В то лето нас с сестрой часто отправляли к бабушке на дачу. Наш дядя, шестью годами старше, присматривал за нами, пока бабушка целыми днями полола, прореживала, собирала и купорила, приговаривая, что «летний день год кормит». Мне тогда было семь, а сестре шесть, так что толку от нас в ее заботах не было. Дядя Володя с утра приносил воды с колонки, ездил на велике в магазин, а дальше был отпущен на волю, лишь бы за нами присматривал.
— Володька, давай другой улицей пойдем, — предложила я, когда он свернул на Вишневую, хотя сам рассказывал про бабу Тоню, дом которой был на Вишневой. Все в дачном поселке знали, что она – ведьма, четырех мужей со света сжила. Володька много страшных историй про этот дом рассказывал, так что не удивительно, что мы его так боялись.
Володька насупился и сказал:
— Дело есть, поможете мне? Только, чур, бабушке ни слова!
С подобных предложений начинались все наши приключения, и я немного успокоилась.
— Торжественно клянусь!
— И я, и я! – закричала Танечка, предвкушая мороженое, которое Володя всегда нам покупал, чтобы закрепить данную нами клятву.
Володя оглянулся и, убедившись, что никто нас не подслушает, сказал:
— Надо забраться в дом бабы Тони и стащить там что-нибудь такое, что докажет, что я там был.
Я ахнула от страха и восторга – на такое даже Володька не мог решиться по моим представлениям, слишком уж опасное дело.
— Володя, зачем? – округлила глаза Таня.
Уши у Володи стали красными.
— Да так… Я Галке пообещал. Мы поспорили!
Его глаза горели непонятным блеском.
— На что поспорили?
— Какая разница, — в сердцах бросил Володя и стал уж совсем пунцовым.
Мы пошли вдоль по Вишневой: Володя решительно, а мы с Таней боязливо, втянув головы в плечи, чтобы быть как можно более незаметными.
Среди других дачных домиков, свежеокрашенных, с заплатами на крышах, этот смотрелся чуждым: выщербленные дождем стены, облупившаяся краска, мутные стекла. У ворот зеленел чахлый куст сирени.
Володя нарочито безразличным тоном сказал:
— Она сегодня в город поехала, я сам видел, как на автобус пошла. Так, Танька, ты на стреме – садись сюда, если бабка вдруг вернется, ори что есть мочи, поняла?
Таня испуганно закивала.
— Ты со мной пойдешь, — велел мне Володя.
Дверь была заперта, но окно приоткрыто, и Володя легко поднял меня, подсадил, и вот я уже внутри, по ту сторону окна.
— Давай, я тебя здесь жду. Ищи какую-нибудь фотокарточку или квитанцию, где ее имя есть. Ты читать-то умеешь?
— Дурак, – сказала я. – Я же во второй класс перешла.
Хотя мне все еще было страшно, проснулось и любопытство: никто из дачных ребят не был в доме у бабы Тони, а легенды о нем ходили самые разные.
Я осмотрелась. Дом был обычный — на кухне стол и табуретка, шкаф, печка. Стол был покрыт клеенкой с голубенькими цветочками, которая от времени выцвела и местами обнажала коричневый деревянный стол через глубокие порезы, похожие на рыбьи рты. В углу умывальник наподобие того, что прибит у нас в огороде – алюминиевый бачок с клапаном, под ним – желтый таз.
Я открыла шкаф – там стояла одна тарелка, одна кружка с отбитым боком, на решетке вилка и ложка.
— Ритка, ты чего на кухне застряла? В комнате посмотри!
От голоса Володьки я вздрогнула, но тут же собралась и прошла в комнату.
Там стояла узкая кровать, точно такая же, на которой спала бабушка, с расхлябанной сеткой и круглыми железными шариками на спинке. На кровати лоскутное покрывало, белая подушка углом. Заправлена она так, как бы понравилось маме — не единой складочки, все ровно, словно по линейке.
Рядом с кроватью тумбочка. На ней лежала толстая книга, тетрадка в зеленой обложке и прозрачная папка с разными бумагами. Я раскрыла папку и сразу увидела квитанцию за свет, пришпиленную к стопке других. Я рванула ее и сунула в карман платья. В тетрадке не было ничего интересного — аккуратным почерком число, список продуктов и рядом цена в рублях и копейках. Фамилия на книжке значилась незнакомая — Пруст.
Над кроватью висели пять фотографий в рамке. На четырех пары в свадебных костюмах, на пятой — младенец с огромными глазами-пуговицами. Фотографии все черно-белые, кроме одной, последней. Мне стало интересно, и я протянула руку, чтобы взять ее и рассмотреть как следует.
На фотографии была высокая строгая женщина, явно баба Тоня, только помоложе. Рядом с ней — усатый дядька с крупной родинкой на щеке.
— Ритка, шухер! Баба Тоня по дороге идет! — закричал вдруг Володя.
От испуга я выронила фоторамку, и она попала под кровать. Я бросилась на пол, еле дотянулась до нее, больно оцарапав руку. Кое-как повесила ее на место и ринулась к окну, где меня уже ждал Володя. За воротами он схватил на руки Таню, которая громко ревела, и побежал прочь. Когда мы убегали, я успела заметить приближающуюся фигуру старухи.
Остановились мы, только свернув в переулок. Володя спустил все еще ревущую Таню и спросил:
— Ты нашла что-нибудь?
Я сунула ему квитанцию.
— Молодца! — возликовал он. — А теперь мороженое.
Таня вмиг успокоилась.
— Чур мне розовое!
Уже на подходе к магазину, оттирая засохшую кровь с расцарапанной руки, я обнаружила, что пропало мое кольцо, подаренное лучшей подругой перед тем, как она навсегда уехала в Хабаровск. Я даже остановилась, растерянно оглядывая пальцы, словно оно могло где-то скрыться.
— Что такое? – спросил Володя, который теперь шел с гордо поднятой головой и мечтающим взглядом.
— Я кольцо свое потеряла, — прошептала я.
— Ну и ладно, я тебе другое куплю!
Другое? Да какое другое… Слезы покатались по моим щекам. Не смогло меня утешить ни мороженое, ни обещания Володьки, даже бабушка вечером заметила, что я не в порядке и испугалась, не заболела ли я.
Была суббота, и по обыкновению бабушка растопила баню, построенную еще ее отцом. Топилась она по-черному, и мы с Таней не любили туда ходить из-за дымного запаха и копченых стен, но бабушка была непреклонна.
— Не хватало, чтобы вы тут завшивели у меня!
Она промывала наши волосы дегтярным мылом, от которого ужасно щипало кожу, а уж если попадало в глаза… Но в тот день даже субботняя помывка не пугала меня – потеря кольца затмила все.
Пока бабушка отмывала Таню, я сидела на лавочке, со злостью пиная разросшиеся лопухи. Володька куда-то убежал, наверное, к своей Галке, предъявлять ей добычу. И на что они там спорили, интересно?
За всеми этими думами я не заметила, как возле забора выросла высокая фигура. Когда же я подняла глаза, чуть не закричала от ужаса – у ворот стояла баба Тоня. Я лихорадочно стала придумывать, как бы мне сбежать – Володи нет, бабушка в бане… Ой, что будет, она меня сейчас убьет за то, что мы залезли в ее дом, а я еще и фотографию уронила…
— Твое? – хмуро спросила баба Тоня, протягивая что-то в морщинистой узкой ладони. Я вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что там, и мое сердце подпрыгнуло от радости – кольцо.
Я осторожно подошла к воротам и схватила кольцо. Я думала, она сейчас сцапает меня как ведьма из сказки, но она развернулась и пошла прочь. Это обескуражило меня. Сжимая кольцо в ладошке, я набрала побольше воздуха и крикнула:
— Спасибо!
Она не обернулась, но подняла вверх руку. Ее фигура удалялась в закатных лучах, и впервые она показалась мне совсем нестрашной.
