— Где ты была? Ты время видела?! – опять кричал на кухне отец.
— Задержалась на работе! – глупо смеялась, пытаясь оправдаться, мать. Но попытки эти были какие-то неправдоподобные.
— Какая работа – 11 часов! – продолжал бушевать Игорь Петрович.
Аля спрятала голову под подушку – она слышала этот разговор уже далеко не в первый раз. Опять мать будет оправдываться, отец – орать и обвинять. В итоге – снова помирятся. Ровно до следующего раза.
Мать ездила к любовнику. Об этом знали все, кроме её мужа. Тот,совершенно не стесняясь, высаживал её возле соседнего дома. Алина не раз видела, как мама выходила из красивой иномарки, поправляла на ходу причёску и шла домой. Видели это и соседи, и друзья семьи. Но все отводили глаза и молчали… «Сколько можно, завтра же в школу!» – подумала Аля, глядя на часы. Было 12 часов.
В школе Алина была на хорошем счету: староста класса, активная участница всех внеурочных мероприятий, девочка уверенно заканчивала 7 класс на отлично. Аля любила школу – здесь она могла отвлечься от постоянных домашних скандалов. Ей казалось, что её родители всегда жили так, по крайней мере, с тех пор, как отец перестал ездить в рейсы: раньше он был дальнобойщиком, и дома проводил совсем мало времени, но начались какие-то проблемы со здоровьем, и Игорь Петрович был вынужден уйти с работы. Сейчас он работал водителем местного рейсового автобуса, денег приносил меньше, да и дома бывал чаще. Вот и слушала Алина скандал за скандалом.
Когда девочка вернулась домой со школы, мать паковала сумки. Под глазом у неё расплывался сине-фиолетовый синяк.
— Собирайся, дочь, мы уезжаем! – проговорила она.
— Куда? Что случилось?! – удивилась девочка.
— Всё потом! Собирайся!
Как оказалось, отцу наконец-то сказали добрые люди и том, где и с кем развлекается его жена. Он дождался благоверную у соседнего дома. А дальше, по законам жанра, драка, синяки, прощанье. Игорь Петрович дал жене ровно час на сборы. Они успели.
Уехали они на той же иномарке, которая подвозила Марину Львовну, Алинину мать, домой.
— Антон Павлович! – представился водитель – моложавый мужчина с пустыми рыбьими глазами. Почему-то эти глаза больше всего запомнились Алине в ту их первую встречу.
— Не могу сказать, что очень рада! – съязвила Алина, и мать удивлённо посмотрела на неё.
Они приехали в тот район города, где Алина ни разу до этого не была. Здесь располагались богатые особняки, к одному из которых и подъехала машина:
— Ну как тебе? – снова обратился к девочке водитель.
— Ничего, – неопределённо протянула она.
Дом был действительно шикарным: красивая мебель, современная техника, шикарные мягкие паласы…
— Это теперь твоя комната! – перед девочкой открылась дверь одной из симпатичных комнат на втором этаже.
— Хорошо, – тихо ответила та.
Алина не могла поверить, что всё это действительно происходит с ней. Она лежала на удобной кровати в новой светлой комнате и не понимала, что будет дальше.
На следующий день её отвели в новую школу. В классе она сама села за заднюю парту – ей нужно было привыкнуть к коллективу и как-то войти в колею. Однако одноклассники её почти не замечали: они не относились к ней плохо, но и хорошо тоже не относились. Алина практически ни с кем не общалась – она была сама по себе. Училась тоже без удовольствия.
В новом доме девочка тоже не чувствовала себя «дома». Было такое чувство, что она задержалась в гостях и вот-вот должна уходить. Даже вещи Алина распаковывала в течение месяца – по мере их надобности. Одно было хорошо (по крайней мере, так казалось девочке сначала) – взрослые её не трогали. От слова «совсем». Днём дома никого не было – и мать, и Антон Павлович были на работе. Вечером, когда они собирались за столом, то обычно разговаривали о чём-то своём, не обращая внимания на Алину.
— Всё нормально, дочь? – спрашивала мать.
— Да, конечно, – отвечала та.
Это мог быть и весь их диалог за вечер.
А потом Марина Львовна забеременела. По крайней мере, потом это заметила девочка. Женщина стала неповоротливой и медлительной, стала больше уставать. Антон Павлович носился с ней, как с хрустальной вазой: он делал всё по дому, заказывал еду из ресторана, выполнял все прихоти беременной жены (именно жены – за это время они уже успели официально оформить отношения). Он начал командовать и Алиной: то полы нужно помыть, то бельё погладить, то суп матери сварить помочь – ту тошнило от запаха жареного лука.
— А мне оно надо! – заявляла девочка. – Сами решили родить – сами и расхлёбывайтесь!
Мать плакала, отчим покрывался багровыми пятнами, но сдерживался. Алина и сама понимала, что, скорее всего, не права, но поделать с собой ничего не могла – это была её месть за то, что в их новой счастливой жизни ей не было места. Мать даже не пыталась поговорить с ней, отчим и вовсе только здоровался и командовал.
С рождением Аришки от Алины все отстали окончательно. Мать посвятила себя младенцу целиком и полностью, отчим, приезжая с работы, тоже нёсся к любимой доченьке, целовал и лелеял крошку. Алина начала понимать, что стала ненужной. Как-то она позвонила отцу:
— Привет, папа, ты как? Что нового?
— Да всё нормально, дочь, вот, жениться собираюсь!
Алина бросила трубку: «Ещё один предатель!» – подумала она.
Возвращаясь домой со школы, Алина зашла в парикмахерскую:
— Подстригите меня, пожалуйста, покороче! – попросила она.
— Но у тебя же такие красивые волосы (Алина была натуральной блондинкой и отращивала волосы с детства), – пыталась её урезонить парикмахер.
— И покрасьте в ярко-розовый! – добавила девочка.
Дома она сняла шапку и мама ахнула:
— Что ты с собой сделала! – кричала она, – Как ты людям на глаза покажешься?!
— А что, тебе не нравиться? – смеялась Алина. Она наконец-то вывела мать на эмоции и наслаждалась этим сполна.
Вечером вернулся отчим, и концерт повторился. Алина почти наслаждалась: она снова была в центре внимания…
Девочка заканчивала 8 класс. Она давно уже не была ни отличницей, ни медалисткой – так, еле-еле тянула учёбу, чтобы не остаться на второй год. Матери с отчимом, полностью погружённым в заботы о младшей дочери, было совсем не до её учёбы. Алина давно не носила школьную форму: предпочитала толстовку и джинсы. Мать пыталась было возмутиться, но быстро потеряла к этому интерес – как только ей перестала названивать классная руководительница девочки (Алина просто сказала той, что у них маленькая сестричка, а после звонков учительницы мама очень переживает и не спит). Отчим вообще отстранился – теперь у него была собственная дочь, было, кого воспитывать.
Алина возвращалась домой. Идти туда ей не хотелось – опять слушать рёв Арины и сюсюканье матери. Она гуляла по парку, думая о своём.
— Крошка, – услышала за спиной, – ты куда-то спешишь?!
Она обернулась и увидела двоих парней – неформалов: у них были длинные волосы и одежда, похожая на её – чёрные бесформенные балахоны.
— Совершенно не спешу! – протянула она. Так она попала в компанию Славика – он считался здесь лидером и с ним все считались. Алина стала самой младшей в этой компании. «Малая» – называли её.
В тот первый вечер девочка впервые попробовала алкоголь. Дома этого даже не заметили.
Летом Алина появлялась дома только для того, чтобы переночевать.
— Где ты бродишь постоянно! – возмущалась мать.
— Где надо, там и брожу! – резко отвечала девушка.
Больше к ней не приставали. Потом в доме начали пропадать деньги.
— Алина, это ты взяла?! – спрашивал строго отчим.
— Ещё чего! Куда-то сами положили, а я крайняя! – сразу переходила на крик Алина. Теперь она знала: лучшая защита – это нападение. И вытягивала из кошелька матери очередные 500 рублей…
Славик покупал алкоголь, Алина пила наравне со всеми. После этого ей было весело, проблемы уходили. Здесь её не считали маленькой, не игнорировали. Девушке казалось, что вот она – настоящая жизнь.
Деньги родители начали прятать.
— Сегодня ничего нет! – разводила руками Алина.
— Как ничего, а ты хорошо искала? – возмущался Славик.
— Искала. Ничего. Предки поумнели – прячут бабки, – отвечала девушка.
— А что, кроме денег взять нечего, вон какой у вас дом!
И Алина брала. То наушники беспроводные, которые давно лежали у матери без надобности, то свой старый телефон – ей давно купили новый, то электронную книгу, которой ни разу не пользовалась… Однажды она нашла мамино старое обручальное кольцо – та убрала его с глаз долой в старую шкатулку с бижутерией: «Маме оно всё равно больше не понадобится!» – подумала Алина, и кольцо перекочевало к ней в карман.
Если она приходила «пустая», Славик игнорировал её, будто не замечал. Когда приносила что-то – обнимал и хвалил при всех. Алина, истосковавшаяся по любви, готова была всё ему отдать за эти короткие минуты любви…
А потом разразился скандал. Мать убирала в её комнате и не нашла ни телефона, ни электронной книжки. Не было там и золотых украшений, подаренных Алине ранее. Потом Марина Львовна заодно решила проверить и свою шкатулку с драгоценностями и тоже не досчиталась пары колечек и серёжек.
— Воровка! – кричала она, – Из собственного дома красть! Чего тебе не хватает!
Она с размаху ударила Алину по лицу, и та отшатнулась.
— Докатилась! – повысил голос отчим, – Совсем от рук отбилась! С этого дня из дома ни ногой!
— Ненавижу вас всех! – кричала Алина. – Это вы во всём виноваты!
Она закрылась в своей комнате и громко включила музыку. Потом собрала свои вещи в рюкзак и вылезла в окно.
Алину искали неделю. Нашли в какой-то заброшенной квартире – соседи жаловались на то, что там очень шумно. И действительно, в помещении громко играла музыка, повсюду валялись пустые бутылки и бесцельно шатались какие-то люди: грязные, оборванные, с отрешёнными глазами… Алина сидела, съёжившись, на дряхлом диване и смотрела в окно. Мать первый раз забирала её из отделения полиции.
— Алина, что ты делаешь?! Это же твоя жизнь! – пыталась достучаться до дочери Марина Львовна.
— А тебе не всё равно?! – прозвучал ответ. Школу девочка снова прогуляла.
Алина могла не появляться дома по несколько суток. Мать шла в полицию, где её уже знали. Алину возвращали домой. Уже ничего в ней не напоминало ту активистку и отличницу, которой она была когда-то…
Однажды Марина Львовна застала свою старшую дочь стоящей над кроваткой младшей сестры. Алина внимательно наблюдала за спящей Ариной. Когда она обернулась на звук шагов, мать увидела в её глазах что-то такое, холодное и жестокое, что просто застыла в дверях.
— Всё, я больше не могу! – рыдала она вечером в объятьях у мужа, – Я боюсь её, Антон, боюсь, что она сделает что-то с Аришкой!
— Она всегда была чужой в этом доме! – сухо заметил муж.
На следующий день Алина переехала к отцу. Мать долго разговаривала с ним, закрывшись в комнате.
— До свидания, дочь, – произнесла она, выходя из дома.
— Всего хорошего! – ответила та нараспев.
Антон Павлович даже не вышел из машины, чтобы попрощаться.
Алина снова пошла в свою старую школу, но теперь это уже была совершенно другая девочка. Она хамила учителям, почти не общалась с одноклассниками, не носила ни тетрадей, ни учебников. С отцом девочка тоже почти не контактировала.
— Алина, – пытался он разговорить дочь, – что дальше делать думаешь? Ведь уже 9 класс!
— А тебе какая разница? Два года была не нужна, а теперь забеспокоился?!
— Почему же не нужна, я просто не хотел тебе мешать новую жизнь налаживать!
— Так я её и наладила, а теперь не лезь! – резко отвечала девушка и уходила к себе.
Иногда ей звонил Славик, и она исчезала с ним на несколько дней. Отец переживал, искал дочь. Потом она появлялась. Уставшая, с пустыми глазами и карманами, с запахом алкоголя и табака в волосах. Отец кричал и ругался. Алина молчала. Когда он срывался, вмешивалась Оксана – его новая жена. Она старалась не лезть в отношения отца и дочери, только тормозила Игоря Петровича, когда тот готов был перейти черту.
Отец ходил в школу разговаривать с учителями – он просил помочь его дочери адаптироваться, Оксана пыталась найти контакт с девочкой-ёжиком, поговорить с ней, но отношения наладить было очень непросто. Родители ходили к школьному психологу… Только-только намечался малейший прогресс – и снова звонок Славика, побег из дома и поиски по ночным улицам…
В одну из таких ночей, когда Оксана и Игорь, оповестив полицию, в очередной раз прочёсывали парки в поисках блудной дочери. А потом им позвонили из больницы. В палату к Алине их впустили на 5 минут. Девочка лежала, отвернувшись к стенке. Её бледная кожа, казалось, просвечивается под белыми больничными лампами.
— Доченька, зачем ты это сделала? – тихо спросил отец. Ему уже сообщили, что Алина резала себе вены, и всего несколько минут спасли её от беды.
— Я не хочу так жить, – тихо прошептала девочка, – я никому не нужна!
— Нам нужна, матери нужна!
— Матери, – перебила его дочь, – я всегда была там лишняя, а уж когда она родила Арину… Я не хочу так жить! Даже друзьям я нужна только тогда, когда у меня есть деньги! Славик хотел, чтобы я продавала себя, а деньги отдавала ему. А ведь я любила его, папа. Я думала, что и он меня любит! Зачем мне такая жизнь?!
— Доченька, пожалуйста, подумай – у тебя всё впереди!
— Уходи. – Алина снова отвернулась к стенке.
В эту ночь Игорь и Оксана долго сидели вдвоём на кухне. Решение далось им не просто: отцу казалось, что он ещё раз предаёт свою дочь. «Других вариантов нет! – тихо сказала Оксана, – Иначе она всё равно рано или поздно вернётся к прежнему образу жизни. Скажу тебе честно, у нас и так один шанс из ста, но если она боец, она им воспользуется!»
Из больницы Алина сразу поехала в реабилитационный центр, который находился в соседнем городе. Когда к ней пришли попрощаться отец и Оксана, девушка даже не стала с ними разговаривать: «Предатели!» – только и прошептала она.
Центр встретил её не слишком приветливо: высокий забор, круглосуточная охрана, комнаты на шестерых. Алина прошла собеседование с психологом (вернее, гордо помолчала, пока та задавала вопросы) и отдала свой телефон – это было обязательное условие. Она не хотела ни с кем общаться, решила, что будет всех игнорировать, как когда-то игнорировали её. Так прошло несколько дней. Однако помимо занятий и встреч с психологом, она была вынуждена посещать групповые сеансы психотерапии. На них делились сокровенным другие постояльцы центра. Так Алина узнала, что её соседку Алёнку так гнобили в школе из-за того, что она шепелявила, что девочка напилась снотворного и её ели откачали. А брат и сестра Давыдовы бродяжничали несколько месяцев после смерти матери – боялись, что их заберут в детский дом. Ксюша воровала продукты в магазине, чтобы накормить малолетнего брата – их вечно пьяная мать совершенно не беспокоилась о своих детях. Андрей был болен эпилепсией – он ничего не успел о себе рассказать – его увезли в другое место. Юлю Аксёнову мать сама выгоняла бродяжничать и просить денег – если денег не было, то домой девочку не пускала – она вынуждена была спать на лавочке или на вокзале. Оттуда она и приехала в центр…
Алина не сразу смогла проговорить собственные проблемы: теперь они казались ей мелочными, по сравнению с бедами остальных. Ведь у неё живы родители и даже готовы её поддержать. Она здорова и полна сил. У неё есть шанс начать свою жизнь с чистого листа. Не у всех был этот шанс: реабилитационный центр хранил много историй с несчастливым концом. Редко кого здесь забирали родители. Чаще дети отправлялись в интернат или детский дом. Нередко потом возвращались обратно… Так Алина познакомилась с Милой – 16-летней девушкой, которая бродяжничала с 13 лет. Она здесь была третий раз. «Здесь классно! – говорила Мила, – Кормят хорошо, воспитатели добрые! У нас в интернате злые все, а ещё – равнодушные. Всем на тебя плевать.»
По воскресеньям детям можно было звонить кому-то одному из родных. Алина позвонила отцу.
— Привет, папа, – тихо проговорила она.
— Привет, дочь, ты как? – так же тихо ответил он.
Они молчали в трубку, слушая дыхание друг друга. А потом Алина заплакала, впервые за последние несколько лет. Слёзы лились из её глаз, и она никак не могла успокоиться, а на другом конце трубки что-то ласково шептал ей отец. Так началось её выздоровление…
Домой девушка вернулась только спустя три месяца. Это было нелёгкое время для всей семьи. Бывало, что Алина кричала в трубку и требовала забрать её из «этой тюрьмы», бывало – плакала и просила прощения, а иногда просто игнорировала звонки родных… Когда она вернулись, её семья ещё долго жила в напряжении, и одна Оксана сразу и без оглядки на прошлое приняла девочку. Её как будто подменили. Она снова превратилась в ту, какой была ещё до развода родителей: умницу, красавицу, активистку. Алина снова стала учиться: она выполняла все домашние задания и закончила 9 класс без единой тройки. А ещё у Алины появилась мечта – она хотела стать психологом, поэтому на каникулах девочка начала подготовку к ЕГЭ. И самое главное – Алина снова стала улыбаться. Искренне и от души.
После долгих колебаний, поговорив с Оксаной, она решила съездить к матери. Та открыла дверь и долго смотрела на повзрослевшую и изменившуюся дочь. Что-то неуловимое и незнакомое появилось в ней. «Она стала уверенной в себе. А ещё счастливой,» – подумала Марина Львовна.
— Мам, прости меня, я много чего натворила! – проговорила Алина, опустив глаза.
— Это ты меня прости, – тихо ответила та, – я одна виновата во всём, что с тобой произошло. Просто сначала я этого не понимала, а потом уже было поздно…
— Никогда не поздно начать всё с начала, – улыбаясь, сказала Алина.
— Кто там? – вдруг высунулась из-за двери светленькая курчавая головка Аришки.
— Познакомься, это твоя старшая сестра Алина, – сказала Марина Львовна.
— Лилина, – смешно повторила кроха, и все трое искренне от души рассмеялись.
Летнее солнце обнимало землю своими тёплыми лучами-объятьями, а в большом доме на окраине города стояли, обнявшись, три родных человека. Этот день стал для них началом новой истории, у которой обязательно будет счастливый конец!
Автор: Ирина Богданович
