В свои сорок лет Катя выглядела как двадцатипятилетняя. Стройная, загорелая, модная. Для солидности иногда очки надевала, в которых надобности не было. Все-таки целый директор сети аптек. Соответствовать нужно. Она гордилась своей молодостью, пока один проверяющий во время пост проверочного банкета не заявил:
— В другой организации я бы просил девчат позвать, но лучше вашего директора не найти. – И посмотрел на неё масленым взглядом, каким на девушек пониженной социальной ответственности смотрят.
От такой наглости её стошнило. Она еще долго не могла в себя прийти. Надо же какая наглость! Да она сама всего добилась. Да она одна все на себе тащит. Работу всего персонала организации сама настраивала, чтобы от увольнения одного сотрудника не зависеть. Связи сама все настраивала. Все сама. А какой-то чиновник занюханный думает, что права на неё имеет.
Через несколько дней брезгливость прошла, а чувство безысходности осталась. Ну, добилась и что? Дважды замуж выходила, детей не нажила. Сначала сама не хотела, а уже со вторым мужем поняла, что не получится ничего. Отпустила его. Пусть хоть Костя счастлив будет. Он не понял ничего. Думал, что она просто его разлюбила. От обиды скоро женился на женщине с двумя детьми. Может, даже счастлив. А она одна.
Подавленное настроение менялось на возвышено-восторженное и наоборот. Екатерина совсем запуталась в догадках. С ней происходило что-то непонятное, чужое. Она же предприниматель, хозяйка можно сказать, и вдруг такая неразбериха в собственных чувствах. Верная подруга Маринка потащила её к знакомому гинекологу.
— Беременна, 9 недель, — сделала профессиональный вывод врач. От неожиданности Катя заплакала. Дождалась.
— От кого? – искренне недоумевала подруга. Она была твердо уверенна, что у Кати нет никого в радиусе двух километров? – Когда успела?
— Ни от кого. У меня, наконец, получилось, — обрадовалась Катя. Забрала бумажки на обследование и выскочила из кабинета. Чтобы никто слез её не заметил. Она так давно не плакала, что уже забыла то сладкое чувство, когда слезы сами текут легко и просто. Не ком у горла, а просто водичка соленая из глаз, а на душе счастье.
Конечно же, Катя знала кто отец ребенка. Да и выбор был невелик. Мужчины после расставания с мужем у неё не было.
Однажды они встретились в кафе с Костей. Тогда она впервые его жену видела. Они за соседним столиком сидели. Жена знала её, а потому недоверчиво следила за ней и мужем. Катя лишнего выпила. Вызвала такси, уехала раньше других. А возле дома её Костя ждал. Он поговорить хотел, она его в гости пригласила. А утром поняла, что не права, что он теперь не её муж. Что с женатыми мужчинами не связывается никогда, что правило свое же сама и нарушила.
Новость о ребенке привела Екатерину Германовну в небывалый восторг.
— А что с бизнесом? – Недоумевала Марина.
— Да плевать, на все плевать. На бизнес, на деньги. Стану книги читать хорошие, музыку слушать. А в организации поставлю управляющего.
— Вот он тебе и развалит все за твой декрет. Опомнишься после, да поздно будет.
— Критиковать легко, а сама что предлагаешь?
— Костика бы позвала, он же всю твою кухню знает.
— Нет, и закончим на этом, — строго сказала Катя.
Присмотревшись к своим работникам, Катя поняла, что поставить на свое место некого. Вроде и толковые работники, но с каким-то взглядом однобоким. Нелюбознательные что ли. Выбрали свою нишу, довели до совершенства, а дальше ни ногой.
Думала, что до декрета разберется, но какое там. Так никого и не нашла.
В роддом прямо с работы отвезли. Ни декрета, ни книг добрых, ни музыки. По магазинам-то детским и то в перерыве бегала. Ни выходных, ни праздников.
Сын оказался маленьким и громким. Катя глаз от него оторвать не могла. Как он смотрит опухшими своими глазками, как машет непослушными ручками, как спит. Как грудь берет неумело с трудом, пыхтя и покряхтывая. Нет никого красивее и совершеннее. Только это чудо природное.
Звонок раздался резкий, настойчивый. Катя с неохотой трубку взяла.
— Поздравляю! Какая же ты… Катька, своенравная. Не могла раньше сказать. Другая бы на твоем месте телефон оборвала, упрекала и требовала. – Кричал в трубку Костя.
— Как ты узнал?
— Тайна какая, на работу к тебе зашел, а там сказали, что ты только что сына родила. Я сначала опешил. Ну, ты и тихушница.
— Это не твой сын.
— Мой, мой. Я посчитал, — засмеялся Костя.
— Ты женатый человек. У меня принцип…
— Ага, это у меня принцип. Я после той ночи развёлся. Не могу жить с нелюбимой женщиной. Думал, что забуду тебя, не смог. А тут такое…, надежда появилась.
— А что же ты раньше не пришел?
— Стыдно сказать, боялся. Ты прости меня, дурака. Я самым лучшим отцом буду. Как назовем-то? – Костя кричал, смеялся, — хотя, называй сама. Мои будут фамилия и отчество.
— Не знаю, он такой красивый. Нет имени такого в мире.
— Ну, ты подумай, а я сейчас к тебе приеду. Что привезти-то.
— Приезжай, сам приезжай.
Катя положила трубку и улыбнулась.
— Папка звонил, — тихо сказала она сыну. Не знает, как назвать тебя. Губы ребенка растянулись в улыбке. – Может, Дима? Нравится Тебе имя Дмитрий Константинович? – ребенок закряхтел. – Не нравится, значит, а может, Сергей? Точно Сергей. Сергей Константинович. Красиво.
На душе было легко и спокойно. Впервые за много лет она думала только о себе, ребенке, Косте и огромном счастье, которое их ждет.
