Илья заметил ее издалека. Маленькая, хрупкая, в стареньком пальто и повязанном на шее платком, совсем не подходившим по цвету ни к верхней одежде, ни к смешной шапке, натянутой на глаза. Кожа на лице стала совсем сухой, морщинистой, как будто съехала вниз. Илья задумался и постарался вспомнить, сколько лет прошло с тех пор, как они виделись в последний раз. По его подсчетам вышло больше двадцати лет. Пожалуй, да, именно так и было.
— Здравствуй, — сказал он, садясь на скамейку рядом с женщиной, а она взглянула на Илью и уже не могла отвести от него взгляда.
— Сынок? – пробормотала она, и ее вопрос заставил Илью поморщиться. Ну какой он «сынок»? Теперь, спустя двадцать с лишним лет, как может она называть его сыном? Пусть зовет по имени.
— Илья, — поправил он, а потом заметил, как женщина обиженно поджала губы.
Это была его мать. Антонина Николаевна, женщина, родившая его тридцать пять лет назад, воспитывавшая его до пятнадцати лет, а потом пропавшая из его жизни. Теперь появившаяся снова и называющая его сыном. Ну какой же он сын?
— Хорошо, пусть будет Илья, — женщина произнесла это обиженным голосом, все же задел он ее своим замечанием.
— Зачем ты захотела встретиться со мной? Двадцать лет не хотела, а теперь что изменилось?
Антонина Николаевна нервно затеребила в руках ремешок сумочки. Илья обратил внимание на то, что сумка у матери была потрепанной, явно не жила женщина богато, а ведь когда-то она была уверена в том, что обязательно встретит мужчину, который осыплет ее несметными богатствами, любовью и прочими жизненными удовольствиями. Выходит, прогадала Антонина Николаевна.
— Изменилось, — уклончиво ответила женщина, — не стала бы я тебя по пустякам тревожить. Только вот ты мой единственный сын. Ребенок у меня один за всю жизнь был.
Илья усмехнулся:
— Конечно, от остальных ты с легкостью избавлялась.
Антонину Николаевну прям передернуло. Илье даже показалось, что женщину подкинуло на скамейке, настолько сильно она была возмущена словами своего сына. Конечно, не привыкла она к тому, что Илья может ей возражать, а уж к тому, что может ее носом тыкать в ее собственные грехи, и подавно не привыкла.
— Не говори так, Илья. Не тебе меня судить.
— Да я и не сужу, — ответил он спокойно, — только ты не жалься сейчас на то, что я у тебя единственный. Ты сама выбор такой сделала, так что не взыщи.
— Не взыщу, — ответила Антонина Николаевна, — но и помощи просить мне не у кого.
Илья вздохнул. Конечно, иначе и быть не могло. Спустя двадцать лет не могла эта женщина, носящая звание его матери, найти сына для того, чтобы просто поговорить с ним или покаяться перед ним за то, как вела себя с ним в молодости. Не для этого она нашла его тетку, не для этого позвонила Илье и попросила о встрече. Это для Антонины Николаевны было настоящим подвигом, ведь это ее все о чем-то всегда просили, это она была самой умной, самой красивой, самой недоступной. А он… Илья – просто пацан, который путался у нее под ногами, мешал ей строить личную жизнь, а теперь вот стал вдруг нужным. Илья даже догадывался почему и для чего, но был готов выслушать свою мать.
— Ну так проси, — сказал он, а потом увидел взгляд матери. Она смотрела на Илью запуганно, как будто он сказал что-то страшное. Еще бы, ведь не привыкла Антонина Николаевна ни о чем просить, это не в ее правилах было. А тут сопливый пацан, который превратился в мужчину, добился чего-то в жизни, от которого теперь зависело ее собственное будущее. Нелегко придется теперь женщине, но и Илья не собирался прогибаться. После всего, что пережил он в детстве, после всей той боли и унижений, через которые он прошел, просто так впускать в свою жизнь Антонину Николаевну он не собирался. Хотя и понимал, что не впустить не сможет, потому что она была ему не чужим человеком. Матерью была.
— Ты жестоким стал, — заметила женщина и снова вцепилась пальцами в ремешок сумочки.
— Нет, не стал я жестоким. Это ты меня таким видишь.
— Нет, ты жесток. Был хорошим мальчиком, послушным, добрым, ласковым, а стал… Это Лена тебя таким сделала…
— Не говори так про тетю Лену, — сразу же перебил Антонину Николаевну Илья, — если бы не она, пришлось бы мне в детском доме жить или по вокзалам отираться. Благодаря ей я человеком стал. Не благодаря тебе.
— Спасибо ей и низкий поклон, — язвительно произнесла Антонина Николаевна, — так и передай ей.
— Передам, — ответил Илья, — впрочем, ты и сама можешь ей сказать это. Ты ведь через нее мой номер телефона узнала?
— Через нее.
— Хорошо. Извини, у меня мало времени, — Илья посмотрел на часы, — говори, что ты хотела.
Антонина Николаевна заметно занервничала. Она покрутила головой по сторонам, потом еще раз посмотрела на сына, зачем-то открыла и закрыла сумочку, и только после всех этих манипуляций смогла заговорить.
— Мне негде жить. Я прошу тебя о помощи.
— Я не очень понимаю, — медленно произнес Илья, — почему тебе негде жить? Тебе шестьдесят лет, к этому возрасту у людей обычно есть своя жилплощадь. Как так вышло, что у тебя ее нет?
— Не смей меня стыдить! – воскликнула Антонина Николаевна.
— Я и не думал, — ответил Илья, — я задаю логичный вопрос. Почему у тебя нет своего жилья?
— У меня его никогда не было, — отозвалась мать, — я всегда жила у мужа.
Илья усмехнулся. Этой женщине, сидевшей рядом с ним, было шестьдесят лет. За все годы, что жила Антонина Николаевна на свете, она была зависима от мужчин и никогда не задумывалась о том, что может остаться одна. Даже сейчас, в шестьдесят, она наверняка уже думает о том, как будет искать себе очередного ухажера, к которому прыгнет на шею, считая, что осчастливит его своим появлением в его жизни. С годами, видимо, на поиск нового возлюбленного времени уходило все больше, поэтому теперь Антонине Николаевне и понадобилась помощь сына.
— А сейчас что не так? Где твой муж? – спросил Илья, снова заставляя свою мать недовольно корчить лицо. Каждый его вопрос был словно ударом под дых женщине, не привыкшей ни перед кем оправдываться, тем более перед сыном, которого она никогда и за человека-то не считала.
— Умер он. Не успели мы пожениться. Квартира его дочери отошла, а меня она выгнала, вот и осталась я на улице. Какое-то время у приятельницы жила, но невозможно там жить вечно. Поэтому пришла к тебе за помощью. Ты поможешь мне?
Антонина Николаевна с надеждой посмотрела на сына. Илья смотрел в лицо матери, а в голове его роились воспоминания из детства. Вот ему пять лет и он, взяв мать за руку, идет из детского сада. Тянет Антонину Николаевну в сторону ларька с вкусным названием «Лакомка», в котором продают пирожные и торты.
— Мам, купи корзиночку!
— Вредно! – отвечает мать. – Вас что, в саду не кормили?
— Кормили, — отвечает Илья, — кашей рисовой и котлетой. Это не вкусно! А корзиночка с грибочком – вкусно.
— Нет, некогда, — отвечает мать и тянет Илью за руку, — дядя Паша будет ругаться.
Дядя Паша – очередной мамин сожитель. Они живут все вместе в его квартире, дядя Паша – военный, приехавший в их город на службу и забравший Илью с матерью из общежития ткацкой фабрики, на которой работала Антонина Николаевна обычной ткачихой.
Своего отца Илья никогда не знал и не видел. Мать про него говорила только плохое, мол, стоило мужчине узнать о беременности Ильей, как тут же будущего папашу словно ветром сдуло.
— Трус и подонок, — вот два слова, которыми коротко и ясно охарактеризовала Антонина Николаевна отца Ильи, и мальчик всю жизнь считал отца именно таким человеком. То есть, плохим.
Дядя Паша был строгим. Чуть что – хватался за ремень, лупил Илью нещадно, ставил в угол, обязательно на колени и на аккуратно разложенный на полотенце горох. Илья стоял на горохе, слезы текли по щекам, он с надеждой смотрел на мать, ища у нее поддержки, но Антонина Николаевна только поддерживала своего Пашу:
— Все правильно. Мужик тебя воспитывает!
Мужик «воспитывал» по-своему. За любую провинность, будь то чавканье за столом или принесенная в дом грязь, тут же следовало битье ремнем и неизменная постановка в угол. Илья терпел, он любил мать и считал, что она лучше знает, как им жить.
Однажды, вернувшись с прогулки, мальчик застал странную картину: в постели под одеялом лежали дядя Паша и соседка Шурочка… Дядя Паша, увидев напуганного Илью, швырнул в него своей комнатной тапочкой, попал прямо по голове, от чего на лбу у Ильи к вечеру проступил огромный синяк. Матери про дядю Пашу и Шурочку Илья, разумеется, рассказал. Последовал скандал, выяснение отношений, и в тот же вечер Илья с Антониной Николаевной вернулись обратно в общежитие.
— Не мог ты рот на замке держать? – рыдая, спрашивала у сына мать, а сама пила из граненого стакана портвейн, закусывала хлебом и размазывала по щекам слезы.
После дяди Паши появился дядя Андрей. Этот был каким-то научным работником, правильным, спокойным и почти никогда не замечавшим Илью. Вечно обложенный книгами, он что-то писал, черкал, раскидывал бумаги, а Антонина Николаевна убирала его огромную квартиру, подавала «мужу» завтрак, обед и ужин, стирала его вещи и с любовью смотрела в лицо будущего великого ученого.
Дядя Андрей оказался скучным для Антонины Николаевны, и в этот раз она сама изменила ему, закрутив роман с каким-то спортсменом. Дядя Андрей, возможно, простил бы Антонине Николаевне измену, но она сама, гордая и независимая, собрала свои вещи и вещи сына, после чего вместе с Ильей покинула пределы огромной четырехкомнатной квартиры, которую устала убирать.
— С тобой, Андрей, каши не сваришь. Есть я или нет меня – тебе наплевать. А ведь я – женщина!
После дяди Андрея был боксер Михаил. Он жил с матерью, и в их тесную двушку подселились еще Антонина Николаевна с сыном Ильей. В этом доме не утихали скандалы. Мать Ильи никак не могла найти общего языка со своей свекровью, они постоянно ругались, а вскоре выяснилось, что Антонина Николаевна ждет ребенка.
— Какой ребенок? – ужасался Михаил. – Нас тут и без него куча мала!
Илья, которому к тому времени было десять лет, все уже отлично понимал. Он видел, как переживает мать, знал о том, что Антонина Николаевна сделала страшное и ребенка не будет. После этого отношения с Михаилом сошли на нет, и она решила уйти от своего спортсмена. Просто так Михаил отпускать свою почти жену не хотел, он силой удерживал женщину, начал ее избивать, а вступавшийся за мать Илья также получал от Михаила несколько раз. Однажды все закончилось тем, что мальчик попал в больницу, а Антонина Николаевна упросила сына соврать врачам о том, что он упал с лестницы.
Илья послушно врал врачам, хотя те прекрасно понимали, что это были банальные побои, также отпечатавшиеся и на лице женщины. После выписки Ильи Антонина Николаевна с сыном переехали к сестре женщины. Тетя Лена ругала Антонину Николаевну за то, что та никак не может устроить свою жизнь и все время цепляется за мужиков.
— У тебя сын растет! – с осуждением говорила Елена Николаевна. – Ты от одного мужика к другому скачешь!
— Я хочу быть счастливой! – отвечала мать Ильи. – Рано или поздно я буду счастливой! Встречу мужчину, с которым мне будет хорошо!
— Ты о сыне подумай, а не о себе, — с упреком в голосе говорила тетя Лена.
— Я о себе должна думать в первую очередь. Только у счастливой матери будет счастливый ребенок.
Вскоре Антонина Николаевна познакомилась с Валерием. Он был каким-то начальником в какой-то большой организации, Илья толком не понимал, чем именно занималась эта организация. Дядя Валера все время пропадал на работе, зато у него был большой дом, и в этот дом в скором времени перебрались Антонина Николаевна и ее сын Илья. Вроде как, женщине повезло. Валерий сделал ей предложение, они поженились.
Антонина Николаевна забеременела, но, когда срок беременности достиг десяти недель, Валерий внезапно умер от остановки сердца. Антонина Николаевна осталась вдовой, рассчитывала на то, что ей достанется дом и другое имущество Валерия, только вот не знала она о существовании завещания, согласно которому все богатство ее мужа отходило его старшим детям.
Пришлось женщине делать аборт, и снова Антонина Николаевна с Ильей жили у тети Лены.
Когда Илье исполнилось пятнадцать лет, его мать встретила очередного мужчину. Им был бизнесмен и владелец частного рынка Георгий, кавказец, вспыльчивый и очень эмоциональный человек. Антонина Николаевна влюбилась, засобиралась замуж, но тут выяснилось, что Георгий согласен принять женщину при условии, если она войдет в его жизнь без ребенка.
— Родишь мне нашего общего, — сказал Георгий, — а чужой мне не нужен.
Илья, узнав о том, что мать решила променять его на свое призрачное женское счастье, не сразу поверил в то, что такое возможно.
— Поживешь у тети Лены, — сказала Антонина Николаевна, — я рожу Георгию ребенка, а потом заберу тебя. Рано или поздно он примет тебя.
Илья плакал, умолял мать не оставлять его, но Антонина Николаевна была непоколебима. Она приняла решение, и отступать от него женщина не собиралась. Вместе с Георгием они уехали в Грузию, сначала на время, а вскоре выяснилось, что Антонина Николаевна возвращаться оттуда не собирается.
Елена Николаевна заменила Илье мать. В самый сложный период жизни, когда Илье было пятнадцать лет, он остался без матери, брошенный ею ради очередного мужчины. Это уже потом выяснилось, что с Георгием Антонина Николаевна развелась, потом в ее жизни были другие мужчины, разных национальностей, возрастов и социальных положений. В общем, как ни пыталась женщина наладить свою личную жизнь, все равно к шестидесяти годам она осталась в одиночестве.
Тетя Лена так и осталась для Ильи самым близким и дорогим человеком. Сам Илья закончил школу, поступил в институт, с помощью тети он старался идти по жизни, не зацикливаясь на предательстве матери и почти не вспоминая о ней и о прошлом, в котором почти не было никакой материнской любви и заботы.
Илья женился, у него родились двое дочерей. У мужчины была хорошая и стабильная работа, дом, построенный за собственные средства, две квартиры в городе. А теперь вот появилась мать, словно из ниоткуда, и снова в голове у Ильи возникли воспоминания из прошлого, не самые приятные, но повлиявшие на его настоящее. Может быть, если бы не прошлое, не было в жизни Ильи столько любви к собственным детям. Его самого мать не любила, и он не мог допустить такого же отношения к своим дочерям.
— Я помогу тебе, — сказал матери Илья, а потом увидел на лице матери надежду, — у нас с Любой есть квартира, которую мы сдаем. Только тебе придется подождать пару недель, пока она освободится. На это время я могу снять тебе номер в отеле.
Антонина Николаевна схватила Илью за руки, с благодарностью сжала его пальцы. Он осторожно освободил свои руки от ее рук, положил ее ладони к ней же на колени:
— Это лишнее. Благодарить меня не надо.
— Но как же? Ты ведь мог отказать мне, я бы все поняла.
Илья поднялся со скамейки, посмотрел на женщину, которую считал чужой несмотря на то, что она была его матерью и на то, что он собирался ей помогать, поселив в своей квартире. Ему еще предстоял непростой разговор с женой, в котором нужно было как-то объяснить Любе то, по какой причине он вдруг решил поселить в их общей квартире женщину, которая причинила ему столько боли. Антонина Николаевна теперь улыбалась, она была счастлива, потому что снова получила то, что хотела. А Илья… он не мог поступить иначе. Все-таки, она была его матерью. Хорошей или плохой, предавшей его и даже не покаявшейся, все равно. Он не мог иначе.
Быстрым шагом мужчина пошел в сторону стоянки, где находилась его машина. Нужно было срочно уезжать, пока ход мыслей не изменился, и воспоминания не вытеснили желание помочь женщине, которая была его биологической матерью. Илья не оглядывался назад, иначе он бы увидел, как пожилая женщина махала ему рукой на прощание и смахивала с лица редкие слезы.
Автор Юлия Б.
