Кирилл всегда ревностно оберегал свою территорию. С детства. А когда вырос – особенно.
Он всегда все решал сам. Ни мать, ни отец не смели ему советовать. Только соглашались с выбором сына. Он сам решил, куда пойти учиться. Потом устроился на работу.
— Я сам знаю, что мне надо, — говорил он.
Деньги родителям он не отдавал даже частично. Они считали своим долгом его кормить, а про зарплату Кириллу всегда говорили:
— Сынок, своими деньгами сам распоряжайся. Если что купишь в дом – хорошо. Будем благодарны.
Соседка-подружка матери Кирилла, узнав о таком поведении парня, часто говорила:
— Лида, как же он женится? Чему вы его учите? Разве можно разрешать ему только о себе заботиться? Учить надо и о других. Он же и жене деньги давать не будет. Какая его потерпит, как вы?
Лидия Петровна только поджимала губы, она уже и не рада была, что подружке все рассказала. Хотела похвастаться, какой сын самостоятельный, а получила осуждение:
— Женится, разберется. Не хуже других мужей будет. Главное, чтобы себя соблюдал.
А жениться Кирилл не спешил.
Во-первых, был придирчив к выбору девушки. Искал послушную, чтоб его на первое место ставила, как мать с отцом, во-вторых, чтоб и не ограничивала, ни о чем не просила.
А в-третьих…. В третьих, если и находилась такая, которая его желаниям хоть немного соответствовала, так отношения долго не длились. Сбегали от него девчонки. Даже те, что по первости очень и очень в него влюблены были.
И вот замаячил на горизонте у Кирилла тридцатник. А он по-прежнему был одинок.
Надо сказать, что его все устраивало, и ничего менять он в своей жизни не хотел.
А вот мать захотела.
И взялась за поиски невесты. С одной, дочкой своей подруги Асенькой, совсем было уже сосватала. А девчонка вдруг заболела и очень быстро умерла.
Пришлось срочно новую невесту искать.
Кирилл отстраненно и равнодушно наблюдал над мучениями матери по поиску ему жены. Самому ему совершенно было все равно. На ком скажут, на той и женится. Лишь бы она ему потом жить не мешала. Ни любить, ни заботиться о жене он не собирался. Хотя вслух об этом не говорил, конечно.
И вот мать, наконец, нашла кандидатуру. Познакомила Кирилла со своей ученицей Ташенькой, которая была его на добрых одиннадцать лет младше.
Скромная. Отличница. Из приличной семьи. Так что о наследственности для будущих внуков Лидии Петровне можно не беспокоиться.
Кирилл был вежлив с Ташей. Любил покомандовать, что девушка наивно по молодости принимала за заботу.
Но хоть матери Кирилл перечить и не собирался, женился на девушке только через два года. А до этого с ней…дружил. И думал:
— Вдруг мать меня все-таки женить передумает? Погожу пока.
— Да он тебя не любит. Так, рядом держит на всякий случай, — говорил дядя Таше, — Любил бы давно женился.
— Он ждет ,пока я хоть немного в университете поучусь, повзрослею, не хочет раньше меня серьезными отношениями связывать, — защищала кавалера Таша.
— Тот, кто любит, ничего не ждет. Брось Кирилла и найди достойного, — не унимался дядя.
Но бесполезно.
Через два года Кирилл все-таки женился на Таше.
— А что? Красивая, молодая, нетребовательная, влюбленная.
Женившись, Кирилл не собирался менять свои привычки. Возвращался домой, когда хотел. Выходные проводил в родительском доме. Без жены. Там ему позволено было спать, сколько хочет, гулять. Никто не ограничивал мужчину.
— Кирилл, нам бы вместе хоть в кино сходить, — робко просила Таша.
— Тебе все глупости, а я занят. Не приставай. Матери с отцом помогаю.
Но когда однажды Таша, не дозвонившись до Кирилла, зашла к свекрови, увидела этого «помощника» спящим.
Кирюше надо отдохнуть после трудовой недели, с силами собраться, да и нам помочь, — говорила Лидия Петровна невестке. – А с тобой разве отдохнешь? Пусть дома.
Только вот денег жене-студентке мать велела Кириллу все-таки немного давать. Он скрипел зубами. Но Лидия Петровна успокоила – я тебе со своей зарплаты все буду компенсировать.
На эти условия Кирилл пошел.
Так и жили. Таша переживала равнодушие и отстраненность мужа, но по наивности думала, что это просто она глупая, совсем ребенок, ждет от мужа романтики и нежности.
А он ее не раз поучал:
— Женились? Живем… Чего тебе еще надо? Повзрослей уже, наконец!
Только урок мужа никак не усваивался.
— Романов начиталась! – ворчал Кирилл.
Через год родился сын.
Когда друзья спросили:
— Кто?
Он ответил:
— Мальчик.
— Вообще-то все говорят – сын, — шутливо поправили они его.
Кирилл смутился. Не чувствовал он ничего к этому орущему комочку, которого его иногда жена все же заставляла катать в коляске, чтобы самой хоть в душ сходить.
— Так сын – он же мальчик? – вывернулся Кирилл.
Артемка рос, но его воспитанием занималась жена. Деньги на внука давала свекровь.
— Ты у Кирилла не проси, — говорила она невестке, — Ему самому надо.
Давала достаточно, хотя у свекрови Таша никогда сама все же не просила. Сама старалась заработать. Свекра Лидия Петровна нянчить внука присылала, чтобы мальчика в садик не отдавать, пока Таша работала.
Так и растили ребенка втроем: Таша, свекровь и свекор.
Когда Артем подрос, Таша стала его с собой на работу брать, благо сама уже была начальником. Однажды пошла в бухгалтерию счета оплачивать по работе, а его в коридорчике оставила ждать. Мальчику хоть уже и восемь было, без мамы дома остаться не хотел. Задержалась. Выходит, а он сидит и плачет:
— Я думал ты меня бросила.
— Куда ж я тебя брошу. Ты же видел, что я из двери не выходила, — сказала тогда Таша, вздохнув.
Когда Артема отдали в спортивную школу, ходить туда ему было недалеко, но через очень неблагополучный микрорайон, в котором собирались по вечерам старшеклассники, бывало, что и малышей обижали.
Тогда Таша впервые попросила Кирилла:
— Давай встречать Артема по очереди. Когда я на работе – ты. И наоборот.
— Придумала еще. Мне на шею пацана повесить, — подумал Кирилл.
А вслух сказал:
— Ты его до пенсии провожать будешь? Что ты из него девчонку делаешь? Я работаю!
— Так я тоже, — возразила Таша.
Но пару раз потом Кирилл сходил за сыном вместе с коллегами по пути. Заодно и покрасовался, изображая заботливого отца. И потом, должны же коллеги видеть, как его Кирилла, жена мордует, свободы лишает, жизни прямо не дает! И жалеть, поблажки на работе давать.
В десятом классе школу, в которой учился Артем закрыли. Пришлось парню в соседний город ездить.
Таша сказала мужу:
– Встречать будешь на машине, когда ему поздно возвращаться.
— Еще чего?! – разорался Кирилл и пожаловался Лидии Петровне.
— Если б не мать, ни за что не поехал! – потом бормотал Кирилл, подвозя сына. Но мать сказала, что и на бензин денег даст и за подвоз внука заплатит.
Артем поступил в университет. И вот здесь уже Кирилл не выдержал, высказал Таше:
— Моя мать вас с Артемом больше меня любит. Вам больше денег дает, чем мне! Это ж надо! Обучение стала внуку помогать оплачивать! Мог бы и в училище пойти! Не барин! Зачем университет?
-Но сам-то то ты не училище, а институт окончил! – припечатала мужа Таша.
— Защищаешь? Потакаешь? Кого ты из него растишь?– взбесился Кирилл. Потому что, хоть сын о помощи его и не просил, свободным себя Кирилл не чувствовал, опять же деньги!
— А ты кого из него вырастить хочешь?
— А мне он неинтересен! Взрослый. Школу закончил. Пусть сам живет! – огрызался Кирилл. – Думал, только с тобой заживем. А теперь еще этого учи.
— Так не ты же учишь. Я очень благодарна Лидии Петровне. Без нее мне бы обучение Артема не потянуть. Моих денег только на еду и одежду хватает. И не для меня твоя мать старается, а для тебя. Чтобы с тебя финансовую нагрузку снять, чтоб мы не ругались из-за денег, которые ты не приносишь. А должен бы! Кирилл, но почему кто-то должен вообще нам помогать? – не выдержала Таша. – Может тебе стоит побольше начать зарабатывать?
— Транжира! Все тебе мало! Вот еще университет придумали! – заорал тогда Кирилл и ушел.
Его страшно бесило, что такие денежные ресурсы идут мимо него. Но уйти от Таши с сыном не мог. Мать сказала:
— Только посмей! Бросишь семью – ни копейки не получишь!
Приходилось терпеть.
А потом… Потом умер отец Кирилла, через несколько месяцев, не пережив разлуку с мужем, и его мать.
И свободы у Кирилла поубавилось. Точнее не поубавилось. Мотивировка исчезла. Раньше, если Кирилл Таше помогал, мать ему платила за это, а Таша не стала.
Когда он заикнулся попросить у жены деньги за то, что лампочку поменял, она посмотрела на него, как на сумасшедшего.
Потом он второй раз попросил, за то, что продукты привез. Таша уже лишь сказала:
— Нет.
А однажды Таша вообще заявила:
— Знаешь, дорогой, мне надоело. Ты приходишь домой, как постоялец в гостиницу. На все готовое. Тебя даже ни о чем попросить нельзя.
— Почему нельзя? – перебил Ташу Кирилл, — Я же сказал за две недели мне письменно, что нужно сделать или куда съездить. Не больше трех поручений в месяц, И я сделаю.
— И замену лампочки тоже месяц ждать? – взорвалась Таша. – Так вот постояльцы в гостинице платят. Так что давай приноси зарплату и, образно говоря, ею плати. Тогда и лампочку без тебя найду, кто поменяет. Не нравится – уходи и заведи себе домработницу. Только сомневаюсь, что она согласится тебе убирать, готовить и стирать бесплатно.
— Тебе лишь бы деньги! Меркантильная, — включил привычно жертву Кирилл. – Нет бы мужа просто любить.
Всякому терпению приходит конец. Особенно, если учесть, что после смерти родителей, всю свою независимость Кирилл решил демонстрировать только Таше.
И Таша … перестала готовить Кириллу. Ему пришлось самому себе еду покупать. Стирать? В машинку кинуть разрешит, включит – а дальше сам. Вот квартиру убирала, ведь с сыном в помойке жить сама не хотела. А уж помойку ей Кирилл обеспечивал. Специально грязнил.
— Ишь, вот и пусть как домработница, но только бесплатно, — думал он.
Чтобы приструнить жену, однажды Кирилл решил напугать Ташу. Он собрал вещи и сказал:
— Я от вас устал. Вы постоянно тратите деньги. Не советуетесь.
— Я свои трачу, — ответила Таша.
— Так не делается. Ты мне на страховку машины не даешь, на бензин не даешь, а за продуктами, например, съездить просишь. Я больше в вас вкладываться не буду. Я ухожу. Устал от вас. Сами справляйтесь, а я посмотрю, как вы загнетесь.
— Так а ты разве зарплату не получаешь? И разве я не вкладываюсь?
— Получаю. И тратить ее теперь буду только на себя!
Кирилл хлопнул дверью и ушел.
Таша села и расплакалась.
— Может я с ним резко? Может, надо было его корить? Хоть бы отец у тебя был? – всхлипывала она, обращаясь к Атрему.
— Отец? Который для нас ничего не делал? За все платила бабушка! А он только ждал, чтобы найти благовидный предлог, изобразить жертву и уйти, — вдруг резко ответил Артем.
— Но все-таки отец. Поддержка.
— Какой отец? Какая поддержка! Что я видел от него? Нянчил дедушка, учила бабушка. Воспитывала, готовила, стирала, убирала, по театрам музеям, в зоопарк, цирк возила ты. Где был отец? Мама ты теперь вздохнешь свободно. Займешься собой. Раньше надо было его гнать.
— Что ты такое говоришь. А бабушка? Она бы этого не пережила. Она мне всегда говорила:
— Только не бросай Кирилла, когда меня не будет.
— Так он сам бросил. От обещания ты свободна.
А Кирилл? А Кирилл в эйфории вернулся в родительский дом.
— Наконец, я избавился от жены и этого сына. Снова свободен. Как раньше. Теперь заживу!
И зажил вроде бы. Сначала зажил. А потом… А потом заболел, а за лекарствами сам, да еще с температурой еду готовить, печку топить, за водой на колодец.
Один в пустом доме. Он быстро понял, что это совсем не то, что было, когда он был один, но вокруг суетились родители. Опустился. Даже в баню уже не каждую неделю стал ходить. На работу, с работы и спать… Не заметил, как не проживать свою жизнь начал, а просыпать.
Собака? Она умерла от старости, а новую не завел. Зачем хлопоты? Кошка сама к соседям ушла.
— Свобода!
Только иногда хочется вернуться к Таше и Артему, но не зовут.
Артем отучился, работает. Всегда добрым словом деда и бабушку со стороны отца вспоминает. Отца? Никогда. Если мать заговорит, только скажет:
— Надеюсь, теперь он получил, что хотел и счастлив.
А Таша?
А Таша, спустя время, только сказала:
— У Кирилла были хорошие родители. Но они не научили его главному: любить кого-то, кроме себя, заботиться о ком-то, кроме себя. Что ж! Он выбрал независимость. Не моя вина, что она оказалась для него одиночеством.
Может не у всех мужчин так, как у Кирилла, резко выражено желание независимости.
И все же… Все же жизнь – это борьба между независимостью и привязанностью. Увы, это так.
Недаром говорят, что только одинокий человек может быть совершенно независимым.
Независимый мужчина – это не только тот, у которого нет жены. Но и тот, у кого нет даже кошки или собаки. У которого даже хомячка нет.
Появление любого живого существа рядом сразу порождает зависимость, хочет он этого или не хочет.
Получается, что независимость и одиночество синонимы?
Увы, да.
Нет любви – нет привязанности. Нет рядом никого, о ком нужно переживать, заботиться.
Совершенно не о ком заботиться, кроме себя. Мужчина свободен! И ура! Независим!
Его никто не одернет, не полезет к нему с советами, никто ни о чем не попросит… Он сам себе господин. Делает, что хочет. Идет или едет, куда хочет и когда хочет…
Но вот счастлив ли он? Ведь любить такого мужчину тоже совершенно некому. И пожалеть тоже.
Стоит ли независимость одиночества? Как вы считаете?
