Жжжжжжжжж. Однородный и нудный звук появлялся откуда-то из подсознания и нарастал. Он был настолько монотонен, что скорее напоминал шум затянувшегося дождя. Этот гул будил и расставлял точки утренней яви по местам:
» Так. Я в деревне. За стеной коровник. Мухи. Вот беда!»
За шторкой тихо. Но вот хлопнула дверь, потом скрипнули половицы. Бабуля суетилась по хозяйству.
Спешить было некуда. Надя лежала, закутавшись с головой простынёй. Вчера ее привезли родители к бабуле, к отцовой матери.
Надя высунула голову.
Большая блестящая муха накручивала круги под потолком. Надя следила за ней, ожидая, когда же муха прекратит жужжать и сядет.
Она ещё долго лежала и разглядывала свою нынешнюю спальню – закрытый шторкой угол в избе. Выгоревшие обои, пожелтевший потолок, швейная машинка вместо тумбочки в изголовье кровати, многочисленные пёстрые горшки с цветами на широком подоконнике и иконы с лампадкой в углу под потолком.
Здесь витал неведомый Наде дух, такой старинный.
Вот, напасть! Вздумалось родителям её сюда привезти! Типа — на всё натуральное. Что она здесь будет делать целый месяц?
Нет, Надя любила деревню раньше, когда была поменьше. Ну, во-первых, бабуля слыла затейницей. Они придумывали игры, даже когда занимались хозяйством: устраивали соревнование на грядках на звание «самый длинный огурец», кормили курочек «деликатесами» собранных трав, устраивали домики для котят.
Вместе с Галинкой, соседской девочкой, бабушка ходила с ними в лес и поля. И эти впечатления, когда травы выше тебя, когда в них можно заблудиться, остались в памяти.
Однажды Надюша, и вправду, потеряла бабушку и местную подружку Галю в поле. Она раздвигала руками высокие злаки, с перепугу бегала и кричала, а никто не откликался. Тогда она очень испугалась.
Бабушка, увидев испуг Нади, перекрестила тогда её и сказала:
– А ты вот что, Наденька. Когда страшно, перекрестись и попроси Боженьку о помощи. Он и поможет. Не даст пропасть, и так испугаться тоже не даст. Защитник он наш. Поняла?
Тогда, в детстве, Надя даже немного поверила бабушке. Маленькая была, глупая.
Ходили они с бабушкой и в церковь в поселок по соседству, совсем рядом. Эти походы Надю тоже увлекали. Храм стоял на пригорке, и идти надо было по дороге вдоль речки, а там столько интересного! Да и в самом храме ей нравилось. Сквозь витиеватые окна иконы освещались лучами солнца. Лица на них были грустные и добрые. Надя с интересом рассматривала их лет до девяти.
А потом она поняла, что всё это остатки древности и отсталости, о которых и говорить-то можно только лишь со снисходительной улыбкой.
Бабушка осталась там, в прошлом веке. А ей разве можно в такое верить?
Эти бабушкины походы, слова и игры были интересны той малютке, но сейчас … когда Надя была старшеклассницей!
В общем, все надежды Надежды возлагались на Галину. Только она могла привнести хоть что-то интересное в деревенскую тоску. Должно же быть у них что-то для молодежи! Иначе — пропал месяц август.
Надя выползла из своего закутка и увидела на столе большое железное блюдо с белым дымящимся киселём и круглый хлеб, который бабушка вынимала из глиняной чаши.
Ну, хоть какая-то радость! Надя любила эти бабушкины завтраки.
– Встала красавица? Иди обмойся и за стол. Галина утром уж прибегала, тебя спрашивала. Говорю: дай поспать подруге, сама придёт.
После завтрака бабуля достала какой-то свёрток.
– Я тебе тут ко Дню рождения подарочек припасла. И ничего, что с опозданием. Вот.
И бабушка достала блестящий крестик на черном витом шнурочке.
– Наш Батюшка освятил. А то твой крестильный тогда потеряли родители. Этот золотой, не теряй больше.
Не понятно, что светилось больше: крестик в луче, падающего на клеёнку солнца, или счастливое бабушкино лицо.
Расстраивать её не хотелось.
– Спасибо, бабушка! — Надя обняла ее, — Красивый. Вот только … Я же комсомолка, вообще комсорг класса. Нам же не положено носить кресты.
— Ну, а ты не всегда. В школу сымай, если уж так, а дома носи. Вот и сейчас наденем-ка давай. Сейчас каникулы — можно значит.
С бабушкой спорить не хотелось, и Надя не без удовольствия надела крестик.
Пусть будет. Хоть бабуля порадуется, а потом, дома, она его снимет. Пережиток ведь.
Особых развлечений на неделе у них с Галей не получилось. Галюня все время помогала матери в огороде: уборка, закрутки. Прошло время, когда она с утра до вечера могла пропадать в Надюхином дворе.
Но зато в субботу они собрались идти на дискотеку в клуб соседнего села. Галя отхватила себе кавалера — первую настоящую и сильную любовь. Только о нём и говорила.
Бабушка была не в восторге от этой затеи, но всё же под клятвенными заверениями девчонок, что всё будет в порядке, сдалась.
Надя порадовалась, что прихватила в деревню джинсы и новые кроссовки. На танцы хотелось. Будет что рассказать потом однокласснице и подруге Аньке!
В субботу, с подрисованными ресницами и распущенными волосами, они направились в соседний клуб.
Последние отблески заходящего солнца пробивались сквозь ветви деревьев и рисовали на земле ажурные тени. Они шли по просёлочной дороге мимо леса и болтали. Надя не утруждала себя запоминанием обратного пути — они же вдвоём.
Возле клуба толпились местные. Парни пили портвейн, курили. Почти все обратили внимание на новенькую – своих тут знали всех.
Сначала всё было спокойно, даже скромно. Мало кто танцевал, но ближе к ночи все разгорячились. Музыка аппаратуры клуба бухала басами, заполняла пространство так, что не было слышно больше ничего. Девчонок уже окружала толпа парней. Все орали, чтоб услышать друг друга.
У Галки случился первый конфликт с кавалером — приревновал. Она нервничала, куда-то постоянно с ним уходила из клуба, оставляя Надю одну.
Уже задержались. Надо было возвращаться. Надюха в очередной раз вышла из дверей клуба, чтобы найти Галю и уговорить её идти домой. Один из ухажёров ей изрядно надоел, был пьян и назойлив.
– Мне надо домой.
– Что не нравлюсь? Городская, да? Брезгуешь нами! Конечно, мы же — деревенщина.
Парень вышел вслед за ней во двор клуба и орал. Толпа парней окружила их. Парни покачивались. Начался пьяный базар.
– А мы ща ей покажем нашу силу деревенскую. Оценит. На выпей для смелости, – один из парней протягивал ей бутылку.
— Я не буду, — испуганно отказалась Надя.
И началось то, что вспоминать потом не хотелось вообще.
Надя не успела ойкнуть, как один притянул её к себе. От него неприятно и кисло пахнуло вином и сигаретами. Она почувствовала как его руки начали гулять по её спине. Она упёрлась руками ему в грудь, пытаясь немного отстраниться… но наткнулась спиной на другого парня. Почувствовала, что её схватили сзади за плечи и уже тащат в темноту — за белёное здание клуба.
Стало очень страшно. Надя поняла, что если она сейчас будет вырываться, её схватят ещё сильнее. Она поддалась, обмякла. Темнота вокруг загустела еще сильнее и казалось, что весь мир сжался до размеров протянутой руки с пьяными рожами вокруг неё.
– Ой, смотрите-ка. Она ещё и верующая, вон крест у неё.
Парень, держащий её за предплечье, отпустил одну руку, чтоб рассмотреть крест.
И тут Надя рванула. Она резко вырвалась и побежала в перелесок за клубом. Во тьме не было видно ни зги, она опрометью бежала сквозь заросли. Ветки хлестали по лицу, цеплялись за волосы, ноги запинались за корни, но она не останавливалась. Главное – убежать от бегущих вслед парней, от этих улюлюканий, от этого страшного места. Парни были уверены, что догонят её, но помощницей ей стала темнота. Луна неполная – вытянутой руки не увидишь.
Вскоре голоса погони утихли. Надя пошла шагом, но ещё не могла себя остановить, шла и шла, перешагивая ветки, лишь бы уйти подальше. Ей казалось, что она идёт по лесной тропинке, но приглядевшись, она поняла, что никакой тропинки тут нет. Она в лесу совсем одна, ночью.
Надя изменила направление, чтобы выйти обратно к посёлку, но заблудилась окончательно. Куда бы она не шла, не было ни тропинки, ни дороги. Ноги уже промочила до колен.
Наконец, она остановилась. Стало ещё страшнее. Присела на корточки к стволу. Ночные лесные звуки пугали. Кричала птица, может зверь.
Как выйти? В голове крутились обрывки знаний по ориентированию на местности — о кронах деревьев, о мхе, о звёздах и компасе. Эти абсолютно бесполезные, в данный момент, мысли заслонялись дурацкими пионерскими страшилками и сказками о монстрах. Наде показалось, что рядом кто-то ходит. Она шарахнулась от тени кривого дерева и заревела в голос. Было очень страшно.
Лес, как-будто, обволакивал своей чёрной паутиной и она опять бежала неизвестно куда, потом останавливалась и дрожала. Её начало знобить.
Уже хватилась подруги в клубе Галя, уже узнала о случившемся. На мотоцикле домчали её до дома Надиной бабушки, а та уже стояла в калитке, ждала.
У Галины аж пальцы на руках похолодели, как узнала, что Надя не вернулась. Бросились искать, подключили всех друзей.
А бабушка пошла в дом, достала из угла икону и направилась к церкви …
… Надюшка сидела на толстой сломанной ветке в ночном лесу. Было холодно и сыро. Она засунула руку под тонкую кофту и вдруг поймала крестик. Крестик! Она сжала его в пальцах и вдруг поднесла к губам и поцеловала.
– А ты вот что, Наденька. Когда страшно, перекрестись и попроси Боженьку о помощи. Он и поможет. Не даст пропасть, и так испугаться тоже не даст. Защитник он наш.
Слова бабушки из далёкого детства звучали в голове.
– Господи, помоги! — прошептала девочка и перекрестилась трижды.
Как-будто ответили кроны деревьев, зашелестели от ветра. И вдруг страх постепенно начал таять. Стало казаться, что рядом кто-то надёжный и сильный. Пришла уверенность – она выйдет.
– Ты же поможешь мне! Помоги, пожалуйста.
Она обращалась к тому, кого чувствовала рядом, не давая себе отчёт — кто это.
Надя встала и пробралась сквозь кусты на просвет. Спокойно без суеты, пролезая между колючими ветвями. А когда вышла на мизерную полянку, посмотрела на небо.
Красавица луна доминировала на иссине-чёрном бархатном небе. Она затмевала собой часть звёзд, утонувших в ее отражённом свете. И только несколько из них изгибистой дугой уходили за горизонт.
Небо мистически притянуло взгляд Нади и она, созерцая звёздную дугу глазами, вдруг увидела в самом ее конце белеющий купол церкви над лесом. Луна невидимой рукой указывала путь.
Надя очнулась. Картина местности нарисовалась моментально. Совсем не в той стороне была их деревня. Совсем не там представляла себя Надя! Теперь она знала, где река, ведущая к храму, а там и деревня. Не так уж далеко Надя и плутала.
Уверенно и спокойно, с внутренним ощущением свободы, девушка направилась к храму. А звёзды указывали терявшееся в путаных тропах направление.
Вскоре она вышла к реке.
Уже появились утренние тени, они придавали сил. Надежда быстро добралась и до церкви.
А там остановилась, нащупала крестик и тихо, шёпотом, глядя на старую церковь, освещённую первыми рассветными лучами, произнесла:
– Спасибо, бабушка. За крестик спасибо! И тебе – спасибо тоже.
Она не знала и не могла назвать того, к кому обращалась, потому что было непривычно. Но то, что Он был рядом, чувствовала. Была с ним этакая сокровенная незримая связь.
Сердце было открыто и радостно, но это была только их тайна. Только их двоих. Её нельзя никому открывать! Надя же – комсомолка.
Вот разве что бабушке. Ей – можно.
