За окном было яркое морозное утро. Чистый снег искрился на солнце миллиардами кристаллов. Ночной снегопад обновил пуховые одежды на деревьях и кустах, расстелил белоснежную чистоту на лужайке за домом. Окна кухни и гостиной выходили во двор, а вот в спальне был прекрасный вид на большую лужайку, деревья, дорожки и клумбы под окнами. Вдали за пустырём начинался лес.
Анжела любила этот вид из окна. Много лет назад они с мужем искали себе жильё. Алексей хотел что-нибудь в центре, но Анжела упросила его поехать посмотреть недорогую квартирку на окраине. Сначала она заинтересовалась ею из-за более выгодной цены, а потом увидела этот простор, этот вид из окна большой светлой комнаты, и сказала мужу, что хочет просыпаться по утрам именно здесь.
Она хотела смотреть, как солнце озаряет верхушки деревьев, как на просторной лужайке играют под окнами дети, как по вечерам лунный свет делает пейзаж волшебно-серебристым. Она хочет слушать пение птиц, а не гудение и бибиканье машин. Алексей подумал и согласился. Он сказал, что бибиканьем машин он сможет наслаждаться и на работе в конторе.
Он тогда обнял её нежно. И они долго стояли молча, смотрели в это окно и мечтали о своей будущей счастливой жизни. А хозяйка терпеливо ждала, когда покупатели решатся и дадут согласие на покупку её квартиры на окраине. Она видела, что молодым людям здесь понравилось, что они уже мечтают, как будут здесь жить. Так что им уже не нужны были рассказы и аргументы в пользу жизни в тихом спальном районе…
И действительно, молодая пара спокойно согласилась купить эту квартиру, и они быстро оформили все документы. Анжела стояла у окна на том же самом месте и вспоминала те дни, словно они были вчера. Как будто только что разошлись их весёлые студенческие друзья, главные гости на молодёжном новоселье. И она только проснулась, а муж уже раскладывал чистую посуду в сервант и старался не очень греметь тарелками чтобы не разбудить супругу.
Она тогда тоже тихонько поднялась из-под тёплого одеяла и встала у окна как сейчас… Она хотела увидеть как поднимается над верхушками деревьев горячий солнечный диск. Алексей почувствовал, что она уже не спит, тихонько подошел к ней и обнял жену. И они вместе стояли в ожидании рождения слепящего огненного диска.
Сегодня, как и тогда, солнце вновь поднималось над лесом, озаряя всё вокруг ослепительными лучами. И она, как и тогда, стояла и ждала восхода… Вот только Алексей уже не возится на кухне с посудой, не подойдёт к ней и не обнимет… Ни сейчас, и никогда больше…
И эта страшная действительность, эта жуткая тоска по любимому снова наполнили её сердце отчаянием и невыразимой тоской. Она хотела по привычке сдержать слёзы, но потом осознала, что здесь её всё равно никто не видит… Не надо делать вид, что всё под контролем, что она держит себя в руках. Не надо бояться жалостливых взглядов друзей и коллег.
Она здесь одна. Совсем одна. Она может плакать и рыдать, может горевать и кричать от боли. Только крика не получалось, даже стона… Только частые слёзы катились по щекам и капали на грудь, на воротник домашнего халата… Она стола неподвижно, пыталась смотреть на заснеженный лес и поляну, но всё расплывалось перед глазами, всё мутнело от давно сдерживаемых и теперь внезапно нахлынувших слёз…
Когда слёзы начали редеть, капать не так часто, она снова взяла себя в руки, вытерла руками мокрое лицо и пошла умываться и готовить себе кофе. Как же непривычно набирать в турку только половину воды и насыпать только половину обычной порции молотого кофе.
Всю жизнь она готовила утром одинаковый кофе для них двоих. Они даже специально когда-то давно купили для этого турку побольше, на две чашки. И ложка с кофе была тоже привычной, чтобы заварить напиток как раз нужной степени крепости.
А теперь Анжела никак не могла подобрать себе нужную пропорцию. То больше воды нальёт, то меньше кофе возьмёт… Каждый раз напиток получался не такой, как надо. А может, кофе теперь каждый раз был невкусным по тому, что рядом не было Алексея со второй чашкой в руках? Может, именно их семейное счастье было главным ингредиентом их вкусного утреннего кофе?
Анжела поставила на огонь наполовину пустую турку и с сожалением призналась себе, что вся её жизнь теперь стала такой же наполовину пустой. Вторую половину занимала она сама, но рядом была пустота. Вокруг неё пустота, в квартире пустота, в кабине лифта, в машине, во всей её жизни теперь только пустота.
Она ведь даже и не замечала, как много места в её жизни занимал муж, его любовь и забота. Как он наполнял каждый прожитый день радостью и всюеё жизнь любовью и счастьем. Как она жила оберегаемая им от всех забот и печалей. И всё это было таким естественным, воспринималось ею как само собой разумеющееся…
И вот теперь внезапно оставшись одна в этой жизни, она с каждой прожитой без него секундой всё больше и больше начинала понимать, как же много он для неё делал, как много он значил в её жизни… И как осиротела её душа, словно раньше летела на лебединых крыльях, а теперь вместо них кровоточащие раны…
Анжела решила собираться в люди. Она теперь это так называла. Надо было одеться, накраситься, «нарисовать лицо» и выйти из квартиры. А там за дверью соседки, прохожие, продавщицы, кондукторы, сослуживцы, родственники… Люди, к которым она заставляла себя выйти. Люди, перед которыми надо изображать обычного человека, иногда вежливо улыбаться, слушать что они говорят и отвечать им… И стараться не замечать жалости и любопытства в их пристальных взглядах…
Как же ей не хочется идти на улицу, ехать на запланированную встречу… Здесь, в родной квартире, она чувствовала себя словно в собственном маленьком мирке, защищённом от жизненных бурь и невзгод незримым присутствием Алексея. Словно его дух был ещё здесь, был рядом с ней, шевелил занавеску лёгким сквозняком, останавливал настенные часы в кухне, чтоб они не тикали громко и не будили её чуткий сон. Ведь она часто ему жаловалась на их громкое тиканье…
Ей казалось, что она продолжает чувствовать его запах, аромат его любимой туалетной воды и крема после бритья. Иногда она думала, что слышала сквозь сон его шаги в коридоре. Она просыпалась и шла в коридор включить свет и посмотреть на его мягкие домашние тапочки, стоявшие на прежнем месте. Она всё ещё не могла избавиться от его вещей, не могла. И не хотела. Она с трудом призналась сама себе, что хочет видеть его тапочки в коридоре, его зубную щётку в стаканчике рядом со своей, его рубашки на плечиках в шифоньере…
Когда через пару недель после похорон её мать пришла в гости и увидела вещи покойного зятя, то решила помочь дочери избавиться от них, понимая что Анжеле было тяжело это сделать самой. Но как только Анжела увидела, что мама собирает в пакет вещи Алексея, она ужасно рассердилась, отобрала пакет, жёстко сказала, чтобы та не смела никогда этого делать и выставила мать из квартиры. А потом бережно расставляла и раскладывала всё на прежние места. Как будто Андрей должен бы вернуться, словно он не покидал их квартиру…
Вот и она теперь не хочет покидать эту квартиру и ехать на встречу, хоть и обещала, говорила, что обязательно придёт. А раз говорила, значит обязана сделать. У них с Алексеем всегда так было — раз пообещал, значит должен выполнить обещанное. Алексей всегда выполнял всё, что говорил и ей, и другим людям.
Анжела одела ставшее привычным чёрное трикотажное платье, подвязала волосы ажурной чёрной лентой. Посмотрела на себя в зеркало критически. Она в последнее время совсем разлюбила зеркала. Раньше в них отражалась счастливая пара, а теперь одинокая чёрная фигура, бледное лицо и впавшие щёки, тёмные круги под тоскливыми глазами, губы, которые не могут улыбнуться… Зеркало жестоко, он показывает то, что Анжела не хочет видеть.
Накинув тёплое пальто и пушистую вязаную шапку, Анжела нашла в себе силы выйти из квартиры и спуститься во двор. На улице людей было немного. Редкие прохожие не обращали внимания на женщину в чёрном пальто. Она спокойно доехала до центра и зашла в кафе. За столиком её уже ждала целая делегация. Мама пошла навстречу и обняла дочь. Они с отцом очень переживали за свою хоть уже и взрослую, но всё ещё девочку. Анжелина самая близкая подруга Лариса сидела вместе с Игорем— лучшим другом Алексея.
После приветствия и обычного обмена вежливыми любезностями родители приступили к главному вопросу. Через два дня у Анжелы будет День рождения. Причём не просто день рождения, а юбилей. Ей исполнится тридцать лет. Все так надеялись на этот праздник, хотели хоть немного отвлечь именинницу от грустных мыслей, уговорить снять траур. Ведь она же ещё молодая женщина. У неё вся жизнь впереди. А она явно не хотела никаких праздников и встреч, не собиралась отмечать свой день рождения ни в кругу семьи, ни с друзьями, ни с кем…
— Анжелочка, ты пойми, что такие юбилеи бывают в жизни нечасто. И все уже настроились, заранее распланировали этот день, — начала мама.
— Вы же знаете моё отношение к этому юбилею, — меланхолично ответила Анжела.
— Да мы всё понимаем, но и ты же тоже должна помнить, как Алексей относился к твоему дню рождения, — мама решила сразу начать с главного козыря.
— Сейчас начинаются новогодние корпоративы, так что все рестораны заказаны заранее. А ты же знаешь, что это Алексей специально для тебя за несколько месяцев наперёд договорился и заказал ресторан, выбрал и оплатил меню для гостей. Это же Алексей всех приглашал на твой день рождения, — поддержала Лариса.
— Да. И все придут обязательно. В память о нём. Все приняли его приглашение и никто не откажется, — добавил Игорь.
— Разве ты можешь не пойти на праздник, который для тебя организовал Алексей? — мама выложила самый сильный аргумент, и Анжела сдалась.
— Я понимаю. Вы правы. Хоть для меня теперь это совсем не праздник. И траур я снимать не буду. Не уговаривайте.
Мама была рада и этой маленькой победе. Родители просто не могли смотреть, как буквально тает на глазах их дочь. После похорон она была просто бледной, на девятый день все заметили, как осунулось её лицо, заострились скулы и под глазами легли тёмные круги. А на сороковой день её вообще было трудно узнать. От всегда весёлой хохотушки, от активной и всегда улыбавшейся женщины осталась только тень в чёрном трикотажном платье-балахоне.
С каждым днем Анжела выглядела хуже. Она не хотела, чтобы мать пожила с ней. Хотя женщина неоднократно предлагала и даже просила.
-Девочка моя, ты же работаешь. А я все приготовлю что-нибудь, высохла совсем. Да и не так одиноко тебе будет…
-Мама не нужно. Я в полном порядке. И не хочу, чтобы сейчас кто-то жил вместе со мной. Сейчас я хочу быть одна.
Мать только вздыхала и вытирала слезинки, которые сразу появлялись, когда она смотрела на свою изменившуюся дочь.
Конечно, слишком мало времени прошло после трагедии, и через полтора месяца праздновать день рождения было неуместно. Но все видели, что Анжеле нужна помощь, её нужно вытягивать из этого омута страданий, засасывавшего её душу в бездну отчаяния. И все поддержали идею о необходимости собраться на её юбилей. Тем более, что всё действительно было заранее организовано покойным Алексеем для любимой жены. Алексей вообще был очень ответственным человеком. Он все и всегда планировал заранее. У него не были никаких форс-мажорных обстоятельств, потому что все было просчитано до мелочей. Анжеле очень нравилась эта его черта. Ей о многом не приходилось думать, все уже заранее было спланировано и сделано.
И хорошо, что она всё же согласилась. Ведь покойный Алексей так её любил, просто пылинки с неё сдувал. И что теперь с ней происходит, когда его нет рядом. Разве друзья могут бросить Анжелу одну в её горе, разве они не должны пытаться ей помочь в память об Алексее. Все придут в ресторан и будут с ней в этот день. Без шумной музыки и танцев, без громких шуток за столом. Но все вместе. С цветами и подарками. С объятиями и добрыми словами. Все придут поддержать её и показать, что она не одинока, как ей это кажется сейчас.
Родители пошли провожать дочь, а Лариса с Игорем остались в кафе и стали всех обзванивать и сообщать, что Анжела согласилась прийти, что всё будет, как и запланировано. У них словно камень с души свалился. Это была хоть и маленькая, но всё же победа над Анжелиным болезненным одиночеством. И они постараются использовать этот шанс на все сто процентов.
Вечером Анжела вернулась домой, устало сняла пальто, разулась и прошла в свою любимую комнату. Она переоделась в голубой домашний халат, который когда-то подарил ей Алексей. Он очень любил этот мягкий словно плюшевый халатик, любил её в нём обнимать и гладить рукой по мягкой ткани, любил этот цвет, который подчеркивал голубизну её глаз. И теперь она любила одевать этот халатик и вспоминать нежные руки Алексея, его объятья.
Анжела вздохнула и раздвинула шторы. Небо было залито алыми мазками закатного зарева. Словно неряшливый художник размазал остатки красок большой кистью. Она тогда тоже стояла у окна и смотрела на закат, а муж пошел провожать друга Игоря на остановку. Игорь сел в автобус и уехал, а на Алексея прямо на тротуар вылетела машина. Он не успел отскочить в сторону, возможно даже не успел понять, что произошло…
Анжела ждала его, но он все не шел. Тогда она пошла на кухню. Выглянула во двор, может там остановился поговорить с кем-то из соседей. Но Алексея не было, была какая-то нездоровая суета у подъезда. Анжела открыла окно. Она видела, как соседи разговаривают возбужденно у подъезда, и все время показывают на их окна.
Люди услышали звук открывающегося окна. Замолчали, уставились на нее. Анжела улыбнулась. У них был всего второй этаж.
-Здравствуйте, что-то случилось?
Соседи молча смотрел на нее. У Анжелы появилось какое-то смутное беспокойство. Один из мужчин сказал:
-Там, на остановке… Авария.
И она все поняла. Сразу поняла, что с Алексеем беда. Только вот и подумать не могла, что это не беда, а крах, трагедия, конец.
Анжела побежала на остановку. Как была-в своем голубом халатике и тапочках. Ее не подпустили к мужу. Успели перехватить, держали крепко, не давая повернуться и посмотреть. Кто-то накинул ей на плечи куртку, кто-то дал стаканчик с вонючей валерьянкой. А она все кричала:
-Пустите.. Пустите меня к нему…
Анжелу привели домой. Уложили. Кто-то из соседей набрал с ее телефона матери. Девушку не оставляли одну до тех пор, пока приехали родители. Одновременно с ними приехал и Игорь. Он даже не успел добраться до дома..
Анжела лежала три дня. Просто смотрела в одну точку. Из глаз текли слезы. Она не плакала, не рыдала. Просто лежала, а слезы текли. Мать с опаской смотрела на дочь. Только бы обошлось, все знали, какая любовь у ни с Алексеем была.
Вот уже второй месяц пошёл, а Анжеле всё ещё кажется, что в этот багряный час заката время вернётся вспять, та страшная машина пролетит мимо, и Алексей сейчас вернётся, откроет входную дверь и загремит ключами на полке. Скинет пальто, обует свои мягкие тапочки и тихонько подойдёт к ней, обнимет и прижмётся холодной щекой с мороза. Поцелует и скажет:
— Ну, всё, проводил… Пойдём ещё чаю попьём?
И она поцелует его в ответ, пойдёт доставать любимые чайные чашки, а он поставит чайник на плиту и будет чем-то тихонько греметь на кухне…
Из раздумий Анжелу вывел громкий звук, похожий на звонкий щелчок. Она обернулась и с удивлением посмотрела вокруг. Потом догадалась, что звук шел из большой комнаты, и прошла туда. Включила свет и осмотрела комнату. Всё было по-прежнему. Всё на своих местах. Кроме фотографии Алексея. Она стояла в центре на книжной полке в шкафу, а теперь лежала на полу.
Странно… Как такое могло произойти, ведь рамочка была наклонена и опиралась на книги, да и стояла далеко от края. Анжела сама её туда поставила после похорон. Заказала распечатать портрет Алексея и купила для него эту простенькую деревянную рамку без стекла. Кота у нее не было, окна закрыты, так что сквозняк тоже можно исключить.
Анжела наклонилась и подняла рамку с фотографией. Черная траурная полоска бумаги отпала от фотографии и куда-то делась, может, ускользнула под шкаф…
Анжела смотрела на родное улыбающееся лицо и вдруг провела по нему рукой, словно погладила его. А мысленно она ему сказала:
— Хорошо милый, ты не хочешь быть в трауре. Я поняла. И не хочешь стоять здесь один в пустой комнате… Пойдём в нашу спальню. Я поставлю тебя на тумбочку, и ты будешь рядом со мной. А утром тебе снова будет виден рассвет над лесом…
Она поставила фотографию на прикроватную тумбочку и погасила лампу у изголовья. В темноте на неё смотрел улыбающийся Алексей, и она впервые уснула без слёз и душевных мучений. А утром она проснулась отдохнувшая и бодрая, выспавшаяся впервые за последние два месяца. Она не помнила, что ей снилось этой ночью, но была абсолютно уверена, что что-то хорошее.
После обеда она начала собираться в обещанный ресторан. Она снова надела своё чёрное платье и повязала волосы кружевной лентой. Но впервые она потянулась за косметикой и решила накрасить ресницы, а может и слегка припудрить эту неестественную бледность. Там же будет много людей. Она должна выглядеть прилично. Да, стоит накрасить и губы.
В ресторане действительно было много людей. Пришли абсолютно все, кого раньше приглашал Алексей. Они ходили по залу, разговаривали на отвлечённые темы, и, честно говоря, были слегка растеряны. Гости не совсем понимали, можно ли поздравлять, если это не обычный, а вот такой праздник. Но многие пришли с открытками, подарками и даже небольшими букетиками цветов несмотря на предновогодние морозы.
Играла спокойная музыка, официанты подавали вкусные блюда. Вечер потихоньку подходил к концу. Вот в зале потушили свет и через минуту на столике вывезли большой торт с горящими бенгальскими огнями Повара и официанты вышли в зал и дружно пели «Хеппибёсдей», а гости к ним присоединились, встали и тоже подпевали, а в конце дружно захлопали.
Когда бенгальские огни догорели и в зале снова включили свет, возле торта на втором небольшом столике у центральной стены стоял большой свёрток и рядом лежал огромный букет синих ирисов. Рядом стоял мужчина в строгом сером костюме. Кто-то из гостей громко спросил:
— А что это за сюрприз?
— Служба доставки, — представился мужчина и пояснил дальше. — У нас был оформлен заказ на доставку этого подарка для именинницы на это время в этом ресторане. Букет цветов для юбилярши, — торжественно произнёс он и вручил ирисы подошедшей Анжеле.
По лицу юбилярши тонкими чёрными дорожками растекалась тушь. Это были её самые любимые цветы… Но кто же их ей подарил? Она заметила среди синих бутонов небольшой конвертик, достала изнего маленькую открытку, развернулаи прочитала знакомый почерк:
— С Днём рождения, любимая! Я буду всегда с тобой, твой Алексей.
Буквы поплыли у неё перед глазами, она подняла взгляд на курьера и хотела задать вопрос, но увидела, что он снял обёрточную бумагу с большого плоского свёртка. На столе стоял их семейный портрет в красивой раме. Она помнила, что Алексей собирался заказать нарисовать такой портрет по их свадебной фотографии или по более свежим фото.
И вот он стоит перед ней, её Алексей, улыбается ей и обнимает её на портрете… Кто-то из гостей громко ахнул, но Анжела уже не слышала. Она выронила букет из рук и стала оседать на пол.
К ней подбежала мать, отец, Игорь успел подхватить маленький конвертик, который выскользнул из рук Анжелы. Он заглянул в него и все понял. Взрослый мужик отвернулся, чтобы никто не видел, как заблестели его глаза.
Её успели подхватить и аккуратно перенесли в холл и положили на диван. Кто-то уже взывал скорую…
Анжела пришла в себя в больничной палате. Рядом был пожилой доктор, он стоял с бумагами и что-то в них внимательно просматривал. Увидев, что пациентка очнулась, он улыбнулся и присел рядом с ней.
— Ну что, голубушка, очнулись? Ну и напугали Вы всех на своём дне рождения! Ну как Вы себя чувствуете? —улыбался и добродушно подшучивал доктор.
— Спасибо, кажется всё нормально, — тихо ответила Анжела.
—Ну, вот и хорошо! А то ведь Вам стоит поберечь себя, в Вашем-то положении нежелательно волноваться и тем более падать в обмороки.
— В каком положении? — непонимающе переспросила Анжела.
— Ну как в каком! Или Вы не знаете? Вы же беременны! Уже четвёртый месяц судя по всему. Но на УЗИ конечно более точно определят срок. А Вы не знали? Не догадывались? А муж-то хоть в курсе, что Вы беременны?
— Я не знала… А Алексей наверное знает. Да, он знает! — и Анжела впервые почувствовала, что улыбается.
Она теперь была абсолютно уверена, что Алексей ещё тогда как-то догадался о беременности. Он так нежно гладил её в том голубом домашнем халатике. И эти цветы, её любимые синие ирисы… Только Алексей мог заказать их, раздобыть посреди зимы. А о семейном портрете он давно мечтал, хотел повесить в гостиной. Эта картина, цветы, открытка и все те мелочи, что случались с ней в их квартире… Алексей любит её, не покидает и не перестаёт любить даже после смерти.
И теперь его продолжение будет в их малыше. В крохотном чуде, растущем внутри неё… Анжела не сразу поняла что лежит и гладит себя руками по животу. Гладит нежно и осторожно, так же как когда-то гладил этот живот её муж.
Она лежала и думала, что ему бы понравилось, если бы их дочку называли Александрой. Александра Алексеевна — звучит красиво. А об имени для сына она даже не задумывалась. Его обязательно будут звать в честь отца Алексеем…
Пожилой доктор одобряюще кивал и тихонько улыбался в седоватые усы. Ему нравилась реакция пациентки на эту явно неожиданную для неё новость. Она точно будет хорошей матерью, любящей и заботливой. Это видно сразу, по первой реакции на новость о беременности. Он мягко похлопал её по руке и вышел в из палаты.
В коридоре его с нетерпением ждали взволнованные родственники и самые близкие друзья. Доктор подошел к ним и сказал, что с пациенткой всё в порядке. Она просто переволновалась. А беременным нельзя волноваться. И что сейчас в палату к ней может зайти только счастливый будущий отец. Доктор может пустить только мужа пациентки…
— Он умер, погиб два месяца назад… Поэтому она и в трауре даже в свой день рождения, — пояснила плачущая будущая бабушка.
Доктор долго и глубоко вздохнул, покачал головой и ответил:
— Теперь ей надо думать не о смерти, а о жизни. О той жизни, что внутри неё. Траур ей противопоказан. И мне кажется, она это уже поняла.
Седовласый молчаливый отец Анжелы просто подошёл и обнял врача. И все вдруг начали обнимать друг друга и поздравлять. Будущая бабушка не выдержала и разрыдалась, обняв и мужа и врача. И все говорили друг другу:
— Поздравляем, у нас скоро будет ребенок! Скоро будет мальчик или девочка! Скоро будет малыш!
Анжела лежала в палате. До неё доносились голоса из коридора. Она поняла, там её родители и друзья, что они волновались за неё и сейчас, и всё это время. А доктор наверняка рассказал им новость, и теперь все шумят, радуются… Словно это не только её ребёнок, её радость, но он общий, он стал счастливой новостью для всех. И все его уже тоже любят и ждут. Как ждал бы его Алексей…
Когда Анжела вернулась домой, то первое, что она сделала, это собрала вещи Алексея. Она знала, что теперь не только можно, но и нужно. Она освобождала место для новых вещей. Которых скоро появится очень много. Фотография, которая стояла у кровати, так и осталась там навсегда.
Анжела вошла в комнату. Села на кровать, взяла в руки фото.
-Спасибо тебе, любимый, что ты не оставил меня совсем одну. Ты знал, ты знаешь… Ты позаботился обо мне.
Она поставила фото на место, встала и подошла к окну. Смотрела на закат и думала, что пройдет совсем немного времени, и ей уже не придется любоваться видом из окна в одиночестве, у нее на руках будет маленькое счастье. И уже с ним, неважно, кто это будет: мальчик ли девочка, она будет встречать и провожать солнце.
Автор Кристинка
