Фёдор Сергеевич прогуливался по дорожкам санаторского парка. Свежий весенний воздух был тёплым и ароматным от сосен и кипарисов.
«Как в раю,» — думал Фёдор Сергеевич, присаживаясь на скамейку для отдыха. Он ещё не мог нарадоваться и насладиться южным климатом и прекрасной солнечной погодой.
— У нас сейчас в Тверской губернии ещё холода… — стал рассказывать он соседу по столику в столовой – Игорю Алексеевичу. Мужчины гуляли порознь, но на этой скамейке встречались перед обедом.
Старики познакомились в первый же день пребывания в санатории. Их объединяло одно обстоятельство – оба были вдовцами. Если Игорь Алексеевич уже жил один несколько лет, то Фёдор Сергеевич только второй год пытался приспособиться к новой теперь для него жизни.
— И когда я смогу привыкнуть, что её нет? Вы долго привыкали, Игорь? – задал волнующий его вопрос Фёдор Сергеевич.
Товарищ утвердительно кивнул и ничего не ответил. Оба помолчали и пошли к столовой.
Теперь Фёдор Сергеевич ясно понимал, что его жизнь разделилась на «до» и «после». Самым обидным было то, что болезнь они у его Тани «прозевали». На последней стадии только спохватились, когда онкология уже не дала шансов выжить. И обидно, и горько, и что говорить, наверное, судьба…
У супругов была взрослая дочь с неустроенной судьбой. И Фёдор Сергеевич сокрушался, что слишком послушную и дисциплинированную дочку они с женой воспитали. В юности Юлька даже на танцы редко ходила, всё училась, два высших образования получила. Всё рядом с матерью и отцом, в доме всё на ней.
А всё равно мать не пожила, не увидела внуков и семейного счастья Юленьки.
Поэтому Фёдор Сергеевич, как только немного пришёл в себя от потери жены, решил во что бы то ни стало заняться всерьёз дочкиной судьбой. Он, чувствуя, что мешает дочери, живя с ней в одной квартире, стал ездить по санаториям, говоря Юле, что хочет, наконец, заняться своим здоровьем, что и было отчасти верным.
Но Фёдор Сергеевич надеялся, что в его отсутствие дочь найдёт себе кавалера и ей будет легче устроить свою личную жизнь. Но Юля не торопилась приводить в дом новых знакомых. Она скучала по отцу, наводила порядок в квартире и работала в школе.
В этот раз Фёдор Сергеевич решил предпринять более серьёзные меры. Он договорился, что в его отсутствие будет сделан ремонт в его комнате.
— Пап, да я сама тебе обои поклею, что ты, — настаивала Юля. Но Фёдор Сергеевич нанял фирму.
— Доченька, тебе ничего самой делать больше не позволю. Придут люди и всё сделают: и стены выровняют, и обои поклеят, и новую проводку сделают. За всё я заплатил. Тебе только смотреть, чтобы не схалтурили да потом грязь прибрать. И то дел хватит.
Юля вздохнула и согласилась.
А накануне отъезда Фёдор Сергеевич втайне договорился с руководителем фирмы, своим приятелем по бывшей работе, чтобы прислал мастеров на ремонт холостых, да симпатичных.
— Где же я тебе и неженатых, и красивых найду? – улыбнулся приятель. – Но ладно, намёк понял. Только всё тихо, между нами. А там уж как будет, как судьба. Гарантии на это дело не даю.
Теперь отец волновался за дочь. Он звонил домой каждый день и справлялся о ремонте у Юли. Девушка отвечала, что пока всё в порядке, она контролирует процесс и даже взяла пару дней за свой счёт, чтобы успеть закончить ремонт к приезду отца.
— Вы там не торопитесь. Быстро мне не надо. Не гони мастера. Пусть делает как следует. Я в случае чего и в кухне на диване посплю, лишь бы не мешать. Не каждый год ремонты делаем…
Юля согласилась и послушалась отца. А когда Фёдор Сергеевич вернулся домой, то увидел, что его комната практически готова. Оставалось лишь постелить линолеум новый.
— Ну, как ты? Сильно устала? – спросил отец. – Я-то вот отдыхал, а тебе досталось тут грязь возить. Но ничего, теперь ты поедешь на отдых. Я тебе путёвку хочу подарить.
— Нет, папа, не надо, — уклончиво ответила Юля. – Я сама потом решу, летом.
От отца не ускользнул её ласковый взгляд.
— Как ты тут, доченька? Мастера хорошие попались? Не пришлось ругаться? По работе вижу, что старательные, мне всё нравится.
— Да, всё хорошо… — улыбнулась Юля. А потом добавила:
— Пап, так получилось… У меня теперь есть друг. Мы даже встречались уже три раза, в кафе ходили и в кино.
Девушка покраснела и вдруг обняла отца.
— Мама была бы счастлива за меня, а мне и поделиться не с кем. Ты же знаешь, что подруг у меня нет. Только вы…
— Это ничего, ничего. Ты такая же, как и я. Много ли у нас с матерью друзей было? Жили своей семьёй тихо и мирно, некогда компании водить… Да ты про приятеля расскажи, кто такой? Откуда?
Юля рассказала, что стала встречаться с мастером по ремонту. Парень не был женат, понравились они друг другу сразу же…
— Так удивительно… — сказала Юля. – И неожиданно.
— Время, значит, твоё пришло. Раньше бы, может, надо было тебе посмелее быть. Уже тридцать лет. Правда, и мы с матерью твоей тоже поздно женились. Так что смотри внимательно на предмет семейной жизни. А я не помешаю… Можно и квартиру разменять.
— Пап, до этого ещё рано… Мы только начали встречаться, что ты… Погоди.
Но прошло три месяца, а Юля и Саша подали заявление в ЗАГС. Ещё через два месяца пара расписалась без шумной свадьбы. После ухода Юлиной мамы прошло всего два года. И Юля не хотела большой шумихи.
А Фёдор Сергеевич радовался и никогда не сказал дочери о тайном сговоре и специально устроенном ремонте. «Нет, нет… — думал отец, — ремонт тут вовсе ни при чём. Могло бы и не получиться, как ни знакомь и не сватай. Это судьба… Или мать на небе там похлопотала у Господа за доченьку нашу…»
Фёдор Сергеевич смахивал слезу и глядел на фотографию своей жены, висевшую под иконками в комнате. «Ничего, сдюжим мы… Танечка. А Юлька скоро и внучат нам народит. Вот так-то! Вот тебе и ремонт. Всему своё время. А помочь людям надо. Обязательно. Вот так-то…»
