Она написала короткое письмо мужу и длинное для дочери. Гуля знала, что муж не покажет Алине ее письмо, поэтому спрятала его в сумочку дочки в виде пушистого зайца. Алина обожала зайцев и кроликов, они даже дарили ей домашнего кролика, но после того, как тот noгu6, и дочь целую неделю рыдала и отказывалась от еды, больше решили таких подарков не делать.
Уходить было сложно. Не из-за мужа, из-за дочери. То, что он не позволит ее забрать, Гуля знала давно. Проверяла даже. Когда дочери было три года, и Илья устроил свой очередной допрос до пяти часов утра, Гуля дождалась, когда он уснет, собрала сумки и вызвала такси. Они даже сели в автобус, и она выдохнула и заулыбалась. А через полчаса автобус остановил патруль, тридцать минут они стояли без всякого объяснения, а потом приехал Илья. Он сказал, что Гуля может ехать. Но Алина останется с ним.
Конечно, она никуда не поехала. Полгода Илья с ней не разговаривал. Совсем. Потом они вроде как помирились. Он обещал не устраивать сцен ревности. Она обещала никогда от него не сбегать.
Илья свое обещание не смог исполнить. И она, получается, тоже. Потому что у порога стоит битком набитая спортивная сумка, а к двум часам ночи к соседнему дому должно приехать такси.
Егора она встретила на форуме. Подкатил он банально.
— Девушка, когда вы летели из рая, турбулентности не было?
— Сам придумал или украл у кого? — язвительно поинтересовалась Гуля.
У Егора было красивое хрупкое лицо, с таким лицом ему нужно было играть эльфа в фильме Питера Джексона. Жаль, волосы были короткие, длинные бы ему пошли.
— Украл, — засмеялся Егор. — Обычно девчонкам такое нравится.
— А я не девчонка, — ответила она и помахала перед его лицом безымянным пальцем.
Он состроил такую уморительную мордашку, что она не смогла сдержать улыбку.
Потом оказалось, что волосы у него, и правда, были длинные. Это его предыдущая пассия приревновала и, пока он спал, обрила его налысо. Ревность Егор не выносил точно так же, как и Гуля.
Замуж она вышла рано и, наверное, поэтому не рассмотрела в Илье эту болезненную ревность. Она даже гордилась тем, что он звонит ей каждые полчаса, что всегда забирает ее на машине, даже если она просто пошла к подружке в соседний дом, что следит за всеми лайками, которые ей поставили. Разве это не признак большой любви? Он был старше ее на пять лет, неплохо зарабатывал и был хорош собою. Как сказала мама — хватай, пока не увели такого завидного жениха!
Свадьба была пышная, со всеми полагающимися традициями: выкуп, каравай, драка… Дрался Илья, когда выкрали невесту — вроде должен понимать, что это понарошку, но в драку бросился всерьез. Гуля до сих пор помнила тот его взгляд. Но тогда она тоже подумала: вон как любит, такой никогда не пойдет налево.
Проблемы начались с медового месяца.
— Ты с ним знакома?
— С кем?
— С тем парнем, который на тебя пялился.
— Нет, конечно!
— А почему он тогда смотрел?
— Откуда я знаю?
— Говорил тебе — надевай брюки, нечего в таких коротких шортах ходить!
— Так ведь жарко…
Разговор затянулся до самого утра. И таких разговоров было потом много. Нет, он пальцем ее не тронул. Ни разу. Говорил гадости — да, кричал — да, устраивал допросы — да. Но не трогал. Его отец был важным человеком в форме. И больше, чем измен Гули, Илья боялся запятнать репутацию отца. Впрочем, иногда Гуле казалось, что он боится не потерять ее, а боится гнева отца, если вдруг окажется разведённым. И если потеряет Алину — дедушка просто обожал единственную внучку и ни за что бы ни простил сыну, если бы Гуля увезла её. За годы жизни в этой семье Гуля успела освоить то, что победителем она в этой борьбе не окажется. Вот почему она уезжала одна.
Гуля вздрогнула от скрипнувшего за спиной ламината. Она поняла, что это Илья, и даже голову вжала в плечи от ужаса, представляя, какой он устроит ей допрос, если увидит сумку.
Она уже давно научилась скрывать от него свою жизнь. Нет, до Егора она ему не изменяла. Но просто невозможно было терпеть все эти его вопросы, объяснять, оправдываться. Поэтому она завела второй, тайный телефон, оформленный на приятельницу, второй аккаунт в социальных сетях, где не было ни одной ее фотографии, зато были все ее мысли, идеи, понравившиеся места. И никому не нужно объяснять, что она делала в кофейне в обеденный перерыв. Илья, видимо, решил, что его тактика сработала, и Гуля остепенилась: не ходит гулять с подружками, не посещает светские тусовки, не выкладывает бесконечные селфи. Но пока он был прав только насчет последнего, в остальном Гуля вела очень даже активную жизнь, просто умела хорошо это скрывать. На работе она перевелась на полставки, договорилась с начальником о свободном графике и умудрялась провернуть все свои дела в рабочее время. К тому же у нее была Алина, лучшее прикрытие — Гуля водила дочь на все возможные кружки, и за час, пока дочь рисовала или занималась гимнастикой, умудрялась сбегать на выставку или выпить с подружкой кофе. Правда, последнее время она успевала только встречаться с Егором, больше ее ни на что не хватало.
Сначала они просто общались. Переписывались. Он смешно писал, и она впервые за много лет улыбалась. Егор выклянчил встречу, и они пошли в кино. Их колени слегка соприкасались, но больше ничего и не было. Но вечером, ворочаясь без сна в кровати, Гуле казалось, что это место, к которому прикасалась его нога, до сих пор горит огнём.
Поцеловались они в кабинке колеса обозрения. Она потом плакала и говорила, что чувствует себя гадко, будто Илья не зря подозревал ее все эти годы. Егор прижимал ее к себе и обещал, что с ним она никогда не будет плакать.
После нескольких таких встреч и разговоров Гуля приняла решение, что им больше не нужно встречаться. Егор обиделся и даже уехал в другой город.
Эти полгода, что они не общались, тянулись бесконечно. Гуле больше не хотелось никуда ходить, не хотелось ничего скрывать, она даже допросы мужа не принимала близко к сердцу. Смотрела сториз Егора, а он ее сториз не смотрел. Регулярно блокировал ее, потом убирал блок. Однажды он выложил фото из колеса обозрения, где он на окне рисует сердечко. Гулю это задело — успел, значит, найти новую девушку, которую катает на колесе и целует ее там.
Теперь уже она его заблокировала.
А через две недели она вышла с работы (как обычно, ее забирал водитель мужа), и увидела Егора. Он стоял, похудевший и несчастный, и смотрел на нее глазами побитой собаки.
Гуля села в автомобиль как в клетку. И поняла, что больше так не может. Вечером она разблокировала его и договорилась о встрече.
Это Егор предложил ей уйти от мужа.
— Мы найдём адвоката, у нас всегда отдают детей матери!
— Ты не знаешь, какие у него связи!
— Ты просто меня больше не любишь!
— Люблю!
— Тогда мы должны жить вместе.
В итоге она сдалась. Обманула себя, что со временем Илья смирится и разрешит ей видеться с дочерью. Может даже позволит забирать ее на каникулы или на выходные.
Они планировали побег. Сначала это ее воодушевляло — еще немного, и не нужно будет ни от кого скрываться! Но потом, чем ближе был день икс, тем больше она сомневалась: не сможет она бросить дочь.
С каждым днем ей было хуже и хуже. Однажды, когда дочь была особенно милой: приготовила ей чай, отдала свое любимое пирожное, сказала, что Гуля — самая лучшая на свете, она решила, что останется. Но как сказать об этом Егору, Гуля не знала.
Егор заметил, что ее настроение изменилось.
— Я боюсь, что она меня никогда не простит.
— Простит. Вот увидишь. И вообще — мы заберём ее себе. Я буду ей самым лучшим папой!
— Боюсь, что нам придется рожать своего ребенка, чтобы ты стал папой. Илья никогда этого не допустит.
Егор почему-то смутился. Принялся нервничать, прятать глаза.
— Гуля… Прости, что я не сказал раньше. Я не могу иметь детей…
Это признание огорошило ее. Она собиралась этим разговором вывести его на то, что им нужно расстаться, а теперь получалось, что если она его бросит, он будет думать, что это из-за его бесплодия.
Гуля не смогла сказать ему. И даже убедила себя, что все получится. Но сейчас она даже обрадовалась, что муж ее застукал — все решилось само собой.
Но это был не муж. Перед Гулей стояла заспанная Алина, прижимая к груди любимую игрушку — большого розового зайца.
— Мамочка, ты куда?
Гуля опустилась перед дочерью на колени.
— Ты почему проснулась? Сон плохой приснился?
— Нет. Подумала, что ты куда-то собралась.
-Почему?
— Сумку увидела. Ты туда все свои любимые вещи положила. Мамочка, ты уезжаешь? Как тогда, на автобусе? Это потому, что папа все время ругается?
Гуле пришлось прикусить губу, чтобы не заплакать.
— Маленькая моя, какая ты у меня умница! Маме нужно уехать. Прости, я не могу взять тебя с собой, папа будет сердиться. Но я обязательно за тобой вернусь, слышишь? Папа разозлится на меня и будет говорить плохие слова, но ты не верь ему: я люблю тебя сильно-сильно, больше всех на свете! И буду страшно по тебе скучать.
Если бы Алина сказала: мамочка, не уходи, останься — Гуляй бы осталась. Но дочь сказала:
— Я тоже буду по тебе скучать. Возьми моего Прошку, с ним тебе не будет так грустно. А если папа будет ругаться, я попрошу дедушку, чтобы он его наругал.
Гуле ни разу не приходило в голову, что можно найти в свекре союзника, а не врага. Ведь Алина права — нужно убедить его, что для девочки нужна мама. Тот любит внучку, он не сможет ей отказать.
— Дадим папе время успокоиться и все решим, — пообещала Гуля.
— Бери Прошку!
— А как же ты?
— У меня есть еще Мистер Кролик и Глазастик. Помнишь, ты мне покупала.
Гуля взяла зайца из рук дочери, всхлипнула.
— Не плач, мамочка! Давай я тебя пожалею…
Не плакать не получалось. Гуля отвела дочь в детскую, уложила в кровать. Услышала, как завибрировал в кармане телефон — такси приехало.
— Спи, моя крошка. И помни — я тебя люблю.
— И я тебя, мамочка!
До последнего Гуля надеялась, что муж проснется и остановит ее. Но именно сегодня он спал крепко. Она взяла в руки сумку, открыла дверь. Остановилась на миг. Если она сделает сейчас шаг — дороги назад не будет. Заяц еще хранил тепло ее дочери, пах ее клубничным шампунем. Она вытерла лицо, шагнула за порог и закрыла за собой дверь.
