Вовка жил во дворе, где из детей, как на подбор, были почти одни девочки. Оттого их двор и прозвали сами же взрослые — «девчоночьим». Дом, конечно, был всего в двенадцать квартир. Из мальчишек были несколько малышей, которые ковырялись в песочнице.
А школьников, как Вовка-пятиклассник, было всего трое. Не считая Вовки – Саня-тихоня, мальчик в очках, вечно спешивший на занятия в музыкальную школу, и Пашка – сорви-голова.
Пашка был вечно с синяками и ссадинами, потому что постоянно с кем-то дрался в школе или падал с деревьев или с велосипеда. Поэтому и кличка к Пашке пристала такая. Вовка побаивался Пашки за его нрав и горячность, а ещё Пашка был на два года старше.
Учились они в одной школе, которая находилась рядом с их домом. Поэтому Вовка видел, как часто Пашка убегает с последнего урока, или, прихрамывая, идёт после очередной потасовки со своими врагами – мальчиками из параллельного класса.
— Чего – опять? – участливо спрашивал Вовка, когда Пашка садился на скамейку у подъезда и оттирал от грязи брюки.
— Ага, мать опять ругать будет… — простонал Пашка.
— Так ты не дерись, — посоветовал Вовка и сразу же пожалел об этом. Пашка сверкнул глазами.
— Много ты понимаешь! Они первые начинают. И потом – двое на одного – это уже несправедливость. Поэтому и дерусь…
Вовка вздыхал, опускал голову и предлагал:
— Пошли к нам. Умоешься, может, твоя мать и не заметит.
Ребята почти не играли во дворе, потому что после драк Пашка сидел арестованный дома. Он к тому же слабо учился, и отец его заставлял переписывать домашние задания, чтобы были без помарок.
Вовка в глубине души завидовал Пашкиному характеру. Сосед казался ему героическим и отважным пацаном, о которых пишут книги и снимают фильмы.
— Мам, почему я не такой как Пашка? – однажды спросил Вовка свою мать.
— Какой не такой? Все люди рождаются разными, — ответила мать, — а в чём дело?
— Вот Пашка драться умеет, а я, хоть и мальчик, а, наверное, никогда не смогу ударить… Это значит, что я трус? – с грустью снова спросил Вовка.
— Что это ты в голову себе взял – драться? Только попробуй мне. Даже и не думай. Человека судят не по кулакам. А по поступкам — добрым и достойным, — ответила мать. А сама тут же пригрозила Вовке кулаком и рассмеялась.
Вовка улыбнулся, но так и не понял, плохо это или хорошо, что он слабохарактерный.
Как-то он сидел на лавочке после школы. Тут из подъезда вышел Пашка. Вид у него был самый печальный. Он подошёл на ватных ногах к скамейке и сел рядом с Вовкой.
Вовка подумал, что Пашку снова ругали за плохое поведение дома и вздохнул, как всегда сочувствуя товарищу. Пашка молча смотрел себе под ноги. С минуту они так просидели. Наконец, Вовка взглянул на Пашку и обомлел: мальчик плакал настоящими слезами. Он, несгибаемый Пашка, вечный драчун, сорви-голова!
— Ты что? – шёпотом спросил Вовка, — снова подрался?
Пашка, не в силах вымолвить слово, отрицательно покачал головой.
— Двойку получил? – не унимался Вовка.
Пашка опять закивал, что нет. Слёзы капали из его глаз прямо на землю. Удивление Вовки нарастало, но дальше предполагать он не стал, а начал ждать, когда же мальчик сам расскажет о горе.
Пашка, вытерев рукавом нос, ответил сдавленным голосом:
— Муська моя умерла. Кошка наша. Шестнадцать лет прожила с нами. Меня ещё не было… Мама похоронила без меня, чтобы я меньше плакал, а я вот… Не могу…
Пашка снова захлюпал носом. Вовке передалось его состояние, и он тоже начал вздыхать и почувствовал, что в глазах защипало.
— Ты-то что… — ревностно спросил Пашка и перестал плакать. Он насухо вытер глаза и стал необыкновенно серьёзным, как взрослый.
Мальчики посидели ещё немного и разошлись по домам. Неделю почти Вова не видел Пашки. А когда они встретились в школьном дворе, то пошли к дому вместе.
Пашка как всегда говорил о своих планах пойти в секцию бокса, если примут, о поездке в цирк их класса на предстоящих каникулах. Но Вовка видел, что в глазах Пашки всё таилась какая-то невысказанная грусть.
Они подошли к дому и по-привычке сели на лавочку на несколько минут, прежде, чем разойтись. Немного помолчали.
— Ну, как ты? — нарушил молчание Вовка. Они оба понимали о чём речь.
— Скучаю по ней. Очень, — ответил Пашка и отвернулся.
— Наша Катька вчера родила троих котят. Приходи смотреть. Все красивые, как с картинки. Выбирай любого. Как подрастёт – твой.
— Правда? – спросил Пашка, — ладно, я у мамы только спрошу. Хотя лучше моей Муськи не было и не будет…
— Ты приходи. Они такие потешные. Пока слепые, крошечные.
— Приду. Сначала только письменные сделаю, — ответил Пашка. Вовке показалось, что лицо у Паши посветлело, он улыбнулся и кивнул.
Вечером ребята долго сидели у коробки с кошкой и новорожденными котятами. Катька охотно показывала своё потомство и довольно мурлыкала, вылизывая котят.
— Можно я в руках вот этого подержу? – спросил Пашка. Вовка кивнул. Паша осторожно взял рыжего котёнка и поднёс его к лицу. Он вдохнул запах малыша и закрыл глаза от удовольствия. Кошка неотрывно наблюдала за мальчиком.
— Смотри, как волнуется. На, забирай своего ребёнка, — по-отечески нежно сказал Пашка и положил котёнка кошке к животу, — наверное – этот! Пусть растёт.
— Ты пока имя придумай. Есть время, — улыбнулся довольный Вовка.
— Незачем. Имя то же и останется – Муська, — ответил Паша.
— А если это кот? – спросил Вовка.
— Тогда – Мусик.
Ребята засмеялись и погладили счастливую кошку.
