Сколько живу, столько и пытаюсь понять, что же это такое — женское счастье. Знаю одно, у каждой оно своё.
Телефон отчаянно трезвонил, мешая спать, и Алёна чертыхаясь, дотянулась до него.
— Он ушел — в трубке рыдала, и явно билась головой об стену, Тася.
— И слава богу — Алена зевнула так, что затрещало где-то возле уха — чего ревешь, пора бы привыкнуть.
— Ты что, меня не слышишь, он ушёл!
Истерика была в самом разгаре, Тася вошла в экстаз и похоже, начала рвать свою крашеную под блондинку шевелюру.
— В стопятитысячный раз — снова смачно зевнула Алена и взглянула на часы — и ты считаешь это поводом будить меня? Я с ночной смены пришла, хочу спать.
— Ты не понимаешь, он ушел насовсем!
— Да ты что? Прям насовсем? Насовсем, это до вечера? Пока не нажрется где-нибудь в забегаловке?
— Тебе легко говорить, ты не замужем — завыла Тася, наверное, царапая лицо.
— Иди к чёрту!
Алена бросила трубку, зарылась в мохнатый плед и крепко заснула.
Подруга называется, всхлипнула Тася и набрала следующий номер:
— Катя, он ушёл !
— Надолго?
Беспечная Катя похоже гуляла с друзьями, там где она, звучала музыка, смеялись люди.
— Катяяя! Миша ушел…
— Радуйся, дармоеда не нужно кормить.
— Он не дармоед…
— Ага, если месяц работает, три сидит дома.
— Тебе легко говорить, ты весело живёшь, уууу…
— Не ной, надоела!
И снова гудки, и снова гулкая пустота в квартире, и одиночество.
— Машаааа! Он ушёл!
— Куда, за пивом?
— Насовсем ушёл…
— Надоели вы всем своими играми в бросайку, когда уже повзрослеете.
— Что мне делать, я же не смогу без него жить?
— Не живи, если не можешь.
— Маша, ты мне подруга или нет?
— Вроде подруга.
— Тогда почему ты так равнодушна к моему горю.
— Потому что надоело слушать твои вопли, отвали!
Тася, с трудом сдерживая рыдания, снова позвонила Маше, но та была недоступна.
Одиночество наполняло квартиру, словно густой, удушливый туман, давило и выдавливало слезы.
Помятая рубашка Миши валялась на диване, недопитая кружка чая возле телевизора, всё напоминало о том, кто недавно хлопнул дверью, уходя навсегда.
— Соняяя…
— Что? Ушёл?
— Даааа…
— Ну и перекрестись пяткой, зачем он тебе такой.
— Какой?
— Никакой!
— Неправда, он хороший…
— В каком конкретно месте?
— Везде…
— О, Господи! Мне приехать?
— Да.
Пока ехала Соня, Тася успела позвонить Ирине Михайловне и Лиле, но они не взяли трубку. Уже знали от остальных, что Миша ушёл и теперь Тася достает звонками всех знакомых.
Соня была женщиной доброй, любила выпить на халяву, поэтому по дороге она купила бутылочку хорошего коньяка, на деньги, что перевела ей Тася. А на закуску дорогой сыр и шоколад, о которых давно мечтала.
— Соняяя — опухшая от слез Тася встретила подругу возле подъезда, в тапочках с помпоном и халате.
— Ушёл и ладно, чего реветь, вернётся, когда деньги кончатся — мудрая Соня не собиралась плакать вместе с Тасей.
— А если не вернется?
Тася с трудом договорила фразу, рыдания душили, слезы лились градом.
Соня затащила бьющуюся в конвульсиях женщину в квартиру, ждать, когда она успокоится, не было времени.
Быстренько наломав шоколад и нарезав сыр, она разлила коньяк по стопкам.
— За тебя, моя страдалица — подруга хлопнула рюмашку коньяка и занюхала сыром.
— Вкуснотища — облизнулась как кошка и вытянула ноги — жаль, не могу каждый день себе такой позволить.
— Я не хочу — отодвинула стопку от себя Тася и всхлипнула, вытирая рукавом лицо.
— Ну, как хочешь — Соня налила и выпила ещё, зачем-то посмотрела через бутылку на свет.
— Соня, как жить-то?
— А как до него жила?
— Нормальнооооо…
— Вот и живи снова нормально — Соня опять налила и выпила, а потом подвинула к себе стопку Таси.
— Ты все равно не пьёшь — объяснила она подруге, передвижение сосудов на столе.
— Как я могу пить, если меня бросил муж — трагически заломленные руки, сперва поднялись к лицу, потом обняли собственные плечи.
— Смотрю на твою семейную жизнь, последние три года, и не могу понять, зачем он тебе?
— Глупый вопрос — разозлилась Тася — он мой муж!
— Вы не женаты — парировала постепенно хмелеющая, поэтому склонная к правде Соня.
— Это не имеет значения!
— Ну хорошо, пусть будет муж! Но почему твой муж ходит к Зойке Комаровой, а не спит с тобой, а?
— Не ходит!
— Ходит, он наверняка и сейчас там.
— Я не хочу тебя слушать, ты одинокая, поэтому злая, ты… ты.. — Тася закрыла уши ладонями и рухнула лицом на стол.
— Не хочешь, не слушай — Соня забрала со стола коньяк, сыр, шоколад, и ушла хлопнув дверью.
Тишина и одиночество снова пошли в атаку на несчастную женщину.
— Лиля!!!
Потерявшая бдительность Лиля, ответила не посмотрев, кто звонит, и попалась.
— Миша ушел от меня — было ощущение, что слезы отчаявшейся женщины брызнули на Лилю с телефона.
— Не первый раз — вздохнула Лиля, и с тоской посмотрела на часы. Если Тася страдала, то долго, и отделаться от нее было сложно.
— Он сказал, что насовсем — бурные потоки слёз лились с шумом, как водопад Виктория, на черном -пречерном континенте Африка.
— Что случилось на этот раз?
— Он на перекрестке не успел затормозить…
— И вьехал кому-то в зад?
— Да!
— Ты на него накричала?
— Не успела…
— Он разбивает твою машину пятый раз, а ты молча платишь за ремонт. Выгнала бы его, Тася, глядишь, и лишняя статья расходов отпадет.
— Тебе хорошо говорить, ты замужем. А как же я одна останусь? Кто машину будет водить?
— А зачем тебе автомобиль, Тасенька, продай ты его.
— Как продать, а на чем мы будем ездить за парной вырезкой на рынок?
— Ты же не кушаешь мясо.
— Мишенька кушает — Тася снова залилась слезами, вспомнив сожителя.
— Тьфу, дура!
Терпение Лили лопнуло и она отключила телефон, предварительно закинув Тасю в черный список.
— Женяяяя…
— Ушёл?
— Даааа…
— А я тут причем?
— Мне плохо…
— А мне хорошо!
— Тебе хорошо… Ты весёлая…
Пип-пип-пип…
— Асяяяя…
— Ты время видела? У меня дети спят, а ты трезвонишь.
— Тебе хорошо, у тебя дети… А у меня Миша ушёл…
— Ну и слава богу, замок смени, пока не вернулся.
Пип-пип-пип…
— Ирина Михайловнааа…
— Ась?
— Миша ушёл…
— Ась? Кто это?
— Он ушееел…
— Не слышу я ничего…
— Я повешусь…
— Вешайся уже, иначе мы в петлю полезем от твоих истерик, надоела!
— Вам хорошо, вы вдоваааа…
— Тю, дура!
Пип-пип-пип…
— Надяяяя…
— Миша ушел?
— Аааа…
— Так это замечательно, дети твои смогут к тебе приходить в гости. В последнее время, как сошлась с этим идиотом, даже с ними общаться перестала.
— Причем здесь дети? От меня муж ушёл!
— Плохо не то что ушёл, а то что вернётся.
— Тебе легко говорить…
— А с чего это мне легко, я всю жизнь одна.
— Не знаю с чего, но тебе легко, а я… Аааа…
Тут Надя сказала много плохих слов, они называются непечатными, поэтому я их не печатаю, нельзя.
Тася выплакала все слезы и окаменела от горя, когда под утро кто-то заскрипел в замке ключом.
— Мишенька!
Миша с трудом стоял на ногах , от него разило и перегаром, и свежаком одновременно.
— Таисия — язык не слушался хозяина, скользил по слюнявым губам и вываливался на подбородок.
Но самое главное, Мишаня успел сказать, пока не упал на пол и заснул мертвым сном.
— Я прощаю тебя!
Выдавил он вместе со слюной и соплями, булькнул , хрюкнул и захрапел.
Тася раздела мужа, и перетащила его на кровать, укрыла теплым одеялом.
Постирала вещи, вывалянные непонятно в чем, почистила ботинки, такие грязные, что кажется, они за ночь побывали в лесу, в болоте и на стройке.
Приготовила завтрак, поставила в холодильник банку с огуречным рассолом, чтобы Мишенька мог опохмелиться, когда проснется.
Убегая на работу, она заглянула в спальню и улыбнулась.
«Какое счастье, что у меня есть муж, разве могут это понять несчастные, одинокие бабы», подумала она.
После бессонной ночи, ей предстояло работать целый день, но это же такая мелочь, по сравнению с тем счастьем, что храпело на диване.
А одиночество покрутило пальцем у виска, и решило присоединиться к Кате, которая до сих пор тусила в ночном клубе.
Гулира Ханнова
