Митя смотрел в окно. Яркое летнее солнце светило в глаза и приглашало на улицу. Во дворе весело кричали ребята, гоняли на велосипедах, играли в мяч или сидели группками и что-то дружно смотрели на планшете. Петька Васильев увидел Митю в окне и промахал ему рукой, приглашая в игру. Митя с грустью помотал головой — это означало, что он не выйдет.
Он был наказан. Его двоюродный брат Толик разбил мячом окно, и всё свалил на Митю. И ему поверили. Теперь Митя сидит дома, а Толик гоняет на велике. Кроме них, в семье была ещё сестра Аня, тоже двоюродная, но она училась в одиннадцатом классе и младших братьев не замечала.
— Ты всё ещё не убрал игрушки? — гневно спросила тётя Зоя, мама Толика и Ани, — скоро отец с работы придёт, а у вас в комнате полный бардак! А ну, убери тут всё! И пол сам себя не пропылесосит!
— Я собрал свои игрушки и весь мусор тоже, — оправдывался Митя, — это Толик раскидал, и его очередь пылесосить. Я уже всю неделю убираюсь за него. Дядя Саша сказал, что придёт с работы и во всём разберётся.
— Так ты отцу жалуешься? Ишь ты какой! — завопила тётя Зоя.
— Он мне не отец, — тихо сказал Митя и отвернулся, — мой папа был справедливым.
— Да что ты говоришь, поганец! Мы тебя кормим, в детдом не сдали, пожалели его! Ты живёшь с нами, я к тебе как к родному отношусь, стираю, прибираю за тобой, на родительские собрания хожу! А ты — неблагодарный поросёнок!
— Это вы со мной живёте, — поправил тётку Митя, — это мой дом, а вы из общежития сюда переехали. И убираюсь здесь больше всех я. А на собрания ты всего один раз за два года сходила и то перепутала мой класс, думала, что я всё ещё в шестом классе, а я в этом году в седьмой перешёл.
Тётя Зоя вытаращила глаза и, как рыба на воздухе, лишь открывала и закрывал рот. Это значило одно: сейчас будет орать.
И она заорала. Чего только тётя Зоя не припомнила бедному сироте. А в конце добавила:
— Нужен ты нам, как телеге пятое колесо!
Так она говорила очень часто, этой фразой кончалась каждая её гневная тирада, относящаяся к Мите. И он уже привык, и это было плохой привычкой. Если бы не классный руководитель Валентина Григорьевна, то Мите туго бы пришлось в жизни. После гибели родителей именно она среагировала первой: собрала вещи и временно пришла жить к Мите.
— Поплачь, Митенька, — гладила она его по голове, — легче станет. Я рядом. Всё будет хорошо, вот увидишь. После тёмной ночи всегда наступает рассвет. Ты хочешь жить со мной? У меня есть дом возле речки, летом там так красиво, и купаться можно.
Митя кивнул головой и зарылся в подушки, сотрясаясь от рыданий. Валентина Григорьевна была рядом и гладила его по голове.
А потом она подала документы на опекунство. После похорон Валентина Григорьевна всеми силами поддерживала пятиклассника Митю, а он начал привыкать к ней. Тиски, сковывающее маленькое детское сердечко, начали отпускать.
Но тут в их размеренную жизнь ворвались родственники отца, грубо так ворвались, со скандалом, а именно — старший брат Митиного папы, дядя Саша, во главе со своей женой Зоей.
Они подсуетились и быстро подали в суд, чтобы аннулировать опекунство Валентины Григорьевны.
Суд встал на сторону родственников, несмотря на слёзы Мити, который видел этих людей всего несколько раз в жизни. Его отец и дядя Саша отчего-то не общались.
Первое время всё было хорошо, но потом началось: то он не так сел, не так встал, много съел или не то сказал или сделал. Обвинения и унижения сыпались на маленького сироту, как горох. И только благодаря спокойному и доброму характеру, передавшемуся от матери, Митя выдерживал такой напор. А ещё ему помогали книги. Он зачитывался ими взахлёб, отправляясь мысленно в захватывающие путешествия, ненадолго выскальзывая из жуткой реальности.
***
Толик постоянно вырывал страницы, стараясь больше всего повредить последние.
— Ну, и чем там кончилась история про рыцаря? — смеялся он.
— Не знаю, — расстраивался Митя, — отдай листочки, мне же интересно.
— А вот сделай за меня домашку — отдам, — сузив хитрые глазки, говорил Толик.
И Митя делал, потому что было интересно, что будет дальше. Однажды Толик обманул брата и не отдал обещанные листки. Митя не стал жаловаться дяде и тёте, потому что это не имело смысла. Он просто придумал концовку сам. И это ему понравилось. Теперь Митю больше не обижали книжные пакости Толика, он просто не обращал на них внимания. Придумывание собственного конца сказок и историй стало для Мити любимым развлечением. И вскоре Толик потерял к порче книг всякий интерес.
***
А через два года девятиклассник Митя Левин выиграл свой первый конкурс среди молодых писателей. Митя был единственным школьником, участвующим в писательском конкурсе такого масштаба. Вся школа стояла на ушах. Ещё бы, простой пацан обставил журналистов, филологов и студентов.
— Поздравляю тебя, Митя, с победой! — Валентина Григорьевна сияла от счастья, а одноклассники хлопали его по плечу и хвалили на разные лады.
На следующий день поздравить талантливого ученика приехал министр образования области. На виду у всей школы Мите вручили кубок и денежный приз.
— Кому ты хочешь посвятить свою победу? — спросил министр.
— Маме и папе, — ответил Митя, а директор школы что-то шепнула министру на ухо. Тот по-отечески посмотрел на Митю и положил ему руку на плечо.
— Ну, Дмитрий, ждём тебя на филологическом факультете либо на факультете журналистики. Этот кубок даёт тебе все шансы на поступление в престижный ВУЗ. А наши преподаватели уже жаждут с тобой познакомиться. Даже не сомневайся, твой талант очень нужен людям. Молодец, парень! Мы гордимся тобой!
— Спасибо, — у Мити за спиной словно выросли крылья, он взял тяжёлый золотистый кубок и поднял над головой.
— Ура! — закричала вся школа. Громкие аплодисменты наполнили стены, вокруг были радостные лица. А потом начался праздник со сладостями, песнями, воздушными шариками и танцами.
Именно этот день пронесёт Митя через всю свою жизнь. Именно эти тёплые воспоминания будут поддерживать его в трудные времена.
Митя пришёл домой радостный и вдохновлённый.
— Дядя Саша, а я конкурс писателей выиграл, мне даже приз дали! — поделился Митя с опекуном.
— А мне-то что, — фыркнул дядя, — а что за приз?
— Кубок и деньги, — без задней мысли ответил Митя.
— Железяку можешь оставить себе, а вот конвертик отдай тёте Зое, тебе курточка новая нужна, — сухо сказал дядя Саша.
Тётя Зоя птицей подлетела к Мите и взяла из его рук конверт. Митя не стал спорить, тем более, что прятать деньги не было смысла: Толик и Аня постоянно шарились в его вещах. Да и не нужны были Мите эти деньги, когда он был переполнен гордостью и счастьем. Хотя карманные денежки не помешали бы, а то на дешёвую мороженку у тётки не допросишься.
Когда Митя ложился спать, то пожелал проснуться восемнадцатилетним, чтобы уйти из дома и поступить на факультет журналистики. Это стало его мечтой.
***
Но чудес не бывает. Ещё долгих два года Митя задыхался в атмосфере равнодушия и откровенного хамства. И всё-таки Митя дождался своего совершеннолетия. С самого утра родственники, как один, пришли его поздравлять. Принесли даже его любимый торт со сливками. Это очень удивило паренька.
— Ну, вот, ты и вырос, дорогой племянник, — слащавым голоском пропела тётя Зоя, — пора принимать решения самому. Кстати, поздравляю, тебе пришёл ответ из университета, ты поступил, мой дорогой! Вот, нужно подписать все эти документы на поступление и всякое такое.
— Ура! Спасибо, тётя Зоя, дядя Саша, Аня, Толик! Я так рад! Я — студент! — Митя взял кучу бумаг и быстро подписал, сложив в стопку, которую резво забрала тётя Зоя.
А через месяц Митю встретили в университете. Ему были рады. Митя был по-настоящему счастлив. Новые друзья, интересные люди вокруг и другая обстановка сделали своё дело, и первый семестр пролетел незаметно. Родственники не позвонили ему ни разу, всё полугодие Митя прожил в общежитии, и теперь он собирался домой, купив всем подарки. Благо, повышенная стипендия и приличная выплата за то, что он сирота, помогали выжить. Кроме того, Мите предложили небольшую подработку в университетской библиотеке.
***
— Тебе кого, парень? — на Митю из дверей его квартиры непонимающе смотрел дородный мужчина.
— Я — Митя, я тут живу.
— Ты попутал что ли, пацан, это я тут живу. Эту квартиру я купил три месяца назад у Александра Левина.
— Да, это мой дядя, он был моим опекуном, — недоумевал Митя, его дыхание перехватило.
— Был да сплыл, — пожал плечами мужчина и закрыл дверь перед самым Митиным носом.
Митя не знал, что делать. Теперь до него начало доходить, отчего Зоя была такой добренькой в день его совершеннолетия, и какие бумаги он подписал. Его лишили последней памяти о родителях. Дома, в старой деревянной шкатулке, он хранил мамины любимые серебряные серьги, отцовские часы и их общую фотографию из тех незапамятных счастливых времён. Вот этого было жаль до боли в груди.
Митя позвонил единственному человеку, который его понимал.
— Валентина Григорьевна, это Митя, я в городе, Вы просили позвонить, когда приеду на каникулы, — тихо сказал Митя.
— Митя! Как я рада! — такой знакомый и родной голос учителя мигом вырвал Митю из темноты, которая начала заполнять его душу, — дуй ко мне, мы с учениками тебя недавно вспоминали! Я обещала тебя с ними познакомить!
***
Узнав об ужасной ситуации, Валентина Григорьевна не стала никого обвинять, чтобы не будить злость в обездоленном парне.
— Бог им судья, Митя! Живи у меня, детей у меня нет, муж ушел много лет назад. Считай, что у тебя теперь новый дом. Вещи родителей жалко, но у меня есть их фото в школе, и их общая с тобой поделка. Я всё сохранила и отдам тебе при первой же возможности. Пойдём завтра в школу. Ребята будут тебе рады.
— А что, я согласен, — улыбнулся Митя.
Все каникулы Митя провёл в гостях у Валентины Григорьевны, которая души в нем не чаяла. Она гордилась и любила бывшего ученика, ставшим образцом для других детей. О родственниках Митя больше не вспоминал ни плохим словом, ни хорошим.
***
Учёба в университете подходила к концу. Когда Валентина Григорьевна провожала двадцатидвухлетнего Митю на поезд с последних в его студенческой жизни каникул, она обняла его и сказала:
— Не торопи время, сынок, живи настоящим.
Митя уже имел за плечами несколько изданных рассказов и повестей, и надеялся на продолжение работы с издательствами. Так и получилось — его произведения с удовольствием издавали, потому что они хорошо продавались. Через несколько лет он стал успешным писателем, имел контракты на несколько лет вперед, и стал обеспеченным человеком. Правда, сильно занятым.
Но, несмотря на занятость, Митя не забывал о Валентине Григорьевне, поддерживал с ней отношения и иногда приезжал в гости.
***
Одним июньским днём Митя вышел из машины и направился к цветочному магазину. Он только что вернулся из поездки и давно не видел Валентину Григорьевну. Но тут его внимание привлекла пропитая бродяжка, что сидела неподалёку и клянчила у прохожих деньги. Митя подошёл, чтобы подать ей пару купюр, но тут же отпрянул от неожиданности. Перед ним сидела тётя Зоя, без чести, без совести и без зубов. Она тоже узнала его и испугалась:
— Митя, это ты? Какой ты стал. Богатый. Но как? Мы же всё у тебя отобрали. Ты уж прости. Меня судьба уже наказала: твой дядя спился и умер, Толик в тюрьме, а Аня в Польше работает, и мне ни копейкой не помогает, зараза такая!
— Простил уже, — холодно сказал Митя, ему была неприятна эта встреча. И дело было совсем не в том, как выглядела тётка. Просто Митя ничего не забыл. Простил, но не забыл.
— А может, ты меня к себе возьмёшь? А? — сощурив глаза, нагло спросила Зоя, — денег у тебя, я вижу, полно, могу в доме у тебя убираться. У тебя, наверное, настоящие хоромы. Ты мне нужен.
Митя достал из кошелька крупную сумму и молча вложил тугую пачку денег Зое в руку:
— Зачем тебе пятое колесо? А убираться я и сам могу, ты сама меня приучила.
Зоя ничего не ответила. Лишь подняла руку в знак прощания.
А Митя уходил, вернув свой груз печали тому, кто положил его когда-то на плечи мальчику. Теперь Митя жил настоящим и не торопил время.
Автор: Ирина Ашланская
