Лида подглядывала за соседкой, и та знала об этом.
«Опять свет в кухне выключила, значит подглядывает из окна, ох Лидка, до чего ж ты противная», — усмехнулась Ирма.
Проводив гостей, Ирма постояла у ворот, глядя вслед отъехавшему автомобилю и вернулась в дом.
Входную дверь, как и калитку она закрывать не стала: знала что прибежит Лида. Да ей и самой хотелось повидать соседку, иначе ведь спать не ляжет.
Она чайник наполнила и поставила на плиту, после гостей и чая нет. Убрала грязную посуду в раковину и за стол села. Мыть посуду не стала. Все равно Лидке чай наливать придется, после ее ухода и помоет все.
Едва она села за стол, калитка во дворе хлопнула и пес Рекс неуверенно тявкнул. Ну точно Лидка бежит, мчится. Даже пес на нее не лает, принимая за свою.
— Ирма! — скрипнув дверью, ворвалась в дом соседка Лидия. — Это что, дочь твоя приезжала?
— А то будто не знаешь, что это Ситниковы.
Лидия улыбнулась глупо:
— Дык откуда мне знать, я думала Катерина твоя объявилась. Сколько лет то не видела я ее? Четвертый, или пятый год, она в деревне не появлялась?
Ирма рассердилась и стукнула кулаком по столу:
— Вот не ври, все ты знаешь. Зачем пришла?
Лидия перестала улыбаться и села за стол. Вздохнула тяжко:
— Да не ворчи ты. До сих пор на меня обижаешься? Ну перестань. Все равно кроме тебя не с кем общаться.
Ирма брови подняла, злобно усмехнулась:
— Как так, никого? У тебя тоже дочь имеется, Маша.
— Ай, скажешь тоже, дочь называется. Она ж как замуж вышла, так ни разу не появлялась у меня, все только обещания… Видимо я плохая мать, раз обо мне не вспоминает, столько лет… Как и твоя Катя.
Женщины угрюмо помолчали.
Что ни говори, а ведь правда. Ирма Волкова одна без мужа воспитала дочь, Катю.
Вырастила, выдала замуж, одарила деньгами от продажи наследства (старый отчий дом).
Катерина с мужем внесли эти деньги как первоначальный взнос в ипотеку, купили квартиру в городе, и… с тех пор больше носу в деревню не показывали.
Честно говоря, Ирма даже не знает, где дочь живет, та ни разу в свою новую квартиру не приглашала.
Пробовала Ирма бунтовать, и условия дочери по телефону ставить, мол променяла родную мать на мужнину родню. В таком случае, чтоб на пороге маминого дома тогда, больше не появлялась.
Ирма так надеялась, что дочь испугается остаться без материнской поддержки и одумается, но, видно Катерина восприняла ее слова всерьез, и ни разу больше не приезжала.
У Лидии Гореловой, соседки Ирмы, ситуация произошла похожая.
Тоже дочь, Мария, тоже вышла замуж и перестала маму навещать. Изредка звонила, но давала понять, что у нее теперь своя семья и своя жизнь. В которой матери нет места.
***
Две соседки долго пили чай, вспоминая молодые годы.
— А помнишь, как мы познакомились, Лид? — говорит Ирма.
— Конечно! Меня отправили в эту местность работать. А я замуж вышла, да так и осталась здесь. Полюбила деревню, ни на что ее не променяю! Славка мой, покойный, дом построил специально для меня. Помню, сыграли свадьбу, въехали в наш новый дом. А он еще знаешь, лесом пах, древесиной свежей. А и рядом, сплошь новые дома. Смотрю, рядом тоже дом достраивается. В нем уже жил твой Пашка.
Ирма головой кивает, улыбается, вспоминая своего мужа Павла (тоже покойного).
— Мы все Пашке невест сватали. А он потом тебя привез, из соседней деревни. А ты мне так не понравилась сразу. Я к тебе пришла, да попросила нитки. А ты с порога на меня давай ругаться!
Ирма звонко рассмеялась, утирая слезы, выступившие от смеха:
— Ты мне показалась наглой! Вошла как к себе домой и принялась орать.
— Да не орала я!
— Нет, орала! У тебя говор громкий. Я еще подумала, что за пигалица сюда пришла, в дом Паши! Может его полюбовница? Потому что ревновала я его, ко всем подряд! Я еще долго на тебя смотрела с подозрением!
— Ой, молодые глупые.
Женщины долго смеялись и сидели за столом. Все равно больше не с кем общаться.
фото: фотобанк
Вся деревня состояла из двух десятков домов, в которых остались доживать старики.
— Ой, Ирма. Хорошо у тебя, да идти нужно. Время второй час ночи, вот это мы чай пить!
— Хочешь дак, оставайся ночевать. Я тебе постелю у печки, — предложила хозяйка.
Лида обрадовалась:
— А давай. Только я за ночной рубашкой сбегаю. Да дверь закрою…
Женщины долго еще не хотели спать. Ирма постелила соседке на кровати, которая у самой печи стояла. Печь сложенная из кирпичей и выбеленная белой известью, давала приятное тепло. Лида вытянула свои ноги и положила ступни ног на поверхность печки.
— Как же я люблю греть ноги на печи, — пробормотала она.
— И я раньше любила, — ответила ей Ирма.
Ирма лежала рядом в комнате, на расстеленном диванчике. Но услышав про печь, встала и принесла матрас. Постелила его рядом возле кровати Лидкиной. Она перелегла на этот матрас и тоже положила ноги на печку.
— Да, греть кости на печке, прямо удовольствие, — заявила Ирма. — А молодые наши, которые в городе, такого не знают уж. Вон Катька моя росла, все ворчала: мама я как вырасту, так перееду от тебя, буду жить в городе. Там все удобства, не нужно возиться с печкой, и туалет теплый, прямо в доме.
— Хех, туалет, — усмехнулась Лидия. — У меня тоже такой туалет есть, только ведро. Но ведь тоже в доме. А у моей Манюни, не только квартира есть, а и дачный дом тоже. Им свекор подарил. Так что…
Ирма замолчала, недовольно посопев.
— Это ты к чему сейчас сказала?
— Я то? Да так, вспомнила.
— Да ты не вспомнила, а похвасталась. Мол у твоей дочки два дома, — огрызнулась Ирма.
Лида тут-же убрала ноги с печи и села в кровати:
— Я не хвасталась, а так, вспомнила. Чего молчишь? Хорошо же сидели.
Ирма продолжала молчать и сердито сопеть. Видимо вспомнила прошлые обиды: они с Лидой раньше, когда дочки у обеих замуж вышли, без конца и края сравнивали, кому больше повезло, Маше или Кате.
И у кого зять лучше.
У кого дочь краше.
У кого сваты богаче.
— Да ну тебя, — в сердцах проворчала Лида. И сердито откинув одеяло, ушла одеваться.
Ирма пришла в себя:
— Ты куда?
— Да домой пойду, раз молчишь. В кои то веки думала посидим хорошо, но нет, надо же придраться к словам!
Ирма тоже поднялась с постели, включила свет и две женщины принялись выяснять отношения.
— Да кто придирается, кто придирается, это ты хвастаешь! Совсем ты Лидка не изменилась! Ничему то тебя жизнь не учит, тебя дочь бросила, а ты все хвастаешь ее богатством, тьфу!
— Да пошла ты! — наперебой кричала Лида. — Я от чистого сердца пообщаться пришла, вспомнить прошлое, а ты к словам придираешься! Вот и сиди одна, не приду больше! От тебя родная дочь отвернулась, а теперь и я уйду!
— И уходи, скатертью дорога! Бебебе, тошнит уже от тебя! Катись! Тебя тоже дочь бросила!
…Лида убежала к себе домой, и долго еще приходила в себя, сидя в своей кухне.
— Ах она такая-растакая мегера-ханжа! Да чтоб я снова порог ее дома переступила? Да никогда! Ох и послал Бог соседушку!
***
Следующим днем Лида перебирала картошку в подполе: убирала подгнившие плоды, и покусанные мышками.
— Что Васька, — ругала она кота, сидевшего с ней в подполе рядом. — Смотри, как мыши хозяйничали, всю морковь сгрызли, и за картошку принялись! Это так ты мышей ловишь? А мне тебя так нахваливали, мол мышелов такой. А ты только ешь да спишь, таков помощник!
Кот мявкал угрюмо.
Он тоже был немолод. Лида его котенком брала у соседки, у той кошка была знатная мышеловка, а брала когда дочь, Машенька еще была школьницей.
— Наврала мне Ирма. Так хвалила, так хвалила своих котят, лишь бы сбыть. Вот уж прохиндейка! Мне специально самого бестолкового котенка подсунула! Ну ладно уж, все равно привыкли…
Честно говоря, соседку Лида ненавидела. Всегда ждала от нее подвоха, и относилась с подозрением.
Целый день Лида убиралась в подполе, очень женщина к чистоте привыкшая. Не живется ей спокойно, не спится, коли в доме где-то неухожено или не прибрано.
Довольная собой, она вышла из дома совсем поздно и спохватилась:
— А я баню то, не топила! Как же так вылетело из головы, ума не приложу. Видно старею… Пойду к Ирмочке. Наверняка, та баньку топила, я не могу так, вся в пыли…
Однако у соседки в окнах темно. Впервые такая картина.
Лидия прибавила шаг, подумав: мало ли что с соседкой случилось?
— Ирма, Ирма!
Дом был закрыт на замок. Лидия походила по двору и вернулась домой.
Она достала свой телефон, который обычно отключенный лежит. Никто ей кроме мошенников и не звонит.
Набрала номер Ирмы, ей позвонила, но та не брала трубку.
Наскоро умывшись подогретой водой в тазу, Лида поужинала и легла спать, но сон не шел.
Так и крутилась в кровати до самого утра, не сомкнув глаз, переживая за Ирму.
«Где же она может быть? Может в больнице? Или того хуже… Ой, да что же я, по другим соседям не прошлась? Может кто видел, что с ней и где она? Ой ой, что же делается…
***
Ирма объявилась через день, довольная, вышла из приехавшего автомобиля. С водительского места вышел мужчина лет пятидесяти на вид, в кожаной кепке.
Лида не вытерпела и выбежала из дома, высунулась из калитки.
— Ирма, ты где была? Я собаку твою покормила сегодня. А кошку вот не нашла.
Ирма обернулась к ней, улыбнулась:
— Спасибо!
Но в дом не пригласила.
Отбросив гордость и предубеждение, Лида побежала за соседкой и ее гостем следом. Очень уж ей хотелось узнать, кто это такой, и где Ирма отсутствовала.
— А это, Лидия Ивановна, Аркадий Леонидович, — представила Ирма своего спутника. — Мой будущий муж.
Лида ахнула, едва не лишившись чувств.
— Как это?!
— Ну вот так вот. Мы с Аркадием учились вместе.
— Да, все верно, — улыбнулся мужчина.
Он сидел за столом, а Ирма наливала гостям чай и доставала печенье-варенье.
— Ирма была моей первой любовью.
— Ну что ты такое говоришь, Аркадий Леонидович! — смутилась Ирма.
— А все как было.
— Аркадий Леонидович предложил нам жить вместе, — пояснила Ирма.
Лидия гримасу скривила и выдала:
— Вы рехнулись что ли, на старости лет любовь крутить? А твоя дочь Катя знает об этом?
С Ирмы слетело все благодушие:
— Зачем ты пришла, кто тебя звал, нахалку? Мне неприятно твое присутствие. И да, без тебя как-нибудь разберусь с Катей!
Лиде было указано на дверь, на что та оскорбилась:
— Ой дура-а-а… Еще скажи и дом продашь? За копейки. Вместо того чтобы дочери оставить в наследство… И все потратишь на этого.
Аркадий Леонидович помешивал в чашке чай и сидел цыкая и вздыхая, и покачивая головой:
— Да-а-а… Кажется, Ирма Николавна, это все говорится вам, от зависти.
— Да чему завидовать? — громко удивилась Лидия. — Вот бы еще сидеть рыдать, от того что соседка собралась совершить глупость! Ухаживать за чужим дедом вместо того чтобы спокойно доживать в свое удовольствие и ждать внуков!
— Дед, значит, — крякнул мужчина. — Вот как у вас встречают гостей. Да-а-а Ирма Николавна, как же вы жили тут, при таком соседстве, а вы знаете, а у меня все соседи хорошие. Нет таких вот, грымз.
— Это я грымза? — закричала Лида. — Ты посмотри что творится!
…Лиду выставили за дверь и та пришла в себя оказавшись дома.
В очередной раз поругалась с соседкой.
О, сколько их было, таких ссор за всю жизнь, не счесть.
Лида сердито заварила себе чай и встала с чашкой у окна.
Она видела, как приезжий гость заколачивал окна дома Ирмы, в то время как соседка выносила из своего дома сумки, пакеты и коробки, грузила их в прицеп, который был прицеплен к автомобилю.
В конце-концов Ирма вышла с высоко поднятой головой, держа в руках кошку и села в автомобиль.
Аркадий Леонидович вышел из двора соседки, ведя пса Рекса за ошейник. Он погрузил его в автомобиль тоже, сел на водительское место и уехали.
Когда машина скрылась из виду, Лидия вздохнула:
— Наконец-то! Вот и катись, надоели твои амбиции! Сколько лет ни живу тут, меня все устраивало, кроме Ирмы! Она одна как заноза в пальце мешала жить! А я даже возьму, и открою сейчас шампанское. И выпью на радостях! И станцую еще! Я так рада…
***
Сколько прошло времени, Лида не понимала уже.
Для нее все было как в дурмане. Она ела и спала, перестав убираться в доме.
Она даже расческу потеряла и начала прятать волосы-колтуны, повязывая на голову платочек.
А тут еще телевизор сломался, так Лида смотрела его беззвучным. Неважно какой был включен канал, женщине было без разницы, что там мелькает на экране.
Она просто лежала на кровати и смотрела равнодушным взглядом в телевизор.
— В доме еды нет, — вспоминала она.
Тогда она говорила себе, что пойдет в лавочку завтра. Не сегодня, ей нужно настроиться. Наутро она вставала пораньше, долго сидела на кровати, с тоской глядя в окно, зевала и собиралась с мыслями и духом.
Часа три она «собиралась», затем выходила из дома, чуть пошатываясь, потому что от долгого лежания в кровати, ее мышцы стали скованными. И шла, долго, медленно, мелкими шажочками, ощущая себя очень очень старенькой.
Беспрестанно вздыхая, она брала в лавочке булку хлеба и батон колбасы, брала пачку чая, сахар… И для кота пачку кошачьего корма, и возвращалась домой.
У нее не было аппетита. Еда не приносила больше удовольствия. Она пила чай с бутербродом и ложилась обратно в кровать.
«Вот и жизнь прошла», — раздумывала она.
Неожиданно приехала дочь, Мария.
Приехала не одна, с сыном Егоркой, парню семь лет.
— Мама, ты что заболела? — ахнула она.
— Да нет, все нормально. Просто сил нет ни на что, такая апатия.
— Так поехали к нам в город. Внука некому забирать и отводить в школу! Вот ты и поможешь.
— А, вот в чем дело, вы в школу пошли. Поэтому обо мне вспомнили, — с обидой произнесла Лида. — А я в город не хочу. Тут мой дом, тут и буду.
Дочь убралась в ее доме, купила продуктов и уехала. Впервые за долгое время Мария навестила мать, но Лиде было все равно, приезд дочери не вернул ее в прежнее состояние.
***
Лида как обычно лежала в своей кровати, когда вдруг услышала собачий лай.
У Лиды была Найда во дворе, жила в будке. Но сейчас она услышала лай не Найды.
— Рекс, — пошевелила губами она.
— Рекс?!
Через секунду она уже стояла у окна. И жадно смотрела на соседский дом. И видела, как возле окна стоит соседка, Ирма, и отдирает гвоздодером доски, которыми эти окна заколочены.
Лида выбежала к калитке. Калоши соскальзывали с ее похудевших ступней и падали, но она бежала к соседнему дому.
— Ирма! Что случилось, ты чего приехала?!
Ирма на ее крик не обернулась. Кажется, она наоборот стушевалась.
— Бежит. Мчится, — с недовольством проворчала она. — До чего любопытная.
— Да ладно тебе ворчать, случилось что? — вбежала к ней во двор Лида.
— Ты что, с мужем поругалась?
Ирма помолчала. А потом видимо поняла, что никуда ей от разговора не деться. Замучает ведь вопросами.
— Мы разошлись, я не хочу его знать.
— Ага-а-а, я же говорила! — обрадовалась Лида.
Улыбка растянулась у нее на лице, глаза загорелись огнями.
Ирма хмыкнула:
— Говорила она… Вот и накаркала, глазом своим дурным сглазила! Ушла я от него, надоел душегуб. Дети у него противные! Начали меня попрекать, что хочу их наследства лишить. А он их слушает! Тьфу ты, время на него потратила и деньги! Еле ноги унесла, честно говоря. Мы же на мою пенсию и жили!
Лида стояла, раскрыв рот и улыбалась словам соседки.
Как же она была рада, что все вернулось на круги своя, и ее ненавистная соседка — рядом.
— Ладно не переживай, — заявила Лида. — Я ж тебя предупреждала, дурында. А деньги я тебе на первое время дам. Вернешь потом с пенсии…
…А через неделю две женщины уже снова всласть ругались и скандалили на всю деревню, тряся кулаками друг на друга.
Лида состригла свои колтуны в короткую стрижку и кажется, даже помолодела.
