Нудный моросящий дождь зарядил с утра. Амалия стояла у окна и смотрела на мокрый серый город. На деревьях осталось совсем мало листьев. Достаточно одного хорошего порыва ветра и сильного дождя, чтобы и они все облетели.
Некстати накатили воспоминания. Наверное, от одиночества. Сколько лет прошло, а чувство тоски и вины не проходило. Амалия поёжилась, хотя в квартире тепло, отопление давно включили. Того и гляди снег пойдёт. Дочь вышла замуж и уехала в Германию. Там у неё родился сын, который знал по-русски только несколько слов. Она даже поговорить с внуком по-человечески не могла, когда они приезжали в прошлом году в Россию. Амалия вздохнула и снова уставилась в окно.
***
Она ненавидела своё имя. Мама в детстве называла её Альмочкой.
— Это собачье имя, — обижалась она. — Уж лучше тогда Мальвина.
— Мальвина так Мальвина, — соглашалась мама.
Но имя не прижилось. Случайно кто-то из детей назвал её Алькой, так оно и прилипло к ней.
Каштановые густые кудри отливали золотом на солнце и постоянно выбивались из заколок и лент, спутывались в колтуны. Мать хотела обрезать их, но Алька закатила истерику, не далась. Огорчало Альку ещё и то, что при смущении или вранье, кожа лица предательски краснела, как у всех белокожих людей. А при малейшем попадании солнца, сплошь покрывалось рыжими веснушками.
Такой и увидел её в трамвае Дима. Он ехал с тренировки со стадиона. Три девочки в конце вагона о чём-то весело разговаривали. Симпатичная и кудрявая заразительно засмеялась, запрокинув голову назад и открыв тонкую белую шею.
Он не мог отвести глаз от лица в веснушках, волос, шеи и хрупкой фигуры. Сердце забилось в груди, а в животе разлилось тепло. Девушка почувствовала взгляд, оглянулась и перестала смеяться. На следующей остановке девчата стайкой выпорхнули из вагона. Он бросился к выходу в другую дверь, расталкивая входивших пассажиров.
Шёл на расстоянии следом за девушками. Две подружки по очереди ушли по домам. Дима хотел догнать кудрявую (так он про себя стал называть её), но тут она свернула во двор и зашла в подъезд кирпичной пятиэтажки.
Перед тем, как уйти, Дима запомнил название улицы и номер дома. Каждый раз, когда ехал в трамвае с тренировок, надеялся встретить кудрявую девушку, высматривал её.
Пришла осень с ранними сумерками и холодными дождями. Однажды Дима пришёл к её дому и стал ждать. Замёрз и собрался уйти, как к подъезду подошла худенькая девушка в вязаной шапке, натянутой до самых глаз. Входя в подъезд, она оглянулась, и Дима увидел кудряшку, выбившуюся из-под шапки. Сердце забилось радостно, но замерзшие ноги одеревенели, не слушались, не успел догнать. Дверь захлопнулась на кодовый замок.
Только через две недели, когда снег основательно покрыл землю, ему посчастливилось встретить кудрявую. Она с папкой вышла из дома. Он догнал её. Но слова вылетели из головы. Боясь, что она уйдёт, выпалил:
— Привет.
— Здравствуй, — ответила девушка спокойно, вглядываясь в лицо.
— Я Дима. Мы виделись летом, не помнишь меня? Ты куда идёшь, в магазин?
— Нет, в музыкальную школу. – И пошла дольше, а Дима растерялся в первый момент, потом бросился догонять её.
Альке понравилось, что он не спросил её полного имени. Не пришлось врать и заливаться краской. С тех пор Дима ходил за Алькой тенью, когда не был в школе или на стадионе. Она так привыкла к нему, что невольно оглядывалась и искала среди толпы, когда не чувствовала его рядом.
Через год после окончания школы он сделал ей предложение. Она испугалась, что если откажет, то больше никогда не увидит его. Не раздумывая, согласилась. Была ли это любовь? Может быть. Алька не думала, просто привыкла, что он рядом.
Родители оставили молодожёнам маленькую двухкомнатную квартиру, а сами купили себе новую. Как все молодые пары, Алька с Димой переживали сложный период притирания, ведения быта, распределения обязанностей и возникновение претензий. Ей нравилось, что он уступает часто ей, а она вертит им, как хочет.
Однажды после ссоры Дима уехал на сборы, хлопнув дверью с такой силой, что посыпалась побелка с потолка. Вернулся виноватый и соскучившийся. Она обрадовалась, а потом, словно потухла.
— Что с тобой? Случилось что? – испугался Дима.
— Случилось. Блин. Я беременна. Так не вовремя. – И залилась слезами.
До родов в семье воцарился мир. Дима сдерживал себя, исполнял все Алькины желания, не обращал внимания на придирки и истерики. Дочка родилась раньше на две недели, когда он был на соревнованиях. Отпросился, приехал, стоял под окном роддома. Она так и не выглянула в окно. К её возвращению из роддома, Дима купил кроватку, коляску и крохотную одежду для малышки, конечно, не без помощи мам.
Алька уставала с беспокойной дочкой. Не высыпалась, подурнела, похудела ещё больше. Крепко стягивала резинкой волосы на затылке, чтобы не мешали. Грозилась постричься на лысо. Без веснушек её лицо казалось бледнее обычного.
Дима помогал жене, как мог. Вставал к девочке по ночам, давая возможность Альке отдохнуть. Сам приходил на тренировки не выспавшийся. Тренер грозил выгнать из команды. Начались ссоры. Каждый считал себя правым. Дима не мог бросить спорт, а Алька обвиняла его в равнодушии и частом отсутствии. Дело дошло до развода.
На симпатичного спортсмена заглядывались женщины, привлекательные и ухоженные. Но ему не хватало Альки. Дочь он навещал в садике.
Девочка росла и становилась копией отца, но с мамиными кудряшками. Однажды столкнулся в садике с Алькой. Она похорошела, округлилась. Любовь накрыла их с новой силой. Какое-то время получалось избегать ссор, обходить острые углы. Жизнь наладилась, и они снова расписались.
Прошло ещё несколько лет. С очередных сборов Дима вернулся раньше времени. Соскучился. Осторожно открыл дверь. Из ванной раздавался шум воды, а на столе в кухне стоял недоеденный торт, недопитое вино в двух бокалах. «Моется после свидания», — решил он. Ревность захлестнула с такой силой, что когда Алька вошла в халате и с полотенцем на голове, набросился на неё с оскорблениями.
— Домой мужиков приводишь, пока мужа нет? А Аню к маме отвела? Избавилась от ребёнка и… — Он замахнулся на Альку кулаком.
Она сорвала с головы полотенце, тряхнула влажными кудряшками, вскинула гордо подбородок. Разгорелась нешуточная сора. Дима ушёл, хлопнув дверью.
На суде он жалел о вспышке ревности, что напридумывал всякого про жену. Только потом узнал, что подруга приходила в гости с вином и тортом, приглашала на свадьбу.
Дима искоса поглядывал на Альку, сидевшую с опущенной головой и сложенными на коленях руками. Ему хотелось заправить ей за ухо вечно выбившуюся кудрявую прядку из прически, даже руку протянул. Но Алька отклонила голову, полоснула по нему гордым и непримиримым взглядом.
***
С возрастом Амалия свыклась со своим настоящим именем. Не престало ведь взрослой женщине зваться по-детски Алькой или Мальвиной.
«Давно не гуляла под дождём. Пойду, подышу свежим воздухом», — решила она и пошла одеваться.
Отблески фар машин отражались от мокрого асфальта. Амалия шла под зонтом, глядя под ноги. Когда шагнула в сторону, стараясь обойти лужу, столкнулась с мужчиной.
— Смотреть надо… — произнёс рядом до боли знакомый голос.
Амалия выглянула из-под зонтика. Это был он — постаревший и поседевший Дмитрий. Последний раз виделись, когда провожали в аэропорту дочь в Германию.
Дмитрий узнал её. Уставился, словно ему вручили неожиданный подарок, а он не может поверить своему счастью.
— Здравствуй, — растерянно сказала Амалия.
— Привет. Вот так встреча. Ты куда идёшь так поздно? — Его глаза ласкали её лицо.
— Гуляю. А ты?
— Я тоже.
Они делились новостями, говорили о дочери, о своём здоровье. За разговором незаметно дошли до дома. У подъезда Дмитрий замялся. Но Амалия не пригласила к себе, попрощалась, ушла, на ходу складывая зонт.
На следующий день он пришёл с цветами и коробкой конфет. Амалия обрадовалась, смущённо покраснела. Они пили чай и разговаривали до позднего вечера. Дмитрий остался ночевать на диване в комнате дочери.
— Мне никто не нужен кроме тебя. Давай начнём всё сначала. Ну что мы, в самом деле, как дети, ссоримся, миримся. Давай распишемся. – Спустя время предложил Дмитрий.
— Снова распишемся? Третий раз? Народ смешить на старости лет? Ну уж нет. Не хочу больше жениться и разводиться. Давай попробуем так жить. Если поругаемся, просто уйдёшь, — ответила Амалия.
Но они больше не ссорились. Берегли друг друга.
— И чего мы столько лет зря потеряли? Ведь нам хорошо вместе. Какие мы с тобой глупые были. — Сожалел Дмитрий.
После перенесённого инфаркта он оставил тренерскую работу. Любил гулять в любую погоду, давая организму хоть какую-то физическую нагрузку.
Это лето выдалось жаркое. Амалия хлопотала с ужином, когда зазвонил телефон. Медсестра из больницы сообщила, что Дмитрий Иванович просил позвонить. Ему стало на улице плохо, прохожие вызвали «скорую». От себя добавила, что он в реанимации, состояние тяжёлое, инфаркт.
На похороны отца приехала дочь Анна из Германии. Амалия оставила на кладбище место для себя рядом с Дмитрием. Дочь звала её жить к себе. Но Амалия наотрез отказалась уехать, оставить могилу Дмитрия. Каждый день ездила на кладбище. В молодости ссорились по пустякам, а теперь она безумно скучала без него. Разговаривала, просила прощения. А он смотрел на неё со снимка, не отрывая глаз, как всегда.
Лето подходило к концу. Каждый день шли дожди. Накануне, на кладбище Амалия промочила ноги и сильно простыла, слегла. Ночью приснился молодой Дима, как в тот раз, когда впервые подошёл к ней у этого самого дома.
— Алька, не могу без тебя. – Посмотрел грустно и стал отдаляться.
— Дима! Подожди меня! – И Амалия бросилась догонять его.
Соседка утром не могла дозвониться в дверь. Вызвала МЧС, чтобы открыть замок. Дочь снова прилетела, уже на похороны матери.
— Вот и успокоились, теперь не расстанутся. – Соседка поддерживала плачущую Анну у двух одинаковых холмиков на кладбище.
— Елизавета Викторовна. Я вышлю денег. Вы закажите оградку и памятник, общий. Боюсь, не смогу приехать в скором времени. Я жду ребенка. И за квартирой последите.
— Конечно, Анечка. Всё сделаю, не переживай.
Прошёл год.
Анна гуляла с коляской, когда позвонила соседка. Отчиталась, что памятник поставила, внук помог отправить фотографию. Квартира в порядке. Пожелала здоровья ей и дочке.
Аня села на скамейку и открыла полученное фото. На чёрной гранитной плите выбиты портреты отца и матери. Смотрят друг на друга и улыбаются. А под портретами даты смерти с разницей в месяц.
«Всё, что осталось от родителей. Но теперь они навсегда вместе. И никакие ссоры не разлучат их. — Аня улыбнулась сквозь слёзы. – Где Елизавета Викторовна нашла такую удачную фотографию?»
Мы часто не думаем о краткости времени, отведённого нам на земле. Тратим силы на ненужные ссоры и обиды. И только под конец жизни понимаем, что не берегли и не ценили тех, кого любили.
