-Смотри Васятка, искуситель он такой, он везде.
Токмо отвернёшси, а он уже душу у тебя выманит, о как.
-Баба, а какой он, искуситель?
-Ууу, детка, искуситель он такой, страшный.
-С рогами что ли, баба?
-И рогами, и с копытами, и с перьями, а изо рта у него смердит.
-И огонь?
-Что огонь, милай?
-Огонь у него изо рта вырывается?
-Охо-хо, аву, — зевает старушка, — вырывается, милай, ишшо как вырывается.
Васятка маленький, но уже понимает, что жить надо по правилам.
Не ленится, не брехать, не курить, бражки не пить.
Вот мужик один ленился, и его черти утащили в ад, работать на себя заставили.
А одна баба брехала, ходила по селу, так ей черти язык отрезали, она тысячу лет будет без языка ходить, немовать.
А вот дядька один, бражку пьёт и курит, его черти заберут к себе и будет тысячу лет от жажды мучиться.
А ещё нельзя чужое брать — руки отсохнут, а ещё нельзя пре…прилю…преблюбайдествовать, еле выговаривает про себя непонятное слово Васятка, он не знает, что это такое, это самое преблюбодевство, но знает, что плохое что-то.
Маринка это делает, бабушка всегда говорит, что гореть ей за это в аду, тысячу лет.
Васятка не хочет, чтобы Маринка горела в аду, он молится тихонечко за неё, чтобы бабушка не видела и не слышала, встанет на коленочки и молится тихонечко.
Васятка знает кому, молится, Николушке Чудотворцу, он поможет, он всем помогает.
Вот у Стариковых заболела девчонка, а бабушка ихняя помолилась Николушке, она денно и нощно молилась, и девчонка выздоровела.
А у Собакиных корова слегла уже было, тоже бабушка молилась, да много разных случаев таких.
Вот и Васятка молится.
Спасть не ляжет пока не попросит святого Николу за Маринку. Любит он её, хучь она и непутёвая.
***
— На теплоходе музыка играет, — поёт надрывается динамик.
— Проходите, проходите товарищи, занимайте места согласно купленным билетам, скоро наш катер отправляется в небольшое, но такое замечательное путешествие, девушка, девушка, я к вам обращаюсь, давайте руку.
-У меня нет билета, — смеётся та, к которой обращается человек в матросском воротничке бескозырке, футболке и шортах, с громкоговорителем в руках.
-Давай руку, красавица, таким красоткам бесплатно всё. У нас акция.
-Я не одна, — кокетничает красотка.
-Идите обе сюда.
Девчонки с визгом и смехом попадают на борт судёнышка, предлагающего замечательную экскурсию.
-Проходите, проходите девушки, вот сюда.
-Вася, Вася б.…, иди сюда, — кричит кто-то злым голосом.
— Айн момент, прекрасные дамы, Вася отлучится.
Он уходит за перегородку.
-Ты что, опять б.… навёл, смотри Васька, я тебя предупреждал.
-Слушай, Миха, ну что ты бычишься, нормальные девчонки, симпатичные.
-Ага, уже не однажды такие симпатичные, награждали тебя различными несимпатичными вещами. Инфекционист в портовой больничке твою задницу уже наизусть знает, каждый прыщ…Ну и не задницу тоже…
-Да ну тебя, идём познакомлю.
-Нет.
-Ну и сиди как сыч.
Девчонки притихли, но вот появился улыбающийся Вася, с бутылочкой местной шипучки.
-Девушки, та-дааам, давайте знакомится, я Роберт.
-Ага, ага, — смеются девчонки, — юморист, ушёл Вася, а пришёл Роберт, ха-ха-ха, а мы тогда Шушеника и Яздукдонта.
-Ну вот и познакомились, ха-ха-ха. Выпьем за знакомство?
Василий, который Роберт, или наоборот разливает шипучку, периодически что-то кричит в рупор для отдыхающих, которые захотели экскурсию, все довольны.
Девушки весело провели время и смеясь сошли на берег.
А вечером прогуливаясь, девушки встретили опять Роберта, он узнал их, взял за руки и повёл за собой, они гуляли по набережной, веселились.
Десять дней отпуска пролетели как миг.
Через месяц одна подруга спрашивала у другой, отчего та такая бледная.
— Тошнит, мутит, — вяло отмахнулась первая.
— Отравилась может? — озабоченно спрашивает первая.
-Ага, отравилась, блин…
-Что? Что такое? Неужели…- девушка закрывает себе рот руками, — ой, Маринка, что ты делать будешь?
-Не знаю…К бабке поеду, не выгонит, а выгонит, то в лес жить уйду, землянку вырою…
-Ты что подруга, дурная? У меня врач знакомый есть, быстро всё сделает…
-Нет! Это грех.
-Ты что? С ума сошла? Какой грех.
-Такой, я вообще грешница, ты не знала, что ли?
-Нееет.
-Старой веры мы, — усмехнулась Марина, — всё грех, я уже грешна тем, что бабой родилась. А я так жить не хотела, вот и сбежала.
Меня бабка воспитывала, мать в родах умерла, отец от веры отказался и ушёл, никто его по сей день не видел, бабка воспитала, а я, тля неблагодарная, истинную веру отринула, к бесовникам ушла.
Вот такие дела подруга.
Ребёнка убивать не буду. Он живой, это грех. Ещё один на душу не возьму.
-Ты серьёзно?
-Да.
-Да ты даже имени не знаешь его, то ли Роберт, то ли Василий и у него таких, как ты сто штук за сезон, глупая.
Вот и будет у меня сынок Василий Робертович.
-А если дочка?
-Василиса.
-Ты Маринка вообще с пулей в башке.
-Ага, я такая.
***
-Чего припёрлась? Стой там, не проходи в дом, нечистая ты.
Маринка села на крыльцо.
-Воды дай испить.
-Нет
-Я беременная
-Уходи, слышишь. Грешница, бесовское отродье, уходи.
-Я знаю, ты меня любишь, даже больше, чем своего бога.
-Тьфу на тебя, да как язык у тя не лопнет.
Маринка встаёт и шагает к бабушке, крепко обнимает и прижимает к себе.
— Милая моя, родная ну прости.
-Уйди Марьяна.
-Ба, я Марина. Марьяны нет. Нет такой, слышишь? Я паспорт получила, имя сменила, я Марина.
-Зачем ты приехала? Уходи…
-Я уйду, а он погибнет. Кто его научит жить по чести, не в грехе, бабушка?
-Про кого ты, шальная?
-Про Васеньку, Васятку. Он здесь, животе, бабушка…
Вскорости они плакали обе, обнявшись.
-Что Ехимья, никак блудница твоя вернулась?
-Блудницу ты у себя поищи. А у меня внучка домой приехала.
Скоро родился Васенька, слабенький, маленький, синюшный. Выходила бабушка правнука.
Маринка исправно поклоны била, в юбке до пола ходила ух и любила она Васятку, а Васятка её.
Летом уйдёт с дитём в поле, напоётся, наревётся там. А то венок сплетёт на голову себе и Васятке наденет и хохочет, кружится, песенку поёт про теплоход какой-то.
Ух, любил Васятка мамку свою это она опосля Маринкой стала, даже не Марьяшкой как бабушка её по старой памяти звала, а Маринка.
Васятке запретила даже думать о ней, о блуднице, и всё пугала искусителем.
Ждал Васятка Маринку, ох как ждал.
Плакал тихонечко, без всхлипываний боялся, что там в миру искуситель её к себе заберёт.
Она обещала приехать и забрать его, сыночка своего, да не хочет Васятка в мир страшно там, бабушка говорит блуд там и ересь, на каждом шагу, как же Маринка там, бедная…
Молится Николушке Васятка, каждый божий день, за Маринку, мать свою беспутную.
Спит Васятка, и чудится ему, будто ругается кто-то тихонько шёпотом.
-Уходи Марьяна, не отдам пацана на поругание.
-Ты чего, с ума спятила, мы договаривались с тобой, как на ноги встану, заберу Васятку.
-Уходи блудница, ну…
-Бабушка, да что ты, я за сыном приехала.
-Ночью? Как тать?
-Да ты сама говорила, чтобы я днём не приезжала, чтобы отец Михей не ругался и деревенские.
-Уходи Марьяшка…
Так несколько раз уже снилось Васятке, чудной сон.
У бабушки спрашивал, а она говорит, что искуситель это.
С дядькой Лавром подружился Васятка. Бабушка говорит, что он правильный мужик, и говорит, что ежели бы Маринка не сбежала тогда, давно, ещё до рождения Васятки, то был бы он Васяткиным отцом.
А Васятка хотел бы, он хороший, дядька Лавр, Васятку любит, и мальчик к нему тянется.
Бабушка тоже Лавра любит, говорит, что он светлый, и впрямь светлый…
***
-Здрассти, а вы к кому?
-Филатова здесь живёт? Телеграмма ей, срочная.
-Три раза ей звоните, там же написано. Марина, Марина иди там тебе телеграмма.
Марина выбежала к двери, она прибежала перекусить домой и опять бежать на работу. Вся её жизнь, бежать, бежать, бежать.
-Филатова?
-Да.
-Телеграмма срочная, распишитесь.
Марина расписывается и быстро разрывает бумагу, чтобы прочитать текст, а затем медленно оседает и тихонько воет.
***
-Ты зачем приехала, блудница.
-Право имею, сын у меня здесь, малолетний, а она мне заместо матери была, неужто вы звери, дитя от матери заберёте и в последний путь родную кровь проводить не дадите?
-Что вы правда? Отец Михей, заблудшая душа она, кто ей поможет…
-А ты Лавр молчи…Ладно…Пусть только отдельно идёт, блудница она, как и отец её, говорили Ехимье тогда чтобы отдала ему девчонку, дурная кровь…
-Сдавать стал Михей, — качают старухи головами, — ранее и близко бы не пустил блудную, а теперь подикася и назад примет, охо-хо, Ехимья -то праведница была хорошую жизнь, прожила.
— Здравствуй, Марьяша, — в избу согнувшись в дверях, вошёл высокий, красивый, молодой мужчина, с него хоть иконы пиши, залюбовалась Марина- Марьяша.
-Здравствуй, Лавр.
Собираешься?
-Да, на три дня только смогла отпросится.
Кивнул на мальчика.
-С собой что ли повезёшь?
-С собой Лавруша, — гладит прижавшегося к ней малыша, -с собой. Мальчику нужна школа, мир, люди, цивилизация.
-Нужна ли? У нас разве плохая школа? Всему учим детей, сама знаешь, математика, письмо, астрономия даже есть теперь…
-Лавруша, ты сам знаешь, что это не то.
-А что-то? Марьяша? Что-то? Где оно твоё то самое? Марьяша?
-Я тебя звала тогда с собой Лавруша, ты не поехал.
-Нет, Марьяшка, здесь моё место. Бывал я в твоём городе, иногда бываю, по делам, с миром кому-то связь держать надо, не могу я там.
-Что? Скверна там, — усмехнулась Марина.
-Не ёрничай, ты отлично знаешь о чём я. Не место нам там.
— А где место, Лавруша? Где моё место?
-Здесь, с сыном рядом… со мной…
***
В диковинку всё Васятке, боится, но вида не подаёт. С мамой рядом, с мамой хоть куда, хоть в геенну огненную.
-Ой, Маринка… твой пацан?
-Да тёть Катя, мой, сыночек, Васенька.
-Серьёзный мужичок какой.
Любопытно всё Васятке по — перву было, страшно, но любопытно. Грешников много видел Васятка, многих забрал к себе искуситель, понял это Васятка.
По ночам молился Николушке, чтобы мамку не одолел.
***
Бьётся, бьётся Маришка, а всё как рыба об эх.
-Мамка, — просит Васятка, — а поехали домой.
-Да ты что Васенька, ты что милый?
-Ну тогда меня отвези, не могу я здесь задыхаюсь.
Люди сердитые какие-то, ребята играть не умеют, погаными делами занимаются, всё шутки какие-то злые шутят. Отвези меня мама, тебе легче будет одной.
-Ты что такое говоришь? Сыночек? С кем ты там жить -то будешь?
-С дядькой Лавром, он приезжает иногда, так ко мне приходит. Он мне за отца, мама.
-Но ты же в школу здесь ходишь, Васенька…
-И что? Я эти науки что в школе этой учат, давно выучил. -Мальчик не говорит матери что учителя его обижают, высмеивают, ребята не дружат, кержаком обзывают, зачем ей говорить и так не легко живётся. — Отвези меня, мама. Не могу я здесь, а ты к нам приезжать будешь.
Так и сделали.
-Однажды она вернётся, — говорит Васятка Лавру, провожая мать глазами.
-Думаешь?
-Знаю, она вернётся.
-Мне бы твою уверенность…сынок…
Васятка аж замер, он знает, что дядька Лавр ему не отец по крови, да он лучше отца, сразу же забрал его Васятку, из города, вон учит всему, живёт с Васяткой, а мамка она вернётся, он Васятка, каждый вечер за неё молится…
Проснулся Васятка, а дома блинами пахнет, как в то время, когда бабушка пекла блинцы…
-Мама?
-Вставай засоня…
-Мама, ты приехала?
-Приехала сынок.
-Навсегда?
-Теперь точно навсегда, не выгоните?
Васятка молча подбежал к матери и обняв её обеими руками застыл. В дверях стоял смущённый Лавр и улыбался своею тихой улыбкой…
Хоть святого с него пиши думает Марьяна…
Вот оно, то самое, то, что не давало покоя, гнало за тридевять земель, а оно вот оно. Рядом оказывается…
И Марьяшка осознала вдруг, что она безмерно счастлива…
Мавридика д.
