Люда так и знала, что ни к чему хорошему это внезапное приглашение не приведет.
Все произошло у нотариуса – бабушка оставила ей домик в деревне, и они с мужем поехали оформлять документы. Вообще-то, она бы и сама справилась, но Гена считал, что её точно облапошат, а Люда не спорила, не до того ей было. И вот тем самым нотариусом оказался бывший Генкин одноклассник, который пригласил их в гости.
Сначала Люда даже обрадовалась, они вместе уже лет десять никуда не ходили. Но накануне ей приснился плохой сон – стая ворон налетела на нее и клевала её, а вместо голов у ворон было лицо этого одноклассника, кажется, Виктор его звали.
Утром Люда решила сказаться больной и никуда не пойти, но ведь тогда и работу нужно было пропустить, а она обещала в девятом классе контрольную провести, нечего их расхолаживать. Да и вообще, директриса не любит, когда без уважительной причины пропускают. А уважительная причина – это только смерть или роды, других она не принимает. Ох, натерпелась Люда, пока дети болели, хорошо, что подросли уже, и можно спокойно их одних оставлять.
Так что в гости она пошла, даже платье парадное достала. Платье было тесно в боках, и она привычно вздохнула – надо худеть. Но как тут похудеешь, когда Гена каждый день просит пироги, сын жить не может без сладкого, а дочь заявила, что в прошлой жизни была итальянкой, поэтому не может ничем питаться, кроме макарон, пиццы и лазаньи.
Квартира у этого Виктора была шикарная, не то, что у них. Нет, жаловаться Люде не на что было – четыре комнаты, дом кирпичный, до метро пять минут. Но вот лоска им не хватало – обои в каждой комнаты разного цвета, техника устаревшая, да и хлам везде. Ну а как без хлама, когда двое детей? А у этих, видимо, детей не получилось – квартира чистенькая, аккуратненькая, как и ее хозяйка.
Она представилась Гердой. Люда, работающая в школе, насмотрелась всякого, но все равно переспросила:
— Герда?
Женщина сверкнула белоснежными зубами и шутливым тоном произнесла:
— Излишняя любовь моей матери к сказкам Андерсена.
Да, жена у Виктора была что надо – стройная, в простом, но элегантном платье, на ногтях свежий маникюр, а прическа так вообще, как у киноактрисы. Люде она показалась высокомерной, но вскоре женщины разговорились, и оказалось, что она вполне милая, даже рецепт пирожков Люде дала. Мужчины тоже говорили о чем-то своем, и под влиянием вина Люда расслабилась, решила, что сон хоть и с четверга на пятницу, но совсем не вещий.
А дома муж заявил:
— Видела, как Герда это выглядит?
— И что? – не поняла Люда.
— А то! Она ровесница твоя, между прочим.
— Быть не может!
— Во-во. Распустила ты себя, Людмила. Неужели так сложно за собой ухаживать, я не понимаю. Чего тебе не хватает? Денег? Так я тебе, сколько скажешь, столько и даю.
— Я детьми занимаюсь! – огрызнулась она. – И домом. – Ей хорошо, у них детей нет!
— Как это нет! – возмутился Гена. – Ты чего, не слушала Виктора? Вообще-то, трое. Они их к бабушке отправили, чтобы не мешали ужинать.
Люда не нашла, что на это ответить, а муж цыкнул и пошел недовольный спать.
Вообще-то, он был прав. Люда подошла к зеркалу и впервые за долгое время рассмотрела себя внимательно. Корни отросли, а покрасить волосы все некогда, стрижку тоже давно не обновляла – удобно волосы в пучок собрать, и укладывать не надо. Про фигуру она и сама знает, да и остальное… Да, конечно, он прав, но отчего так горько?
Жалеть себя Люда не умела, не привыкла она к такому. Поэтому вздохнула, съела с горя мороженое и решила – ладно, завтра она возьмется за себя.
Записаться в парикмахерскую и на маникюр оказалось не так сложно, а вот попасть туда… Люда специально записалась на вечер понедельника, чтобы никакие внезапные совещания не сорвали визит, но тут позвонила дочь:
— Мама, тебя в школу вызывают!
— Юля, я не могу, пусть папа идет. Что ты опять натворила?
— Ничего. Мам, папа не может, у него совещание.
Пришлось отменять парикмахера.
Дочь в средней школе поступила в гимназию и училась хорошо, но вот с поведением были проблемы, и Люде то и дело приходилось идти на ковер и краснеть за дочь. Но сегодня, злая из-за того, что сорвалась стрижка, она сказала классной руководительнице:
— Ей восемнадцать лет через месяц, если хочет целоваться, пусть целуется. Она же не на уроках это делает? Вот и замечательно. А насчет его экзаменов пусть родители мальчика волнуются, нам в армию не идти.
Дочь была в восторге, что мама так за нее вступилась, но в магазин отказалась идти – у нее, видите ли, свидание. И Люда пошла одна, накупив все по списку, чтобы приготовить те самые пирожки, которые так понравились и ей, и мужу. Заодно взяла рогалики для сына и уже собралась уходить, как вспомнила про похудение. Вздохнула, взяла сельдерей и огурец. Сделает себе салат на ужин, а пирожки есть не будет.
С диетой у нее ничего не получилось. Пока готовила, не удержалась и попробовала. Потом, пока тетради проверяла, незаметно съела два рогалика. А еще понедельник был днем глажки рубашек – в воскресенье к вечеру она так уставала после генеральной уборки и стирки, что еще и гладить сил не было. А нужно было десять рубашек отгладить – пять мужу и пять сыну. Это хорошо еще, что Юля уже сама себе одежду готовила. И сын бы мог, но Люде его жалко было – маленький еще, шестнадцать лет, успеет еще сам, пока не женится.
В общем, после десятой рубашки она сорвалась и пошла, доела все оставшиеся пирожки. Муж лег спать без нее, недовольно отвернувшись к стенке.
На стрижку она в итоге попала через неделю. Волосы покрасила через две. Когда сделала маникюр, прическа опять потеряла свежесть, а после воскресной уборки два ногтя сломались, на одном треснуло покрытие. Да уж, не бывать Люде красавицей. Неудивительно, что муж все позже и позже домой возвращается, да и на работе директриса ею недовольна. Вон, отдала часть часов Анечке, которая только-только после вуза пришла.
— Молодым дорогу нужно давать, – сказала она. – Тебе нагрузка такая зачем? Возраст уже не тот, да и деньги тебе не нужны, у тебя муж вон сколько зарабатывает!
С тех пор как Гена как-то раз подвез их с сыном на машине до школы, директриса все время попрекала Люду богатым мужем, будто это было неприлично, вроде мужа-алкоголика.
— Ну, можно мне тогда в три дня нагрузку распределить? Или в четыре? Ну, неудобно каждый день ходить ради трех уроков, еще и с окнами такими.
— Неудобно – увольняйся. Тебе что, деньги не нужны, у тебя муж.
Люда чувствовала себя неловко, что у нее правда и деньги, и муж, поэтому не спорила. Во время окон сидела в учительской и ела конфеты, проверяя тетради. Какое уж тут похудение.
Про то, что муж ходит к однокласснику без нее, Люда узнала случайно. Он стал часто задерживаться на работе, и она не особо придавала этому значение, и без того проблем было достаточно – дочь загуляла со своим парнем, частенько возвращаясь домой за полночь, сын нахватал двоек по русскому языку, и Люда пообещала завучу Марине Алексеевне, что будет проверять его домашки, хотя и сама с русским не особо дружила – писала грамотно, но правил не знала, в математике они не нужны. Но в ту пятницу муж вернулся сильно навеселе, и Люда раздраженно спросила:
— Это на работе у вас так наливают?
— Не на работе, – будто бы с вызовом ответил муж. – Я у Витьки и Герды был
Было это сказано так, словно он с ними всю жизнь дружил, а не несколько месяцев назад встретился. И тут Люда догадалась.
— И давно ты туда без меня ходишь?
— Давно!
— Замечательно! Ты, значит, по гостям ходишь, а я должна с сыном уроки делать, ужин тебе готовить, и при этом вызванивать дочь, которая совсем от рук отбилась!
— А кто в этом виноват? Это ты ее распустила! – набросился в ответ муж. – Ты вообще хоть что-то можешь нормально делать? Ходишь как пугало, да мне стыдно тебя туда брать! Все думают, что я нищеброд какой, не могу жене парикмахера оплатить! Будешь на детей там жаловаться, еще и не хватало. И вообще – знаешь что? Я на развод подам, надоело мне это все!
С этими словами он, пошатываясь, побрел в спальню. А Люда стояла и держалась рукой за щеку, словно ее только что ударили…
Может, она бы и не решилась ни на что. Но на следующий день ее попросили уступить кабинет молоденькой Анечке, которой нужно было клеить со своим классом ракеты ко Дню космонавтики. Люда, которая все эти годы терпела подобные заявления, внезапно взорвалась.
— Это мой кабинет, никуда я не пойду!
Завуч сказала, что пойдет звонить директрисе. А Люда в ответ на это ляпнула:
— Все, я беру больничный, а потом увольняюсь!
— В конце года? Да что с тобой, Ларионова?
— Дорогу молодым, Марина Алексеевна. Дорога молодым.
— Я твоему сыну двойку за год поставлю, поняла?
— Ну и хорошо, может, другая учительница его хоть русскому научит.
В общем, из школы Люда ушла со скандалом. А когда вернулась домой, застала мужа и сына за телевизором. Муж делал вид, что вчерашнего дня не было, сын, что у него и правда болел живот, и он не прогулял школу, а пропустил по уважительной причине.
— Обед скоро? – спросил муж немного смущенно.
Люда опустила пакеты на пол, осмотрела квартиру и сказала:
— Я уезжаю в деревню.
— Что? – не понял муж, а сын испуганно подтянул к себе ноги и свернулся в клубок, как делал в детстве, когда нервничал.
— Что слышал. Ты же хотел развода? Вот и получай. А я поеду, в доме порядок наведу.
В права наследства она вступила уже давно, а доехать все никак не могла – по телефону договорилась, что сосед пока присмотрит за домом, да и все.
— А как же дети? – спросил муж и беспомощно оглянулся на сына.
— А что дети? Они и твои дети тоже.
Люда и сама от себя не ожидала такого, но отступать было поздно. И она позвонила подружке Кате, которая выписала ей больничный, завезла в школу заявление об увольнении, выдала мужу список паролей и явок, связанных с детьми, и купила билет в один конец.
В городе снег уже вовсю таял, а в деревне было белым-бело, только дорога немного темнела на солнце. Сверяясь с адресом, который она записала на листе бумаги, Люда шла вдоль улицы, щурясь от яркого солнца. Девятый, одиннадцатый, тринадцатый… Вот он. То ли несчастный, то ли счастливый… Время покажет.
Честно говоря, Люда боялась, что сосед по имени Аркадий вместо того, чтобы присматривать за домом, еще разграбит его, чего доброго, но боялась она напрасно – дом был убран, вещи бабушкины явно нетронуты, а печка теплая – видимо, топили ее недавно. Да, об этом она не подумала – печку-то топить не умеет, да и остальное все тоже. И что ей тут делать – непонятно. Она сняла пальто, сапоги, прошла на кухню и села за стол. Долго так сидела, с каждой минутой все больше убеждаясь в том, что натворила каких-то глупостей. Даже хотела пойти обратно на автобус, но гордость взыграла – муж ей так и сказал напоследок, что дня не пройдет, как она обратно прибежит.
Когда раздался стук в дверь, Люда вздрогнула.
— Хозяйка! – услышала она и не поняла, что это к ней обращаются.
Дверь открылась, и Люда поспешила встречать гостя. Перед ней стоял мужчина – чуть старше её самой, с рыжей бородкой и в шерстяной шапке.
— Аркадий, – представился он. – Мы по телефону говорили. А я так и понял, что хозяйка приехала! Мне дядя Коля позвонил, видел, говорит, женщину, похожую на тетю Маню. И правда, вылитая, только моложе.
Люда почувствовала себя неловко.
— Да вот, решила посмотреть на дом, а то все никак не могла собраться, – невпопад произнесла она.
— Надолго к нам?
— Пока не знаю… Послушайте, вы бы не могли мне все тут показать? А то я тут ничего не знаю… Печь топить хотя бы.
— Это легко! – обрадовался Аркадий. – Только это… Может, сразу на ты? А то как-то неудобно, люди взрослые вроде, что выкать-то!
— Ладно, – согласилась Люда, хотя ей не очень-то нравилось подобное панибратство. Еще придумает себе чего…
Но Аркадий оказался человеком приличным – показал ей все, предложил, если что в любое время дня забегать, да или просто в окно постучать, он сам выскочит, угостил ее халвой и ушел.
Вечером Люда затосковала. Дом был чужой и странный. Пахло в нем непривычно, тишина стояла жуткая. Халву быстро всю съела, поискала сладенькое в шкафу – ничего. Вот она глупая – надо было хоть в магазин сходить! Интересно, до какого времени тут магазины работают? Вроде еще не сильно поздно, а когда она шла с автобуса, приметила один, так что решено – пойдет за сладким.
На улице было еще страшнее – сумрак уже спустился, а фонари не горели, только собаки лаяли, а так – не души. Кое-как она добежала до магазина, а он оказался закрытый. Люда чуть не расплакалась – потянула дверь на себя, даже постучала. Ну вот, надо было раньше догадаться сходить, прав был Гена – не справится она одна.
— Женщина! – услышала она девичий голос.
Обернулась. Перед ней девушка чуть старше ее дочери, высокая и фигуристая, в красном платке.
— Вы в магазин?
— Ну да… А он закрыт, получается.
— Так поздно уже. А вам чего? Может, я могу помочь? У дедушки есть.
Люда сначала не поняла, что девушка имеет в виду, а, догадавшись, замотала головой.
— Нет, что вы, спасибо, я не пью. Мне бы к чаю чего…
— К чаю? Так варенье, может? У нас тоже есть – клубничное, малиновое, смородина красная, смородина черная. А еще – крыжовник. Недорого!
— Варенье – это замечательно, – обрадовалась Люда.
Дед этой приятной девушки все же попытался предложить Люде стопочку. Но она отказалась.
— Тогда приходите к моей внучке на стрижку, – сказал он. – Она, знаете, какая мастерица! А у вас, я смотрю, с прической не очень.
— Ну, дед….
Девушка смущенно посмотрела на Люду.
— А ты что парикмахер?
— Ну да. Я курсы окончила!
— Курсы… Ну что же, курсы – это хорошо. Только я не люблю в незнакомых местах. Может, ты домой ко мне завтра придешь?
— Приду! – обрадовалась девушка. – Меня Варя зовут.
Варенье оказалось вкусное. Правда, настроение муж подпортил – позвонил и ну требовать, чтобы Люда домой возвращалась. Поругались они, и Люда долго не могла уснуть – и так место незнакомое, так еще и наслушалась о себе невесть что. К тому же сын с дочерью сообщениями забросали – дочь платье найти не могла, сын задачу по математике решить. Так и хотелось бросить все и вернуться, но ночью автобусы не ходят.
Варя и правда пришла. И подстригла Люду так, как никогда и никто ее не стриг. И корни закрасила – вроде обычной краской, а получилось так хорошо, загляденье!
— Давайте я вам еще маникюр сделаю! Совсем недорого! – в который раз повторила она.
Люде казалось, что ее разводят, но предложение было заманчивое. В итоге, когда Варя ушла, ее кошелек изрядно похудел. Но отражение в зеркале Люде нравилось.
— Соседушка! – раздался крик с улицы, а следом и дверь хлопнула. – Я тебе хлеба домашнего принес, яиц и курочку. А то… Мать честная, я смотрю, тут Варюха уже побывала? Ты прямо другим человеком стала. Приударить за тобой, что ли!
Вместо того чтобы смутиться, Люда вдруг рассмеялась.
— Обобрала меня как липку, – пожаловалась она.
— Ты на Варьку не серчай, у нее бабушка болеет. Она на лечение собирает и ухаживает за ней – бросила работу в городе, парень ее оставил, не захотел ждать. Хорошая она девчонка.
Люде сразу стало стыдно.
— Да я не против, и правда, здорово вышло. Только куда мне с такой красотой…
— А пошли, погуляем!
И тут Люда снова себя удивила – согласилась, накинула пальто и пошла.
Незаметно для себя Люда все ему рассказала – про работу свою, которую она, может, и не особо любила, но все равно было обидно после стольких лет потерять, про мужа, который ее стеснялся, про детей, которые выросли и только и умели, что просить у нее поесть да денег дать.
— Жила я жила, а зачем – непонятно.
— Это ты зря, – покачал головой Аркадий. – Такая благородная у тебя профессия, детей учить! Ну, прицепилась к тебе эта директриса – кто мешает другую школу найти? А дети на то и дети, чтобы беспокойства доставлять – мои вон пока тут были, я все мечтал – поскорее бы уехали! А уехали – места себе не нахожу, как они там в городе.
Детей у Аркадия оказалось тоже двое – мальчик и девочка. А вот жены не было, три года, как схоронил. Работал он местным фельдшером, хозяйство держал. Он не то, что понравился Люде, но с ним было спокойно.
Так они гуляли неделю. Муж и дети все так же каждый день звонили – муж жаловался, что без нее весь дом кувырком, что у него давление поднялось, и что дочь совсем от рук отбилась. Сын ныл, что его в школе русичка загнобила, а дочь просила денег, а то папа не дает. Люда выслушивала всех спокойно и говорила, чтобы проблемы решали сами. Это Аркадий ее так научил – как бы они ее ни уговаривали, не возвращаться, пока не перестанут обвинять ее, потому что Люда ни в чем не виновата. Слышать такое было приятно.
От прогулок и умеренного питания, а, может, и от переживаний, Людмила даже похудела немного. Вкупе с новой прической это ей очень нравилось, но хотелось, чтобы и муж ее такой увидел.
А он и увидел. Прошло восемь дней, и он приехал. К Люде как раз Варвара пришла, предложила маникюр обновить, а тут дверь открылась, и Люда подумала, что это Аркадий.
— Заходи, – крикнула она. – Тут Варя в гости зашла.
— Так… – протянул Гена, осматривая Люду с недовольством и удивлением. – Так вот чем ты тут занимаешься. И кому это ты «заходи» кричала? Любовника уже завела? Шустрая ты, Людка, кто бы мог подумать! И прическу уже навертела! Как я просил, не могла, значит, все как пугало ходила, а теперь…
Не будь здесь Вари, Люда, может, и смолчала бы. Но перед Варей стало стыдно. И она сказала:
— Да когда мне было прически делать! Я только и успевала всех вас кормить и обстирывать! Ты когда в последний раз в магазин за продуктами ходил?
— Так вчера и ходил!
— Вчера не считается! До этого, когда ходил?
Гена ничего не ответил. На кухне повисла тишина. Варя растерянно переводила взгляд с Люды на ее мужа.
— Ну, я пойду, – пискнула она.
— Иди, – я позже к тебе зайду, – сказала Люда, дав понять, что все хорошо и что деньги она ей заплатит.
Когда Варя ушла, Гена сказал:
— Люд… Возвращайся домой, а? Нам без тебя плохо.
Прозвучали его слова иначе, не так, как он до этого говорил. И в груди у Люды потеплело.
— Что, и правда плохо? – тихо спросила она.
— А ты как думала? Есть нечего, грязь везде, рубашки не глаженные…
Улыбка сползла с лица Люды.
— Ты извини, Гена, но я не вернусь. Давайте как-нибудь сами.
В этот момент в дверь постучали, и ввалился Аркадий.
— Люда… Ой.
Он попятился к двери, но Гена ринулся вперед, схватил его за грудки.
— Ты кто такой?
— Сосед, – испуганно ответил Аркадий.
— Сосед, значит…
И тут Гена, который ни разу в жизни руки ни на кого не поднял, ударил Аркадия кулаком в нос, грохнул дверью и ушел.
А Люда не знала, что делать – то ли за мужем бежать, то ли Аркадию лед к носу прикладывать. Правда, льда у нее и не было, пришлось полотенце холодной водой мочить. Гена ушел, конечно, да и не было смысла за ним бежать. Ни в чем Люда не была виновата, а смысл тогда оправдываться.
Муж ей звонить перестал. И дети тоже. Видимо, он наговорил им всяких гадостей. Люде было больно, но она держалась – Варя ей помогала, оказалась мудрой не по годам, да и Аркадий, конечно, тоже. Правда, эту тему они не поднимали – Люда извинилась перед ним за мужа, он отмахнулся, дескать, с кем не бывает. Говорили они о другом, но как-то все получалось так, что Аркадий ее подбадривал, утешал, убеждал, что все будет хорошо, нужно только подождать. Уговаривал в школу вернуться.
— Да хоть в нашу, – говорил он. – У нас вечно учителей не хватает.
В мае снег все же сошел, и из земли стали пробиваться первые травинки. Дочь, наконец-то, стала отвечать на сообщения Люды, а вот сын все еще устраивал ей бойкот. Но дочь говорила, что все в порядке, даже рубашки сам научился гладить. Правда, по русскому, похоже, выйдет двойка, но это ничего, пусть сам решает проблемы. А вот у нее все отлично, и к экзаменам она готовится, и все успевает.
Правда это или нет, Люда не знала, но чувствовала себя виноватой. Кто она такая – кукушка, которая бросила своих детей? Каждый день обещала – вот завтра поеду и проведаю их. Но наступало завтра, и она не могла найти в себе силы, боялась, что потеряет то хрупкое равновесие, которое с трудом обрела.
Ей нравилась эта деревенская жизнь. Свежий воздух, простая пища, простые разговоры. Аркадий уже планировал, что она в огороде посадит, помогал мусор в ограде убирать. Варя чуть ли не каждый день прибегала, даже если не надо было маникюр делать или стрижку, просто так, поболтать. Люда все равно пихала ей деньги, хотя Варька и отказывалась.
— Это для бабушки, – говорила Люда.
На девятое мая Аркадий позвал Люду поехать в лес, на пикник.
— Лошадь возьму у дяди Коли, так такие места – закачаешься!
А Варя как узнала, тут же начала петь:
— Давайте я вам причесочку сделаю! Похоже, у Аркадия романтические планы…
— Да ну тебя, какие планы! – рассмеялась Люда. – Но прическу сделай.
— Планы, еще какие планы. А еще он в школу ходил, место для тебя спрашивал.
— И что?
— Да места у нас навалом. Хотите – биологию преподавайте, хотите – историю.
— Так я же математику преподаю.
— Математичка у нас есть. Да какая разница, что одно, то другое.
Когда Варя ушла, Люда принялась собираться – она для пикника пирожков напекла, тех самых, рецептом которых Герда с ней поделилась, яиц сварила, а теперь надо было чай в термосе заварить. Она так увлеклась, что не услышала стук в дверь, и вздрогнула, заметив краем глаза фигуру.
— Гена? – удивилась она.
Муж выглядел осунувшимся и потерянным.
— Люда… Какая же ты у меня красивая…
Хотелось сказать – нет никакой «у меня», но Люда смолчала.
— Ты прости, что я без предупреждения. Боялся, что не захочешь меня видеть. Погоди, не перебивай! Я так виноват перед тобой. Я и понятия не имел, как это сложно все – дом, дети, рубашки… А у Витьки, оказывается, гувернантка и работница по дому. Как слуги, представляешь? Крепостное право вернулось, честное слово! А Герда только пальчиком им указывает, понятно, что она так сохранилась. А я дурак, Люда. Не хочу я, чтобы чужие люди мне есть готовили и одежду мою стирали.
Поймав взгляд Люды, он поспешил добавить.
— И чтобы ты это делала, я не хочу! Я сам хочу, что у меня – рук, что ли, нет? Люда, возвращайся домой, а? Обещаю, что буду все сам по дому делать, ты только вернись. Тоскую я, сил нет. Еще и Юля наша учудила… Беременная она, Людка. И рожать решила. Так что будем с тобой бабушка и дедушка.
Люда схватилась за сердце и опустилась на стул.
— И молчал! – воскликнула она. – Как рожать, когда рожать, а институт?
— Так и я ей говорю, а она – мы любим друг друга, совершеннолетние и знаем, чего хотим! Поехали домой?
— Поехали, – решительно заявила она.
В этот момент в окно постучали, и Люда узнала голос Аркадия. Хотела сказать ему, чтобы приходил позже, хотя, когда позже? Пока думала, Аркадий уже в дом вошел, и не сразу заметил Генку.
— Ну что, красавица, готова?
И осекся, увидел Генку. Люда боялась, что тот опять в драку полезет, но Гена молчал.
— Аркадий, ты извини, мне домой надо. Дочка у меня беременная.
Тот кивнул.
— Ну, понятно. Езжай, конечно. Я за домом присмотрю. Ну и это… Удачи тебе, Людмила.
Не глядя ей в глаза, он развернулся и пошел. А Люде вдруг стало жаль и пирожки, и чай в термосе, и запряженного в телегу коня… А больше всего – Аркадия.
— Погоди, – сказала она Гене и выбежала из дома.
— Аркадий!
Он уже вышел за калитку. Люда подошла к нему, взяла за руки.
— Я вернусь, обещаю тебе. Разберусь с детьми и вернусь. У сына двойка за год выходит, дочь беременная, еще и…
Она осеклась.
— Еще и муж, – закончил он вместо нее.
— Еще и муж, – согласилась она. – Развод у нас не оформлен и вообще… Надо поговорить уже по-людски, решить все. Но я вернусь, точно вернусь.
Аркадий улыбнулся, но как-то грустно, словно не верил Люде.
— Ладно, – сказал он. – Ладно.
Чувствуя, как его руки выскальзывают из ее рук, у Люды сжалось сердце. И она, в который раз за последний месяц, совершила очередную глупость – взяла и поцеловала его. Прямо в губы. И сама себе удивилась.
Аркадий улыбнулся по-настоящему.
— Я буду ждать, – сказал он. – Только ты возвращайся…
