Эдика во дворе никто по имени не называл (по его же просьбе). Вместо имени у него была кличка «Малой» ― приклеилась из-за любви к компаниям старших мальчишек, за которыми он таскался чуть ли не с ясельного возраста. Дерзкого хулигана Малого сильно недолюбливали дворовые бабушки и побаивались малыши, хотя он напрасно никого не обижал.
Родители пытались воспитывать, как могли, но, когда мальчишка достиг переходного возраста, сдались. После девятого класса Эдик распрощался со школой и поступил в колледж, где вполне успешно освоил профессию сварщика и тракториста. Сразу после колледжа пошёл в армию, откуда вернулся немного повзрослевшим, но всё таким же отчаянным искателем приключений.
― Я не знаю, каким святым мне молиться за Эдика, ― жаловалась мать родственникам. ― Я уже многого и не хочу. Хоть бы он просто не сел за какую-нибудь хулиганку.
― Может, перебесится, ― утешали её.
― Ох, сколько уже можно беситься! Двадцать лет никак не нагуляется.
Новоиспеченный дембель не столько доставлял хлопот, сколько вынуждал переживать за себя. Он общался с крепко выпивающей компанией. Не раз возвращался в родительскую квартиру через несколько суток после ухода. Идти самостоятельно при этом не мог, поэтому в прихожую его либо вносили такие же «весёлые» друзья, либо он просто вваливался, когда кто-то из домашних открывал дверь.
Самым страшным было то, что пьяные компании, как знала мама Малого, ездили по всей округе на машине, усадив за руль кого-нибудь из тех, у кого в глазах ещё не двоилось. Когда сын возвращался из очередного шального загула, мама пыталась его призвать к ответственности:
― Эдик, ну неужели вы не можете найти себе более безопасные игры?
― Мама, не бойся, у меня всё под контролем, ― беспечно отвечал Малой.
― Ты бы лучше к какой-нибудь девочке присмотрелся.
― Присматриваюсь, мам.
― Я не этих имею в виду, сынок.
― Этих тоже кому-то надо любить, ― хохотал Эдик, понимая, что маме уже доложили о его похождениях к девушкам лёгкого поведения.
Впрочем, были у Эдика не только ночные приключения. Иногда у него случались мимолётные романы, и это тоже беспокоило мать, потому что выбирал он обычно… тех ещё.
Мама очень переживала, что сын ввяжется в какую-нибудь скверную историю. И опасения оказались ненапрасными. Однажды вечером, когда она возвращалась домой после смены на молочном заводе, увидела, как Эдик выходит из подъезда соседнего дома. Материнское сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Сплетни, которые доходили до неё в последний месяц, подтвердились: у её сына роман с замужней женщиной.
* * *
Звали её Ксюшей. Ей было двадцать семь лет, но выглядела эта миниатюрная брюнетка гораздо моложе. Стройная, симпатичная, одетая с иголочки, Ксения привлекала внимание многих мужчин. Она была очень общительной, любила ходить в гости к подругам, где часто знакомилась с новыми людьми.
Муж у Ксюши был водителем-дальнобойщиком, старше её на двенадцать лет. Дома бывал редко, и молодая супруга занималась двумя детьми одна. Девчонкой она была бойкой и хозяйственной, поэтому справлялась со всеми трудностями самостоятельно, тем более, что дети росли сообразительными и послушными. Тем не менее, жить всё время одной, без мужа, Ксении было скучно. Поэтому симпатичный, обаятельный, дерзкий Эдик легко и быстро сумел её соблазнить.
― Если бы я был твоим мужем, я бы такую красавицу ни на секунду одну не оставлял, ― восхищался он Ксюшей.
― Может, и хорошо, что его нет всё время. Проще без него, ― выдавила Ксюша. И посмотрела на Эдика такими грустными глазами, что он понял: мужа она не любит.
Его тянуло к этой женщине. Выходя из дома или возвращаясь домой, Малой часто видел её, гуляющую во дворе вместе с детьми. Она казалась ему хрупкой, беззащитной и трогательной. И вот, оказалось, что эта нимфа ― обычный человек, который тоже испытывает разные неприятные чувства вроде тоски, обиды и душевной боли. Именно букет из этих чувств, помноженный на энергетику молодого горячего парня, толкнул Ксюшу на адюльтер. Молодые люди влюбились друг в друга. Эдик стал пропадать у Ксении каждую ночь, и этот факт, естественно, не мог ускользнуть от глаз любопытных соседей.
* * *
Мать Эдика, узнав обо всём, сходила с ума от переживаний. Муж Ксении славился горячим нравом. Эдик же вообще не думал о последствиях. Забыл он даже о друзьях, за что они на него сильно обиделись. Наверно, муж Ксении однажды просто застал бы любовников прямо в супружеской спальне… но они до его приезда успели поссориться.
Как-то вечером к Эдику заглянул закадычный друг Васька и спросил:
― А ты, Малой, у Ксении как бываешь? По чётным дням или по нечётным? Как у вас с Генкой делятся смены?
― Ты что колотишь? Я каждый день у Ксюши. Нет там больше никого.
― Ты так думаешь? ― ехидно улыбнулся Васька.
― Я это знаю, ― со злобой отрезал Малой. Но в нём поселилось сомнение, и он решил поговорить с Ксенией.
Вечером зашёл к ней без предупреждения, поскольку знал, что она должна быть дома. В коридоре стояли знакомые кроссовки. «Генкины», ― подумал Эдик, но вслух спросил:
― А кто у тебя, Ксюша?
― Генка.
― А что он здесь делает?
― Смеситель чинил. Сейчас кофе пьёт.
― И часто он так у тебя чинит смесители?
― Эдик, у меня ― как сглазил кто-то ― всё в квартире переломалось. Ты же не умеешь чинить. Я Генку попросила помочь.
― Понятно, ― отрезал Малой и вышел из квартиры.
После разговора позвонил другу Лёхе и предложил поехать погулять. Домой Эдик снова не возвращался двое суток. Благо, это были выходные, и он не прогулял работу.
Ксения пыталась звонить ему, писала сообщения. Он не брал трубку и не читал. Только через неделю Ксюша получила от него короткое: «Между нами всё».
Месяц любовники не общались. Из поездки вернулся муж Ксении. Он был дома три недели. Всё это время они с женой изображали образцовую семью, но до Эдика всё же дошли слухи, что его сопернику известно об измене жены.
― Да мне уже фиолетово, что он там знает, ― говорил в ответ на такие новости Малой.
Он снова с головой ушёл в разгулы, пытаясь утопить в спиртном разочарование. Однако вскоре в его жизнь неожиданно ворвалась ещё одна новость. Ксения прислала ему фотографию теста на беременность с двумя красными полосками и подписала: «От тебя».
Открыв фото, Эдик почувствовал, как у него внутри всё перевернулось. Верить в это не хотелось, но в голову острым сверлом врезалась мысль: «А если это ― правда?» Что отвечать на сообщение, он пока не знал. Впервые за много лет Малой пришёл с вопросом к матери.
― Сынок, ты ей веришь вообще? Она же изменяла мужу с тобой, а тебе ― с Генкой. Ты уверен, что ребёнок твой?
― Не уверен. Но вдруг!
― Вот если окажется, что она сказала правду, тогда будешь думать. А пока не пори горячку. Живи своей жизнью.
Но жить, как раньше, Эдик больше не мог. Мысль, что, возможно, Ксюша носит его ребёнка, постоянно преследовала его, и никакие дозы алкоголя не помогали.
После Нового года Ксения родила мальчика. Она прислала Эдику фотографию, чтобы убедить: отец ― он. Малыш был похож на Малого как две капли воды. Увидев снимок сына, Эдик окончательно потерял покой.
― Мама, что мне теперь делать? Это мой сын, точно мой! Я не могу оставить его там, в доме у чужого мужика!
― Ну не можешь же ты его украсть. Эдик, надо поговорить с Ксенией.
― И что я ей скажу?
― А что ты хочешь ей сказать?
― Не знаю. Я не знаю, что я должен сейчас хотеть!
― Тогда хорошенько подумай, чего ты хочешь, и звони ей.
Малой обдумывал ситуацию двое суток. Когда в свою смену на работе он чуть было не создал аварийную ситуацию в цеху, то понял, что необходимо решать вопрос. Позвонил Ксюше и спросил, как она собирается жить.
― С мужем.
― Он знает, чей это ребёнок?
― Эдик, весь город знает, от кого я родила Сашу.
― Ты уже имя ему дала…
― Да. Мы с Антоном всё обсудили, он принял мальчика. Назвали Сашей в честь отца Антона.
― Ты окончательно решила?
В ответ на этот вопрос Ксения долго молчала. Но потом всё же проговорила вслух:
― Я ничего не решила. Всё решил ты сам. Девять месяцев назад. А я просто жила в сложившихся обстоятельствах. Ты не представляешь, что мне пришлось пережить за это время! Антон… у него непростой характер. И теперь, когда он наконец успокоился, появляешься ты. Оставь нас в покое, Эдик. Саша ― только мой сын. А ты о нас забудь.
Всё это Ксения проговорила скороговоркой и сразу бросила трубку. Эдику стало дико тоскливо. Он весь вечер пролежал на кровати в своей комнате, рассматривая в телефоне личико сына. Заснул далеко за полночь. Спал плохо и тревожно. Проснулся на рассвете. Всё утро слонялся по квартире из угла в угол, не зная, куда податься. Его тревожили догадки о том, каково сейчас Ксении и маленькому сыну. Эдик был уверен: Антон поднимал руку на жену. Вряд ли он жалел её и во время беременности. Малой от этих мыслей просто сходил с ума.
В таком состоянии он прожил около недели. К выходным друзья вытянули его погулять. Спиртное не уняло внутренней боли, которая мучила Эдика. Он чувствовал, что обязан что-то сделать, поэтому позвонил Ксении. Было поздно, но она взяла трубку.
― Я тебя люблю. Давай будем жить вместе, ― сразу, без прелюдий, предложил Малой.
― Ты пьяный. Иди спать, ― шёпотом ответила Ксения и отключилась.
А на следующий день она вышла во двор в тёмных очках. Была зима, на очки обращали внимание, но она отговаривалась: мол, от снежного блеска болят глаза. Эдик увидел Ксению и понял: её жизнь с мужем ― это сущий ад.
Его мучило дикое похмелье, но всё же он решил, что хватит жевать сопли. Надо действовать.
― Мам, я заберу её.
― Как заберёшь?
― Вот так вот. Заберу и увезу.
― Да она не поедет.
― Поедет, мам. Я её знаю. Ты мне поможешь? Мне придётся троих детей содержать, моего и её.
― Сынок, я тебе обязательно помогу. Не могу уже смотреть, как ты страдаешь. Если ты решил ― делай. Денег на квартиру и на обустройство я тебе дам.
Эдик выбрал момент, когда Антон уехал из дома, и снова позвонил Ксюше.
― Уходи от него ко мне. Я увезу тебя в соседний город вместе с детьми.
― Он не отпустит меня. А тебя убьёт вообще. Лучше не попадайся ему на глаза. Вчера он услышал, как ты звонишь, так и сказал ― убьёт.
― Ксюша, он тебе жизни не даст. Милая, решайся. Скажи мне только, что согласна, я остальное сам решу.
Некоторое время она молчала, и Эдику даже казалось, что он слышит, как она кусает нижнюю губу: Ксения всегда делала так, когда нервничала. Наконец она неуверенно и тихо произнесла: «Хорошо».
Ксюшу и детей Эдик увозил в спешке, так что их уход действительно был похож на побег. Первые месяцы были самыми сложными. Их наполняли бытовая неустроенность и война с Антоном, который пытался забрать детей. Но в этой всей неразберихе рождались новые отношения между Эдиком, Ксенией и малышами. Малой оказался удивительно заботливым отцом. Своего Сашку он нянчил практически сам всё время, пока был дома. Ночью Ксюша отсыпалась, к плачущему крохе вставал отец.
Через полгода дочь Ксении стала называть отчима папой Эдиком. Только старший сын Антона, Глеб, так и не принял Малого. На то, чтобы мальчик смирился с новой семейной обстановкой, ушло несколько лет.
У Эдика и Ксюши получилась неплохая семья. Глядя на их отношения, родители Малого старались помогать молодым, как могли. С этой поддержкой через несколько лет семья приобрела собственное жильё.
Антон спустя долгое время смирился с уходом жены. Он виделся с детьми пару раз в году, когда возвращался из рейса. Глеб ехал к отцу с радостью, а Снежана не любила этих встреч. К «папе Эдику» она привязалась гораздо сильнее, чем к родному. Сашка же вообще Эдика обожал. Глядя на это семейство, бабушки во дворе искренне удивлялись:
― Надо же, из этого хулигана такой чудесный отец вышел! Причём не только для родного ребёнка.
Автор: Елена Бур
