Шум дождя, доносившийся в открытое окно, разбудил Катю. Ливень хлестал по стеклу, крупные струи стучали по подоконнику. Катя резво вскочила с постели и подбежав к окну, стала закрывать створки. Потом повернулась и оглядела комнату, которая не выглядела пока ни уютной, ни прибранной. Из мебели стояли только диван, на котором она спала, стол с вращающимся компьютерным креслом, небольшой холодильник и комод. На полу кучей лежали ещё неразобранные пакеты и сумки с вещами.
Это было её новое жилище, в которое она переехала только вчера вечером. Вещи по местам поставить помогли грузчики, а вот сумки разобрать ещё не успела – свалилась вчера, ни рук, ни ног от усталости не чувствуя. Она переоделась в лёгкий спортивный костюм, вытащила из картонной коробки чайник и пошла на кухню. Проходя по длинному коридору, оглядывалась: конечно, когда первый раз смотрела комнату, она всё уже видела, но тогда не очень -то и всматривалась. Главное – комната, в которую намеревалась въехать. А комната ей понравилась: 17 кв. м. большое окно, высокие потолки и главное – чистенькая такая комната. Видимо, прежние хозяева недавно косметический ремонт сделали – свежие недорогие обои поклеили, дверь и рама окна свежей краской белели. Ну, понятно – побыстрее продать хотели. На кухне у единственной плиты стояла очень полная женщина средних лет в шёлковом халате и что -то помешивала на шипящей сковороде. Увидев вошедшую Катю, улыбнулась щербатым ртом и слащаво поздоровалась:
-Ой, это ты наша новая соседка? Ничего, что я на «ты»? Меня Варвара Ивановна зовут, а тебя?
-Доброе утро!- поздоровалась Катя и стала наливать в чайник воду – я Катя.
-О- очень приятно – пропела Варвара Ивановна – А ты, Катюша, здесь одна будешь жить или у тебя молодой человек имеется? – она хитро подмигнула, и Кате это не понравилось.
-Я одна буду жить – ответила немного холодно и только собралась выйти из кухни, как женщина остановила её:
-Катя, я хочу предупредить тебя, чтобы свет за собой выключала, воду экономила. Уборку мы сами в коридоре и санузле проводим по очереди. А вот на плите у каждого жильца своя конфорка. Вот это – моя, эта – Лизкина, эта вот Колькина, а эта дальняя — твоя. Чужие конфорки занимать не следует; если уж очень нужно, спрашивай разрешения.
-Хорошо – кивнула Катя — я всё поняла и только сделала шаг к выходу, как увидела, что на кухню вошла худенькая светловолосая женщина.
-Лиза, познакомься, это новая наша соседка Катя. Вчера въехала; будет в комнате Коростелёвых жить – представила Катю женщина.
Лиза посмотрела на Катю, кивнула ей и, взяв что – то в своём навесном шкафчике, вышла.
-Гордая -зашептала Варвара Ивановна – а чем гордиться -то? Только недавно из колонии вернулась, дворничихой работает, а туда же…
Катя замерла на минуту:
-А почему из колонии? Она сидела, что ли?
-Сидела – поджала и без того узкие губы Варвара – мужика укокошила, семь лет сидела.
-Какого мужика?
-Почём я знаю? Заступницу из себя корчила, вот и укокошила. А муж -то её ждать не стал, сына себе забрал и с ней развёлся.
-Ясно – Кате стал неприятен этот разговор, и шёпот этот заговорщицкий тоже – она вышла.
В своей комнате вскипятила чайник, достала из сумки растворимый кофе и, взяв в руки любимую кружку, уселась в кресло.
После такого лёгкого завтрака принялась за наведение порядка. К вечеру уже все вещи лежали на своих местах. Нужно было бы вымыть полы, но не было ни ведра, ни тряпки.
-Завтра в магазин схожу – решила она – да и продуктов прикупить нужно.
А к ужину решила отварить макароны с сыром – больше пока ничего не было. Она взяла кастрюльку и снова отправилась на кухню. Варвары в это время на кухне не было, зато у стола с обшарпанной клеёнкой сидел не старый ещё мужичонка с одутловатым лицом, которое без сомнения указывало на любителя горячительных. В руках он держал бутылку Жигулёвского и пил прямо из горлышка.
-Привет, соседка – он икнул и поставил опорожнённую бутылку на пол – Варька сказала тебя Катей зовут? А я Николай – он снова икнул и изобразил на лице добродушную улыбку -моя комната напротив твоей.
Катя промолчала и стала наливать в кастрюльку воду.
-Чё молчишь? Не хочешь разговаривать? Думаешь, алкаш? – Колька продолжал икать.
-Да нет, не думаю я ничего – она зажгла свою конфорку и остановилась у плиты – ну надо же, вот квартирка досталась: из соседей один – алкаш, другая бывшая зечка, третья – сплетница. Повезло, ничего не скажешь.
-Катерина, ты это, не думай про меня плохо. Я ничего такого… А если помощь какая нужна, обращайся, всегда готов – он ещё раз икнул – я сантехником в ЖЭКе работаю. Ладно, пойду я. Так ты не думай, что я алкаш – он обернулся на пороге – это я раньше пил, а как с женой развёлся, завязал. Ну, после работы когда с устатку пивка куплю или в праздник чекушку. Но это же не возбраняется?
-Да нет – пожала плечами Катя.
Колька взъерошил волосы, мотнул головой и вышел, а Катя присела на чей -то табурет в ожидании готовности макаронов. Началась новая самостоятельная её жизнь в коммунальной квартире.
Всего четыре года назад у неё была прекрасная семья – мама, папа и она, любимая единственная дочка. Ей всегда хотелось иметь сестру или брата; и когда она была ещё маленькая, постоянно просила об этом маму; но только став взрослой узнала, что из -за того, что у мамы было больное сердце, врачи рожать ей запретили строго – настрого. Она и рожая Катю, чуть не отправилась на тот свет, да врачи спасли. Так что думать о втором ребёнке родители себе запретили. Отец работал водителем на хлебокомбинате, мама была домохозяйкой. Катя в тот год только поступила в Университет. И всё было прекрасно, пока однажды, вернувшись с занятий, она не увидела маму, сидящей в кресле в очень неудобной позе.
-Мамочка, ты чего? – Катя подошла к маме и взяла её за руку, но тут же отпрянула -рука мамы была холодной.
Полгода Катя не могла смотреть на мамины фотографии и ложась по вечерам спать, часто плакала, уткнувшись в подушку. Иногда она слышала глухие стоны, доносящиеся из спальни родителей: отец очень тяжело переживал потерю жены. А потом он начал глушить свою боль алкоголем. Часто по вечерам Катя заставала отца, сидящего за столом со стаканом водки.
-Доченька, не суди меня строго, тяжко мне. А как выпью немного, легче становится- он брал Катю за руку, притягивал к себе и целовал в щёку – скучаю я без мамы.
И, хотя ей не нравилось, что отец стал часто выпивать, судить его она не бралась. Ей и самой без мамы было плохо, вот только свою боль она унять ничем не могла.
А потом отец стал приходить не один, а с развесёлой Анькой, с которой потом вместе сидели за бутылкой, о чём -то громко разговаривая. Иногда Анька начинала пьяным голосом петь застольные песни, нисколько не стесняясь того, что уже ночь — полночь, а в соседней комнате спит Катя. Да какое там спит? Разве уснёшь тут? Она и уши пробовала затыкать, и подушку на голову клала – без толку. В Универ утром шла невыспавшаяся и разбитая. Просила отца:
-Папа, не приходи с Аней. Вы шумите, я не высыпаюсь и на лекциях сплю. Ну, как мне учиться?
Отец обещал, но раза три в неделю всё же Аньку приводил. А однажды вообще заявил, что они решили жить вместе и если ей, Кате не нравится, то «давай размениваться». Катя даже представить не могла совместную жизнь с этой Анькой – пьющей горластой бабой. На размен согласилась. Вот только отца Анька подговорила себе выменять однушку, а «Катька пока одна, и в коммуналке поживёт». Катя на заочное перевелась, на работу устроилась в Магнит, 2 на 2 работала. Из вещей отец отдал Кате её ноутбук, небольшой холодильник, да то, что теперь в её комнате стояло. Ну и ещё альбом с их семейными фотографиями. Следующий день снова был выходным и Катя с самого утра отправилась по магазинам. Вернулась с полными пакетами продуктов, с небольшим ведёрком и веником, и принялась за мытьё полов. Вскоре в комнате запахло свежестью и она обрела вполне жилой вид. Когда Катя отправилась на кухню готовить себе обед, снова увидела там Варвару Ивановну у плиты:
-Катенька – слащавый голос неприятно резанул ухо – вижу, ты уже и порядок навела в комнате? Что, обед собралась приготовить? Можешь моим столом воспользоваться – она показала Кате на застеленный цветастой клеёнкой стол.
-Спасибо, Варвара Ивановна. Мне сегодня должны привезти и стол, и табуретки, я купила. Так что вот только сегодня воспользуюсь. Я потом всё приберу, не беспокойтесь.
-Да я и не беспокоюсь. Вижу – ты девушка аккуратная. Ну, как тебе наша квартира? Кольку видела? – она снова перешла на шёпот, оглядываясь, словно опасалась, что их услышат – алкаш бывший. Жена не стала терпеть и выгнала его из квартиры, вот комнатку ему купила только. А он до того допился, что с работы выгнали, несколько месяцев без работы болтался. А она ему условие поставила:
-Не устроится и пить не бросит, дочку не увидит больше. Вот он теперь почти и не пьёт. А ты почему в нашей халабуде оказалась?
-Мамы не стало, отец с женщиной познакомился и решил жениться; я с ними жить не захотела, вот и разменялись.
Она не стала вдаваться в подробности – Варвара ей не нравилась.
— А с мамой что случилось?
-Сердце – нарезая картофель кубиками ответила Катя
— Вот горе – притворно вздохнула Варвара — Ну, и правильно, что разменялись – закивала головой – и отцу свобода нужна, и тебе одной лучше. А ты работаешь?
Кате надоели её расспросы, но деваться некуда – ей нужно борщ доготовить, а Варвара уходить не собиралась.
-Работаю и учусь; вернее, заканчиваю учёбу.
Только женщина раскрыла рот для очередного вопроса, как в кухню снова вошла молчаливая Лиза. Варвара рот закрыла и уставилась на соседку. Как только та вышла, снова зашептала:
-Видела? Ходит, как привидение. Слова не скажет лишнего, а глаза опять красные, видать ревела.
Катя тоже заметила припухшие глаза соседки.
-Думаешь, чего ревёт? – продолжала шептать Варвара – небось, мужу бывшему звонила, просила с сыном повидаться, а он отказал. Я слышала один раз, как она по телефону разговаривала. Комнату неплотно прикрыла, а я по коридору шла…
Катя представила себе эту картину: неплотно прикрытая дверь Лизиной комнаты и Варвара, крадущаяся на цыпочках к её двери и навострившая уши.
-Вот. Она просила: «Костя, ну будь человеком, разреши мне встретиться с сыном». А потом разрыдалась. Видать – отказал. Да я часто вижу её с красными глазами. Она уже полгода здесь живёт и ни с кем не общается: ни подруг нет, ни родных. Мне знакомая из ЖЭКа про неё рассказала, что мол сидела она, а сына муж отнял и прав лишил. На прежнюю работу не взяли, так она к ним в ЖЭК устроилась, дворы метёт.
-А где она работала?
-Вроде в библиотеке – она осеклась; в кухню вошёл Колька:
-Что Варвара, опять всем кости моешь? Не слушай её, Катя, любит она сплетни собирать.
-Не сплетни это – взвилась Варвара – а что, скажешь, не сидела Лизка?
-Сидела, сидела, за доброе дело сидела. Девушку спасла от насильника, а убила случайно – ударила его своей сумкой по голове. Не хотела убивать, так вышло.
Катя посмотрела на Кольку – сегодня он был абсолютно трезвый. Значит, правду сказал, что не часто пьёт.
-А Лиза баба хорошая, тихая – продолжал Колька – и сына любит; только муж сволочь – не позволяет им увидеться. А у Лизы сердце больное, сам видел, как она таблетки под язык кладёт. И ты, Варвара, хватит Лизу трогать, ей и без тебя горя хватает.
В это время Лиза сидела в своей комнате и глотала слёзы. Она поняла, что Варвара про неё что -то говорила новой соседке, но ей было всё равно. Слёзы лились из -за того, что Костя опять не позволил ей увидеться с Лёшенькой.
В тот год она вынуждена была выйти на работу. Сыну было только два года и в декретном отпуске она могла бы ещё сидеть год, но Костя постоянно упрекал, что устал один тащить всю семью, тогда как Лиза постоянно дома бездельничает:
-Шла бы на работу – твердил он – денег не хватает, а ты всё требуешь: то на то тебе дай, то на это. А зарплата моя не резиновая. С Лёшкой мама бы моя сидела.
Надоело ей всё это выслушивать, надоело оправдываться, что она не бездельничает: дома тоже дел полно; вернулась на работу. Всего-то месяца три прошло, как работать стала и однажды вечером возвращалась домой. Уже смеркалось, Лиза шла по скверу, когда услышала, как девичий голосок требовал отпустить её. Она остановилась и прислушалась: в кустах слышались голоса – грубый мужской: «заткнись» и женский: «Пустите меня».
По аллее шли мужчина с женщиной и Лиза обратилась к ним:
-Извините, там в кустах какой -то мужчина к девушке пристаёт, давайте посмотрим.
Мужчина было приостановился, но женщина дёрнула его:
-Пойдём.
Они прошли мимо, а Лиза снова услышала сопение и приглушённый плач. Она кинулась к кустам, за которыми здоровый пьяный мужик держал за руку молоденькую девушку и пытался сорвать с неё блузку. Лиза бросилась на помощь:
-А ну, пусти девчонку – крикнула.
Но мужик покрыл её трёхэтажным матом и потащил девушку вглубь сквера. Тогда Лиза бросилась за ним, размахнулась и ударила его своей сумкой по голове. Мужик развернулся, как -то странно посмотрел на неё и молча рухнул на землю. И только тогда Лиза поняла, что наделала – в сумке у неё были две стеклянные банки с тушёнкой, которые она купила по пути с работы.
-Вы убили его – прижала руки к груди девушка, а побледневшая Лиза осела на землю.
На суде Костя заявил, что жить с ней больше не намерен и прав на сына её лишит: незачем мальчишке знать, что его мать убийца.
Слово своё муж сдержал: мало того, что развёлся с ней и прав родительских лишил, так и квартиру поменял, чтобы Лиза не узнала, где они с Лёшей. Да только бывшая их знакомая при встрече сжалилась, дала Лизе новый номер телефона бывшего мужа и школу Лёшкину назвала. Только не смогла Лиза с сыном увидеться — его и в школу привозила новая жена Кости и из школы на машине забирала. А когда Лиза звонила Косте и упрашивала, чтобы позволил с сыном встретиться, тот только оскорблял её и требовал оставить в покое.
Сегодня было тоже самое. Она сидела, плакала и вдруг так прихватило грудь, что она застонала и упала ничком на кровать.
Катя сидела за столом и делала дипломную, когда в дверь постучали. Она открыла и увидела на пороге Кольку:
-Катя, ты могла бы посмотреть, что с Лизой? Я слышу, у неё из комнаты стон доносится, а мне неудобно заглянуть.
-Конечно – Катя выскочила из комнаты и подбежала к двери Лизы. Действительно, оттуда доносился странный звук, на стон похожий. Она постучала, не дождавшись ответа, заглянула. Лиза лежала на боку, держась за сердце.
-Лиза, Вам плохо? – спросила тихо.
-Плохо -простонала соседка.
Катя закрыла дверь и стала набирать номер скорой. Бригада приехала быстро. Врачи прошли в комнату, закрыв за собой дверь и целых полчаса соседи в напряжении стояли у своих дверей, ожидая, что же скажут медики. Наконец, из комнаты вышла молоденькая врач и обессиленно прислонилась к стене:
-Я не смогла спасти её – тихо проговорила она – много лет назад она спасла меня, а вот я не смогла – покачиваясь, она вышла из квартиры походкой убитого горем человека.
