— Ты можешь забрать Яну завтра, прямо из школы. – объявила бывшая жена по телефону. – Привезешь, когда надоест.
Раньше она его не старалась уколоть побольнее. Раньше он бы сказал ей, что Яна уже не маленькая – доедет сама. Раньше… когда у Стаса была семья. Не сейчас.
Они с Кирой встретились в самые лихие девяностые. Стас был при делах. Работал в бригаде, которая была непосредственно под смотрящим. Вором в законе, Тимченко Александром. Это было престижно – они выполняли не грязные функции по крышеванию и отъему денег, а смотрели за городом, следили, чтобы не было передела и прочих конфликтов.
Это было и опасно. К власти, пусть и криминальной, и к большим деньгам всегда тянулись конкуренты. Которым никакой закон не писан – ни государственный, ни воровской. Так друга Стаса, Юру, пытались подкупить, чтобы он предал Тимыча, помог его убрать, а когда поняли, что пацан не продается, просто прирезали его.
Когда Стас встретил Киру, и полюбил, она взмолилась:
— Стасик, пожалуйста, брось это!
— Малыш, такое не бросают…
— Но я не смогу с тобой жить, зная, что ты бандит!
— Да какой я бандит? Не сидел. Не убивал. Я просто работаю с Тимычем, он вор в законе, и поверь, интеллигентней человека ещё поди поищи!
— Но суть-то вашей работы всем известна! Да и это бы ладно. Но ведь опасно!
— Ничего опасного. Я… — начал объяснять Стас.
— Скажи это Юриной матери! И сестре! – выкрикнула Кира, и заплакала.
Стас не знал, как поговорить с Тимченко. Вроде бы и причина уважительная – желание создать семью. Но у Александра семьи не было, вряд ли он мог понять Стаса.
Однако, к удивлению парня, Тимыч всё понял.
— Ты хоть накопил что-нибудь? Или, всё спустил на девок и нар.котики?
— Тимыч! Ну ты чего? Я же спортсмен!
— Прости. Всё забываю, что ты на тренера учился. Просто грустно мне. Юрка умер, ты уйдёшь – с кем останусь?
Странно, конечно, что Тимыч забывал. Погоняло у Стаса было не просто так.
— Мы, наверное, в Москву уедем. У Киры там тётка. Обещает помочь на первых порах.
— Езжай, Тренер. Я тебе тоже помогу – позвоню кому надо.
— Александр Викторович, да не надо… — замялся Стас.
— Чего всполошился? Не ворам позвоню. Про это ты забудь, раз решил. Другим товарищам позвоню, которые вашими делами заправляют. Спортивными. У тебя профиль какой?
— Бокс, борьба. Но больше бокс.
— Эх… как же я без тебя буду? Ты ж только в помещение заходишь – все боятся.
Стас с Кирой уехали в Москву. Тётка сдала им халупу в ближайшем Подмосковье. Как своим, недорого. Но Стас не хотел так жить. Он сходил по контактам Тимыча в комитет по физической культуре, и вскоре уже работал тренером в хорошем месте с хорошей зарплатой. Накопленные за время своей полукриминальной деятельности деньги Стас потратил на квартиру. Тогда ему хватило на хорошую. Правда, в спальном районе. Сейчас бы этих денег уже, конечно, ни на что не хватило…
Кира почти сразу родила сына, Митьку. Дмитрия Станиславовича. Он был их первенцем, самым любимым в мире человечком, и они… избаловали его.
— Сынок, почему ты не хочешь тренироваться? Это полезно для здоровья, и в принципе, пригодится в жизни. И платить тебе за это ничего не нужно! Отец – тренер, это очень выгодно.
— Пап, ну не всем же быть спортсменами, как ты… каждому своё.
— Хорошо. – мягко соглашался Стас. – А что твоё?
— Я ещё не определился.
Митька был подростком, а у Киры на руках была маленькая Яна, и где-то Стас что-то упустил. Просмотрел. Митя вырос с одним желанием: веселиться и развлекаться. Избалованным.
Потом, конечно, Стас ругал себя, что не настоял на своём. Проклинал последними словами. Надо было брать Митьку за шкирку, как щенка, и тащить в зал. Заставить его заниматься, чтобы спорт отнимал все силы. Чтобы все глупости вылетели их головы. Потом… когда было уже слишком поздно.
Его сын дружил с мальчиками из богатых семей, хотя их собственная семья жила гораздо скромнее. Но Митька так просил машину на восемнадцать лет! Видимо, чтобы быть не хуже друзей. И хотел водить. Так рвался водить… каким же Стас был идиотом, Господи! Ослепленным отцовской любовью глупцом. Мальчик попросил очередную игрушку. Как ему отказать?
В марте Митьке исполнилось восемнадцать, в апреле он получил права и машину в подарок от отца. А в июне его уже не стало. Он разбился на Новорижском шоссе ночью. Летел к друзьям на дачу, не справился с управлением. И всё. Как будто тьма накрыла землю. Стас не знал, как жить с тем, что он своими руками подарил сыну смерть.
Кира возненавидела его. Какое-то время она пыталась сделать вид, что они ещё семья, и справятся вместе. Но ненависть сочилась из неё, лилась из глаз. Это не были слёзы горя, это было разочарование. Слёзы текли по её щекам, словно рисуя буквы, из которых можно было сложить короткое: «Ты убил нашего сына!»
Они развелись. Стас уже несколько лет жил один. Тренировал детей и подростков. Вывозил их на соревнования. Он ничего не чувствовал – тренировал, вывозил, поддерживал, улыбался наградам, как робот. На автомате.
Часто ругал себя: ведь есть ещё Яна! Ну, развелись они с Кирой, ладно, бывает. Но дочку-то надо вырастить! Ей всего-то двенадцать лет. Скоро тринадцать. В этих мыслях Стас подъехал к школе и увидел безобразную драку на улице, сразу за школьными воротами.
Безобразной драка была потому, что несколько пацанов напали на одного. Но Стаса даже не это поразило! Его впечатлило то, как отбивался этот один. Непрофессионально, но довольно чётко, и совершенно отчаянно.
Гимназия, в которой училась Яна, была довольно неплохой. С математическим уклоном. Но учились там и обычные ребята из близлежащих домов. Этот мальчишка, получающий и раздающий тумаки на глазах Стаса, был даже хуже, чем обычный. Тренер сразу увидел, как плохо он одет. Бедно. Уж не за это ли его бьют жестокие сверстники?
— Эй! – рявкнул Стас, выходя из машины. – Ну-ка брейк!
Пацаны замерли на секунду, а потом бросились врассыпную. Тот самый, плохо одетый и хорошо дерущийся, остался на месте и осматривал свои потери. Ему оторвали карман от куртки – болтался на нитках. Пацан взял его в руку, покрутил, и выругался матом. Судя по всему, другие потери – синяк на лице, разбитая губа — его не смущали.
— Ты как?
— Да отлично. – хмыкнул пацан. – Че те надо, дядя?
— Хороший мальчик. Вежливый. – крякнул Стас. – И дерешься хорошо. На спорт ходишь?
— Папа! – услышал Стас голос дочери.
Он повернулся, увидел её, бегущую с крыльца, улыбнулся. А когда снова посмотрел на мальчишку, его там не оказалось. Исчез. Как сквозь землю провалился.
— Привет, солнышко. Ты знаешь этого парня?
— Кого? Сережку Воробьева? Знаю, конечно! Он со мной учится. Что ты ему такое сказал, что он от тебя сбежал.
— А почему его бьют? Прости, что я спрашиваю…
Яна была для своих почти тринадцати очень умной. Она посмотрела на папу внимательно, и промолчала. Хотя язык чесался сказать, что Митьку вернуть нельзя. Отец, кажется, сейчас именно это и пытался сделать.
— У него родители пьют. И если пацаны его цепляют на эту тему, он с ними дерется. – пояснила она папе.
— Ему бы боксом заниматься. Хорошо дерется.
— Какой ему бокс, пап. – вздохнула Яна. – Ему бы дома порядок навести, алкашей левых выгнать, родителей спать положить. Приготовить что-нибудь. А иногда не из чего, это значит, сначала добыть, а потом приготовить.
— Ворует? – уточнил Стас.
Яна невинно пожала плечами. Мол, не знаю ничего, и не спрашивай.
Она пробыла у отца все выходные. В зал с ним не ходила – Яну тоже не слишком тянуло в спорт. А дома они играли в настольные игры, потом выбрались в кино и магазины, и в кафе зашли. Стас был задумчив, но Яна не обиделась. Зато папа купил ей кроссовки, которые мама наотрез отказалась покупать. Дорого.
— Ты чем-то увлекаешься? – спросил Стас у дочери.
— Пап, я читаю много. Может, я писателем стану?
— Писатели начинают с дневников. – предположил Стас.
— А кто тебе сказал, что у меня его нет? – хитро улыбнулась Яна.
У Стаса не шёл из головы Сережка Воробьёв. Невысокий, но сильный. Темноволосый и темноглазый, как цыганенок. Мальчик, которого из всех потерь больше всего огорчил оторванный карман. Пацан здраво рассуждает: синяк и губа заживут, а вот куртку новую ему кто купит? Родители-алкаши?
Стас отвез Яну домой довольную.
— Слушай, я всё-таки хочу позвать твоего Сережку на тренировку.
— Пап, а кто за него платить-то будет?
— Я его так возьму. Что-то же я решаю! Мальчик умеет драться, пусть делает это в мирных целях.
— Я не знаю. Честно.
— Давай, я приеду завтра за тобой в школу. Приведи мне его.
— Что тебе в нем так понравилось?
— Дух. – коротко ответил Стас.
Яна кивнула.
— Что? Приведешь?
— Да, но… пап, если не выгорит – не огорчайся!
— Обещаю.
Яна привела мальчика после школы к машине отца.
— Ну, вот он, твой герой. Говори, что хотел.
Она ещё и за локоть придерживала Сергея, а он не возражал. Ну, хоть с девочками вежливый.
— Сергей, я хочу позвать тебя на тренировку. На бокс. Ты неплохо дерешься. Данные есть, а стало быть, и перспективы.
Пацан вздохнул и сказал:
— Ян… ты прости… можно нам наедине.
Девочка кивнула. Попрощалась с папой и ушла.
— Нет у меня перспектив. Я свою дорожку в жизни наперед знаю. – давно Стас не слышал этой приблатненной удали. – Я уже и вод.ку пробовал, и дурь. Ничего не выйдет, Станислав Валерьевич, забейте.
— Я всё-таки настаиваю. – сказал Стас. – Почувствуешь разницу. Что жизнь может пойти по-другому.
Внутренне он содрогнулся, чего уж тут врать. И вспомнил отчет о вскрытии его сына после ДТП. Там в крови тоже было всего понемногу. Так ли уж был виноват Стас? Не машина убила Митьку, а образ жизни. Желание кайфовать.
Нет, виноват. Конечно, виноват! Ведь он его таким воспитал. Ничего не требовал. Только баловал.
— Ладно. – вдруг сказал Сергей. – Я приду. А платить-то кто будет?
— Вырастешь спортсменом – сочтемся. – коротко ответил Стас.
— У меня и формы нет…
— Просто приходи!
А дальше начались качели, которые продлились без малого два года. Когда качели взлетали вверх, Сергей упорно посещал тренировки каждый день, старался, делал успехи. Потом качели летели вниз, а Серёжка пропадал. Исчезал. Он уставал дома смотреть на всё, что там творится, и срывался сам – пил с такими же неблагополучными детишками дешевое пиво, употреблял запрещённые вещества. Выпадал их нормальной жизни на пару дней.
Иногда Стасу удавалось его поймать до того, как всё случалось. Он видел, что Серега стал мрачным и злым, и уже не тренируется, а словно убивает врага. Невидимого, который засел в груше, или в сопернике. Тогда Стас ехал к школе, и ловил Сергея до того, как он навредит себе.
— Чего вы возитесь со мной? – пацан кусал губы и был готов плакать. – Ну не могу я сейчас тренироваться! Херово мне! Надо перезагрузиться.
— В зале перезагрузишься. – строго говорил Стас, и вез его на тренировку.
Но чаще не успевал поймать, и Сергей падал. Он был ещё слишком молод, чтобы упасть низко. Он вставал. Каялся. Тренировался, как сумасшедший, но в целом такие загулы сказывались на качестве спортивных достижений.
— Так я тебя даже на город не выведу! – психовал Стас. – Сделай выбор!
— А то чего? Откажетесь от меня? И правильно, давно пора!
— Боже мой! – только вздыхал Стас.
Он даже предложил Сергею, чтобы тот жил у него.
— Я не могу бросить мамку, вы чо? Отец-то отойдет, и на вахту свалит. А она вообще пропадет, если не следить.
— Нельзя так жить! Они взрослые! Сделали свой выбор. Ты должен думать о своем будущем.
Сергей стал пропускать тренировки всё чаще. А Стас всё чаще стал сдаваться. Тогда Яна всё-таки сказала ему:
— Ты не Серегу спасаешь, пап. Плевать тебе на Серегу. Ты ведь Митьку спасаешь. Подумай! Как можно спасти того, кого уже нет давным-давно!
— Яна… ты не права! Сережка еще жив. Его можно спасти.
— Но ты все равно уже сдался. И правильно. Он не хочет, чтобы его спасали.
— Чёрт! – в сердцах сказал Стас и потер лицо. – Ты правда хочешь стать писателем?
— Посмотрим, пап. В одном ты можешь быть уверен: убивать я себя не стану.
Они обнялись. А Стас пообещал себе больше не спасать никого. Ни Сережку, который этого не хотел. Ни Митьку, которого уже никак было не спасти. Придется принять тот факт, что воспитатель из него ни к черту! Слава Богу, хоть Янка растет хорошей девчонкой. Учится хорошо, много читает.
Ему позвонили среди ночи из больницы. Пояснили ситуацию. И он поехал.
— Сейчас стабилизировали. В сознании. Просил вам дозвониться, боялся, что не выживет. Был момент, пульс до тридцати опустился. Откачали.
— Спасибо вам!
— А вы что, правда его тренер? – грустно усмехнулся дежурный врач.
— Я все понимаю. Несовместимые вещи – спорт и нар.котики. Всё понимаю, правда! Но у него семья такая… специфическая.
— Ну-ну. – только и сказал врач.
Он показал, куда пройти Стасу.
Сережка лежал весь белый под капельницей в какой-то жуткой многоместной палате. Стас пришел в ужас. Побежал на пост.
— Да можно только утром перевести, я вам говорю! Бухгалтерия не работает, начальства нет! – пыталась объяснить ему медсестра.
— Но отдельная палата есть?
— Есть!
— Ну так переведите! А с утра уже разберемся с начальством и бухгалтерией. Я никуда не уйду.
— Ой, какой настойчивый родитель, однако.
Стас не стал уточнять, что он – не родитель. Сережку перевезли в отдельную палату. Стас присел рядом с кроватью.
— Тренер. – четко сказал Сергей. – Спаси меня, тренер. Я больше не буду. Никогда. Я чуть не сдох. Идиот…
— Я не знаю, Серега. Правда. Я уже не верю.
Сергей схватил его за рукав свободной от капельницы рукой:
— Я клянусь, Станислав Валерьевич! Я клянусь чем хочешь тебе. Вам…
— Да ладно уж. Тебе. Только не при людях.
— Тренер… ни одной тренировки больше не пропущу. Никакую дрянь в рот не возьму. Кроме тебя никто не сможет мне помочь. Прости меня!
И он расплакался, как ребенок.
Стас забрал Сережу к себе домой. У родителей мальчик появляется, чтобы помочь с уборкой, привезти продуктов. Раз в неделю, не чаще. Он пробовал поговорить с матерью, чтобы та бросила пить, но с кем там говорить? Она не бывает трезвой.
Тренировки он больше не пропускает, и с теми, кто не в спорте, общаться перестал. А через полгода Сергей поехал на свой первый бой, и выиграл его. Стас следит, чтобы учебу парень тоже не забрасывал – планирует отправить его в физкультурный институт. Он спросил Сергея, что тот хочет для себя в будущем.
— Хочу быть тренером. Как ты. – сказал парень.
Клятву свою он не нарушает. Тех, кто жив, ещё можно спасти.
