Для меня эта история началась, когда муж во сне произнес чужое женское имя. «Маша, приезжай ко мне!», — сказал Дима. Муж произнес эту фразу вполне внятно, сомнений быть не могло, я не ослышалась.
Утром я была рассеяна, все пыталась прийти в себя, после услышанного. Перебрала в голове всех знакомых мне «Маш», но ни одна из них не подходила на роль любовницы моего мужа. Одной было восемь — это дочка моей коллеги, а другая — моя школьная учительница Мария Васильевна.
С мужем в то утро мне говорить не хотелось и после нескольких односложных ответов с моей стороны, Дима подумал, что у меня попросту нет настроения, и оставил меня в покое.
— Вера, ну почему ты сразу делаешь такие выводы? — отругала меня коллега Галина, та, у которой дочка Маша восьми лет. — С чего ты, вообще решила, что Дмитрий говорил о настоящем живом человеке? Возможно, это персонаж какой-то игры, или героиня фильма, который вы с мужем посмотрели накануне.
— Накануне мы смотрели «Звездные войны», — ворчливо сообщила я.
— Все равно, не стоит обращать внимания на то, что человек говорит во сне. Вернее, не нужно пытаться сделать из такой мизерной мухи, такого огромного слона! Сны — это всего лишь сны!
Осознав то, что Галина права, я скрепя сердце постаралась забыть этот эпизод. Но в скором времени имя Маша снова проникло в нашу тихую семейную гавань.
— Маша, постарайся успокоиться! — услышала я телефонный разговор мужа, доносящийся из подъезда. Дима как раз возвращался домой и уже вставил ключ в дверной замок.
Я на цыпочках вышла в прихожую и прижала ухо к двери. За дверью слышались лишь шаги моего мужа, видимо, он выслушивал абонента на другом конце провода и вышагивал по площадке.
— Маша, я вылетаю ближайшим рейсом! И не спорь со мной! Приеду, во всем разберусь!
Дима повесил трубку и повернул дверную ручку. Я тут же отскочила от входа в квартиру и сделала вид, будто направлялась в ванную.
Муж никак не прокомментировал свое намерение лететь куда-то ближайшим рейсом, и за ужином Дима был крайне задумчив. Меня так и подмывало затеять разговор и устроить разбор полетов, но тогда пришлось бы признаться в том, что я подслушивала под дверью.
Вечером Дима долго ворочался, не в силах заснуть. Потом он неожиданно сел на кровати и, повернувшись ко мне, спросил:
— Вера, какие планы у тебя на выходные?
— Н-никаких, — заикаясь, произнесла я. Мысли скоростным потоком пронеслись в голове, предлагая картинки, одна ужаснее другой. Вот, Дима выпроваживает меня на выходные к маме, а сам приводит в дом молодую любовницу. Или вот, Дима летит к морю, куда до этого отправилась эта самая Маша, которая сидит сейчас на побережье и ждет моего Димочку!
— Вера, давай слетаем в мой родной город? — предложил муж, широким мазком перечеркнув все мои выдуманные эскизы.
— В город, где ты родился? — тупо переспросила я.
Дело в том, что в том городе, откуда был родом мой муж, я не была ни разу. Небольшой городок на северо-востоке страны по словам того же Дмитрия, ни чем не был примечателен. Ни родственников, ни друзей в той местности у Димы не осталось, поэтому посещение города детства никогда не входило в жизненные планы моего мужа.
— Да. Посмотришь места, где прошла моя боевая юность, — усмехнулся Дима.
— С удовольствием, — закивала я.
— Вот и договорились. Завтра возьму билеты.
Дима лег на подушку и почти сразу захрапел. «Постой! А как же Маша?!», — хотелось прокричать мне. Пришлось делать дыхательную гимнастику, чтобы сдержаться, а, не растолкав мужа, требовать у него объяснений.
Самолет приземлился ранним утром. Городок и, правда, ничем особым не выделялся. Пока мы добирались до единственной приличной гостиницы, я успела отметить лишь красивый въезд в сам город.
— Вера, вечером мне нужно будет отъехать часа на два. Придумаешь, чем заняться? — задал вопрос Дима, едва мы разместились в номере.
— А куда ты поедешь?
Тут уже я решила спросить напрямую. Имею полное право интересоваться делами мужа.
— Мне нужно навестить одну старинную знакомую, — спокойно пояснил муж.
— С какой целью? — я начала барабанить пальцами по поверхности, стоящего возле окна журнального столика. Увидев мое взволнованное лицо, Дима закатил глаза.
— Вера! Нельзя быть такой ревнивой! Посуди сама, неужели бы я привез с собой жену, намереваясь встретиться здесь с любовницей?
— Смотря как относиться к жене! И к любовнице…, — тихо добавила я.
Дима подошел ко мне вплотную и взял за руку.
— Моей старинной знакомой около семидесяти лет. В свое время она считалась местной знаменитостью. Пела в кабаках. Все звали ее Маша, хотя на самом деле она Матильда Венедиктовна.
— А почему я не могу поехать вместе с тобой к твоей знакомой? — не успокаивалась я.
— Потому что, с Машей произошла несколько неприятная история, и я точно не хочу впутывать в нее свою жену.
Весь день я умирала от любопытства, рассеянно разглядывая местные арт-объекты, в основном памятники Владимиру Ильичу. К вечеру моя озабоченность достигла апогея и я пригрозила мужу, что если он не возьмет меня с собой, я устрою за ним слежку и все равно добьюсь желаемого!
— Хотел как лучше, получилось как всегда! — проворчал Дима и, сверкнув на меня глазами, недовольно буркнул, — Поехали!
Такси доставило нас к одному из самых высотных домов, что я видела в этом городе. В подъезде даже присутствовал консьерж.
— Давай я поднимусь в квартиру один, а ты подождешь меня здесь? — предложил Дима, но увидев упрямое выражение моего лица, направился к лифту.
Я засеменила следом, строя в голове догадки, что же такого произошло с этой Машей-Матильдой, что мой муж примчался сюда из другого города!
— Значит так, — прежде чем позвонить в дверь, напутствовал меня Дмитрий, — говорить буду я, а ты, чтобы не произошло, будешь молчать. Это понятно?
— Конечно! — покивала я.
Дверь открыла женщина лет тридцати в легком полупрозрачном халатике.
— Старший оперуполномоченный Шатров, — отрапортовал мой муж и показал свое удостоверение. Дима на самом деле работает в отделении полиции. Только вряд ли он находился здесь по заданию своего руководства.
Я, наконец, начала осознавать важность нашего визита. Последние капли ревности, возникшие при виде полуголой девицы, испарились, и я постаралась напустить на себя максимально грозный вид. Буду исполнять роль помощника следователя, раз уж сдуру напросилась поехать вместе с мужем.
— По какому вопросу? — ничуть не смутившись, ответила девица.
— По жалобе Матильды Венедиктовны. Буду проверять условия ее содержания.
Девица немного спала с лица, но в квартиру нас впускать не собиралась.
— Неужели следователям с таким мужественным лицом больше нечем заняться, кроме как реагировать на жалобы полоумных старух? — девушка как бы ненароком повела плечом, и шелковый халатик сполз с этого самого плеча, оголив его.
Забыв о том, что я дала мужу обещание не вмешиваться в разговор, я ринулась в бой.
— Гражданка, попрошу не задерживать правоохранительные органы. Где комната Матильды Венедиктовны?
Я отодвинула в сторону, изображавшую из себя нимфоманку, женщину и вошла в квартиру. Дима вошел следом, наверняка ругая меня, на чем свет стоит. Я огляделась по сторонам. Квартира была просто шикарной, даже по столичным меркам. Я присвистнула и вопросительно посмотрела на нашу провожатую.
— Вам направо, — гнусаво проговорила молодая особа и указала на самую дальнюю дверь.
Убранство комнаты, куда вошли мы с мужем, резко отличалось от остального интерьера. Здесь находился лишь кособокий шкаф, односпальная кровать и тумбочка возле нее. Возле окна, спиной к нам, в инвалидном кресле сидела женщина. Она никак не отреагировала на наш приход, продолжала смотреть вдаль, как будто спала с открытыми глазами.
Дима направился прямо к ней и, развернув кресло, присел возле нее. Женщина словно очнулась и посмотрела на него в упор.
— Шатер? — надтреснутым голосом спросила она.
— Я! — улыбнулся Дима и взял ее за обе руки.
— Прилетел все же?
— Прилетел, Маша! Вот, знакомься жена моя, Вера.
— Здравствуйте! — я подошла к креслу и заглянула в лицо Маши-Матильды.
Меня сразу поразила бледность ее кожи. Создавалось впечатление, будто женщина уже находилась за порогом смерти. Когда-то явно красивые глаза теперь поблекли и стали мутными. Бескровные губы, глубокие морщины на лбу и впалые щеки довершали безрадостную картину увядания жизни.
Матильда тоже с интересом разглядывала меня.
— У тебя Шатер всегда был лучший вкус! — с легкой улыбкой проговорила Матильда, а мои щеки тут же зарделись от такого увесистого комплимента.
Тут дверь, что вела в комнату Матильды, захлопнулась, и послышался звук поворачивающегося ключа.
— О! Теперь вы оба в заключении вместе со мной! — хихикнула пожилая женщина.
— Ничего, у меня и оружие есть, в случае чего будем отстреливаться. Как тогда…, — рассмеялся мой муж. Пошутил, или нет, я не очень поняла.
— Матильда Венедиктовна, — а кем вам приходится та девушка, что впустила нас в квартиру? — решилась заговорить я.
— Снохой приходится. По документам. А на самом деле тюремщицей, мучительницей, а в скором времени и отравительницей.
— Маша считает, что ее хотят отравить, — пояснил Дима.
— А ты мне не веришь? Я сама слышала, как Инга разговаривала об этом с подругой.
— Маша, одно дело говорить о своих желаниях, а другое их осуществить. Меня больше смущает то, как ты живешь, — Дима еще раз оглядел комнату. — Как ты допустила это, Маша? — задав вопрос, Дима строго посмотрел на женщину.
— Понимаешь, Димочка, когда ты становишься беспомощным снаружи, то ты также теряешь и внутреннюю силу духа.
— Вас что, запирают здесь? — в ужасе спросила я.
Матильда не ответила, лишь прикрыла глаза.
— Я не была на улице более года, — пояснила она, — Передвигаться по квартире мне разрешается только до туалета и то, я могу пользоваться лишь дальним санузлом. Выход в туалет строго по часам. Раз в неделю приходит сиделка, помогает мне принять ванну.
— А кто изобрел такие правила? Ваш сын живет в этой же квартире?
Я никак не могла поверить в то, что в жизни на самом деле бывают подобные отношения между родными людьми. Помню, когда заболела сестра моей мамы, которая была одинокой, то мы всей семьей по очереди ухаживали за ней. Каждый из нас старался хоть как-то угодить ей, помочь, облегчить ее положение. Я тогда была подростком, дерзила старшим, но с тетей всегда была ласкова. Мне было искренне жаль ее. Ведь она была беспомощна, словно маленький ребенок!
— Да, сын тоже здесь живет, — отчего-то шепотом проговорила Матильда. Мы услышали, как в двери вновь повернулся ключ и в комнату вошел молодой мужчина.
— Что за дела тут творятся? — повысив голос, спросил он. — Я гостей не приглашал!
— А мне, щегол, твое приглашение и не нужно! — Дима отошел от кресла Матильды и направился в сторону парня. Я еще ни разу не видела такого выражения лица у моего мужа. — Ты мальчик, как я вижу, позабыл что такое послушание! — после этих слов муж произвел какие-то телодвижения, в результате которых молодой человек через секунду уже лежал на полу лицом вниз. — Так я тебе напомню! — Дима казалось легонько приложил парня локтем по затылку, но тот сразу застонал и забормотал проклятия. — Ты хоть знаешь, через что прошла твоя мать, чтобы тебя, идиота, на ноги поставить?
— Отпусти меня! — простонал парень, — Я полицию вызову!
— В этом городе, полиция — это я! Ты еще не понял с кем ты связался? Мама твоя находится под присмотром таких людей, что тебе, сопляку, будет страшно даже по улице выходить, если они подключатся. Наше с тобой знакомство покажется тебе детской игрой. Так что, давай, собирай свои вещички, хватай под ручку свою мадам и в путь! Здесь будет жить племянница Маши. Та, которая готова ухаживать за ней по-человечески, только ты гад ее и на порог не пускаешь, боишься, что наследство твое уплывет. Не ссы, если будешь впредь вести себя как положено, тебе, возможно, что-нибудь и обломится. А вот если начнешь артачиться, завтра же оформим все бумаги и останешься ни с чем! Ты меня понял?
— Понял! — завопил парень. — Руку отпусти, больно!
— Больно было твоей маме, когда она тебя рожала! Между прочим, ходили легенды, что рожали тебя, прямо во время крутой потасовки, с перестрелкой и многочисленными жертвами. Потому что твой отец был правильным человеком, любил справедливость, в отличие от тебя!
Дима еще некоторое время вел разъяснительную беседу с сыном Маши, периодически отпуская ему тумаки и перечисляя всевозможные варианты развития событий в случае его неповиновения. Матильда сидела с каменным лицом и за все это время не проронила ни звука.
Потом, пока сын Матильды и его жена впопыхах собирали свои вещи, я чего только не успела передумать. И то, что я, оказывается, вовсе не знаю своего мужа! И о неблагодарных детях. И о том, из-за чего именно Матильда Венедиктовна сейчас плачет у окна?
Когда же мы остались в квартире одни, Матильда, как ни в чем не бывало, спросила:
— Дима, ты знаешь, почему я не хотела уезжать из этой квартиры? Вон, посмотри, — женщина указала на окно, — там справа виднеется крыша, где застрелили моего мужа Сашу.
Дима ухмыльнулся.
— Тогда ясно, отчего ты не пожелала приехать ко мне! А я уж было подумал, что только из-за того, что тебя держат в заточении.
Матильда весело улыбнулась и, посмотрев на меня, спросила:
— Мы напугали вас, Верочка? В нашей прошлой жизни усмирить зарвавшегося негодяя было привычным делом. Вот только я никогда не думала, что таким человеком окажется мой собственный сын!
Мы с мужем дождались приезда племянницы Матильды, чтобы оставить на нее пожилую женщину. Миловидная девушка по имени Ольга постоянно плакала и обнимала свою тетю. Сама же Маша-Матильда уверяла, будто теперь она в надежных руках, и будет надеяться на то, что ее сын когда-нибудь образумится.
До отеля мы с мужем добирались пешком. Просто хотелось пройтись, поговорить и привести мысли в порядок.
— Как ты? — спросил Дима, когда мы миновали часть пути.
— Мне странно, — честно призналась я. Затем, немного помолчав, спросила, — Расскажи, что вас связывало с Машей?
— Когда-то Маша спасла мне жизнь, — тяжело выдохнул Дима. — Муж Матильды был одним из местных авторитетов, а мы малолетки ходили под ним и его друзьями.
— Вы были бандитами?
Дима улыбнулся.
— Это не однозначное утверждение. В те времена, под такое определение подходили даже сотрудники правопорядка. А мы больше блюли этот самый порядок в нашем городе, чем кого-то обижали. Охраняли от заезжих, желающих полакомиться местными барышами. Случалось и своих наказывали, через чур обнаглевших. В ту ночь, когда на крыше застрелили Сашу, мужа Маши, она нашла меня тяжело раненного и сопроводила в больницу. Мне тогда было пятнадцать лет и после того, как я поправился родители решились на переезд. Так я и покинул этот город.
— А почему ты никогда не рассказывал мне о Маше? — спросила я.
— Как понимаешь, об этой части моей жизни мне и самому не хотелось вспоминать.
— А что с ней случилось? Почему Матильда в инвалидном кресле?
Дима вздохнул.
— С тех пор как я покинул этот город, я ничего не знал о судьбе его жителей. А вот недавно встретил одного из своих бывших товарищей. Влад, как и я, когда-то был одним из младших в нашей группировке. Он рассказал мне о том, что Маша попала в аварию и теперь не может ходить. За рулем, кстати, сидел ее сын, только он совсем не пострадал, а вот его матери досталось. После встречи с Владом, я решил разыскать Машу, узнать, не нужна ли ей какая помощь. Пробил ее телефон. Долго дозванивался по ее номеру, но никто мне не отвечал. А потом, вдруг, Маша сама перезвонила. Позже пояснила, что случайно набрала меня, нажав на указатель одного из пропущенных вызовов. Вот так я и выяснил то, что ее ближайшие родственники буквально издеваются над ней. Перед тем, как я попросил тебя поехать в мой город, Маша звонила мне и рассказала, будто слышала разговор своей невестки с ее подругой, где та жаловалась как ей надоела свекровь, и говорила, что собирается подсыпать что-то Маше в еду. Чтобы ускорить ее уход с мир иной, как поняла Маша.
— Но, зачем?
— Из-за денег, Вера! Все в этом мире делается из-за денег! Ты видела квартиру Маши? К тому же я уверен, у нее есть какие-либо сбережения. Все же она была женой довольно известного человека.
— Она что немка? Почему у нее такое имя? — не унималась я.
— Точно не знаю, но, вроде бы ее дед был пленным немцем. Саша, ее муж случалось в шутку называл ее «Моя фашисточка!».
— Значит, Маша была певицей? — продолжала выспрашивать я. Мне казалось, что мир вокруг замер, давая мне возможность вновь познакомиться со собственным мужем.
— Я плохо разбирался тогда в музыке, но голос у нее был чудесный! К тому же Маша была просто красоткой! — рассмеялся Дима.
Муж обнял меня за плечи и мы зашагали вперед. Тускло светили фонари, вокруг не было ни души, но мне отчего-то было еще более спокойно и уютно в его объятиях, чем раньше. Мы шли по улицам, где прошла юность моего мужа. Там где формировалась его личность, там где он стал тем кого я так люблю!
С тех пор мы стали часто приезжать в этот город. Навещаем Матильду и иногда памятники Ильичу. Даже привозим сюда наших уже совсем взрослых детей. Только Дима строго-настрого запретил рассказывать им обо всем что связывало мужа с этим городом.
Сын Маши вскоре развелся со своей женой Ингой. А случилось это, когда он серьезно заболел. Не все красотки способны пережить операцию мужа и последующий курс химиотерапии. Иногда, они просто сбегают от подобных неприятностей. Именно это и случилось с сыном Маши. У него обнаружили рак, но ему повезло и он полностью излечился от своей болезни. А также несколько поменял свое мировоззрение и отношение к людям. К тому же, являясь частым посетителем онкологического диспансера, ему повезло встретить там более достойную девушку, работавшую медицинской сестрой.
Матильда вместе со своей племянницей все так же живет в своей квартире в высотном доме, где из окон открывается вид на крышу — место гибели ее любимого мужа. Сын и его новая девушка иногда заходят к ним в гости, но только не в те дни, когда мы с Димой гостим у Маши! Видимо, не самые лучшие воспоминания связывают сына Матильды с личностью моего мужа!
Автор Светлана Юферева
