Когда Наташе позвонили в дверь, она ставила пирожки в духовку. Вечером придет Иван, он любит пирожки с капустой, а Наташа любит побаловать своего мужа, с которым всего год как женаты. Она вытерла руки о полотенце и пошла открывать дверь. На пороге стояла женщина с годовалым ребенком на руках.
— Здравствуйте, вы Наталья Петровна? – спросила она.
— Здравствуйте, да – это я.
— Ну так вот, — женщина без приглашения переступила порог и поставила ребенка в прихожей. – Воспитывайте сами, у меня нет больше сил. Его документы здесь – в пакете.
— Что-то я ничего не понимаю, — растерялась Наташа.
— Как это – не понимаете? Ваш внук – вы и воспитывайте, с меня довольно. Я хоть Павлику тоже бабушка, но сколько можно так издеваться?
Тут Наташу осенило: этот мальчик – сын Марины, ее дочери, а эта женщина – мать того самого Славика, из-за которого Наташа выгнала Марину из дома три года назад. Значит это и есть ее внук Павлик. Женщина повернулась, чтобы уйти.
— Подождите, не уходите, как вас зовут?
— Юлия Сергеевна.
— Юлия Сергеевна, пожалуйста, пройдите в комнату, давайте поговорим.
Юлия сняла с Павлика куртку, подхватила его на руки, прошла в комнату и села на диван. Наташа растерянно стояла посреди комнаты, как провинившаяся ученица, и не знала с чего начать разговор.
— Это и есть тот самый Павлик?
— Пфффф! Что за глупый вопрос? Давно не видели, что ли, не узнаете?
— Я его никогда не видела.
— Как так? Никогда? Вы же с ним жили.
— Нет. Я Марину три года не видела с тех пор как выгнала ее из дома.
На этот раз Юля была в полной растерянности.
— Три года? А мне Марина говорила… В общем, это сути не меняет, на меня эти двое бросили ребенка, сами уже неделю непонятно где шляются, а у меня работа! Мне надоело Павлушу на пожилую соседку оставлять, это же ненормально.
— Вы знаете, я тоже работаю, и не могу принять малыша. У меня сегодня ночная смена. Да и вообще – для меня это чужой ребенок, я его не знаю, даже если он мой внук. Я не готова.
— Ну и что, что в ночь на работу. Муж ваш с ребенком посидит.
— У него нет опыта. У него не было и нет детей. Да и вообще, он что – нянька что ли для чужого ребенка?
— Ага, вот мне Маринка и говорила, что вы ее на молодые штаны променяли, уж простите.
— Причина, по которой я выгнала дочь из дома, была совсем другая.
Тут Наташа осеклась, не стала продолжать. Почему она должна рассказывать абсолютно незнакомой женщине, что случилось на самом деле? Маринка росла без отца, тот посчитал нужным развестись, бегая от алиментов и никто Наташе не помогал. Наташа жила со своим больным отцом, который до конца жизни находился на инвалидной коляске. Работа, дочь, больной отец – бегала от одного к другому, может что-то и упустила в воспитании Маринки. Та совсем испортилась к окончанию школы, особенно когда умер ее дед – стала хамить, грубить, водить в свою комнату большую компанию каких-то неряшливых отморозков.
— Маринка, гони своих гостей, — кричала Наташа. – Что это за темные личности, с кем ты связалась? Еще, чего доброго, стащат что-нибудь из дома.
— Это мои друзья, — огрызалась Марина. – Ничего они у нас не стащат.
Но беда пришла откуда не ждали. Однажды к Наташе пришла ее давняя подруга – давно не виделись. Дома были только трое – Наташа, Марина и подруга Света. У Светы порвалась золотая цепочка, и она положила ее в свою сумочку, Марина это видела. Уже когда Света приехала домой, она перезвонила Наташе:
— Наташенька, не посмотришь, я там у тебя нигде не потеряла цепочку, может обронила где-то сумочку?
— Да вроде нет, — Наташа просмотрела каждый угол.
— Значит, когда расплачивалась в автобусе, и она выпала, наверное. Жалко.
Наташа заподозрила неладное. Когда еще сидели за столом, Марина еще крутилась рядом, а сумка Светы стояла в прихожей. Потом Маринка пропала. Да где же она? А вот и Марина – нагулялась, явилась.
— Марина, ты не брала цепочку тети Светы?
Марина густо покраснела и помотала головой. Наташа обратила внимание, что дочь копается в кармане своей куртки, чем-то шуршит.
— Показывай, что там.
— Ничего. Что ты ко мне пристала?
— Покажи, что там?
Началась борьба, Наташе все же удалось выяснить, что в кармане лежали деньги.
— Откуда они? Ты цепочку продала? Ты что – воровка?
— Это не мои деньги! Мне их дали на сохранение.
— Ага, как же! Какое совпадение – пропала цепочка и тут же деньги ей дали на сохранение. Не умеешь врать – и не начинай. Кому продала? Говори лучше сейчас, иначе я зову Свету, приедет полиция.
— Алинке продала!
Наташа влепила Марине пощечину, и потребовала пойти и вернуть цепочку, а потом Свете сказала, что за обувным шкафчиком нашла, когда пылесосила. Поверила ли Света – так и осталось неизвестным, но общаться перестала.
Лживая, грубая, изворотливая дочь все больше пугала Наташу, а тут еще и воровство! Дожились! Да – упущенное воспитание. Школу закончила, ни учиться, ни работать не хотела. А у Наташи начался роман с Иваном – впервые за много лет. Иван, который был моложе Наташи на шесть лет, захаживал к ней, и становилось даже неудобно из-за поведения Марины – она не здоровалась, фыркала, закрывалась в своей комнате, демонстрируя полное пренебрежение к гостю.
А потом сцена со Славиком. После Наташиного ночного дежурства на работе должен был прийти в гости Иван. За день до этого Наташа провела тщательную уборку, пришла домой, а там все вверх дном. Едкий запах табака, бутылки, грязь, комната Марины открыта и на диване лежат полностью раздетые дочь и этот самый Славик, даже одеялом не прикрылись.
— Что здесь происходит? – закричала Наташа.
— Мы тут спим, — нисколько не смутившись, сонно ответила Марина. – Закрой дверь.
— Чего? А ну-ка встали и оделись.
— Чего вы орете? – это Славик, тоже сонный. – И так башка болит, а тут такой визг.
— Слышишь ты, герой-любовник, как там тебя? Убирайся отсюда, — Наташа кинула ему его джинсы. — Прикрой хотя бы свой срам.
Марина встала, накинула халат и попыталась вытолкнуть мать из своей комнаты. Опять завязалась борьба, причем уже довольно серьезна драка. За это время Славик лениво оделся.
— Ты что – берега попутала? – кричала Марина. – Вышла отсюда!
— Это ты сейчас вылетишь отсюда со своим кавалером. Восемнадцать исполнилось – дуй на вольные хлеба со своим ухажером.
— Марин, пойдем, — промямлил Славик. – Все равно подлечить голову надо, тут ловить нечего.
— А пойдем, Славик! – усмехнулась Марина. — Тут у мамы новые штаны появились, мне тут места нет.
— Вот и катись! Проваливай! Пока не возьмешься за ум, чтобы и ноги твоей в доме не было.
Марина ушла. Потом однажды заходила за вещами, когда Наташа была на работе, но с тех пор мать и дочь больше не виделись. Много раз Наташа порывалась ей позвонить, но всегда отдергивала руку от телефона – не время еще, не надо. Пусть сама позвонит и извинится, Наташа перед ней ни в чем не виновата. Но Марина не звонила. Сарафанное радио передавало ей некоторые подробности из ее жизни, звонили те, кто видел Марину:
— Твоя-то с какой-то компанией у бара стояла.
— Твоя-то с пузом ходит под ручку со Славиком.
— Твоя-то родила сына, Павликом назвали, видела ее с коляской.
Это и все. Наташа в это время только-только вышла замуж за Ивана. Тот, конечно, тоже расстраивался по поводу Марины, где-то чувствовал себя виноватым, но Наташа Ивана убеждала, что он тут не причем, все началось еще до того, как они встретились. Запустила она дочь.
И вот – перед ней сидит эта Юлия с общим внуком на руках. Хороший ребенок, очень спокойный, крутит пуговичку на кофточке бабушки. Но Наташа ничегошеньки не почувствовала к этому мальчику, совсем ничего. Чужой ребенок и все. Нет-нет, в ее планы не входит нянчиться с малышом, что она и озвучила.
— Нет у вас сердца. Ну куда этого ребенка? В детдом при живых родителях и бабушках? Вы знаете, я троих родила, и почти всех сама на ноги подняла, когда овдовела. Две старшие дочки, Славик младшенький, он и отца своего не помнит. Мой муж ушел на небеса, когда Славику было два года, вот с тех пор одна. Думала – подниму детей, выучу, вот тогда и за личную жизнь возьмусь. Вот Марина говорила, что у вас молодой муж, а каково мне? Только девчонки мои замуж повыскакивали, поразъехались в разные города, так Славик учудил – беременную Маринку в дом притащил. Не нравится она мне, уж простите, пожалуйста. Всю беременность она коктейли с баночек дула, я ей делаю замечание – она мне хамит в ответ. Когда она родила, то съехала со Славиком – где-то по углам скитались, говорили, что у вас какое-то время жили, но ваш молодой муж их выгнал. Врали значит.
— Конечно врали!
— Я понимаю – мой Славик тоже не подарок. Избаловала я его, жалела, что без отца живет. Сначала он был хороший, а с какими-то пацанами связался, тут и началось, сладу не было. Потом эта Маринка, уж простите, просто ненавижу ее. Приперлись два месяца назад, просили по вечерам с ребенком посидеть, а сами пропадать начали. Вот, неделя уже. Звоню сыну, у него язык заплетается: «Мама, сейчас идем домой!», и нет их. Я вашего телефона не знаю, а у Маринки в паспорте место прописки нашла. Вот пришла. Давайте как-то эту проблему вместе решать.
Хм, а как ее решить, если перед Наташей абсолютно чужие люди, и к своему ужасу она осознает свое равнодушие к Павлику – ей все равно что с ним будет, да хоть детдом. И все же – как-то жаль стало эту женщину. Впервые за все три года Наташа не отдернула руку от телефона, позвонила дочери. Слышно было, как на фоне ее голоса веселится компания.
— О! – заплетаясь, произнесла Марина. — Ну надо же! Сама мамочка мне соизволила позвонить! Через три года! Даже с рождением ребенка не поздравила!
— А с чем тебя поздравлять? Какая ты мамочка? Бросаешь ребенка, уходишь в загул?
— А какая ты мамочка? Выгнала меня из дома из-за своих молодых штанов и рада.
— Ты знаешь, я тебя не из-за Ивана выгнала, а за твое отвратительное поведение.
— Ну так и не вмешивайся в мою личную жизнь.
— Это ты вмешиваешься в чужую личную жизнь. Повесили сына на маму Славика и гуляете.
— Тебе какое дело? Ей самой нравится с ним нянчится, она говорила.
— Юлия Сергеевна сейчас у меня! Вместе с вашим малышом! Не явитесь за ребенком, мы его в детдом сдадим.
Минутная пауза, какие-то шепоты, обсуждения.
— Да пошли вы оба лесом! – сказала Марина и закончила разговор.
Наташа посмотрела на Юлию – она все слышала. По ее щекам покатились крупные слезы. Павлик поднял голову и стал стирать ладошкой слезы с бабушкиных щек.
— Видно, судьба у меня такая, — сказала Юлия. – Не сдам я Павлушу никуда, конечно, привыкла к нему, он тихий, спокойный. Веревочку дам – может крутить целый день. И вас понимаю – это чужой ребенок по сути, а он с моих рук уже два месяца не слазит. Только вот как оформить на себя опекунство? Официально я ему никто – они же не расписаны, а Маринка бумаги оформила как мать-одиночка, вот за них и гуляют. Я хочу лишить такую мать родительских прав, обижайтесь, если захотите.
— Да на что тут обижаться? Я помогу вам с оформлением всего что нужно, у меня подруга в хорошем месте работает, и должность высокая, что-нибудь придумаем.
Юлия ушла с Павликом. Ну вот, даже пирожками не угостила родного внука. Как же жаль эту Юлю! Ну что делать, что она не чувствует ничего к Павлику? Не возьмет она его к себе.
Вечером пришел Иван, Наташа ему все рассказала о визите. Он долго думал, а потом сказал:
— А с чего ты взяла, что я буду против Павлика? Да, детей у меня нет, но мне нравится с ними возиться. Это правильно, что Маринку надо лишить родительских прав, она не мама, но давай как-то понемногу привыкать ко внуку, брать его по возможности, дать отдохнуть Юлии Сергеевне. Я так понимаю – это ты ко внуку не готова, так ведь?
— Да, я к нему ничего не чувствую.
— Значит надо привыкать, если не чувствуешь. Еще почувствуешь, просто не время еще.
Занялись опекунством, были сложности, но вполне преодолимые, Марина даже на суд не явилась. Сейчас Павлику уже пять лет, он не знает своих родителей, они вообще куда-то уехали из этого города, зато обожает своих бабушек и Ивана. Уже три раза Павлик ездил с Натальей и Иваном в отпуск на море, и вообще – супруги стараются максимально освободить Юлю от обязанностей бабушки, чтобы она устроила свою личную жизнь, но та сама отказывается, говорит: «Вот моя личная жизнь – Павлуша, судьба у меня такая».
