Когда в классе узнали, что Иветта Орлова вместо поступления в ВУЗ решила пойти попытать счастья и воплотить в жизнь свою мечту — устроиться в цирк на льду — то никто не удивился: такой красавице действительно было место именно там, на всеобщем обозрении — уж очень она была хороша!
Красивая Вета взяла с собой на «кастинг» подругу – так, за компанию. И их обеих взяли в кордебалет цирка на льду: обе – стройные, с ровными ногами, одна – хорошенькая, другая – просто красавица. К тому же девочки отлично катались на «фигурках» – вместе ходили в секцию фигурного катания.
Но подруга, выросшая в неполной семье, решила выбрать более «приземленную» профессию и поступила учиться на инженера: тогда именно это гарантировало твердый кусок хлеба, а не всякие там ледяные шоу. Кто бы мог подумать, что все так ужасно изменится… А Веточка – так звал ее папа – поступила в кордебалет.
Да, Вета Орлова была папиной дочкой. Не то, чтобы мама совсем не принимала участия в ее жизни – принимала, конечно, но для папы она была всем. В детстве ее купал папа и гулял с ней тоже папа – у мамы вечно не было времени.
Для родителей дети – самые красивые и умные. Но Иветта действительно была красавицей: стройная фигурка, точеные черты лица, темные волосы, карие глаза и ослепительно белые зубы, которые тогда были не у всех. Это было видно, когда девушка смеялась, запрокидывая голову назад.
Веточка стала тренироваться. Но тут выяснилось, что у кордебалета не очень хорошо с зарплатой: за два выезда – в начале и в конце представления – платили не слишком много. Потому что несколько красавиц в купальниках с плюмажем на головах, сделав пару кругов, рассредоточивались по периметру арены и просто красиво стояли в течение пары-тройки минут. Считалось, что плата по товару: за стояние и так жирно будет.
Поэтому все девочки из кордебалета еще работали в каких-нибудь номерах. Иветта не была «цирковой» – папа педагог, мама врач – поэтому ничего не умела. Умные люди посоветовали научиться жонглировать: из этого можно будет сделать потом какой-никакой номер, если немного подумать.
И у Веты получилось! Ее ввели третьей к двум девочкам: надо было жонглировать булавами и одновременно перемещаться по ледовой арене на коньках. И на генеральной репетиции, когда красивая Иветта перемещалась по арене, булава совершенно случайно попала ей в глаз, точнее, в бровь, с образованием огромного вздутия — дули, как говорят в ридной батькивщине.
Дулю удалось вывести за ночь: завтра – выступление! Синяк замазала тональным кремом, и все прошло хорошо. Только на улицу приходилось выходить в солнечных очках, да папа очень расстраивался: не верил, что случайно. Ведь третий, как говориться, всегда — лишний. А дочка оказалась в номере третьей.
Вдобавок, к Веточке стал присматриваться местный бонвиван Сережа или Серж – широко известная в узких кругах личность, завидный кавалер и вообще свободный мужчина. Как в эпиграмме Гафта: всегда – вдовец… Низкий, обволакивающий голос, мягкие манеры – цирковые девочки млели.
Иветта была очарована Сережей полностью! Еще бы: он был таким талантливым – он ведь сам придумал себе номер! Какой-то то ли теннис, то ли бадминтон – конечно, на коньках. И еще – он был очень красивым: когда они шли по улице, все оборачивались на такую замечательную пару.
Кавалер владел искусством обольщения виртуозно: он уже успел жениться и развестись. А Вета была абсолютно неискушенной, несмотря на красоту, и поэтому купилась сразу. На одной из вечеринок Сережа показал, как держать на носу газету – да, обычную газету: это очень просто – надо только ее грамотно согнуть, и потом каждый это может сделать. «Как это каждый?» – не верила Веточка. Ей очень хотелось, чтобы этого не мог повторить никто.
А как он танцевал! И умел в любой день устроить для нее праздник – а это, согласитесь, сможет не каждый.
Короче, красавица Орлова влюбилась бесповоротно и согласилась выйти замуж: Серж был тщеславным и любил все красивое. И захотел, чтобы самая красивая женщина в цирке на льду принадлежала ему. После чего, на генеральной репетиции, булава опять случайно попала ей в глаз. А нечего быть во всем лучше всех! Зависть еще пока никто не отменял. С тех пор это повторялось регулярно. Конечно же, все потом извинялись! Скажите, как нехорошо получилось! И добрая Вета всех прощала – да, она была еще и очень хорошим человеком.
К тому же, обнаружилась маленькая неприятность: после свадьбы выяснилось, что Серж был действительно человеком-праздником. Там, где он появлялся, сразу выставлялось вино, начинались танцы, комплименты дамам и «случайно» появлялась газета… А суровые будни приводили его в состояние лютой агрессии.
Поэтому, когда Вета заикнулась, что, дескать, давай разделим обязанности по дому, то ей очень популярно объяснили, что давай — без давай. Ведь в руке настоящего бескудниковского мачо стакан с литым дном, наполненный виски, смотрится гораздо лучше, чем мусорное ведро. И умная Вета замолчала.
А Сережа после женитьбы вел себя так, как будто бы оставался холостым: ухаживал и хихикал с цирковыми и нецирковыми дамами, а когда все вместе гуляли, накидывал свой пиджак на плечи любой из них, но только не жене.
Иветта ничего не говорила мужу, только хохотала громче обычного, как всегда, запрокидывая голову. Хотя глаза при этом оставались грустными.
Когда Веточке исполнилось двадцать три, умер папа, и она почувствовала, что осиротела. Присутствие мамы не компенсировало потери.
Родилась дочь, но это не повлияло на поведение мужа. Он не занимался девочкой совершенно, казалось, она его тяготила – он умел только делать детей, а не воспитывать: не царское это дело. Вета сидела дома, а Серж ходил на работу в цирк. Вдобавок, начались гастроли, и он, как человек с номером, стал выезжать. Что там творилось, можно было только догадываться.
Когда дочери исполнилось три, мама Иветты сжалилась и стала помогать с девочкой. И Вета начала выезжать вместе с мужем. Время было социалистическое, поэтому с собой брали по максимуму еды – чтобы тратиться только на шмотки и аппаратуру. Грузчики на вокзалах и в аэропортах изумленно интересовались, что там у цирковых в ящиках и многочисленных кофрах: сдвинуть с места груз, доверху набитый консервами, не представлялось возможным. И артисты, глядя в сторону, коротко отвечали: Реквизит.
На заработанные деньги купили кооператив и съехали от мамы.
Часто устраивали вечеринки: душа Сержа требовала разгула. Будучи Львом по знаку зодиака и имея в качестве планеты Солнце, он требовал неустанного вращения вокруг себя всех остальных, и в частности, жены с вечно юным и быстрым Меркурием: она была Близнецами. Вета запарилась делать фирменную рыбу в кляре из дешевого «филе мента» и печь горы пирогов. На праздниках сценарий был один и тот же: выпивка, остроты, комплименты, танцы и – далее со всеми остановками и обязательной газетой. И, перефразируя известные слова из любимого фильма, Веточка запоздало поняла, что капусточка, в смысле газета на носу, это, конечно хорошо, но надо бы иметь что-то еще.
Годы шли, дочь повзрослела, а мама состарилась. В цирке все было не очень, чтоб очень. Номер Сержа приелся, мозгов, чтобы придумать что-то новое, не было. Да и возраст уже сказывался – Вете подходило к сорока, а муж был на девять лет старше. Намекнули, что пора бы и честь знать – пришли смутные девяностые, да и молодая поросль уже наступала на пятки.
Вета и Серж ушли на пенсию. И тут наступил полный «тухляк». Денег совершенно не хватало. Серж, умеющий только держать на носу газету, с утра уходил из дома и не появлялся до вечера. По слухам, он тусовался у ближайших гаражей: да, пил, острил и учил новых корешей фокусу с газетой — больше ничего делать он не умел.
Дочь, распустившаяся с доброй бабушкой, совершенно не слушалась: она искала себя, подобно чеховской попрыгунье. В одном институте она разочаровалась, другой стал немодным. В ней обнаружилось неясное сходство с вечно недовольным папочкой. Наступил момент, когда она не пришла ночевать – очевидно, не смогла к сроку окончить поиски. И стала делать это регулярно.
Вета крутилась, как муха на стекле: завела контакты с Италией и стала напрямую получать оттуда копеечное серебро, толкая его истосковавшимся по красоте русским теткам втридорога. Прибыль относила в МММ.
Пословица гласит: дуракам – счастье. Нет, Веточка вовсе не была дурой: просто она была рождена под созвездием Близнецов, которым покровительствует Меркурий. А он является не только богом интеллекта, но и торговли. И ей повезло: на деньги из МММ она смогла купить любимому хорошую иномарку. Теперь он уже не уходил с утра, а уезжал: а это – две большие разницы. С утра Вета обязательно давала любимому мужу и доченьке деньги на карманные расходы.
Симпатичная подружка, положившая деньги тоже в МММ по примеру Веты, все потеряла – равно, как и все остальные. Когда МММ рухнул, Веточка стала работать в косметической фирме и толкать серебро вместе с косметикой, предлагая чудесные подарочные наборы, которые разлетались, как горячие пирожки.
Сделали неплохой ремонт в квартире. Жизнь стала налаживаться, но тут заболел Сережа – нехорошо и тяжело. Состояние его день от дня ухудшалось, приходилось все время сидеть дома. А это для него было невыносимо. Много денег стало уходить на лекарства. Характер у Сержа и раньше был большим куском органического вещества, как принято сейчас говорить, а с болезнью испортился совершенно. Дочь ушла сразу к какому-то Вадику, а Вета осталась выхаживать безнадежно больного любимого, разрываясь между ним и работой.
Каждое утро – свежие соки, легкий калорийный завтрак, витамины, лекарства – все по часам. Муж кривлялся, хамил, издевался, но Иветта молча переносила все тяготы. Через день моталась в дальнюю аптеку за кислородными подушками – судя по всему, жить Сереже, как говорится, оставалось два понедельника.
Она ушла совершенно неожиданно: села на кровать раскладывать на завтра серебро, коротко вздохнула и повалилась на бок. Когда в комнату вошел проголодавшийся муж, не получивший вовремя свой калорийный ужин, все было уже кончено.
Положили Иветту рядом с папой – единственными человеком, который по-настоящему к ней хорошо относился. Пришедшие на похороны злейшие подруги плакали в голос, обезумевший от горя муж убивался – еще бы: ведь он ее очень сильно любил!
Да, кстати – а Серж-то выздоровел! А просто у него не было другого выхода: кривляться перед самим собой не имело смысла. Вот уж воистину: дуракам – счастье! И он по-прежнему ходит в гаражи: ведь держать на носу газету пока никто так и не научился.
