Новогодние каникулы подходили к концу. За праздники салаты, торты и закуски порядком надоели, поэтому на завтрак Настя приготовила овсянку. Пора возвращаться к нормальному и простой еде.
Они втроём завтракали, когда из комнаты раздалась мелодия входящего звонка на мобильник мужа. Он вышел из кухни. Настя невольно прислушивалась, пытаясь по ответам угадать, кто звонит и зачем.
Когда Роман вернулся, Настя заметила, что он не выглядел расстроенным. Озабоченным, но не расстроенным.
— Мм… — начал он. – Мама звонила, просила приехать, у неё давление высокое.
— Конечно, поезжай. – Кивнула Настя.
Когда муж ушёл одеваться, она вспомнила его слова по телефону: «Прямо сейчас? Может, не стоит? Ну хорошо, хорошо». Когда свекровь звонила и требовала приехать, Роман обычно тут же, без разговоров мчался к ней. «Опять себя накручиваю», — остановила себя Настя.
— Я скоро, — крикнул из прихожей Роман, и за ним захлопнулась дверь.
— Ешь, давай. – Поторопила Настя сына, который возил ложкой по тарелке, размазывая кашу.
— А мы на горку пойдём? Ты обещала. – Егор почерпнул кончиком ложки кашу и долго смотрел на неё, прежде чем отправить в рот.
— Папа вернётся и пойдем. Хорошо? – Она улыбнулась сыну. – Только уговор – доесть кашу.
— Хорошо. – Мальчик без энтузиазма снова поднёс ложку ко рту.
— Если через пять минут тарелка не будет чистой, то никуда не пойдём, – сказала Настя строго и встала к раковине мыть посуду.
Она гладила бельё, а Егор играл с машинами на полу, когда щёлкнул замок входной двери.
«Наконец-то. – Настя поставила утюг на подставку и прислушалась к шороху одежды в прихожей. – Что-то долго он там копается», — подумала она и пошла навстречу мужу.
В дверях перед ней возникла девочка лет десяти и с любопытством посмотрела на Настю. Сзади к девочке подошёл муж. Вид у него был виноватый. Он положил руки на плечи ребёнку и вызывающе выставил вперёд подбородок.
— Это моя дочь Ксюша, — сказал Роман и опустил глаза к затылку дочери. — Мама попросила взять её до завтра.
— Понятно. А её мама? С очередным любовником уехала на юг? – язвительно заметила Настя.
Роман дернул плечом, но не успел ничего сказать, потому что Настя вернулась к гладильной доске.
— Проходи. — Услышала она голос Романа, и краем глаза заметила, как девочка подошла к Егору, игравшему на полу.
— У нас осталась каша? – спросил Роман Настю.
— Я не буду кашу, — тут же ответила Ксюша. – Я макароны с сосиской буду.
Роман растерянно посмотрел на Ксюшу, потом перевёл взгляд на жену. Настя пожала плечами и махнула рукой в сторону кухни, мол, иди, готовь, я занята.
Через некоторое время Роман из кухни позвал Настю.
— А у нас есть макароны? Я не нашёл.
— Есть. Вот остатки. Доглажу, схожу в магазин. – Настя с упрёком глянула на Романа.
— Не смотри на меня так. Я сам не знал, что…
— Да что ты? А мама, когда звонила, разве не сказала, зачем зовёт тебя? – Потому, как муж опустил глаза, Настя поняла, что попала в точку. — А меня не надо было спросить? Почему не сказал, не предупредил? Егора тоже надо было подготовить к такой встрече. Они сейчас начнут делить тебя.
В подтверждение её слов из комнаты раздался рёв Егора. Настя бросилась в комнату, следом за ней вбежал Роман.
— Ну вот. Разбирайся. – Настя развела руки в стороны.
Егор подошёл к маме и уткнулся в неё. Ксюша стояла, уставившись сердито в пол.
-Что случилось? – Роман подошёл к дочери.
Настю неприятно задело, что Роман подошёл именно к Ксюше, а не к сыну.
— Она от…отнимала машин…нку… — прорыдал Егор.
Послышалось шипение выкипающих макарон из кастрюли, и Роман бросился в кухню. «И ведь не скажешь ей ничего. Гостья. Сиротинушка, как называет её свекровь. А что мне делать?»
— Будешь смотреть мультики? — Настя сделала над собой усилие и спокойно обратилась к девочке.
Ксюша кивнула, и Настя с облегчением включила телевизор. Ксюша с Егором сели на диван.
— Твоя мать снова взялась за своё? Решила таким образом разрушить нашу семью? У твоей мамы идея фикс свести вас снова с бывшей. Мне сказали, как она кричала, когда родился Егорка, что у неё нет другого внука, кроме Ксюши. Решила устроить мне проверку, как я отнесусь к твоей дочери? – прошипела Настя, вернувшись в кухню.
— Ей действительно плохо. – Заступился муж за мать.
— А чем ей большая девочка помешала? Воды подала бы, «скорую» вызвала бы по телефону. С ней безопаснее, мало ли что. Я в её возрасте уже могла яичницу сама пожарить. — Не унималась Настя.
— Хватит! — оборвал её муж и с грохотом положил на столешницу ложку. – Ксюш, иди есть макароны! — крикнул он в сторону комнаты.
— Папочка, принеси мне сюда, – невозмутимо ответила Ксюша.
— Папочка, — передразнила Настя Ксюшу и закатила глаза. – Давай, беги к ней. – Настя вышла из кухни и, не глядя на Ксюшу, стала убирать гладильную доску, предоставив мужу разбираться самому со своей дочерью.
Роман всё же увёл Ксюшу в кухню. Настя еле сдерживалась, чтобы не сорваться, не съязвить. Она села рядом с Егором перед телевизором, но ничего не видела на экране. Сын прильнул к ней, ловя её взгляд. «Ничего, надо потерпеть, — уговаривала Настя себя. – Егор всё понимает. Видит, что девочка мне не нравится. Так нельзя». Она натянуто улыбнулась сыну.
В ней закипало раздражение. Настя не могла избавиться от чувства уязвлённости, неправильности ситуации, обиды. Из кухни доносился разговор Романа с дочерью. А они с Егором сидели одинокие и забытые. «Надо быть острожной. Она всё расскажет свекрови, и та будет снова капать на мозги Роману, что зря он развёлся, что я разрушила такую хорошую семью…»
— Мам, а когда на горку пойдем? – Егор прервал её мысли.
— Теперь не знаю. Видишь, у нас гостья. – Настя погладила сына.
Послышались шаги и к дивану подошла Ксюша, жуя на ходу. На кухне зашумела вода. «Роман моет за дочкой тарелку? За мной и сыном не мыл ни разу. Просто складывал посуду в раковину. Надо же. Значит, действительно понимает, что виноват, – подумала Настя со злорадством.
— Ну что, на горку пойдем? – весело спросил Роман, войдя в комнату.
— Да. Только у нас один тюбинг. – Настя не отрывала взгляда от экрана с глупым неинтересным мультиком.
— Ничего. Мы ледянку возьмём и будем по очереди кататься, правда, сын? Одеваемся? – Последнее слово явно было обращено к Ксюше.
— Егор, писать и одеваться. – Настя вздохнула и встала с дивана.
Она достала из шкафа свою одежду и ушла в комнату сына переодеваться.
Всю дорогу до горки Настя пыталась уговорить себя, что надо быть приветливой к дочери мужа. «Я же мать. Не бывает чужих детей… Девочка не виновата, что никому не нужна, даже собственной маме. Могла бы дочь на юг взять с собой. И Егор не виноват. А я? — вела она бессмысленный разговор сама с собой. — Мама была права, что бывшая жена Романа не даст жить спокойно. Эх, что махать кулаками после драки».
На горке Ксюша сразу села на тюбинг. Настя посадила Егора на ледянку. Он с визгом покатился следом за тюбингом. Сильная и большая Ксюша уже поднималась по ступенькам наверх. Настя с тоской наблюдала, как пятилетний Егор с ледянкой шёл к лестнице. Ксюша поднялась к ним и тут же снова уселась на тюбинг. Настя взглянула уничтожающим взглядом на Романа. Он отвел глаза, подтолкнул тюбинг с горы. Пока Егор поднимался по скользким ступенькам с ледянкой, Ксюша догнала его с тюбингом. Егор остановился и смотрел ей вслед.
— Давай скорее. Теперь твоя очередь! – подбодрила его Настя, и Егор торопливо стал снова подниматься.
— А ты потом или на ледянке, — сказала она Ксюше, которая уже уселась на тюбинг.
Роман стоял, не зная, что делать. Он толкнул тюбинг с Ксюшей с горы.
— А я? – обиженно спросил, подойдя, Егор.
Он смотрел на Настю, ища у неё поддержки и защиты. Он понимал, что папа принадлежит сейчас этой большой девочке и отказался от борьбы за него.
— Завтра мы придём сюда вдвоём, и ты будешь кататься на тюбинге, сколько хочешь. Ладно? – Настя улыбнулась сыну.
Она наклонилась к Егору, когда он приготовился скатиться вниз, и прошептала:
— Жди меня внизу.
— Ты куда? – окликнул Роман Настю, когда та направилась к лестнице.
— Катайтесь, я замёрзла. — Она торопливо заспешила вниз, стараясь не упасть на скользкой лестнице.
После обеда Настя уложила Егора спать.
— Не включай громко, ладно? Разбудишь. – Настя посмотрела на Ксюшу и убавила звук телевизора. — Я в магазин за макаронами и молоком, — это она сказала мужу.
Когда Настя возвращалась минут через сорок домой, навстречу ей из квартиры выбежал Роман.
— Ты куда? Да ещё раздетый. Что случилось? — Сердце Насти забилось часто-часто, а спина покрылась липким потом от нехорошего предчувствия.
— Егор ушёл… – Роман спустился на одну ступеньку вниз.
— Как ушёл? — Настя бросилась в квартиру.
— Мне позвонили с работы… Я разговаривал на кухне, потом увидел открытую дверь… — Роман бежал за женой и оправдывался.
— Егор! – Настя вбежала в комнату сына.
Кровать была пуста.
— Что ты с ним сделала?! – Настя подлетела к Ксюше и затрясла её, схватив за плечи.
Телевизор громко работал. Ксюша скривила рот, готовая вот-вот заплакать, но почему-то не заплакала.
Настя отпустила девочку и выключила звук телевизора. Потом повернулась снова к ней.
— Говори! – сквозь зубы приказала она.
Ксюша испуганно смотрела на отца, ища у него защиты, и молчала. Настя бросилась вон из квартиры. Она спустилась по лестнице, выбежала из подъезда и закричала:
— Егор! Его-о-ор!
Двор был пуст. Настя медленно вернулась в подъезд. «К соседям убежал? До звонка он не дотягивается ещё». Она остановилась. Под лестницей было устроено место для колясок и велосипедов. Сейчас там стояла одна сломанная коляска и двое санок. Она наклонилась и заглянула в темноту под лестницей. Егор сидел в самом углу, уткнув подбородок в согнутые колени.
— Егор! – Настя согнулась пополам и полезла к сыну.
Она присела перед ним на корточки, больно ударившись коленом об острый угол санок. — Пойдём скорее домой. Холодно, заболеешь.
Дрожавший Егор обхватил её за шею. Настю и саму трясло от нервного напряжения. Она на руках подняла сына в квартиру, прошла мимо потерянного и расстроенного мужа. Не раздевшись, отнесла сына в его комнату.
— Она просто сказала ему, что я её папа, что я люблю её больше. Она же ребёнок, Насть. – Роман вошёл в комнату, пытаясь объяснить, что случилось.
Настя молчала.
— Что ты от меня ждешь? – Настя не могла успокоиться. – Ты не понимаешь, что прежде, чем приводить дочку, нужно было ей всё объяснить, не оставлять без присмотра. Она ревнует. – От еле сдерживаемой ярости, бессилия, она чуть не плакала. – Сколько раз говорила тебе, чтобы запирал дверь! – Голос её сорвался на крик.
— Егор, я люблю тебя. Вас обоих, — сказал Роман и вышел.
Настя слышала, как за Романом с Ксюшей захлопнулась входная дверь. «Теперь свекровь будет всем говорить, какая я злая. Сиротинку обидела. Пускай. — У Насти не осталось сил переживать, что о ней подумает и скажет свекровь. – Даже если я буду ласковой с Ксюшей, она скажет, что лицемерю и подкупаю её, или ещё что. Всё равно не угожу ей. Нечего и пытаться».
Только ночью, когда Роман отвёз дочку к матери и вернулся, а Егор уже спал, они смогли поговорить. Больше Роман не привозил в дом Ксюшу.
Когда мужчины влюбляются и заводят новые семьи, никогда не думают о детях. Не думают, что они переживают развод, что они несчастны и страдают от ревности к другим детям отца. А те, в свою очередь, чувствуют себя виноватыми в этом.
«Ребёнок наблюдателен, он видит остро, точно
и часто запоминает увиденное на всю жизнь»
Агния Барто
