которые убивают мой организм, ухаживать за свекровью и терпеть её заскоки. Это она не ест, то не ест, лекарства она не пьет! Да! Я хочу ребенка, может быть тогда мой муж будет уделять внимание не только матери, но и мне!
Марина замолчала, сообразив, что сказала лишнего. Она схватила сумку и выскочила из кабинета, хлопнув дверью.
— Извините, – шепнул Алексей.
— Ничего, – отмахнулась врач. – У меня и не такие истерики закатывали. Все нормально.
Алексей тихо вышел вслед за женой. Марина сидела на диванчике в зале ожидания. Она плакала, уткнувшись в ладони. Её тело содрогалось от рыданий. Она подняла красные и мокрые глаза на мужа и всхлипнула.
— Прости меня… Прости… Я правда не хотела ничего говорить про твою маму. Просто я устала. Я устала смотреть, как человек умирает на глазах. Устала видеть одну полоску на тесте и отдавать баснословные деньги за очередную процедуру. Я просто больше не могу…
— Если бы я мог, я сделал бы всё, чтобы помочь вам обеим, но это не в моих силах…
— Я знаю, – сквозь слезы улыбнулась Марина. – И я понимаю.
Несколько минут они сидели молча, взявшись за руки, затем Марина вскочила с места, поправила воротник рубашки и улыбнулась.
— Идем. Светлана Петровна, наверняка, освободилась. Она не любит больницы. После них она долго грустит.
…
— У вашей мамы почти нет прогресса, – тихо произнес невысокий, седой старичок в круглых очках, когда Алексей попросил его рассказать про состоянии матери. Они отошли в сторону, чтобы Светлана Петровна не слышала. Марина осталась с ней. – Понимаете… Когда вы пришли ко мне, я был уверен, что она сможет восстановиться. Конечно, вероятность восстановления после инсульта очень маленькая, но у вашей мамы не было вредных привычек или хронических заболеваний. У неё были все шансы.
— Но.. Ничего не происходит. Я и сам это вижу.
— Мне кажется, дело в том, что она не хочет этого. Она сдалась. В её глазах нет запала, искры… Она словно не хочет жить…
Алексей молча согласился. Он и сам это всё видел. Светлана Петровна похудела на пятнадцать килограмм, перестала быть похожей на себя. Постоянно сидела на одном месте и смотрела в окно. Она не читала книг, не смотрела телевизора, ни с кем не разговаривала. Только смотрела в окно.
— У людей после инсульта могут быть нарушения поведения из-за поражения определенных участков мозга, – тихо добавил врач-старичок. – Но мне казалось, у вашей мамы это не должно так сильно проявиться. Когда вы приехали на первый прием, я не наблюдал ничего подобного.
— Думаю, дело в другом, – тихо произнес Алексей.
…
— Леш, – произнесла Марина в трубку, – можешь отменить командировку? Светлана Петровна совсем плохой стала. Я боюсь, ты не успеешь…
Ей было тяжело это произносить. Она знала, что для мужа значит его мама. Да и она сама с тяжелым сердцем смотрела на то, как свекровь, почти не двигаясь, лежит на диване. Раньше она смотрела в окно, иногда слушала музыку на пластинках, которые вместе с проигрывателем привезли из деревни – они достались от отца, он был учителем музыки. Но сейчас Светлана Петровна лежала, смотрела в одну точку и ничего не говорила. До еды она несколько дней почти не притрагивались. Единственно – пила молоко. Хотя раньше она часто говорила, что молоко совсем не как в деревне. Теперь она его пила…
Алексей приехал в тот же вечер и бросился к матери. Он всю ночь просидел возле ее постели.
— Ты знаешь, что я хочу. Ты обещал мне.
Алексей кивнул. Да, он обещал.
На следующий день они поехали в деревню. От врача Светлана Петровна отказалась.
— Я не хочу в больницу. Домой.
На дворе был март, но на удивление дороги ещё не сильно размыло, так что получилось проехать прямо к дому. Алексей открыл дверь машины и помог маме сесть на коляску.
Вокруг была капель, снег постепенно таял, освобождая землю от белой, пушистой шубы. Деревья нехотя клонились от легкого ветра, а солнце уже начало пригревать. Светлана Петровна несколько часов просидела во дворе, на её лице наконец-то появилась улыбка. Она дышала полной грудью, смотрела в небо и плакала. И это были слезы счастья… Она наконец-то дома. Смотрела на свой покосившийся домик, яркое и теплое солнце, слышала звуки природы, чувствовала прохладу талого снега…
Вечером Светлана Петровна поела и просидела ещё несколько часов на улице перед сном. Улыбка не сходила с её лица. А ночью её не стало. Она ушла с той же самой улыбкой. Она ушла счастливой…
Алексей и Марина взяли отпуск, чтобы похоронить Светлану Петровну и закончить все дела: убрать дом и решить, что с ним сделать. Да и если честно, Алексею просто хотелось побыть здесь. Подышать деревенским, пьянящим воздухом. Он несколько лет не проводил здесь больше двух дней.
…Перед отъездом в город Марине стало нехорошо. Она пошла в туалет, где ее неожиданно стошнило. Когда она вернулась к мужу, ее глаза были огромными от удивления, а в руках тест на беременность. Она носила их с собой почти постоянно, но всегда зря. А сейчас здесь было две полоски. Две!
— Это все она, твоя мама… Это Светлана Петровна нам помогла, – все еще не веря своим глазам, сквозь слезы произнесла Марина.
Алексей поднял голову вверх, глядя на голубое, безоблачное небо и кивнув утвердительно, крепко обнял жену. Да, это был подарок от его матери. Последний и самый ценный…
