У нас на работе произошли изменения в руководстве. Теперь всеми двумястами человеками в нашем филиале будет руководить красивая молодая девушка. Зовут нового директора – Вероника Сергеевна. Ей лет тридцать, не больше. Раньше мы её совсем не знали.
Я с первого взгляда почувствовал, что к Веронике неравнодушен. Зацепила. Стройная, красивая. Глаза серые и строгие. Такую надо опасаться, а я очумел от нее.
***
В нашем отделе про начальницу сразу трёп пошёл. А как иначе? Надо же обсудить, пофантазировать, предположить, кто она и как в начальники выбилась. За какие такие заслуги?
Активнее всех в обсуждении был Федя. Так все зовут Федора Ивановича Свистунова, хотя ему пятьдесят лет, и он старожил нашего отдела.
Федя, выражаясь его словами, всех насквозь видит и часто делится с коллегами своими «рентгеновскими» наблюдениями. Про нового директора тоже высказался в мельчайших подробностях:
– Да знаю я таких. Небось, из блатных она. Папаша у неё какой-нибудь влиятельный человек или кто-нибудь из родственников. Есть и другой вариант. Она к нам откуда поступила? Из столицы? Вот. Там, наверное, у нее покровитель был. Может быть, даже сам генеральный. Она ему надоела, он ее и отправил сюда – на повышение. Короче, все ясно… Карьера через койку. А машину вы её видели? Мне на такую «тачилу» десять лет копить надо, не допивая, не доедая, во всём себя ограничивая. Мне полтинник, а я на отечественном «автопроме» езжу. Ей, наверное, и тридцати ещё не исполнилось, а она уже на авто премиум класса катается. Вот! А вы говорите профессионализм, деловая хватка … В другом месте у неё, наверное, профессионализм.
За вновь назначенного директора вступилась Надя Жилкина, одинокая сорокалетняя женщина:
– Вечно ты, Федя, всех нечистотами обмазать стремишься! Человек только один день у нас работает, а ты его уже с головы до ног помоями окатил. У тебя уже есть о нём негативное представление – и блатная она, и «через койку»… Ты вообще не допускаешь другие варианты, кроме плохих и пошлых? Нельзя так, Федор Иванович!
Свистунов в долгу не остался:
– Я жизнь знаю! Имею право так говорить! Вот если я не блатной, кто меня повысит? Кто за мои деловые качества меня начальником назначит? Или тебя, Надя? Ответ сам напрашивается – никто. Вот если бы ты, Жилкина, не отказала генеральному, когда он тебя клеил, сейчас бы не сидела тут. А была бы большим человеком, может быть, замом генерального. А ты отказала. А иначе и быть не могло – ведь ты в детстве успела побыть пионером. Тебе галстук красный на шею тоненькую завязывали. Ты же клятву давала быть честной. А они, кто позже родился, клятв не давали. Они без комплексов. Они умеют другие деловые качества показать.
Слушать дискуссию бывших «пионэров» становилось невмоготу. Было понятно, что никакими достоверными сведениями о начальнице они не располагают. Я встал из-за стола и пошёл на перекур. Повезло – в месте, отведенном для курящих, встретил Галю Щукину из отдела кадров. Рискнул хоть что-то выведать у Гали о семейном положении нашей директорши:
– Галина Петровна, а начальница семейная или как?
Галина выдала следующее:
– Мужа нет, воспитывает восьмилетнюю дочку.
Было о-о-чень приятно услышать, что мужа нет…
***
С утра директор выборочно знакомится с подчиненными. Вызывает к себе в кабинет по одному, беседует. Из нашего отдела остались только мы с Федей Свистуновым, кто еще не был в её кабинете. После обеда настала очередь Свистунова.
Фёдор Иванович, уходя, подмигнул всем, что означало – ещё посмотрим, кто кого научит щи варить. Но чувствовалось, Федя немножко побаивается.
Вернулся Фёдор Иванович минут через десять. Дверь открыл широким жестом. Было понятно: Свистунова за долголетний труд и преданность фирме оценили по достоинству, вопросов к нему нет. Федя демонстративно повернулся в мою сторону и артистично произнес:
– А теперь идите вы, молодой человек. Она вас ждет-с.
***
В её кабинете пахло свежестью. Легкими духами и ей самой – красивой и холодной. Красота тоже пахнет по-своему. Некоторая – приторно, густо, слишком жарко. Её красота пахла ранней весной, солнечной и манящей.
Молча, без видимых эмоций, она оценила мою внешность, спросила:
– Вы, Александр Васильевич, пять лет у нас трудитесь?
– Да, пять, – ответил я, а про себя подумал: «Только, милая, не у вас. Вас тут и в помине не было, когда я пришел сюда».
– А почему до сих пор нет никаких достижений, карьерного роста? Не хватает амбициозности?
Попробовал отшутиться:
– Как сказал один заядлый курильщик – сила у меня есть, воля тоже есть, а вот силы воли – не хватает.
Она стала говорить о нацеленности на успех, что если каждый будет успешным, то и дело наше будет процветать, и так далее, и тому подобное, и прочее, и прочее. А в конце встречи оценила мою неуклюжую шутку про силу и волю:
– Ваша шутка про отсутствие силы воли старая. Я не люблю старых. А курить бросайте. Вы ведь курите? Идите, работайте.
***
Поганенько на душе. Чувствую, что я перед ней дурачком выглядел. Злюсь на себя и на неё тоже: «Да, вот я такой. Нет во мне амбициозности, и к тому же, табакокурением я увлекаюсь».
Только я вернулся в отдел, Федя Свистунов тут как тут:
– Ты что с лица сошел, парниша? Обидела тебя тётенька? Ну-ка, ну-ка, расскажи.
Я попытался отшутиться:
– Все нормально. Премию предлагала, а я не взял – растерялся. Теперь вот жалею.
Федя подыграл:
– Премию? Так-так. Понятно. Думаю, что ты ей, красавчик, приглянулся. Не взял, говоришь премию?
– Нет.
– Напрасно. Надо было брать, потом бы отработал. Я бы с удовольствием отработал. У неё фигурка классная…
***
Продолжаю тайно любить её. Платонически. Но кое-какая надежда на более близкие отношения появилась.
Как-то раз возвращался с перекура — через каждые два часа работы нам положен технический перерыв. Кто-то пьет чай-кофе, а я хожу травить никотином свой молодой организм. Так вот, возвращаюсь с перекура и нос в нос сталкиваюсь с ней. Вероника Сергеевна спрашивает меня, обомлевшего:
– Курить ходили?
Сознаюсь:
– Ходил.
Она улыбается зачем-то и продолжает:
– Я тоже раньше курила, но бросила.
– А как? – обалдеваю я, но не от того, что она бросила, а от ее улыбки и от того, что она со мной вот так запросто разговаривает.
– Расскажу как-нибудь потом, – отвечает она и скрывается за дверью своего кабинета.
Смотрю секунды три на закрытую дверь. Чувствую, как хорошо, как радостно мне оттого, что она потом мне расскажет что-то. Захожу в отдел воодушевленный, радостный. Федя угадывает мое состояние и говорит:
– Ты, парниша, я смотрю, прямо светишься от счастья. Как будто начальница тебе что-то приятное сделала за твоё рвение в работе. Сделала? Так? Ты ведь теперь лучший специалист среди нас.
Жилкина ставит Федю Свистунова на место:
– Отвяжись ты, Федор, от Саши. Завидуй молча.
Федя отстаёт от меня. А я принимаюсь за работу. Да, действительно, за прошедший месяц я лучший по продажам. Назло ей, буду таким и в этом месяце!
***
Всё время хочется быть на работе. Видеть её. Проходить мимо её кабинета, вдыхать еле ощутимый запах ее духов, слышать её волшебный неповторимый голос.
Мы хоть и общаемся с ней, но это всё по работе. Я пытаюсь завести разговор о чем-то личном, но она не реагирует.
Мои убогие попытки флирта, наверное, кажутся ей глупыми и смешными. Мои комплименты тупы, лишены изящества. Они её не цепляют.
Однажды, чтобы обратить внимание на свою героическую персону, я соврал. Сказал:
– Я бросил курить. Спасибо вам за совет! Чувствую себя прекрасно!
Она оценила мой поступок. Сказала:
– Рада за вас, Александр Васильевич. Продолжайте совершенствоваться.
Курить я, конечно же, бросил только на работе. Дома по-прежнему травлюсь… Но ради неё я и в самом деле готов завязать.
***
На неделю выпал из рабочего процесса – по семейным обстоятельствам пришлось срочно уехать на свою малую родину.
Дела семейные улажены. Возвращаюсь с нетерпением. Всё время думаю о ней. Решил, что по возвращении выскажу Веронике все чувства, которые уже полгода кипят во мне. И неважно, как это повлияет на мою дальнейшую жизнь. Даже если она отвергнет мои чувства – пусть так. Душа требует выплеснуть всё…
В отдел вошел с опозданием, в половине девятого. Все, кроме Жилкиной, сидели на своих местах.
– Ага, – вяло произнес Свистунов, – парниша вернулся. Знает, подлец, когда можно опаздывать.
– А что случилось? – спросил я.
– Что-что… Смена власти, – ответил Федя. – Даже безвластие пока. Уехала наша начальница восвояси – вот что.
Я, видимо, слишком нервно искал сигареты в карманах и в столе. Свистунов заметил это и сказал:
– Дай и мне сигаретку. Пойду с тобой. Я ведь тоже раньше дымил. Вспомню молодость.
***
В курилке Свистунов рассказал, что, пока меня не было, Веронику Сергеевну вызвали в Москву вместе с Жилкиной. Ходят слухи, что Вероника к нам уже не вернётся, а Жилкину назначат на её место.
– Жилкину точно назначат, – огорченно сказал Федя. – Ей генеральный давно симпатизирует. Но она сама дура, невинность свою до старости бережёт. Хотя сейчас генеральному уже на хрен не нужна её невинность. Просто назначит из-за того, что пока некого, кроме неё, назначить. Ты молодой ещё, а меня генеральный недолюбливает ещё со студенчества. Я это знаю.
***
Я плохо реагировал на слова Свистунова. Мне было не до него. Меня жгла досада. Я так хотел её увидеть! Я так хотел!
Вдруг Федор Иванович положил мне руку на плечо и сказал:
– А ты, парниша, не переживай. Ей Москва нужна. Это она так приезжала, чтобы потом говорить подчиненным: «Я с низов начинала карьеру, с провинции …».
***
Прошел месяц. Как и предполагал Свистунов, Жилкину назначили директором филиала. Она не особо обрадовалась повышению, но за работу взялась честно и в полную силу. Она по-другому не умеет.
А я… я бросил курить.
А ещё – я уезжаю!
Вероника мне позвонила и сказала:
– Александр Васильевич, мне поручено организовать новое направление в работе фирмы. Набираю команду. Нужен креативный современный молодой человек с амбициями и успехами в самосовершенствовании. Вы мне подходите. Вы мне нужны, Саша… Приезжайте.
Вот такая история.
—
Автор рассказа: Александр К.
