-Стешка, чё дрыхнешь? Вставай негодная, ужо утро на дворе, а она всё спит коровяка.
Стеша едва разлепила глаза, всё тело болело, вчера она с братцем Васею в лес ходила, валежник собирали и на санках домой везли.
Матушка сказала, что незачем лошадку -то мучить, Стешка вон здорова как кобыла, а дрова лишними не будут, после бури-то, вон наломало скока.
Не может Стеша глаза открыть, всё тело знобит и ломит, матушка пимом в неё запустило, а всё равно не может встать, силы нету, вся горит.
-Мамка, чё орёте, спать не даёте, — зевая сказала Мария, сестрица Стешина.
-Да Стешка, холера дрыхнет, надо вставать печь топить, поросям кашу варить, корову доить, а она дрыхнет проклятущая.
-Вставай корова, — кричит Мария, — да не может Стеша пошевелить ни рукой, ни ногой. Лежит стонет.
Метнулась Мария молнией на лавку, где лежит Стеша, стукнуть хотела, да замерла босыми ногами стоит перебирает.
-Мамка, никак Стешка заболела, вся жаром пышет.
-Фу ты, язви её, отойди от неё, Маха, а то ишшо ты заболеешь, чего доброго.
Долго ли Стеша провалялась в жару и беспамятстве она не помнит, помнит отрывками только что вроде водой тёплой, да мутной её поют, а ей холодной, ключевой хочется.
Матушка покойница видится, да тятька.
Ушли оставили её сиротинушку.
-Мамушка, — шепчет Стеша, — забери меня, тятенька, зачем одну бросил…
-Мамка, — слышит Стеша знакомый голос, — никак Стешка с ума сбрендила, али помирать собралась.
-Кого мелешь, чумичка.
-Так, а чё? Она со своими родителями говорит, говорю же. помирать собралась.
-Тьфу ты, нелёгкая. Ох, Васятка, беги за фершалом Авдеевым, а то точно она нам гадости натворит.
А потом Стеша пошла на поправку, до самой весны болела, весной как солнышко светить ярче стало, так и начала тихонечко Стеша вставать, да на улицу выходить. Бледная была, что трава после того, как камень поднимешь с земли, а она там лежит скрючившись, все ростки блёклые, от, так и Стеша.
-Ну ты девка и задолжала нам, он скока провалялась, он скока на тебя рекальства потратили, да и силы, ухаживали опеть жа за тобою, словно за родной.
-Разве я специально, матушка? — шепчет Стеша.
-Не нарошно, — соглашается мачеха, но всё же давай, выздоравливай скорее, да за дело принимайся.
Скоро уже пахать надо, зерно сеять, а потом глядишь и покосы пойдут, дрова опять же.
Вот так и жила Стеша. мамка родная её от болезни ушла, Стеше ещё и восьми годков не было, тятька один мучился, мучился с девчонкой и привёз из соседнего села Авдотью, бабу с двумя ребятишками.
Говорят, не очень хорошая она была, та Авдотья, да никто больше не схотел горе мыкать с Емельяном, своего хоть отбавляй, а тут и девчончишку ещё нянькать надо, хотя уже и не махонькая, всё по двору делает, но всё же…
А если правду сказать, хозяйство у Емельяна большое, хорошее хозяйство, справное, вот и не хотели бабы идти за него.
У каждой же своё дитя есть, а то и не сколько, а что идти в услужницы? Случись чего с Емельяном, всё добро девчонке его достанется, а бабочка с выводком под зад мешалкой.
Так и получилось…
Да только Авдотья пронырливая баба была, всем пыль в глаза пускала, что де Стеша, на коленях её молила, чтобы не уезжала никуда мамушка, мол век жить с ней собиралась.
Родных никого у Емельяна не было, были они пришлые откуда-то, появился с женой беременной, хату у старика Васютина выкупил, хозяйством быстро обзавёлся.
Жили тихо- мирно, больше детей у них не случилось, Стешу свою любил, да баловал, жену тоже. Запряжёт, бывало, в бричку двух коней, и в воскресенье в церковь везёт свою Варю, словно барыню.
А та и правда, уж слишком хлипкая была, вся какая-то тоненькая, словно тростинка, бледная, на бабу -то не похожа, так, девчончишка словно не рожавшая.
Она и Стешка такая же, вся в мать, руки и ноги словно палки, грудь впалая, коса только толстая богатая коса. У той же Махи жиденькие волосы, а сама она справная Маха, словно парнишка, может и в глаз засветить, мало не покажется.
В общем осталась Авдотья с детьми в доме Емельяновом хозяйничать, старший -то Вася, уже на девок стал поглядывать, губа уже почернела под носом-то, щетиной волосы растут.
-Скоро надо будет отделять сына-то, Авдотье, — шепчутся бабы, -неужто Стешкино приданное будет дербанить?
-А то бабоньки говорят, будто Емельян всё на Авдотью переписал, а она будто из милости держит девчонку -то, сиротка мол, куда её…
-Да иди ты…
— Вот те крест, сама лично Авдотья по секрету шептала, мол, позаботился Емелюшка, мол, любовь про меж их была страшная, даже ребятёночка родить хотели, не успели, мол скинула и подкопала к Емельяну, о как…
-Ково скинула, — не поняла глухая бабка Глафира.
-Ково, ково, да ребятёнка, — кричат ей в ухо бабы
-Ааа, жаребёнка, ну-ну, у Прошки у мене в прошлом годе от такого жеребёнка, уже большенького кобыла скинула, я ему чёрту лысому говорила, не гоняй, не гоняй, как оглашенный…Нет жа, кто будет бабку слушать, разляжется в санях и ну понужать, тьфу ты язви их…
— Это что же, — продолжают бабоньки не обращая внимания на Глафиру, — осиротела девчонка, так ещё и отец родной обобрал? Ой не похоже что-то на Емельяна, ой не похоже. Уж как он Варю любил, пылинки с неё сдувал, как Стешу баловал, нееет, что-то тут не чисто…
А Авдотья в то время распоряжалась как хотела всем что от отца и матери Стеше досталось.
-Васятка, ты губу-то подбери, по девкам не бегай, не шкодничай. Подрастёт Стешка, оженим вас, — подучивает Авдотья сына.
-Чего? Ты что мамка, с ума сбрендила, на что мне эта тощая, я те, что, собака кости грызть? Я кот, я сливочки люблю, да мяяяско.
-Тьфу ты, негодный. Сказала, знать слушай.
-Да не буду я, мамка, на Стешке женится, совсем что ли, она мне сестра как -никак, да и не хочу я…
А на улице с голым задом остаться хочешь? Сестру пожалей хоть Маху.
— Вот пушай Маха на Стешке и женится, -заржал Васятка.
-Цыть, цыть ирод, сказала как, так и сделаешь…
-А люди интересно что скажут?
-А ничего не скажут, то ещё не скоро будет год али два. А за то время ты Стешку приучишь до себя чтобы она сама под венец пошла, понял?
-Да понял, понял.
Пошёл Васятка, задумался, крепко задумался. Не хотел он на Стешке жениться, она и взаправду ему словно сестра, у него со Стешкой лучше отношения чем с Махой.
Васятка завсегда со Стешей всё вдвоём делали, и в лес по дрова, и на покосе, и за скотиной ходили и читать — писать, пока мать не видит учились, бегали к Прохору Солдатову, он грамотный был, а они под видом того, что мол, Прошке помогают, учились сами у него.
Мамка ругалась, чего мол, своей работы мало, а ребята всё равно бежали.
Маха -то тупая да ленивая была, всё следила за Васяткой и Стешею.
Ничего, думает парень, я что- нибудь придумаю, а ежели будет мать настаивать сбегу, в город. А Стеша как же? А с собой возьму, она в горничные устроится, а я ямщиком, так и заживём. Кто там знает, скажем кровные брат и сестра, повеселел Васятка.
Точно, так и сделаем.
Живут, Стеша растёт, в красивую девушку превращается, близких у неё нет, кроме Васятки.
Васятка копит, копеечку, где урвать придётся, всё в кисет кладёт да под кедрой что в огороде растёт зарывает, им со Стешей пригодится.
Не оставляет мысли в город убежать, со Стешею.
А недавно Васятка открылся Стеше, ох и испужалась девчонка.
-Не бойся Стеша, ты мне как есть за сестру завсегда, никому тебя в обиду не дам.
Устроимся в городе, ты при барышне будешь служить, вся в платьицах красивых, да в лентах ходить будешь. Я тоже пристроюсь, потом девку найду хорошую, обженюсь, тебя за хорошего парня замуж выдам.
Не бойся, Стеша, заживём.
-А матушка как же? Они же нас не отпустят.
-Не боись, Стеша, сбежим.
Вот- вот уже план должен был исполниться, мать словно с цепи сорвалась, заставляет Васятку за Стешей приударить, вот — вот убегут ребята, со дня на день, а Прохор Солдатов им помочь взялся, а как же, без помощи никак посторонней. Они письмо им написал, к знакомому своему, что при дворе барском служит.
В тот вечер и должно было всё случится.
Днём подкатила повозка, ко двору Авдотьиному, вышел оттуда человек, одет будто знатный какой, навроде приказчика, али облакат, больше Авдотья знатных и не видела..
А следом старый, но крепкий мужчина, тот вообще видимо барин.
-Кто же это? — заметалась Авдотья — неужто судейские ах ты же…прознали про дела её, делишки , ох, ох…Стешка, Стешка, язви тя, выйди, скажи, мол, никого дома взрослых нету.
Вышла Стеша. подошла к калитке, а стоит, который старый то. увидел её и заплакал.
-Варя, Варюшка, доченька.
-Я не Варя, я Стеша…Дочка Варвары Савватеевны.
-Ах ты ж божечки, кровиночка, кровиночка моя. я дедушка твой, прости, прости ты меня грешного…Игнат, Игнат, дочка…дочка…доченька
-Вижу, — говорит мужчина и плачет, — вижу.
Оказалось, что была матушка Варвара Савватеевна дочкой единственной, у купца Малыгина, свет в оконце.
Полюбила она не знамо кого, приказчика Игнашку, без двора, без кола, парень он хороший был, умный, да бедный.
Поехал значит богатство добывать, прииска как раз мужики вернулись, ну Игнашка с ними и увязался да там и запропал, а Варя…
Варя то оказалась в положении.
Отец чуть концы не отдал.
Хотел Варю за купца Безбородого отдать, тот хоть и стар уже, но согласился взять порченую девку, да грех прикрыть, за своего ребёнка выдать, да пока Варя артачилась, того удар накрыл.
Рассердился отец тогда и сказал, что отдаст за первого встречного- поперечного.
А у него Емельян как раз подрядился на дегтярне работать.
Отец со злости и ткнул в него пальцем вот мол, муж тебе.
А Варя возьми, да согласись.
Тоже с характером.
Взяла деньгами приданное, да и поехали с Емельяном счастье искать.
Отец, когда одумался, уже поздно было.
Туда, сюда разослал гонцов нет нигде Вари с Емельяном, словно сквозь землю провалились.
А они вон куда забрались, в медвежий угол.
и то бы не нашёл, да через десять лет вернулся Игнат Прокопьевич, крепко головой ударился, когда жилу нашёл в тайге, али товарищи ударили.
Выходила его шаманка одна, жил при ней, работу исполнял, не помнил ничего, не знал какого он роду племени.
А как-то в один миг вспомнил.
Покивала шаманка, в дорогу снарядила, золото, что при нём было тогда, десять лет назад, отдала, да ещё за работу, велела идти, родную душу спасать, в беде мол.
Вот и приехал к дедушке Стешиному, тот и рассказал всё как есть, вместе искать начали, через пять лет только обнаружили следы, и то ехали в сомнении…
Слушала Авдотья, раскрыв рот, слушали все, кто прибежал, да долго потом рассказывал эку диковинку по соседям, да передавали из уст в уста.
-Собирайся, детка, мы за тобой.
Стеша стоит, ни жива ни мертва. Это что же тятька вовсе и не тятька, а этот красивый мужчина её папа. А ещё и дедушка.
Стоит Вася голову повесил, одно радует, сестрица Стеша спасена.
-Дедушка, тятенька, а я без Васи никуда не поеду, — говорит Стеша.
-А кто же Вася? Суженый твой? — осторожно отец спрашивает.
-Нет, он мой братец.
Так и уехали, Авдотье всё оставили а Васятку с собой забрали на приказчика выучили, на девушке хорошей обженили.
И у Стеши всё сложилось хорошо.
Замуж не вышла, посвятила себея служению детям, выучилась на учительницу отец школу с дедом открыли, для бедных детей.
Всю жизнь там проучила.
Племянников, да внуков полно было, от Васи-то.
Они в старости Стешу и досматривали.
Потомки Авдотьины, от дочки Махи праправнуки, решили старую кедру выкорчевать, засохла что-то, хоть и жаль было.
Нашли ящичек, навроде как медный, а там кисет истлевший, денежки и записка, что сей клад принадлежит Василию и Стеше, на лучшую жизнь собирается.
Мавридика д.
