Софья сидела на диване, время от времени поглядывала на телевизор. Там шёл какой-то неинтересный сериал. Она не слушала, что говорят с экрана, а переписывалась с подругой и изредка смотрела в окно. Вечерняя тишина, свет фонаря со стороны паркинга. Казалось, что кругом царила умиротворённая обстановка. Но так было лишь на первый взгляд.
На душе у Софьи было беспокойно. Её охватывало тяжёлое предчувствие. Два месяца назад во время лечения в больнице ей назначили операцию. По заверениям врачей, это должно было помочь женщине, страдающей от болезни сердечно-сосудистой системы. Всё шло по плану и прогнозы были неплохими.
Однако, во время этой операции Софья пережила остановку сердца и клиническую смерть. Потом интересовалась у докторов: отчего так произошло? Те не сказали ничего конкретного, но намекнули, что причиной могла стать анестезия.
Это стало для женщины одним из самых страшных моментов за всю жизнь. Да, врачи сумели её реанимировать и спасти. Но даже после этого на неё часто накатывало ощущение безграничной пустоты, вызывавшее депрессию. Особенно на фоне подготовки к повторной операции.
Софья привыкла жить активно и энергично. Не представляла, как можно обойтись без туристических походов, путешествий, отдыха на природе. А тут — такая напасть. Все поездки теперь ограничивались дорогой до больницы. Даже с работы она решила уволиться, так как её физическое состояние оставляло желать лучшего.
— Сонь, я дома. — громкий, звучный голос Василия оповестил супругу о его приезде. Сняв куртку и повесив её на крючок, муж разулся, помыл руки и зашёл в гостиную, где сидела удручённая жена.
— Привет, Вась.
— Ну ты как? Нормально всё?
— Да грустно что-то весь день.
— Ты это брось. Не надо грустить. Всё хорошо будет. Потерпи, до операции неделя осталась. Самое главное — дождаться.
— Чего именно?
— Как чего? Операции, конечно. Врачи мне лично пообещали, что твои шансы на выздоровление велики.
— Боязно как-то. Они и в прошлый раз обещали это же.
— Ну, тогда немного не по плану всё произошло… Но ты радуйся: они тебе жизнь спасли. А теперь могут полностью вылечить.
— Да я понимаю…
— Лучше расскажи, как у тебя день прошёл?
— Да ничего особенного. Ты уехал часов в семь, я в восемь встала. Суп сварила к обеду, картошку потушила. Два фильма посмотрела. Вот и всё. Ну, на кухне чуть-чуть прибралась.
— Я думаю, тебе надо развеяться. Сидишь в четырёх стенах, переживаешь. Надо хоть на выходных в парке каком-нибудь прогуляться. А то ты как затворница.
— Ну врачи же сказали, что надо покой соблюдать.
— Так это же не значит, что нужно дома безвылазно сидеть.
Прогулки и свежий воздух необходимы. Кстати, я как раз по поводу операции давно хотел с тобой поговорить…
С этими словами Василий придвинулся поближе к жене.
— Да, давай. О чём конкретно?
— Я тянуть не буду, сразу скажу. Давай до операции, ну может завтра или послезавтра, съездим и переоформим квартиру.
— Какую?
— Нашу, разумеется. Она сейчас на тебе. А переоформим на меня.
— Я не поняла, это сейчас к чему? И причём тут вообще эта операция?
— Я объясню. По поводу твоей операции я верю в лучшее, да и врачи прямо сказали, что всё будет нормально. Но надо перестраховаться. Если вдруг, не дай Бог, что… Повторюсь, если не дай Бог что-то произойдёт…
— К чему ты клонишь?
— Я всё изучил, хоть и не юрист, но более-менее вроде понял. Квартира тебе досталась в наследство от бабушки ещё до нашего брака, потому что она завещание на тебя составила. И если вдруг с тобой что-то произойдёт… То квартира останется твоим родителям. Детей же у нас нет. Соответственно, только они на неё и претендуют.
Софья ошарашенно смотрела на супруга. Лицо её побагровело: захотелось сразу высказать очень многое.
— Я не поняла сейчас, Вась. Ты что, уже квартиру после меня делишь? Я как бы живая всё ещё.
— Да не в этом дело…
— А в чём? Почему именно в этот момент, за неделю до операции, тебя так озаботил вопрос с квартирой?
— Ты же знаешь, у меня своего жилья нет. И если вдруг что… То я останусь без крыши над головой. У меня с твоими родителями отношения всегда были не очень ладными. Поэтому меня отсюда просто выгонят.
— А тебе не кажется странным, что ты вообще сейчас всё это мне рассказываешь? Это прям очень классно — слушать прогнозы о том, как после тебя будут делить квартиру.
— Да не обижайся.
— Нет, зачем же обижаться. Просто мне не понять тебя. У меня бы в такой ситуации язык не повернулся заводить речь о подобном. Тут через неделю в больницу ложиться, а я должна думать, как на тебя жилье переоформить.
— Это недолгий процесс, много времени не займёт.
— Да мне без разницы, сколько он там займёт! Я не хочу об этом даже разговаривать. Такое ощущение, что тебе не я дорога, а моя квартира. Видимо, она тебя больше заботит.
— Да не говори ерунду…
— Всё, Вась, закрыли тему. Настроение ты мне уже испортил…
После этого разговора отношения Василия и Софьи стали холоднее. Было заметно, что женщина недовольна словами супруга. Поняв это, Василий решил действовать другим путём. Времени до операции оставалось всё меньше, поэтому он подумал, что остался лишь один, крайний вариант: поехать к родителям жены. Он хотел убедить их побеседовать с дочерью и склонить её к тому, чтобы всё-таки переоформить квартиру.
Затея казалась безнадёжной, ведь взаимоотношения с тёщей и тестем у Василия были не очень хорошими. Но он надеялся на свой дар убеждения…
Иван Петрович, несмотря на возраст, был крепким и довольно здоровым человеком. Больше всего на свете любил супругу, Надежду Евгеньевну, и дочь Софью. До выхода на пенсию работал на металлургическом комбинате, а теперь в свободное время любил рыбачить и возиться с инструментами в гараже.
Именно туда к нему и нагрянул Василий. Тесть не любил зятя за нахальное поведение и щеголеватый внешний вид, поэтому тот перед поездкой оделся максимально просто и решил вести себя как можно скромнее. По крайней мере, в начале разговора.
— Иван Петрович, здравствуйте! — железная дверь гаража приоткрылась, и на пороге появился Василий. Приветливо улыбаясь, он смотрел на тестя. Правда, было видно, что улыбка неискренняя и натянутая.
— Здорово, Вась. С чем пожаловал?
— Да вас проведать.
— Ну, со мной всё нормально. Чего меня проведывать?
— Да просто так, Иван Петрович.
— Точно? А мне вот кажется, не за этим ты приехал.
— Я поговорить с вами хотел. Про Соню.
Иван Петрович напрягся, косо взглянул на зятя.
— Сразу говори, что такое. Не тяни кота за хвост.
— У нее операция через пару дней, вы же знаете?
— Глупый вопрос, Василий. Разумеется знаю. Не хуже тебя. Сидим с Надеждой как на иголках, места себе не находим. А ты, как я вижу, вполне спокойный. Совсем Сонькина операция не волнует?
— Иван Петрович, да что вы… Ну в самом деле, зачем так разговор переводите?
— Да потому, Вась, что не нравится мне твой тон.
— Я же вот о чём хочу сказать… Врачи прогнозов нормальных не дают. Так что всякое возможно… — начал говорить Василий, полностью искажая то, что ему сообщали доктора.
— О чём это ты? Сплюнь лучше, прежде чем такое обсуждать. Совсем рехнулся?
— Это операция медицинская. Вмешательство в организм. И гарантий выздоровления нет. Поэтому возможно всякое.
— Ты ко мне приехал, чтобы это всё нести?! Без тебя я не знал, что всякое может быть?
— Я хочу обсудить вопрос с квартирой.
— Какой такой вопрос?
— Квартира, как я понимаю, после Сони отойдёт вам. Она её от бабушки унаследовала ещё до нашего с ней брака.
— Ты в своём уме? Соньку хоронить приготовился?
— Да нет… Я желаю ей только выздоровления. Но если что-то произойдёт, то я останусь без жилья. Квартира вам отойдёт, а у меня нет собственной. Я про это поговорить приехал.
Иван Петрович сильно злился. Кулаки сжались, лицо стало красным.
— Ты, зятёк, обезумел что ли? При живой жене квартиру её делишь? Даже обсуждать с тобой ничего не собираюсь. По-хорошему тебя уже сейчас за такие вот речи выгнать оттуда надо.
— А что я такого крамольного сказал? Это жизнь, это реальность. Всякое случается. Но я сразу говорю, что съезжать из квартиры не намерен. И поэтому для вас же лучше убедить Соню, чтобы она переоформила квартиру на меня.
— Ты ещё и советуешь, что мне лучше? А ну пошёл отсюда!
— А я бы так не спешил, Иван Петрович. Вы лучше дослушайте. Насколько я знаю, ваш гараж — это самострой. Не так ли? Да и соседям мешает. Помните, сколько раз они грозились пожаловаться на вас? А я тут недавно проконсультировался и узнал, что оказывается этот гараж не соответствует градостроительным нормам. И его можно спокойно снести. Если, конечно, на него подадут жалобу.
— Угрожаешь что-ли?
— Так вот, проблемы я вам могу обеспечить. Соседей ваших я знаю, и гараж с ними обсудить нетрудно. Первая же жалоба — и его снесут. Всё по закону. И весь хлам отсюда потащите на балкон своей трёшки. Или сразу на помойку. Тут уж на ваш выбор.
— Не стыдно такое говорить? Совсем обнаглел?!
— Нет, не обнаглел. Ну признайте, что гараж ваш построен с откровенными нарушениями. Надо всё по-честному делать. Иначе быть проблемам. Так что я предлагаю такой вариант: вы убеждаете Соню переоформить квартиру на меня, и с вашим гаражом ничего не случится.
— Тебе какое дело до моего гаража?! Отстань и уходи. Живее. Иначе я за себя не ручаюсь.
— А что это вы мне угрожаете? Лучше подумайте о себе и о Надежде Евгеньевне. Я представляю, как вам будет неприятно, когда ваш гараж снесут. Тут и вещи хранятся, и соленья, и инструменты, и машина ваша стоит. Хотя, язык не повернётся назвать это корыто машиной. Почему до сих пор не продали эту рухлядь, Иван Петрович?
— Уйди!
— Я уйду, не переживайте. Но вам же выгоднее согласиться на моё предложение. Всего лишь надо квартиру переоформить. А вы не хотите. Видимо, гараж вам не дорог.
С торжествующим и надменным видом Василий вышел из гаража. Иван Петрович рванул за ним и уже на улице ухватил зятя за отворот куртки.
— Совесть то у тебя есть? Сам понимаешь, что творишь? Жену оперировать будут, а он тут скачет по гаражу, тестю угрожает. Слушай внимательно: чтобы ноги твоей тут больше никогда не было. Ты понял?
— Руку от куртки уберите, Иван Петрович.
— Я сам разберусь, когда мне убрать.
Василий с силой оттолкнул тестя, но тот не упал: успел упереться спиной и обеими руками в стену гаража.
— Вы, Иван Петрович, аккуратнее. А то всякое бывает. — с этими словами зять быстрым шагом направился к своей машине, сел в неё и поехал в квартиру родителей жены. Там в это время находилась тёща, Надежда Евгеньевна. К Василию она относилась чуть лучше, чем Иван Петрович, поэтому разговор с ней мог быть не таким напряжённым.
— Надежда Евгеньевна, день добрый! — расплылся в улыбке зять, стоя в дверях.
— Привет, Вася. Как там Соня?
— Да нормально в целом. Переживает, волнуется очень сильно. Оно и понятно — такая операция…
— Да, угораздило… Я тут пирожков испекла, отвезёшь?
— Да, да, конечно.
— Раздевайся, проходи, сейчас чай налью.
— Я с вами посоветоваться приехал.
— О чём конкретно?
— Да мы тут с Соней поговорили… И пришли к выводу, что мне жить может быть негде.
— Не поняла.
— Ну, она всё осознаёт, трезво оценивает слова врачей, их прогнозы… Надо понимать, что операция сложная, не дай Бог, как в прошлый раз. И если что-то случится с ней, то я останусь без жилья. Квартира то Сонина, вам с Иваном Петровичем перейдет. Я с ним уже сегодня попытался переговорить на эту тему, но… Он негативно всё воспринял.
— Конечно, не очень этично в такой ситуации обсуждать квартирный вопрос… Но если Соня сама с тобой об этом говорила, то это всё меняет.
— Да, мы с ней обсуждали. Я предложил переоформить на меня квартиру.
Надежда Евгеньевна недоверчиво посмотрела на зятя.
— А зачем? Если, не дай Бог, что-то случится, то мы тебя, Вась, оттуда выгонять не будем. Ты же прекрасно это понимаешь. Уж дадим время найти жилье.
— Иван Петрович будет явно против. Мы с ним сильно повздорили сегодня.
— Ну, я думаю ему твоя формулировка не понравилась. Всё-таки я не совсем понимаю, с чего это квартиру, которую Соня получила по завещанию от моей покойной матери, надо вдруг оформить на тебя.
— Ну а если что вдруг… Неужели мне на улицу податься, в подворотне жить? Без квартиры-то?
— Вась, я не считаю правильным в такое время это обсуждать. У Сони через несколько дней операция, а ты тут с квартирой. И без этого забот хватает.
— Надежда Евгеньевна, ну может поговорите с Соней? Ещё можно успеть переоформить.
— Василий, я всё сказала. Даже обсуждать не буду. Давай закроем тему. Лучше чай пей. — тёща заметно повысила голос, и зять решил прекратить рассуждения на тему квартиры.
Полчаса он сидел за столом и уже засобирался домой, как вдруг в дверь позвонили. В коридоре показался Иван Петрович, вернувшийся из гаража.
— Ты что, совсем обнаглел? Сюда заявился? Надежде лапшу на уши вешаешь, а? — закричал тесть и двинулся на зятя.
Путь ему преградила супруга.
— Вань, стой, успокойся. Ты чего?
— А ничего! Этот зятёк приехал ко мне в гараж и угрожать начал. Дескать, заставь Соню квартиру на него оформить, а не то он пожалуется и гараж снесут. Теперь сюда припёрся! Убирайся вон, давай! Я уже Соне позвонил и всё рассказал про твои предложения.
— Всего доброго, Надежда Евгеньевна. — Василий покинул квартиру, демонстративно не попрощавшись с Иваном Петровичем.
Теперь он прекрасно понял, что идея с переоформлением квартиры полностью провалилась. И жена, и тесть, и тёща отказались на это пойти. А ведь изначально Василию казалось, что это блестящий план: если вдруг что-то произойдёт с супругой, то квартира достанется ему. Если же с Соней всё будет в порядке, то и тогда двушка будет оформлена на него. В любом случае — сплошная выгода. Однако, он переоценил свой дар убеждения и влез в конфликт с роднёй.
Когда Василий вернулся домой, Соня молча поставила на стол еду и ушла в спальню. Лишь поздно вечером она решила высказать всё мужу.
— Знаешь, Вась, даже противно говорить о твоих поступках. Ты ездишь к моим родителям и рассуждаешь так, будто я уже скончалась. Квартиру после меня делишь. Ещё и отцу моему угрожаешь с этим гаражом. Что это за позор? Как ты объяснишь свои действия?
— Сонечка, а тебе не кажется, что тебе дали неверную информацию?
— И кто же? Отец солгал мне про тебя? Так получается?
— Да. Я ему не угрожал. И ни слова про гараж не говорил. А вот он меня ненавидит, и ты это знаешь. И если с тобой что-то, не дай Бог, произойдёт, то он меня со свету сживёт. И с квартиры этой просто вышвырнет.
— И про то, что ты его толкнул, это тоже ложь?
— Да. Не было такого. Мы с ним повздорили, он кричал, возмущался, угрожал. Я в основном отмалчивался.
— Короче, Вась, мне это надоело. Чтобы больше я не слышала подобных рассуждений. Хватит. У меня впереди операция, и без того с нервами плохо. А тут ты ещё такое вытворяешь. Очень неприятно осознавать, что ты так поступаешь. Спокойной ночи!
Через три дня Соне сделали операцию. Она прошла успешно, но для всех родственников стала волнующим моментом. Для всех, кроме Василия. Он всерьёз поверил, что жена медицинское вмешательство уже не переживёт. А потому стал спешно консультироваться со знакомыми юристами о том, как можно зацепиться за квартиру. Даже в больницу не приехал, чтобы навестить супругу.
Такое поведение стало для Сони последней каплей. После возмущенного звонка от отца и навязчивых рассуждений Василия о квартире она стала испытывать недоверие к мужу. Теперь окончательно поняла, что его больше заботит жилплощадь, чем здоровье супруги. Конечно, Василий и раньше был меркантильным, но теперь эта черта его характера проявилась в полную силу. Простить его за такое поведение Софья не могла.
Вернувшись домой из больницы, она застала дома удручённого мужа.
— Вась, ты одно мне объясни, ладно? За все эти дни ты ни разу не приходил ко мне в палату. Из больницы меня сюда привёз отец, а твоя машина в это время спокойненько припаркована у подъезда. Что с тобой происходит?
— Ну извини, я был занят. Очень рад твоему выздоровлению.
— Чем занят был? Узнавал, как квартиру присвоить? Ждал, когда меня из больницы вперёд ногами вывезут?
— Хватит нести ерунду, Соня. Пойми и меня: твои родители меня просто доконали. Поэтому я и не ездил в больницу, чтобы с ними не пересекаться.
— А мне кажется, что ты не ездил, потому что тебе всё равно на меня. И не надо больше оправданий. За последнюю неделю я слишком многое о тебе поняла. Вася, у тебя есть время на сборы. До завтрашнего вечера.
— Что?!
— Собирай вещи и уезжай. Мне всё это надоело. Ты угрожал и грубил моему отцу, хотел квартиру присвоить, меня уже в своих мечтах «схоронил». Любящий человек так не поступает. Я тебе больше не верю.
— И куда же мне ехать? Об этом не подумала?
— Сними себе квартиру. Денег наверное хватит. А я уж как-нибудь сама буду разбираться, как мне дальше жить.
— Ладно, Соня, раз ты настаиваешь… Но учти, я тебе тоже такую грубость не прощу. И время мне не надо давать на сборы. Я соберусь и уеду сегодня же…
Прошёл месяц. Софья восстановилась после операции, вновь вышла на работу. Официально развелась с Василием, который уехал и снял себе студию на окраине города. Бывший муж сильно обиделся на супругу и её родню, а потому решил им насолить. Помог соседям написать жалобу на Ивана Петровича, после которой было выявлено, что его гараж необходимо снести.
Софья долго думала о том, правильно ли поступила. Раньше ей казалось, что Вася искренне любит её, но в трудную минуту стало ясно, что в основном его интересовала только жилплощадь. Соня укоряла себя за то, что слишком жёстко обошлась с мужем, горевала из-за того, что осталась одна. Но вместе с тем она осознала, что дальнейший брак с Василием был бесперспективным.
После всех его поступков она уже не могла ему доверять. Каким бы трудным не было решение о разводе, но в такой ситуации оно казалось Софье единственным выходом. Ни о каком примирении с мужем не могло быть и речи. Жизнь начиналась с чистого листа.
