Седая голова тряслась, а руки дрожали. Она была стара, но не потеряла ясность ума.
Каждое утро она просыпалась и прежде, чем начать новый день, выходила в свой сад и, повернувшись в сторону восхода солнца, молилась.
Благодарила небо за возможность прожить ещё один день на земле, вкусив и горести, и радости, и боль, и исцеление.
Потом она заваривала себе травяной чай, выходила во двор, и садилась на скамейку под окном. Ждала.
Сегодня мимо её дома, стоявшего у дороги, проходил человек. По всему было видно его что-то тревожило, и на сердце лежал тяжелый камень неразрешимых забот. Он остановился у забора и посмотрел на старую женщину, державшую в дрожащих руках чашку. Манана улыбнулась ему и жестом пригласила зайти.
Человек выпил чашку горячего травяного чая и у него потеплело на душе. Манана удовлетворённо кивнула и принялась за работу.
— Однажды ты проснёшься и поймешь, что мир уже никогда не будет прежним. То, что было ценно вчера, сегодня потеряло всякий смысл, — говорила Манана, перебирая пучки сухих трав. — В этой жизни есть только то, что ты чувствуешь и видишь сейчас.
Человек, опустив голову и печально улыбнувшись, начал говорить:
— Как бы я хотел отдать все богатства мира, чтобы вернуть то, что было ценно вчера. Как бы я хотел, чтобы никогда не наступало сегодня с его новой ценностью. Ведь то, что я любил больше жизни, осталось в дне вчерашнем.
У нас с женой не было детей. Так получилось, что она не могла их иметь. А я любил её просто за то, что она у меня есть. Наша жизнь была наполнена смыслом любви друг к другу.
А потом у нас появился Джек. По началу маленький, смешной, и неуклюжий. Он делал лужи в прихожей, а вечером скулил возле кровати, и успокаивался только тогда, когда жена брала его к нам. Он, радостно виляя хвостиком, облизывал ей лицо и, свернувшись клубочком, засыпал между нами.
Джек был нашим ребёнком. Он вырос на наших глазах. Он беззаветно любил нас и тосковал, когда нас долго не было дома.
Когда мы ехали путешествовать, то он ехал вместе с нами. А как же, это же наш ребёнок, который всегда должен быть с нами.
Однажды мы приехали на великолепное озеро. Чистая вода, синее небо, и никого вокруг. Я поставил палатку, развел костёр, накачал лодку и поплыл на середину озера, чтобы наловить рыбы. Жена с Джеком остались на берегу и дурачились. Мои самые дорогие на свете существа!
Я не слышал и не видел как подъехала машина. Неистовый лай Джека я принял за игру, он всегда громко лаял, когда разыграется. И только, когда до меня долетел крик жены, я понял, что случилась беда.
Я греб к берегу изо всех сил, но не успел.
Бездыханное тело жены лежало возле нашей машины, рядом с ней лежал Джек и с тоской смотрел мне в глаза, из раны на животе текла кровь. Мне удалось его спасти, но прожил он недолго, примерно пол года. Джек, так же как и я, любил свою мать, мою жену. Без неё его жизнь не имела смысла.
А без них моя жизнь не имеет смысла. А вы говорите, что, то, что было ценно вчера, сегодня потеряло смысл.
Манана слушала его, а пальцы не переставали перебирать травы. Она впитывала его слова, и, отпускала их на волю, очистив от горечи утраты. Зайдя в дом она вышла из него держа в руках пузырёк с мутной жидкостью.
— Всё, что происходит в жизни человека, происходит не просто так. Что-то делает нас сильнее, что-то наоборот — слабее, но в любом случае, это нас чему-то учит. А наша задача вынести правильные уроки. Твоё горе безмерно и я не вправе учить тебя, но одно хочу сказать, ты живешь здесь и сейчас. И ты не знаешь, что будет ценно завтра, так как оно наступая, превращается в сегодня.
Возьми эти капли. Добавляй вечером в чай, чтобы твои сны были спокойными.
Человек опустил пузырёк в карман и пошёл в сторону калитки. Манана опустилась на скамейку и смотрела ему вслед, тряся головой.
Не успел он отойти от дома у дороги, как увидел впереди сидящий комочек, похожий на Джека. Такой же маленький, смешной, и неуклюжий. По щеке побежала слеза, которую слизал смешной комочек, прижатый к груди.
— Однажды ты проснёшься и поймешь, что мир уже никогда не будет прежним. То, что было ценно вчера, сегодня потеряло всякий смысл, — говорила Манана, перебирая пучки сухих трав.
