— Ну вот, мам, здесь я и живу – сказал Юра, входя следом за матерью в свою московскую квартиру и волоча за собой громоздкий чемодан.
Надежда Филипповна, быстро оглядевшись вокруг, воскликнула:
— Боже мой, Юра, ты почему до сих пор не сделал ремонт?!
— Мам, я всё сделал. У меня ремонт в индустриальном стиле, «лофт» называется, — объяснил сын, — так сейчас модно.
«Ужас какой! Как в подвале, ну никакого уюта», — подумала Надежда Филипповна, продолжая осматриваться.
Юра занёс чемодан в гостиную и присел на диван – отдышаться. В этом старом доме не было лифта, и он изрядно устал, поднимаясь на пятый этаж с такой тяжёлой ношей.
Надежда Филипповна тем временем изучила кухню, обе спальни, балкон и санузел и осталась крайне недовольна. Московское жильё сына она представляла совсем по-другому.
— Юрочка, а что, Катя твоя не может купить нормальные занавески?! Всё такое мрачное… И почему у вас такая старая мебель?! Ты же прилично зарабатываешь, неужели нельзя было купить новую?! – прокричала Надежда Филипповна из дальней комнаты.
Юра поморщился: он так и знал, что мать непременно скажет что-то подобное.
— Мам, она и так новая, её специально состарили, чтобы придать квартире индивидуальность, — попытался объяснить Юрий. Но Надежда Филипповна не унималась:
— Юр, такой комод стоит у нашей бабы Мани в деревне! А этот шкаф?! Он выглядит так, словно видел еще Октябрьскую революцию!
Юра знал, что с матерью лучше не спорить, и решил, что благоразумнее будет согласиться:
— Да, мамуль, ты, пожалуй, права. Обязательно поменяем!
Надежда Филипповна вернулась в гостиную и, уперев руки в бока, хмуро произнесла:
— В твоём доме, Юра, совершенно не чувствуется женская рука. Просто холостяцкая берлога какая-то!
Юра, не желая продолжать этот разговор, засобирался на работу.
— Ладно, мам, я побегу, дел еще полно, мы с Катей взяли новый проект, через час встреча с клиентом. Ты давай располагайся, отдыхай. Вечером мы вернёмся, поедем все вместе на ужин ресторан, — сказал он, вставая с дивана. Юра и Катя занимались ремонтом и отделкой квартир и загородных домов. Он отвечал за техническую часть, его невеста – за дизайнерское оформление.
— Сынок, ну какой ресторан?! – всплеснула руками Надежда Филипповна, — я сама всё приготовлю! Даже не думай!
— Хорошо, как скажешь, — покорно согласился сын. Он счёл совершенно ненужным тратить время на препирательства с матерью, — если понадобится что-то купить, возьми мою карту – она в верхнем ящике, в прихожей.
— Спасибо, Юрочка, — поблагодарила Надежда Филипповна, одарив сына тёплой улыбкой. «А всё-таки замечательного мальчика мы с Колей вырастили – и красавец, и умница, и деньги зарабатывать умеет», — думала она, закрывая за сыном дверь.
***
Оставшись одна, Надежда Филипповна ещё раз обошла квартиру. Зайдя в спальню Юры и Кати, она недовольно поморщилась, бросив взгляд на висевшую над изголовьем большую картину, изображающую полуобнажённую девушку в мужской шляпе. «Фу, стыдоба-то какая! Совсем испохабила эта Москва моего Юрочку!» — подумала женщина и продолжила осмотр. Повертев в руках непонятной формы статуэтку, стоявшую на массивной деревянной полке, со вздохом поставила её обратно, потом заглянула в шкафы, пробежала глазами многочисленные Катины наряды, понюхала стоящие на туалетном столике духи в узком чёрном флаконе и со словами «Чёрт знает что такое!» отправилась на кухню. Открыв холодильник, Надежда Филипповна покачала головой.
— Так и знала! Катя эта совсем не готовит моему Юрочке! В холодильнике-то шаром покати! – сказала она сама себе, обнаружив на полках лишь свежую зелень, пару яблок, пакет молока и упаковку обезжиренного йогурта, — ну ничего, сынок, мама тебя накормит по-человечески!
И Надежда Филипповна, прихватив из выдвижного ящика карту сына, отправилась в ближайший супермаркет.
***
Вечером Юра и Катя вернулись домой в прекрасном настроении: новый проект обещал стать чрезвычайно выгодным заказом, клиент попался щедрый и непривередливый. Но, едва войдя в квартиру, Катя скривилась: по дому плавали запахи жареной рыбы вперемешку с ароматом тушёной капусты. И то, и другое она терпеть не могла, но промолчала – не хотела обидеть Юру.
Навстречу им вышла, вытирая руки о полотенце, светящаяся улыбкой Надежда Филипповна.
— Юрочка, Катюша, наконец-то вы вернулись! Раздевайтесь, мойте руки и за стол! – сказала она и удалилась.
Катя бросила на Юру выразительный взгляд.
— Кать, умоляю, потерпи, это всего на недельку, — шепнул он, снимая пальто.
Она понимающе кивнула. Приезд Юриной мамы стал неожиданностью для них обоих, и теперь Катя думала о том, что это будет тяжёлая неделя: от Юры она знала о непростом характере Надежды Филипповны.
За столом Надежда Филипповна принялась внимательно изучать Катю – они с ней виделись лишь однажды, да и то мельком, в аэропорту, еще прошлой зимой. Катя при ближайшем рассмотрении Надежде Филипповне не понравилась. «То ли кореянка, то ли китаянка, — думала она, глядя на скуластое Катино лицо и чуть раскосые, тёмно-карие глаза, — наших девчонок, что ли, не нашлось? Хотя, для мужчин, оно и понятно – экзотика… А худющая какая, просто кошмар! И ещё татуировка эта на полруки – разве красиво?».
Катя, заметив изучающий взгляд будущей свекрови, смутилась. Она чувствовала себя неловко в присутствии этой женщины и не знала, о чём с ней говорить. Но Надежда Филипповна долго молчать не привыкла и завела разговор первой:
— Катюша, наконец-то мы с тобой познакомимся поближе! Я так рада, что Юрочка наконец-то решил жениться! Мы уж с отцом думали – не дождёмся… А хочется ведь уже и внуков понянчить!
— Мама, ну какие внуки, — с укором сказал Юра, — мы с Катей о детях пока и не думаем.
— Ха, не думают они! А вы уж подумайте, дорогие мои! Годы-то идут, тебе, Юрочка, уже двадцать восемь, да и Кате далеко не восемнадцать! А женский век короток, так и опоздать можно.
— Надежда Филипповна, вы не переживайте, будут вам внуки, — поспешила успокоить её Катя, — сейчас и после тридцати родить не проблема.
— Ну не знаю, не знаю, — покачала головой Надежда Филипповна, — я бы на твоём месте, Катюша, не затягивала с этим делом…
— Мам, ты лучше расскажи, как там папа? Почему с тобой не приехал? – желая перевести разговор на другую тему, спросил Юра.
— Ой, Юрочка, нормально всё с ним. Ты что, своего отца не знаешь? То огород у него, то гараж…Вечно занятой! Да и не любит он города, всё ждёт, когда ты сам приедешь…
— Надо и правда как-нибудь съездить, сто лет там не был. Вот сдадим объект и рванём на месяц в станицу, да, Кать?
Катя кивнула. Но согласилась она только для вида. Ни в какую станицу она ехать, конечно же, не собиралась – перспектива провести с Юриной матерью в одном доме целый месяц её совершенно не прельщала.
— А что ж вы ничего не едите? – спохватилась Надежда Филипповна, заметив, как Юра и Катя нехотя ковыряются в тарелках, — мать старалась, готовила…
— Простите, у меня просто аллергия на рыбу, — призналась Катя, поднимаясь из-за стола, — спасибо, Надежда Филипповна, но я что-то устала и, пожалуй, пойду спать.
— Что ж ты, Юра, мне не сказал ничего? Я бы мясо приготовила, — растерянно пробормотала пожилая женщина, провожая Катю взглядом.
— Мам, ты не расстраивайся, убери в холодильник, я завтра всё съем, клянусь, — пообещал Юра, — а сейчас и правда, пора в постель. Нам с Катей завтра рано вставать, ехать в Подмосковье. Вернёмся мы, кстати, поздно, к ужину не жди.
— Ну ладно, поздно так поздно, — пожала плечами Надежда Филипповна, убирая посуду со стола.
— А ты, кажется, в Зарядье хотела побывать? Возьми такси да съезди завтра, чего дома сидеть, — предложил Юра.
— Может, и съезжу, коли скучно станет…
— Спокойной ночи, мам, — сказал Юра и чмокнул мать в щёку, -не обижайся на Катю, у неё сегодня был тяжёлый день. И она, кстати, вегетарианка…
— Неужели? Хорошо, буду знать. Спокойной ночи, Юрочка, — ответила Надежда Филипповна, поймав себя на мысли, как мало она знает о будущей жене своего сына.
***
На следующее утро Надежда Филипповна проснулась в пустой квартире – Юра и Катя уехали еще до рассвета. Промаявшись всё утро в одиночестве и зная, чем себя занять, Надежда Филипповна включила телевизор, но ничего интересного для себя не нашла. И тогда ей в голову пришла просто великолепная, на её взгляд, идея. Она быстро отыскала в интернете ближайший магазин текстиля и, заказав такси на нужный адрес, отправилась за покупками.
Катя и Юра вернулись домой почти в полночь. Надежда Филипповна в это время мирно дремала в гостиной на диване перед монотонно бубнящим телевизором.
— Кать, может, вина выпьем? – шёпотом предложил Юра.
Катя согласилась, и они на цыпочках прокрались мимо спящей Надежды Филипповны на кухню. Но едва войдя туда, оба оторопели: большое кухонное окно украшали пёстрые, красно-зелёные занавески с оранжевыми петухами, а стол из тёмного стекла покрывала не менее яркая скатерть с узором из ядовито-жёлтых подсолнухов.
— Юр, скажи, что мне всё это снится, – пробормотала Катя, зажмурив глаза.
— Да нет, Катюш, — отозвался Юра, — маме не нравится наш интерьер, вот, видимо, решила добавить уюта. У неё, конечно, весьма своеобразный вкус, но, думаю, она хотела, как лучше…
— Какого уюта?! Это же совершенная безвкусица, — возмущённо сказал Катя, повысив голос, — и вообще, почему твоя мама решает, какие занавески будут висеть в нашей с тобой квартире?!
— Тише, Кать, на кричи, маму разбудишь, — тихо попросил Юра и обнял её за плечи, — только прошу тебя, ничего ей не говори. Через несколько дней она уедет, и мы вернём всё, как было, хорошо?
Юра достал из шкафчика два бокала и вытащил из мини-бара бутылку красного вина.
Катя была в бешенстве. У неё не укладывалось в голове, как Надежда Филипповна может так бесцеремонно вмешиваться в их жизнь и менять что-то в доме без их согласия. Но она понимала, что нужно сдержаться: всё-таки Надежда Филипповна для Юры — родной человек, и она, Катя, не хотела стать причиной их ссоры. В конце концов, это ведь всего лишь занавески…
— Здорово, да? – раздался вдруг у Кати и Юры за спиной радостный голос. Они обернулись и увидели Надежду Филипповну. Она широко улыбалась, кутаясь в тёплый махровый халат, — Катюша, как тебе, нравится? Уютненько стало, правда?
— Да, довольно мило, — кисло пробормотала Катя и бросила на Юру испепеляющий взгляд. Её недовольное лицо, тем не менее, не ускользнуло от внимания Надежды Филипповны. Женщина нахмурилась.
— А я вижу, что не нравится, — сказала она, — я, между прочим, как лучше хотела, живёте, ей-богу, как в пещере…
— Ну что ты, мам, всё нравится, замечательные занавески, — принялся оправдываться Юра. Надежда Филипповна, заметив на столе бутылку вина и два бокала, нахмурилась еще больше.
— Юрочка, ты что, пьёшь?! – возмутилась она, — разве ты не знаешь, что алкоголь вреден для здоровья?!
— Бокал хорошего вина после тяжёлого рабочего дня еще никому не повредил, — ответила Катя, с вызовом глядя на будущую свекровь.
— Всё начинается с малого, Катерина, сначала бокал, потом два, — назидательно сказала Надежда Филипповна, — а потом и за что покрепче возьметесь… Ладно, пойду-ка я спать.
И Надежда Филипповна с оскорблённым видом покинула кухню.
— Юра, поговори со своей мамой, прошу тебя, — громко прошептала Катя, — объясни ей, что мы взрослые люди и сами решаем, как нам жить. Иначе я сама это сделаю!
Но Юра лишь покачал головой:
— Катя, это бессмысленно. Мама – человек очень ранимый и обидчивый, уж я-то её знаю… Не принимай её слова близко к сердцу, пожалуйста. Она ведь не со зла, просто характер такой. Она скоро уедет, и всё будет по-прежнему. Я тебя очень прошу, не надо, давай просто перетерпим эти дни, и всё.
Катя тяжело вздохнула. Вид у Юры был такой растерянный и несчастный, что ей стало его жаль.
— Ладно, Юр, потерпим, конечно… Что-то мне уже не хочется вина. Пойдём-ка лучше спать…
***
На следующий день у Кати выдался выходной — Юра уехал на объект один. Ложась с вечера в постель, Катя подумала о том, что наконец-то сможет выспаться и отдохнуть – последние несколько дней выдались крайне напряжёнными. Но утром она проснулась от какого-то странного шума. Прислушавшись, она поняла – гудел пылесос. «Господи, когда же это закончится?!» — подумала Катя, стала с постели и вышла в гостиную. Там увидела она Надежду Филипповну, стоящую к ней спиной и энергично орудующую пылесосом.
— Надежда Филипповна! – крикнула Катя, подходя ближе, но женщина её не слышала. Тогда Катя просто выдернула шнур пылесоса из розетки. Надежда Филипповна обернулась.
— Катюша, доброе утро! – сказала женщина и кивнула на пылесос, — а я вот уборку затеяла. Пришлось, правда, у соседей пылесос одолжить, ваш я не нашла.
— Надежда Филипповна, у меня сегодня единственный на этой неделе выходной, я хочу выспаться! Вы не могли бы не шуметь в такую рань?! – не в силах скрыть раздражение, спросила Катя.
— Да какая ж рань, Катенька? Восемь утра уже! – растерянно пробормотала Надежда Филипповна, — а я без дела сидеть не могу…
— Я всё понимаю, но будьте любезны, прекратите. У нас давно уже есть робот-пылесос, она работает почти бесшумно. Если вам приспичило убираться, могли бы воспользоваться им. А вообще, Надежда Филипповна, давайте вы не будете хозяйничать в нашей квартире, хорошо? Вы, кажется, отдохнуть приехали? Вот и отдыхайте! И, ради бога, верните соседям пылесос! – сказала Катя и вернулась в спальню, но уснуть она так и не смогла.
Вдруг в воцарившейся тишине Катя услышала всхлипы, доносящиеся из комнаты Надежды Филипповны. Прокравшись на цыпочках в соседнюю спальню, она увидела сквозь приоткрытую дверь, что женщина плачет, закрыв ладонями лицо. Кате стало совестно и она, негромко постучавшись, вошла.
— Надежда Филипповна, вы простите меня за резкость. Я не хотела вас обидеть, правда, — извиняющимся тоном сказала она, присаживаясь рядом.
— Нет-нет, Катюша, я сама виновата, могла бы и догадаться. Ты права, я здесь не хозяйка. Ты меня тоже прости, что разбудила, — с жалкой улыбкой произнесла она, вытирая глаза кончиком фартука, — завтракать будешь?
— Буду, — согласилась Катя, — только посуду я сама помою, а вы отдохните.
День прошёл относительно спокойно. Юра, вернувшийся вечером домой, застал мать и невесту мирно беседующими о чём-то на диване в гостиной. Он с облегчением подумал о том, что две близкие ему женщины наконец-то нашли общий язык.
***
Половину следующего дня Катя и Юра провели на объекте в Подмосковье. К обеду они оба вернулись в город и обнаружили, что Надежды Филипповны дома нет. Записка на столе гласила: «Уехала к Вале. Буду вечером. Целую, мама».
— А кто эта Валя? – поинтересовалась Катя, прочитав записку.
— Это давняя мамина подруга, еще с института, — рассказал Юра, — я когда-то давно учился с её дочерью в одном классе, а потом они в Москву переехали. Кстати, Кать, вы с мамой вроде как поладили, да?
— Вроде да, — ответила Катя. Она решила не говорить жениху, как весь вчерашний день вынуждена была, сцепив зубы, слушать утомительно длинные и откровенно скучные рассказы Надежды Филипповны о жизни в станице. Деревенская жизнь была не близка Кате, но она, чувствуя свою вину за утреннюю грубость, делала вид, что внимательно слушает.
Юра уединился на лоджии, где был оборудован небольшой рабочий кабинет, и занялся расчётами по объекту, а Катя отправилась на кухню варить кофе. Но спустя несколько минут она вошла на лоджию с какой-то вещью в руках и, чуть не плача, сказала:
— Юра, знаешь, что это? Это моя любимая шёлковая блузка! А знаешь, где я её нашла?
— В шкафу, наверное, — пожал плечами Юра, предчувствуя недоброе.
— Нет, я нашла её в мусорном ведре!!! Вот, полюбуйся, что твоя мама наделала!
И Катя показала ему коричневый след от утюга на полочке блузки.
— Она её сожгла, Юра!!! И выбросила, думала, что я не замечу!!! – со слезами проговорила Катя.
— Катюша, любимая, успокойся, — принялся утешать Юра, обнимая невесту, — мы купим тебе другую, такую же! Не расстраивайся, пожалуйста!
— Нет, Юра, не купим! Она из прошлогодней коллекции, и таких уже нет в продаже! Скажи, зачем она это делает?! Зачем она везде лезет?! Кто её просил трогать мои вещи?! – рыдала Катя.
— Кать, ну она же хотела как лучше, хотела помочь.
— Юр, что ты заладил, как попугай: «Хотела как лучше, хотела как лучше»! А получается всё наоборот! Я уже устала от её выходок! – злилась Катя, — завтра же сними ей номер в гостинице, да хоть отдельную квартиру! Я тебя умоляю, Юра!
— Кать, я не могу, ну мама же не поймёт… Она ж потом всем расскажет, родственники меня замучают, скажут, что я выставил из дома родную мать… Так нельзя, правда… Давай я с ней поговорю, хочешь?
— Сделай уже хоть что-нибудь, Юра! Я так больше не могу! – устало произнесла Катя, высвобождаясь из его объятий.
***
Надежда Филипповна тем временем сидела на кухне у своей институтской подруги, Валентины. Женщины давно не виделись и с удовольствием делились друг с другом новостями. Зашёл разговор и о детях.
— Ой, Валя, а Юрочке моему так не повезло, — жаловалась Надежда Филипповна, качая головой, — жениться ведь он собрался, а невеста у него, Катя – крайне бесхозяйственная девица, в доме бардак, готовить не умеет, одна работа на уме… А выглядит – прости господи! Пропадёт мой Юрочка с ней, ох пропадёт, чует моё материнское сердце! И как она могла понравиться Юре, не понимаю? Неужели здесь, в Москве, нельзя было найти кого-нибудь поприличней? Столько есть хороших девочек… Кстати, как твоя Анютка? Уже замуж, наверное, вышла, внуков тебе родила?
— Какие там внуки, Надя! – со смехом отмахнулась Валентина, — нет у неё никого, всё принца на белом коне ждёт! Я уж ей говорю: «Аня, ну годы-то на месте не стоят! Дай матери хоть внуков понянчить. А она – ни в какую. Нет, говорит, достойных мужчин». Так и ходит в девках. Только я вот знаешь, что думаю: она до сих пор в Юрку твоего влюблена, со школы еще.
— Да неужели? – удивилась Надежда Филипповна, — а с чего ты так решила?
— Она квартиру снимает, однокомнатную, в том районе, кстати, где Юра твой живёт. Так вот, пришла я как-то к ней в гости, без звонка, значит. Гляжу: стоит на тумбочке рядом с кроватью Юркина фотография, в рамочке такой красивой. Анютка её, конечно, быстренько в ящик припрятала, но я-то увидеть успела, — объяснила Валентина, — запал он ей в сердце, да так, что на других мужиков и не смотрит…
— Вот так дела, — протянула Надежда Филипповна, задумчиво глядя на подругу, — Не зря же говорят, что старая любовь не ржавеет. Ты хоть покажи мне Анютку свою.
Валентина нашла в телефоне фотографию дочери и протянула Надежде Филипповне. С экрана на женщину смотрела молодая грустная девушка в очках с толстой, перекинутой через плечо косой.
— Какая милая! И скромная, сразу видно, не то, что эта Катя, — сказала Надежда Филипповна.
— Да, она у меня скромница, и готовит, кстати, замечательно, и вязать, и шить умеет, а в квартире у неё – всегда идеальный порядок, — расхваливала Аню Валентина, — Юрке твоему в самый раз была бы невеста. Но уже, как говорится, поезд ушёл…
— Слушай, Валя, а если еще не поздно? Может, сведём их как-нибудь вместе, а? – неожиданно предложила Надежда Филипповна.
— Как это? – заморгала глазами Валентина, — думаешь, выйдет чего?
— Ты дочь замуж хочешь выдать? – спросила Надежда Филипповна, и когда подруга кивнула, продолжила:
— Тогда давай поступим так…
***
Вернувшись в квартиру сына, Надежда Филипповна наткнулась на хмурый Катин взгляд. Юра отвёл мать на кухню и, тщательно подбирая выражения, попросил её не трогать Катины вещи. К его удивлению, Надежда Филипповна не обиделась:
— Конечно, Юрочка, конечно, я просто хотела, как лучше… Пойду извинюсь перед Катюшей, за блузку. Давайте завтра же съездим в магазин и купим ей новую, — предложила она, но Юра отказался.
— Не надо извиняться, мамуль, всё нормально, Катя не в обиде, она сама купит, — сказал сын, — ты лучше съезди завтра куда-нибудь, погуляй, отдохни. Мы, как видишь, заняты очень, компанию составить тебе не сможем.
— Да ничего страшного. Ты прав, сынок, поеду-ка я развеюсь…
Следующие два дня Катя и Юра провели за городом, возвращались поздно, когда Надежда Филипповна уже спала. До её рейса оставались всего сутки, и Катя уже считала часы до отъезда будущей свекрови. Но ночью Надежда Филипповна, возникнув, словно приведение, на пороге спальни молодых, жалобно простонала:
— Юрочка, что-то мне нехорошо…
— Что такое, мамуль? — подскочил с кровати заспанный сын.
— Ой, не знаю, Юра, не знаю… Голова кружится, и в груди давит…
Уложив мать на диване в гостиной, Юра заботливо укрыл её пледом.
— Сынок, принеси мне таблетки, в моей сумке лежат, — попросила она, — и воды…
— Мам, может, «скорую» вызвать? – предложил Юра, с тревогой глядя на мать.
— Не надо, — отмахнулась Надежда Филипповна, — еще упекут меня в больницу. Обычно переутомление, видимо, а может, давление подскочило. Катюша, у меня в чемодане тонометр, принеси, будь добра…
Половина ночи прошла в хлопотах возле больной. Когда Надежда Филипповна наконец задремала, а Юра и Катя устроили на кухне семейный совет.
— Похоже, мамин билет придётся сдать. Никуда она, конечно же, в таком состоянии не полетит, — со вздохом сказал Юра, — даже ума не приложу, что теперь делать. Нам с тобой завтра ехать на объект. С кем маму оставить? Вдруг завтра она снова будет себя плохо чувствовать?
— Да уж, ситуация, — раздосадовано протянула Катя. Она надеялась, что уже завтра не увидит Надежду Филипповну в их доме. Теперь, похоже, будущая свекровь задержится у них надолго.
— Юр, может, в таком случае, мы ей сиделку наймём, а? Бросать проект нельзя, сам понимаешь. Мы уже взяли задаток, — напомнила Катя жениху.
— Да, пожалуй, ты права. Утром поезжай без меня, я всё организую и приеду. И отцу надо будет позвонить, предупредить. Пойду маму проведаю.
Но Надежда Филипповна мерно похрапывала на диване. Удостоверившись, что с ней всё в порядке, Катя и Юра отправились в спальню.
***
На следующее утро Надежда Филипповна проснулась и заявила, что по-прежнему чувствует себя неважно.
— Ох, Юрочка, слабость у меня сильная… И голова так и кружится, так и кружится…
На предложение нанять сиделку она со скорбным видом ответила:
— Юра, это же такие деньги, не нужно…Я договорюсь с Валей, у неё дочь, Анютка, одноклассница твоя, терапевтом в поликлинике работает. Она в отпуске как раз. Уж не откажет, думаю, присмотреть за мной, если вы не против, конечно… Всё ж не чужой человек. Да и живёт тут неподалёку.
Юре ничего не оставалось делать, как согласиться. Вечером Юра и Катя обнаружили сидящую у постели Надежды Филипповны светловолосую девушку в джинсах и сером свитере. Это и была Аня.
— Здравствуй, Юра, — с улыбкой поздоровалась она, поднимаясь навстречу, — давно не виделись, года четыре, наверное…
— Привет, Ань. Да, давненько не встречались, — отозвался Юра.
Бывшую одноклассницу он и правда видел давно, когда они оба приезжали на лето в станицу. Аня гостила тогда у бабушки, а Юра навещал родителей.
— Что с мамой? Что-то серьёзное? – спросил Юра, — в больницу она наотрез отказывается ехать.
— Нет, жизни твоей мамы ничего не угрожает, если ты об этом. Давление скачет, отсюда все остальные симптомы. Прокапать бы её надо. В больницу ехать не обязательно, можно и дома пролечиться. Я напишу список лекарств, купите завтра, — ответила Аня и снова улыбнулась, — не переживай, Юра, всё будет хорошо. Ладно, я пойду, пожалуй.
Услышав эти слова, Надежда Филипповна попросила сына:
— Юрочка, отвези Аню домой, поздно уже. Негоже девушке одной по темноте-то ходить, мало ли что!
Юре пришлось согласиться. Сидя в машине у Аниного подъезда, он не мог понять, почему девушка не спешит к себе в квартиру.
— Юр, а помнишь школу? – спросила вдруг Аня, повернувшись к нему и глядя в глаза, — мы ведь встречались с тобой тогда…
— Помню, конечно, Ань. Давно это было, — отозвался Юра и бросил взгляд на часы. Ему хотелось как можно быстрее закончить этот разговор и вернуться домой.
— А как целовались за школой, помнишь? – продолжала Аня, не сводя с него глаз, — потом нас химичка застукала и директору нажаловалась!
— Да, было дело…
— Скажи честно, а ты любил меня тогда?
— Ань, ну какая любовь? Так, симпатия. Детство всё это… Ты извини, но мне домой надо. За маму спасибо. Ты скажи, сколько, я всё оплачу.
— Ничего не надо. Доброй ночи, Юра, — погрустнев, произнесла Аня и вышла из машины.
***
Прошло несколько дней. Юра теперь каждый вечер подвозил Аню домой. Такой расклад Кате совершенно не нравился: в том, как эта девушка смотрела на Юру, как улыбалась ему, как старалась, словно невзначай, прикоснуться к нему, виделось ей нечто большее, чем простая дружеская симпатия. Решившись поговорить об этом с Юрой, Катя встретила искреннее удивление:
— Катюш, ты что такое говоришь? Нет у меня с ней ничего. А то, что подвожу – это знак элементарной вежливости. Аня с мамой сидит абсолютно бесплатно, если ты помнишь. Не выдумывай, пожалуйста. Она просто моя одноклассница, и не более. Даже если у Ани и есть ко мне какие-то чувства, я в них не виноват. Кать, я тебя люблю, ты же знаешь…
Но женская интуиция подсказывала Кате, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд.
В один из дней Аня и Юра сидели в машине у её подъезда. Аня подробно объясняла ему, показывая в интернете, в какой санаторий лучше отправить Надежду Филипповну на отдых.
— Смотри, Юра, вот есть прекрасный вариант на Алтае. У меня там подруга работает, кстати. А вот еще в Крыму – тоже неплохой, но лучше ехать осенью или весной.
Вдруг Аня, отложив телефон, обхватила его лицо ладонями и крепко поцеловала в губы.
— Ань, ты что творишь?! Прекрати! – отшатнулся Юра.
— Юрочка, ну люблю я тебя, до сих пор люблю, — с жаром призналась Аня, поймав её руку и сжав в ладонях, — разве тебе плохо было тогда со мной? А помнишь нашу первую ночь у Димки Карташова на даче?
— Аня, перестань. Это было очень давно. У меня есть невеста, в декабре у нас свадьба. Я люблю Катю, а всё, что между нами было, давно в прошлом, ясно? А теперь выйди, пожалуйста, мне нужно ехать.
Аня заплакала и выскочила из машины, громко хлопнув дверцей. Юра вырулил на дорогу с мыслью о том, что ему, похоже, придётся искать для матери новую сиделку.
***
На следующий день Катя освободилась пораньше и решила сразу отправиться домой. Юра остался на объекте – дожидаться электриков. Она ехала в такси, погрузившись в мысли о работе, когда на её телефон пришло сообщение с незнакомого номера. Катя открыла его, и её обдало жаром. Это было фото, сделанное с неблизкого расстояния, но на нём без труда можно было рассмотреть, как Юра в своей машине целуется с Аней. От ревности и обиды у Кати к глазам подступили слёзы. «Просто одноклассница, значит? Сейчас я этой любительнице чужих женихов устрою!» — подумала Катя.
Поднявшись на свой этаж, Катя потихоньку отперла дверь и на цыпочках вошла в квартиру. Она с удивлением обнаружила, что ни обуви, ни одежды Ани в прихожей нет – значит, Надежда Филипповна была одна. И тут Катя услышала доносящийся из кухни бодрый и жизнерадостный голос будущей свекрови – она с кем-то говорила по телефону, стоя у окна.
— Нет, нет, Валюша, пока ничего особенного. Но всё идет по нашему с тобой плану. Ага, сфотографировала? И даже отправила уже? Ну ты молодец! Представляю, какой будет у них скандал! Ахахаха! Ну ничего, Юра мне потом еще спасибо скажет! Как Анютка? Переживает? Скажи ей, пусть не волнуется. Москва не сразу строилась. Ага, ну давай, пока.
— Да уж, Надежда Филипповна, вам бы в актрисы, притворяться вы умеете просто виртуозно, — громко сказала Катя, — вам не стыдно? Кто вам дал право лезть в чужую семью, да еще и таким способом?!
— К-к-катя? Ты почему так рано? – краснея и заикаясь, пробормотала Надежда Филипповна, — ты всё неправильно поняла, Катюша…я вовсе не собиралась…
— Прекратите лгать, — с презрением глядя на будущую родственницу, проговорила Катя, — думаю, Юре будет очень неприятно всё это узнать, но по-другому, извините, не получится…
***
На следующий день Надежда Филипповна улетела домой. Юра её провожать не поехал. Не пригласили её и на свадьбу, которая состоялась через полгода – он так и не смог простить матери того подлого, предательского заговора. С тех пор они не общаются. Надежда Филипповна неоднократно пыталась наладить отношения с сыном и невесткой, но ничего не вышло.
Автор: Белка
