В пятницу на работе решили отметить сразу три дня рождения. Все три сотрудника родились в последнюю неделю марта. Алле Петровне исполнилось пятьдесят пять, Марине Анатольевне — сорок один, ну, а Игорёк и вовсе был мальчишкой — ему стукнуло всего двадцать четыре.
Он первый и убежал с праздника, взяв с собой кусок фирменного пирога, испечённого и заботливо завернутого Аллой Петровной.
— Салатик тоже возьми, Игорь, ты его и не попробовал совсем, — расстроилась Марина, — давай, я тебе в баночку отложу.
— Спасибо, не надо, я опаздываю! До понедельника, Мариночка Анатольна! — послал ей Игорь воздушный поцелуй и скрылся за дверью.
— К своей Леночке небось побежал! — Марина Анатольевна отставила банку.
— А ты что, ревнуешь что ли? — усмехнулся Саша Крылов, — давай мне своего салата положи, я всегда не против!
И он протянул ей пустую банку.
— Ха, ревную, скажешь тоже, — Марине ничего не оставалось, как взять ложку и банку, — а тебя что, жена что ли не кормит?
— Кормит! Но не всегда! — вздохнул Александр, — она сейчас нервничает очень, на работе у них сокращения. Тощая стала, как палка, подержаться не за что!
И он провел лапищей по круглому заду Марины Анатольевны, обтянутому венгерским трикотажем. От неожиданности она уронила банку, та упала на кафельный пол и разлетелась вдребезги.
Благодушно развалившиеся за столом сотрудники, каждый из которых был занят разговором, все как один, повернули головы на звук разбившегося стекла. Поэтому Марина не стала ничего говорить и не дала нахалу пощечину. Она улыбнулась коллегам, и извиняющимся тоном сказала:
— Банка разбилась, ничего страшного! — затем, повернув пылающее лицо к ухмыляющемуся Сашке, зашипела на него: — убери стёкла, пожалуйста. А мне домой, муж ждёт.
Она вышла их проходной, прижимая к себе подаренный букет, и тут увидела, что на остановке стоит её автобус. Марина побежала, махая рукой, и водитель, закрывший было двери, заметил её и вновь их открыл.
— Спасибо, — запыхавшись, кивнула она ему, — большое… Она села к окошку и задумалась, не сменить ли ей работу. Всё повторяется из года в год, одно и тоже… надоело, до чёртиков! Но, с другой стороны, кому она нужна? Везде сокращения, специалисты её профиля на рынке труда есть помоложе и, что там, позаслуженнее.
А может быть, вообще сменить область деятельности? Пойти, например, на курсы какие-нибудь… есть же востребованные специальности… думала она, думала, и задремала.
— Эй, девушка, проснись, конечная, — тряс её за плечо какой-то мужик.
— Как конечная? Я что, уснула? — она таращилась в темноту за стеклом, и видела лишь страшный, освещённый тусклым светом фонаря пятачок, который раскачивался оттого, что фонарь болтало ветром.
— Так точно, — сказал мужик, и улыбнулся, учуяв лёгкий запах алкоголя.
— Вы… вы водитель? Скажите, а как скоро вы поедете назад? — с надеждой спросила Марина.
— Сегодня уже не поеду, смена кончилась, — ответил водитель.
— Но автобус поедет? С другим водителем? Можно, я здесь посижу пока, там холодно. Страшно! — поёжилась Марина и подогнула ноги.
Водитель молчал, обдумывая что-то.
— Пожалуй, я бы мог отвезти тебя. Ты где живёшь?
Марина Анатольевна посмотрела на мужчину. Выглядел он обычно, не старый ещё человек. Шофёр, как шофёр. На голове кепка. Тут взгляд её упал на его руку, которой он держался за поручень. На пальцах были блатные татуировки.
— Нет, спасибо, — вежливо отказалась она, — можно, я следующего рейса дождусь?
— Как хочешь, — пожал плечами мужик, — только в автобусе я тебя оставить не могу. Инструкция. Вдруг угонишь.
— Ну что вы, я и водить-то не умею!
— Не могу, извини. Если что, у диспетчера посидишь вон там — он показал рукой на здание, там Шура, авось не прогонит, пошли?
Марина вздохнула, взяла букет и вышла из автобуса. Водитель закрыл двери и спрыгнул из автобуса с другой стороны. Она слышала, как хлопнула дверца. Она стояла у дверей и ждала, когда покажется водитель.
На пятачке перед диспетчерской стояли пустые рейсовые ПАЗы, у водителей которых, видимо, также закончилась смена.
Марина обошла машину, но водителя не было видно, наверное, он предположил, что она сама дойдёт до диспетчерской. Внезапно на голову ей обрушился удар. Руки разжались, сумки и букет упали на землю. Марина Анатольевна медленно обернувшись, рухнула на них. Неясные очертания мужчины в кепке, загородившего свет фонаря, было последним, что она увидела перед тем, как сознание оставило её.
— Добрый вечер, Оксаночка, — прикрыв дверь диспетчерской, сказал водитель Оленин, — а где же Шура?
— Шура к врачу поехала, зуб заболел, — отложив миску с семечками, которые она до этого момента лузгала, Оксана посмотрела на часы и сделала пометку в журнале.
— А что, когда следующий рейс? Тёзка -то мой скоро должен подойти?
— Сегодня, всё! Не будет рейсов. Всю неделю теперь твой автобус последний. Ночью на шоссе асфальт кладут, перекрыто всё. Учитывая количество вечерних пассажиров, начальство сочло нецелесообразным пускать автобусы в объезд. А что?
— Там женщина, остановку проехала.. видать с праздника, бухенькая. Как бы чего не случилось с ней.
— Ну так и отвези её домой, Дон Кихот! — снова придвинув к себе семечки, улыбнулась Оксана.
— Ладно. Что-то она сама не явилась, заробела наверное. Пойду, ещё раз предложу, — Виктор поглубже натянул кепку и вышел на улицу. У дверей автобуса валялись лепестки цветов, и была видна длинная борозда на земле, словно кого-то волокли.
Оксана услышала тяжёлые шаги, кто-то бежал сильно топая, по настилу. Дверь распахнулась, и она увидела бледное лицо Оленина.
— Оксана! Срочно вызывай скорую! И полицию! Там похоже, женщину убили!
***
Марина Анатольевна открыла глаза и тут же закрыла — настолько нестерпимо резанул глаза солнечный свет.
— Где я? — еле слышно произнесла она.
— В больнице, милк, — послышался старческий голос, врачи сегодня к тебе толпой приходили. Спорили нужна ли операция или подождать. У тебя сотрясение и как её… это… не помню…
Дверь открылась и в палату вошла медсестра.
— Вы пришли в себя, поздравляю, — сказала она,— как вы себя чувствуете?
— Странно… слабость такая, и, словно вата в голове.
— Там сотрудник полиции, просил сообщить ему, когда вы будете готовы его принять. Ему надо взять у вас показания, — сказала медсестра, ставя старухе градусник.
— Его поймали? Ну, того шофёра?
— Вы знаете, кто это был? Тогда тем более, надо пригласить полицию!
Следователь прибыл быстро, Марине показалось, что прошло не более пяти минут. В белом халате и бахилах, он скорее походил на студента последнего курса мединститута, чем на следователя.
— Меня зовут Антон Борисович, я расследую обстоятельства нападения на вас, — с сомнением посмотрев на хлипкий больничный стул, он осторожно присел на него, — как вы себя чувствуете?
— Бывало и получше, — слабо улыбнулась Марина.
— Марина Анатольевна, вы разглядели того, кто на вас напал? — Антон Борисович смотрел на неё, чуть склонив голову, и ей показалось, что ей знаком этот взгляд.
— Видите ли, он стоял против света, но мне показалось, что это был водитель автобуса, что меня привёз.
— Почему? Вы разглядели какие-то особые приметы? — спросил следователь, разминая ручку, как сигарету. Было видно, что ему хочется курить.
— Ну какие приметы, так… в общих чертах. Говорю же плохо видно было, он против света стоял. Но фигура. И кепка!
— Кепка… вы знаете, что именно водитель обнаружил вас и вызвал помощь? Он нашёл вас в кустах, в пятидесяти метрах от станции, и скорее всего он спугнул настоящего преступника!
— Я не утверждаю, что это был он, — устало сказала Марина, — но похож.
— А что ему мешало тюкнуть её, изнасиловать, а потом прибежать и вызвать помощь? — донёсся с соседней койки надтреснутый голос. Старуха, о которой все забыли, оказалась заядлой любительницей детектива.
— Меня что? Изнасиловали? — забеспокоилась Марина.
— Послушайте, мисс Марпл! — повернулся к старухе Антон Борисович, — оставьте при себе свои домыслы, пожалуйста.
— Скажите правду, что он со мной сделал?
— Возбуждено дело о разбойном нападении, с причинением вреда здоровью. Говоря простым языком, вас оглушили и ограбили. Вы должны будете подробно описать, что с вами было вплоть до нападения. Не разговаривали ли вы с кем-нибудь в автобусе, не показалось ли вам странным что-нибудь.
Пообещав Антону Борисовичу изложить всё на бумаге, Марина закрыла глаза. Недолгая беседа утомила её. Но отдохнуть после его ухода ей не дали: к ней пожаловали врачи.
— Добрый день, Марина Анатольевна,— занимая стул, в котором несколько минут назад сидел Антон Борисович, сказал один из них.
— Добрый, — невесело отозвалась она.
— Я ваш лечащий врач, Курбатов Алексей Петрович, а это онколог из краевой больницы, Пётр Симонович.
— Зачем онколог? — насторожилась Марина.
Лечащий врач пожевал губами и открыл принесённую с собой папку. Но, подумав, закрыл.
— У вас обнаружена опухоль в мозге, но не спешите пугаться. Она небольшая и подлежит оперативному лечению. Пётр Симонович, прошу! — он уступил место коллеге, а сам отошёл к окну.
Марина молчала, переваривая сказанное. Одним из её страхов был страх заболеть раком, она ежегодно проходила осмотр у маммолога и гинеколога.
— Марина Анатольевна, — улыбнулся ей онколог, — весть для вас, конечно, злая, но я спешу сообщить вам, что прогноз благоприятный. Понимаете, на данной стадии очень редко удаётся обнаружить болезнь. Так что, можно сказать, вам повезло, что вам сделали МРТ. Этот ваш грабитель, можно сказать, в некотором роде спас вам жизнь!
— Но вы ведь… ведь вы будете копаться в моей голове? — Марина закрыла глаза, и по щекам её потекли слёзы.
— Нет, нет, успокойтесь. Всё не так страшно, как вы себе представляете, — пытался успокоить её лечащий врач, — не надо расстраиваться, вам вредно. Настройтесь на позитив и всё пройдёт отлично!
— Да, хорошо, — всхлипнула Марина.
— Там пришли ваши родные. Мы им уже сообщили. Операция назначена на среду, на девять часов утра. Завтра вас перевезут в центр нейрохирургии.
Врачи ушли и к Марине на пять минут пустили мужа, оставив мать и дочку в коридоре. На Славу было страшно смотреть, он был бледен и похоже, совсем не спал.
— Как ты? — он взял её руку в свои ладони, — врачи говорят, что с тобой всё будет хорошо.
— Устала немного, а так ничего, — попыталась улыбнулась она, — у меня следователь был.
— Да, со мной он тоже общался, подонка, что напал на тебя, уже задержали.
— Как задержали? А мне Антон Борисович ничего не сказал. И кто он?
— Водитель автобуса. Его быстро вычислили, он и раньше сидел за нападение. Постой, какой такой Антон Борисович? Кто это?
— Как кто? Следователь. Молодой такой парень.
— Странно, а со мной другой говорил. В возрасте… Игорь Игоревич.
— Ну, наверное, их двое, — предположила Марина.
Вошла медсестра и попросила мужа выйти.
***
Операция прошла успешно и Марина уже готовилась к выписке. К ней дважды приходил пожилой следователь, а Антона Борисовича она больше не видела. Игорь Игоревич отчего-то не удивился, когда она рассказала ему о нём.
Тем временем Антон Борисович вёл своё расследование. Он не верил в вину водителя автобуса, Виктора Оленина, которого знал с детства, тот приходился лучшим другом его отцу.
До задержания он подробно расспросил Виктора, ехал ли кто-нибудь с ними до конечной, не было ли людей на остановке. К тому же, недалеко в кустах обнаружили сумку Марины, не хватало лишь кошелька.
По словам Виктора, на конечной вышла пенсионерка, а на остановке стояли двое парней лет по шестнадцать-восемнадцать. Их и искал Антон, каждый день уделяя поездкам на автобусе часть своего нерабочего времени. Они могли что-то знать или видеть.
Наконец, ему повезло. Когда поздние рейсы маршрута после ремонта дороги запустили вновь, Антон увидел на остановке подходящих по описанию ребят. Он не стал к ним подходить, старался даже не смотреть в их сторону, просто сел с ними в автобус.
Парни вышли на остановке «Ольховая улица», это была та самая остановка, которую проехала потерпевшая. Антон выскочил за ними и заметил, как один из них напрягся.
Антон понял, что его раскрыли и решительно шагнув к парням, сказал:
— Документы предъявите.
— Какие документы? — развязно спросил один из ребят, — проездной, что ли?
А второй, между тем, не выдержал и побежал. Антон попытался догнать его, но парень оказался шустрее, и в конце концов оторвался от него, скрывшись в подворотне. Но это уже было неважно, найти его оказалось делом техники.
По описанию молодых людей, участковый местного отделения сразу выдал Антону искомые адреса и тот направился по первому из них, наугад.
Дверь открыла женщина, как говорится, «при полном параде», видно, что ждала дорогого гостя. Открыв дверь, она удивилась, увидев Антона, но рассмотрев удостоверение, пустила в квартиру.
— Вы ведь Ольга? А где ваш сын? — спросил Антон Борисович, — я собственно, к нему.
— А что он натворил? — поправляя причёску, женщина старалась говорить спокойно, но Антон ощутил, что спокойствие наносное.
— Вы кого-то ждёте? — ушёл он от ответа, кивнув на стол, сервированный на двоих.
— Да, жду. Именно поэтому не могли бы мы поговорить позже, в другом месте? — в глазах её стояла мольба, — я жду мужа и мне не хотелось бы объяснять ему, кто вы.
— Ладно, — Антон направился к двери, — но скажите, где я могу найти Дмитрия? Не хотелось бы вызывать его повесткой.
— Я не знаю где он, но передам, что вы заходили, — сказала Ольга, с видимым облегчением закрывая за ним дверь.
Спускаясь по лестнице, Антон столкнулся с мужчиной, которого скорее всего и ждала мать подростка. Мужчина спрятал лицо в шарф, но Антон всё равно узнал его, он видел его мельком в больнице. Это бы муж потерпевшей Марины, Вячеслав. Он хотел поскорее проскочить мимо, но Антон окликнул его.
— Вячеслав? Можно вас на пару слов?
Тот остановился и обречённо повернулся.
— Вы к Ольге, не так ли? — бодро начал Антон, — я как раз от неё. Она мне всё рассказала!
Это был блеф, но он сработал.
— Тем лучше. Вы позволите мне попрощаться? — поднял на него глаза Вячеслав.
Антон молчал, переваривая сказанное.
— Дмитрия нет дома, — наконец, сказал он.
— Мальчик ни в чём не виноват! — Вячеслав опустил голову, — это я… стукнул Марину.
— В таком случае, вам придётся пройти со мной, — сказал Антон Борисович.
***
Водителя автобуса, Виктора Оленина, отпустили, не найдя доказательств его вины. Но и вина Вячеслава была под сомнением — в момент, когда произошло нападение на его жену, он был на работе, это подтвердили многочисленные свидетели. Его внебрачный сын Дмитрий настаивал на том, что убежал, потому что не хотел лишний раз встречаться с полицией, и ни о какой Марине он и не слыхивал, и вообще не знал, что Вячеслав его отец. В его пользу были и показания Марины, которая видела фигуру мужчины в кепке, а не подростка в капюшоне.
Но кто же стукнул Марину? — спрашивал себя Антон.
***
— Кто бы это ни был, я его прощаю, — сказала Марина, — если бы не он, я бы умерла от рака и остаток жизни прожила бы с человеком, который врал мне семнадцать лет! А так… спасибо, что нашли меня, — и она повернулась к Виктору Оленину, сидевшему рядом с ней за накрытым столом.
— Что-то Антоша задерживается, — сказал тот, отирая платком пот со лба. Сказанное можно было понять двояко.
Он чувствовал что-то не то, но не знал, что в это самое время сын его друга проводя обыск в его комнате, нашёл биту, хорошо отмытую, но не настолько, чтобы лабораторные тесты не определили что именно ей был нанесён удар. Виктор успел её спрятать за шкафом, намереваясь сжечь, когда всё утрясётся. Не успел.
Вернувшись домой и обнаружив, что бита исчезла, Виктор пытался скрыться, тем самым полностью изобличив себя.
Потом был суд. Виктор Оленин вину признал.
— Подсудимый, вам есть что сообщить суду? — спросил судья.
— Я не хотел её бить, — тихо сказал тот, — я хотел помочь ей, отвезти домой… а она… он склонил бритую голову на грудь и замолчал.
— Продолжайте, — судья сцепил руки в замок.
— Она отказалась от моей помощи! Надменно посмотрела на меня, словно я человек низшего сорта! Поверьте, граждане судьи, я не хотел! — он повернулся он к потерпевшей, — прости, слышь, не смотри на меня так!
Суд дал ему пять лет.
Марина вскоре после суда уехала с дочерью в другой город, чтобы начать жизнь заново. Иногда она созванивается с бывшими коллегами, у них всё идёт своим чередом. Сашка Крылов развёлся, а Игорёк женился на своей Ленке.
Жизнь продолжается.
