Жизнь Виталия никогда не была трудной. У него были лю6ящие родители. Мама посвятила всю свою жизнь сыну и мужу. А отец занимал неплoxoй пocт в местной админиcтpaции.
Виталий получил образование и по совету отца пошёл на завод. Отец пообещал помочь сыну с кapьepoй.
Семён Макарович был доволен — сын сметлив и упорно тpyдится. И никто не удивился, когда Виталий Семенович стал начальником цеха — он быстро и легко к тридцати трём годам прошёл все ступени pocта.
— Мама, ты что-то сегодня грустная? Вот я пришёл, а ты даже не вышла? — нарочито громко сообщил Виталий, — Сейчас ужинать будем, я к чаю купил кое-что.
— И когда ты только женишься? — недовольно спросила сына Любовь Андреевна, — Была бы у тебя жена, она хоть бы ужин сготовила, всё на меня свалили, все рады, что я не работаю! Отец твой всегда был против домработницы, а сам из меня домработницу сделал.
— Ну не начинай, мам, Виталий пропустил её слова мимо ушей, опять она не в духе. Хотя явного повода для расстройства у мамы не было.
Они за городом живут в частном доме. Отец рассказывал, что всегда жалел её, работать не разрешал. Мама в детдоме выросла, у неё вообще родных нет, вот папа и хотел её сделать счастливой. А в итоге мама скучает, делать ей нечего — сын вырос, а ей всего пятьдесят пять.
Отец всё так же пропадает в администрации, но всегда спешит домой, зря его мама в чем-то подозревает. Семён Макарович однолюб и самый примерный семьянин из всех их знакомых.
Единственное, о чем отец однажды обмолвился, так это пожалел, что дочки у них нет. Мечтал он о дочери, но Виталий один у родителей, так уж сложилось, у мамы со здоровьем проблемы.
— Может папу подождём? — предложил Виталий.
— Да он наверное опять поздно, давай вдвоём, — грустно ответила мама.
За ужином Виталий думал о работе. Мама несколько раз пыталась его разговорить, но он отвечал, думая о своём. Видно он такой же, как отец — трудоголик.
— Виталя, а помнишь я тебе рассказывала о женщине, которая меня приютила, когда я из детдома сбежала? — вдруг спросила мама.
Виталий это помнил, мама ему рассказывала, что у неё нет родных, но была одна добрая женщина, которая к ней очень тепло отнеслась и помогла ей. Мысль о том, почему мама с ней не общается, никогда Виталию в голову не приходила, ну была и хорошо.
— Я хочу к ней съездить, если она конечно жива, — вдруг попросила его мама, — С тобой хочу съездить, ты только отцу не говори, не надо, занят он. Можешь мне помочь? — она была напряжена, Виталий даже удивился, что это вдруг мама об этой женщине вспомнила? Ведь столько лет уже прошло.
Мама словно поняла его мысли, и тут же добавила, — Так вышло, что мы… я уехала спешно, не поблагодарила Серафиму Васильевну. Тогда мне казалось это неважно, мелочь, а теперь она мне снится, стыдно мне, и вообще, — мама отвернулась, а Виталию показалось, что она что-то не договаривает.
И вообще ему стало её жалко, и Виталий тут же пообещал, — Ну конечно, мам, когда скажешь, даже завтра могу, Михалыч на смене будет, а когда он в цеху, я за дела спокоен!
Виталий пообещал, но не думал, что мама так схватится, а она тут же разволновалась, — Завтра, Виталя, ладно? Поедем завтра, это километров сто от города, деревня Князевое, она там живет. Я ведь первый раз когда из детдома сбежала, мне было тринадцать. Села на электричку и поехала куда глаза глядят, а меня ссадила на станции — билета не было. Дошла до деревни, а уже стемнело, а там домик такой синенький, с наличниками. И женщина молодая у калитки стоит, на меня посмотрела, — Ты к кому, девочка? А я мелкая была, младше выглядела, разревелась. В общем всё ей рассказала, как травили меня в детдоме, как старшие еду отбирали. У неё глаза были добрые, я и подумала — вдруг она меня у себя оставит, так же бывает?
— Да ты что, мам? Ты этого не рассказывала! — Виталий уже не отвлекался, слушал внимательно.
— А у неё самой две дочки, а муж, дядя Коля, добрый такой. В общем, они меня уговорили, чтобы я в детдом вернулась, искать же будут. И пообещали, что в гости меня брать будут…
— И что, обманули?
— Нет, не обманули, часто брали, вещи покупали и по доброму ко мне относились. Но не удочерили, а я так мечтала. Тётя Сима сказала, что не дадут им меня удочерить, у них доход низкий и условия не очень. А я обиделась, что никому не нужна!
У мамы были такие грустные глаза, что Виталий подошёл и обнял её, — Ну мам, ну поедем завтра, ну что ты?
— Дослушай, Виталя, я никому не говорила, я когда уже из детдома в жизнь выходила, мне же квартиру дали. И я к ним поехала, как к родным почти. А тут к Таньке, старшей её дочке, парень пришёл. Они вроде недавно познакомились. Поздно было, меня тётя Сима ночевать оставила. А меня зло взяло, что у них всё расчудесно, а я всё равно там лишняя, так, временная. Ну и я стала с ним кокетничать, с этим парнем. Наутро он меня у станции встретил и поехал провожать, а потом мы с ним стали встречаться. Отбила я его у Таньки, а к ним больше не появлялась. Это твой отец был, Семён, а теперь мне Серафима Васильевна сниться стала. Сидит на лавочке около дома своего, молчит и смотрит, будто спрашивает — и за что ты так с нами?
— Да брось, мам, ну ерунда какая, он что женихом её был? Нет? Просто знакомый? Ну всё, мам, ладно, ладно, поедем утром и папе я ничего не скажу, — пообещал Виталий…
Дорога в Князевое оказалась не очень долгой. Они съехали с трассы, проехали ещё немного, и из-за небольшого лесочка вдруг появилась деревенька.
— Вон тот дом, Виталя, только он зелёный стал, ну так времени сколько прошло, — Любовь Андреевна была взволнованна и это передалось и Виталию.
На лавочке у дома сидела пожилая женщина.
Любовь Андреевна остановилась и Виталию вдруг показалось, что она, как маленькая девочка, испугалась и хочет убежать.
Он взял её за руку, — Идём, мам, а не то опять сны будут сниться.
— Ба, ну иди домой, пилоги твои голяяяят! — выбежал мальчик лет пяти из дома. За ним вышла молодая женщина, — Ну куда ты, Лёша в одной рубашечке, иди домой!
Любовь Андреевна подошла к лавочке, всмотрелась и.. вдруг узнала, — Тётя Сима! Серафима Васильевна, здравствуйте, это я, Люба, помните меня?
— Люба? — прищурилась пожилая женщина и вдруг глаза её потеплели, — Любочка? Ты откуда, да как же ты? Мы думали ты пропала, искали даже, да нам сказала — вы же не родня, права не имеете! А я как скучала по тебе, корила себя, ты ж совсем одна, молоденькая, совсем девчонка! — Таня, Валя, гляньте кто к нам приехал! Надя, мамку зови, это же Любочка, жива она, приехала!
Из дома выбежала молодая женщина с мальчиком. Потом две ровесницы Любы, да это же Таня и Валя! Обнимали её, как родную, радовались, расспрашивали, как она живет?
— А это Надя, Валина дочка, а это сына моего жена Наташа и внук Лёша, — уже за чаем объясняла им Татьяна, — У нас с Гришей трое сыновей, а у тебя один? И то хорошо, а муж есть?
— Таня, так ты не в обиде, что я тогда так поступила? Увела у тебя Семёна, а он ведь муж мой, мы с ним уехали, мне квартиру дали, вот живем хорошо, — сбивчиво рассказывала Люба.
— Да ты что? Семён просто был хороший парень, мы почти не знакомы, ты с чего решила? Так ты с ним, Люба? А я так мечтала, что ты у нас третья сестра, а ты вдруг пропала, уехала, мы думали обиделась!
Они обнялись и обе заплакали, а Серафима Васильевна гладила обеих по волосам и приговаривала, — Ну и вот, ну и хорошо, доченьки мои, вот и встретились! Скоро папка наш придёт, Николай Егорыч то наш как рад будет, что Любаша появилась. А меня то и дело мысль точит, неужто пропала? Думала не увижу никогда, обиделась, пропала, снилась ты мне даже!
Домой Виталий с мамой к вечеру возвращались. Любовь Андреевна наплакалась и теперь задремала с улыбкой на лице.
А Виталий вёл машину и думал о Наде, дочке Валентины. Пока все плакали и разбирались, они с Надей украдкой смотрели друг на друга. Симпатичная девушка эта Надя, внучка Серафимы Васильевны. Не выходит из головы, ну надо же!
— Да ты что, в Князевое ездили, без меня? — удивился Семён Макарович.
— Папа, да ты занят постоянно, а мы с мамой на разведку ездили. Там ведь у мамы почти родня живёт, ну она меня и попросила их проведать поехать, — объяснил отцу Виталий. А у самого уже мысль засела — вернуться туда и с Надей поговорить, понравилась она ему очень.
— А что же, это и правда почти как родня, я рад, что мама их все же не забыла, правильно это, — одобрил Семён Макарович.
Любовь Андреевна только себе призналась — она хотела убедиться, что у Семёна с Таней тогда ничего серьёзного не было. Всю жизнь боялась — а вдруг она Семёна у Тани увела, а та от него родила, вдруг?
Но оказалось, что всё не так. Что у Тани хороший муж, и все о ней вспоминали…
Теперь, когда Виталик и Надя поженились, у Любы просто другая жизнь началась.
Во первых она ждёт внука или внучку.
А во вторых у Любы теперь тоже есть родня, они её не забыли! Тётя Сима и дядя Коля дочкой её зовут, она к ним часто в гости приезжает и вспоминает свои юношеские мечты, которые наконец-то сбылись…
