— Вася, почему? – грустно спросила женщина. – Почему она? Чем я хуже? Что я не так сделала?- и серые глаза ее постепенно наполнялись слезами и отчаянием…
Довольно крупный мужчина с ухоженной бородкой и небольшими залысинами на голове стоял на пороге квартиры со спортивной сумкой в руках. На пороге их, бывшего уже теперь, семейного гнездышка. Он даже с какой-то отеческой печалью смотрел на женщину перед собой. Невысокую полноватую Катерину в светлом переднике, слегка запачканным мукой, со взъерошенной дулькой на голове.
— Ты же сама все понимаешь, Катя. Мы столько лет живем вместе. А она… Она, как луч солнца в темном царстве. Я смотрю на неё и не могу налюбоваться. Это мой якорь, моя жизнь… А у нас что? Общие дети, которые выросли, надоевший быт. Прости. Но я не могу по-другому.
И он ушел. Ушел от жены-бухгалтера к молодой учительнице начальных классов. Высокой и красивой, с почти идеальным телом, длинными волосами и огромным добрым сердцем. Не то что у обрюзгшей Катерины. Она–то давно перестала привлекать Василия. Он чувствовал себя мужчиной, а вот его жена, кажется, вовсе перестала быть женщиной. По крайней мере, так считал он.
…— Вася, а ты что разлегся? – зашла в спальню Маша. На кровати, развалившись, в одних труселях, возлежал Василий. Он смотрел телевизор, а рядом на полу валялись его, в спешке сброшенные вещи. – Мы же в театр собрались.
— Мась, я чего-то устал совсем, – зевая, произнес Василий. — На выходных может сходим, а?
— Ну ты совсем не в себе? На выходных мы с тобой едем в Королев. Знакомиться с моими родителями. А ты сам знаешь, туда дорога не близкая. И… Вась, ты зачем вещи разбросал?
— Да устал я…
— Я тоже на работе не развлекалась, но почему-то ничего не разбрасываю. Давай-ка, вставай. Уберешься, оденешься, позовешь. А я пока перекушу что-нибудь.
— Так там ничего нет, в холодильнике. Мышь повесилась. – хмыкнул Василий. Я думал, ты что-то приготовишь.
— Во-первых, ты пришел раньше. Я думала, что ты что-то приготовишь. Да и здесь есть йогурт, хлебцы и сыр.
— Ой, эта зеленая гадость. Такое даже сыром назвать нельзя. Я траву не люблю.
— А зря, – фыркнула Маша, отпивая йогурт. – Полезно между прочим. Ты же знаешь, я все эти ваши борщи не уважаю. Если только иногда, а так у меня только здоровое питание, а не супы на говяжьем бульоне с тонной майонеза.
Из спальни послышался вздох мужчины. Ему вдруг вспомнился борщ Катерины, в котором стояла ложка, её котлетки, запах которых был на весь дом. И пирожки с картошкой… Ароматные и румяные…
— И да, Вась, не бросай больше вещи на пол. Это квартира все таки, а не склад. Поддерживай пожалуйста порядок. Терпеть такое не могу.
— Я думал, ты сама заберешь, когда стирать будешь…
— А сам стиралку что, не можешь запустить? Это вроде не сложно. Ну ладно, сама постираю, но вещи всегда уноси в ванную. Там корзина для белья стоит.
Василий опять вздохнул. Он не помнил, когда последний раз стирал или гладил вещи. Этим всегда занималась Катерина. Вставала на час раньше, чтобы рубашки мужа были идеально ровными, а носки лежали по парам.
— Давай быстрее, а то мы опоздаем в театр, – поторопила Маша.
— Вась, а это что? – вскрикнула Маша, вытаскивая из шкафа небольшую бутылку коньяка.
Василий непонимающе посмотрел на неё.
— Я вижу, что это коньяк, не слепая. Что он тут делает? Ты же знаешь, я не пью.
— Но это не тебе. Это для меня, чтобы вечером расслабиться и…
— Мне все равно, для кого это. В моей квартире не будет алкоголя! Ты знаешь, что у меня пил отец и я не переношу даже запах. Хочешь выпить и расслабиться, делай это где угодно, только не дома.
— Да когда? Мы же все выходные куда-то ходим… – буркнул Василий, вспоминая, как Катерина сама наливала ему стопочку коньяка каждую пятницу, чтобы мужчина мог расслабиться.
— Ну и в чем проблема? Мы компанией пойдем. Можешь там выпить.
— Да это…
Василий не стал спорить с Машей. Её друзья были такими же, как и она. Бойкие, веселые, живые, одним словом молодежь. Они пили что-то легкое, на выходные отправлялись за город, а по пятницам ходили по театрам или концертам. Василию, признаться, было очень сложно подстроиться к такому ритму.
…— Мась, а что у нас с интернетом? – спросил Василий, когда она вернулась с работы.
— А что с ним? А сегодня какое число? Двадцать пятое? А почему ты не заплатил? Ты же говорил, что все расходы на тебе. Я думала, ты оплатил все. Так разберись с этим и в следующий раз не забудь пожалуйста.
Василий растеряно покрутил головой.
— Но я не умею…
— В смысле не умеешь? Оплачивать интернет? Почти также, как и коммунальные услуги. Ты же оплатил коммуналку? Что? Вася! Ты совсем что ли?
Маша сорвалась с места и кинулась в прихожую, где на столике лежали просроченные квитанции.
— А если бы у нас свет или воду отрубили? Почему ты не заплатил?
Василий пожал плечами.
— Я не умею, – выдохнул он, заставив Машу изумленно смотреть на него.
— А как ты до этого жил? Боже мой, только не говори, что этим занималась твоя жена. Ты ни разу не платил? Да не поверю. Ты же взрослый мужик.
— Ну платил, давно. Сейчас все по-другому.
Маша вздохнула, покачала головой и отправилась оплачивать квитанции. Когда она сходилась с Василием, то думала, что будет рядом с сильным состоявшимся мужчиной, а не беспомощным тютей.
…— Ты снова ничего не приготовил? Ох… Ладно, сейчас закажу поесть.
— А я должен готовить? Да я не умею, Мань!
— Не умеешь — учись, гугл тебе в помощь. Ты же знаешь, что у меня совершенно нет времени готовить. Сейчас должен мальчик прийти заниматься. Ничего, поешь из кафе. Или ты имеешь что-то против?
Василий что-то промычал нечленораздельное. На самом деле он был против. Категорически против! У него была жутчайшая изжога после еды из кафе. Катерина готовила так, что у него все было хорошо, а “здоровая еда” Маши мужчине не нравилась. Но он не говорил об этом. Он и так видел, что девушка разочаровалась в нем. И не хотел усугублять ситуацию…
Но, пожив с Машей ещё несколько недель, Василий не выдержал. Он судорожно побросал свои вещи в сумку, написал прощальную записку и ушел. Да, наверное, так было неправильно, но по-другому он уже не мог. Маша ему не подходила. Слишком шустрая, веселая, не сидящая на месте. Со своим йогуртом и активной жизнью. То ли дело Катерина. Его Катенька… Теперь-то он понял, что лучше её никого нет на всем белом свете…
Василий с силой нажимал на звонок знакомой квартиры и улыбался в предвкушении увидеть такое родное, розовощекое личико. Наконец-то дверь открылась. На пороге появилась Катерина в длинном платье в горошек. Ее волосы были распущены, глаза подкрашены, а на губах розовая помада.
— Я вернулся!
— И?
— Что и?
— Ты ушел от меня. Сказал, что я уже не такая. Теперь у тебя своя жизнь. А я наконец-то поняла, что значит жить одной. Без обузы, за которой нужно ухаживать. Свобода… Она, как луч солнца в темном царстве. Я смотрю на неё и не могу налюбоваться. Это теперь моя жизнь… А у нас что? Общие дети, которые выросли и быт. Прости. Но я не могу по-другому, – вернула, теперь уже бывшему мужу, его же слова Екатерина и захлопнула дверь прямо перед лицом Василия.
А он так и остался стоять один на лестничной площадке, бессмысленно глядя в закрытую дверь…
